Концепция «языковых игр» Л.Витгенштейна

⇐ ПредыдущаяСтр 10 из 23Следующая ⇒

«Языковые игры» – ключевое понятие философии позднего Витгенштейна. Как же возникла идея языковых игр и в чем ее суть? В «Логико-философском трактате» Л.Витгенштейна (1921) представлен анализ вопроса о том, как соотносятся язык и мир, высказывание и конкретный факт. Он считал, что в языке из имен объектов и имен отношений между объектами мы создаем элементарные высказывания, или картины простейших ситуаций (которые, в свою очередь, есть не что иное, как наблюдаемые нами конфигурации объектов мира). Сложными высказываниями, соответственно, отображаются картины комплексных ситуаций. Результатом этого становится совокупность истинных высказываний о мире, или языковая картина мира.

Впоследствии Витгенштейна стал интересовать не столько результат употребления языка (некая «итоговая» картина мира), сколько сама работа языковой системы – языковая игра.

В понятии языковая игра заложено представление о существующих и потенциально возможных способах употребления языков, о различном характере языковых практик. Результатом различных языковых игр становится и различная языковая картина мира. Языковая игра, по Витгенштейну, начинается в тот момент, когда мы сформулировали для себя вопрос: для чего мы употребляем этот знак / последовательность знаков / текст?

Для самого Витгенштейна языковые игры были неразрывно связаны с практикой обучения, с собственным учительским опытом. Он пришел к выводу: постоянно стоит задумываться над тем, при каких обстоятельствах мы применяем то или иное слово, выражение, как учить языку детей, как они его усваивают. Таким образом, практика преподавания языка оказалась связанной с философским прагматизмом: следует принимать во внимание не только структуру языковой картины мира, но и деятельность субъекта по ее созданию.

В «Коричневой книге» Витгенштейн вводит примеры игр-коммуникаций. Образом всей языковой системы становится ящик с инструментами. Примерами простейших игр-коммуникаций являются следующие: указать на предмет посредством процесса номинации объектов; выделить конкретный объект из класса подобных объектов; локализовать объект относительно говорящего, точки времени и пространства; задать вопрос об объекте с целью получения необходимой информации и т.д. Витгенштейн показывает, что живой, работающий язык необычайно сложен и включает в себя множество взаимосвязанных игр.

В основу понятия языковой игры положена аналогия между поведением людей в играх как таковых и в разных системах реального действия, в которые вплетен язык. И там и тут предполагается заранее выработанный комплекс правил, составляющих некий «устав» игры. Этими правилами задаются возможные для той или иной игры комбинации ходов или действий. Ведь игра без правил – не игра: резкое изменение правил способно ее парализовать. Первоначально понятие языковой игры у Витгенштейна связано с функциями языка и с инвариантными способами его употребления. В таком понимании игра – это игра по правилам языковой системы, с абсолютным сохранением ее кода. Вместе с тем правила любой игры, включая языковую, заданы не с абсолютной жесткостью, поскольку игра предусматривает момент варьирования и творчества субъекта. Языковая игра не может состояться, если система действий говорящего подчинена слишком жестким правилам.

Таким образом, под языковыми играми понимаются модели (образцы, типы) работы языка, возможность варьирования его функций. Для порождения речевой практики говорящему демонстрируют ее элементарные образцы. Далее на этой основе происходит порождение структурно более сложных и в большей степени самостоятельных речевых конструкций. Таким образом, идея языковой игры предполагает, что практика языка – процесс нестатичный, подобный исполнению музыки, сценическому действию, спортивным и иным играм, и потому динамичный, живущий лишь в действии, в практике коммуникации. Витгенштейн подчеркивал: знаки как нечто «вещественное» (в звуковом, письменном, печатном виде) мертвы, но жизнь знаку дает его применение, использование! Отсюда и прагматический подход к определению значения знака: значение знака как его употребление. Истинная жизнь языка есть языковая игра.

Впоследствии у Витгенштейна языковая игра по правилам языка (с сохранением его кода) начинает соотноситься с игрой по правилам самого языкового субъекта, который пытается выразить не выразимое в языке, обнаружить скрытый потенциал языковой системы (примером такой игры становится выработка индивидуального художественного стиля ). В концепции позднего Витгенштейна понятие языковой игры трансформируется в представление об игре как форме жизни. Язык есть набор «жизненных игр»: рассказывая, спрашивая, воспринимая речь другого, мы принимаем непосредственное участие в коммуникации, говоря о прошлом – «воскрешаем» его, говоря о будущем – делаем его доступным уже сейчас, а называя нечто – создаем это нечто для мира.

Понятие игры соотносимо не только с речевой практикой отдельного субъекта ( порождение высказывания, обучение своему / иностранному языку ). Оборотной стороной употребления языка является процесс интерпретации знаков. Интерпретация как выявление значений и смыслов также включается в практику языковых игр субъекта. Здесь можно отметить, что совершенно особое место в опыте Витгенштейна занимают игровые прояснения философских (и околофилософских) формул и слов, в которых скрыто множество смысловых оттенков. Философская терминология таит в себе постоянную опасность ничем не обоснованной интерпретации, и «расшифровку» такого языка Витгенштейн правомерно приравнивал к процессу игры с высказыванием.

Примером игр внутри самого языка является его функционально-стилистическое разделение на несколько сфер (функциональных стилей, профессиональных языков). Создание искусственных языков – также игра в конструирование знаковых систем.

Таким образом, живя в языке, субъект всю жизнь играет в различные языковые игры – переходит от одной речевой практики к другой. Порождая бесчисленное количество вариантов речевых практик, человек при этом действует в рамках предуготованных системой языка возможностей, в рамках потенциала своего языка. Мир задан структурой языка, при этом язык не является нейтральным инструментом отображения.

Культура также функционирует и развивается в процессе множественных игр, в качестве элементов которой используются уже тексты. Вот лишь некоторые примеры игр, посредством которых происходит становление культурного пространства:

o в постмодернизме происходит игра автора с предшествующим корпусом текстов, игра автора с создаваемым текстом, игра автора с читателем. Читатель тоже выступает полноправным участником игры: в процессе интерпретации он создает смыслы и вносит их в текст. Так актуализируется идея Ж.Деррида о децентрированности текста – отсутствии у него заданного спектра значений и каких-либо «окончательных» интерпретаций;

o в искусстве реальность (изображаемый мир) выступает референтом только в очень ограниченной степени: принимаемый в тексте семиотический способ и форма отображения всегда создают определенный вариант возможного видения реальности – возможный мир;

o поскольку тексты создаются на языках любой природы, понятие игры применимо и к невербальной языковой практике. Так, архитектура в эпоху барокко играла пространством, в котором прямые соседствовали с кривыми, упорядоченность с вихреобразностью, где пропорции интерьеров изменялись рядами зеркал: барочная анфилада помещений «заканчивалась» зеркалом, создавая впечатление распахнутой перед зрителем бесконечности;

o примерами игр в культуре выступают случаи фальсификации, отношения между текстами в пространстве гипертекста и др.

Все множественные варианты игр с языками и текстами имеют единую семиотическую природу: любая игра заключается в создании нового знака в процессе отображения предшествующего.

Далее мы будем рассматривать механизмы отдельных видов языковых игр, происходящих в пространстве культуры.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒