Империя как форма организации геополитического пространства. Империализм.

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 19Следующая ⇒

Любой пассионарный (термин Л. Гумилева) этнос осуществляет пространственное расширение. О. Шпенглер утверждал, что экспансия – это тенденция всякой созревшей цивилизации и видел в этом «нечто демоническое и чудовищное», что заставляет служить себе независимо от того, хочет этого человек или нет, знает он об этом или нет. Результат мощного пространственного расширения – империя (Grossraum). В данном случае империя понимается как геополитическое пространство, находящееся под контролем определенного актора и использующееся в его интересах. Империи бывают территориальные и нетерриториальные.

Первоначально империи существовали в физической, географической форме (территориальные империи).

Можно выделить следующие признаки территориальной империи:

· образуется путем силового захвата территорий,

· управляется насильственными методами из центра (имеется в виду применение не только физического, но равным образом экономического, политического и идеологического насилия),

· центр безвозмездно использует (эксплуатирует) ресурсы окраин, как сырьевые, так и демографические.

Территориальные империи защищаются от внешних вторжений путем образования на своих границах буферных государств (термин Дж. Керзона), или лимитрофов (термин В. Цымбурского). Лимитрофы принимают на себя удары, предназначенные империям, и позволяют последним сохранять силы и ресурсы. Внутри лимитрофов империи также могут разворачивать борьбу между собой в скрытых (латентных) формах, не вступая в открытый конфликт, который может уничтожить или значительно ослабить одну из них. Наиболее развитые империи создают целую систему относительно независимых друг от друга буферных государств (лимитрофов), прикрывающих ядро империи на все более отдаленных рубежах. В. Цымбурский утверждает, что оборудование лимитрофов представляет собой универсальную имперскую геостратегическую технику.

Последняя крупная территориальная империя исчезла в конце XX века. Тем не менее, сегодня территориальные империи существуют в скрытой (латентной) форме так называемых «сфер влияния» (термин американского политолога и политического деятеля С. Сестановича).

Сестанович так описывает признаки сфер влияния:

· они создаются «близостью державы, которую нельзя игнорировать»,

· нет выраженного равенства или субординации между государством, образующим сферу влияния и входящими в эту сферу менее мощными государствами,

· отсутствие силового нажима и уважение международно признанных границ между государствами в сфере влияния.

Неприменение силы (понимаемой как военная сила) Сестанович считает основным признаком, отличающим сферу влияния от классической территориальной империи.

Правда, на рубеже XX и XXI веков ряд видных политологов и геополитиков (в т. ч. Аттали, Стойкерс) утверждает, что термин «сфера влияния» утратил смысл и должен быть заменен термином «зона интересов», не определяя отчетливо содержание этого понятия.

Цымбурский отмечает, что Запад, который этот ученый считает империей «мягкого типа», что коррелирует с термином Сестановича «сфера влияния», создает систему лимитрофов, защищающих цивилизационное ядро от внешних инвазий со всех сторон. Это и расширение НАТО за счет малых государств Центральной и Восточной Европы и даже Азии (планируется), и создание зоны «управляемого ислама» (в основном тюрко-славянского) между Европой и арабо-иранским Ближним и Средним Востоком, а в последнее время еще и планы создания общезападной системы ПРО (противоракетной обороны) – в основном в лимитрофах – с приглашением в нее России.

Смысловое расширение понятия пространства в модернистской геополитике дает нетерриториальные типы империи: экономическую и информационную империю.

Территориальные империи при определенных условиях могут преобразовываться в экономические и/или идеологические. Например, Британская империя сегодня существует в виде Британского содружества наций, и страны, входящие в него, более не являются частями единого политического организма с единой территорией, но объединяются принципами экономического существования и распространенностью английского языка и англо-саксонских ценностей.

Актор территориального расширения и образования территориальных империй – только государство, актор образования экономических, идеологических и информационных империй – как государство, так и негосударственные структуры. Экономические и информационные империи могут сливаться в одном и том же акторе. Примером такой империи может служить Microsoft.

Геополитическая экспансия как метод образования империй (империализм) имеет свои особенности в зависимости от их типа. Территориальная экспансия (территориальный империализм) имеет ступенчатый характер, нередко однонаправленный, и осуществляется государством или союзом государств. Нетерриториальные виды экспансии (экономический, информационный и идеологический империализм) представляют собой непрерывный многолинейный процесс, нацеленный на множество объектов, и осуществляются многими группировками и государствами в отношении друг друга одновременно.

В конце XX века появилось понятие «глобализация», выражающее реально идущий процесс подключения большинства стран мира к единым принципам построения и функционирования экономического, информационного и идеологического пространства – принципам либеральной экономики и свободного распространения информации, прежде всего – свободного распространения идеологии либерализма. Оставляя в стороне рассуждения о необходимости и привлекательности данных принципов самих по себе, отметим, что в форме глобализации реализуется в том числе империализм наиболее развитых стран (Унилатераля), их геополитическая экспансия. Экономическое, идеологическое и информационное пространство этих держав прорастает в экономическое, идеологическое и информационное пространство других стран и прирастает им. Великие державы современного мира имеют настолько громадное экономическое и информационное пространство, что это дает им мощь равным образом как сокрушительную, так и привлекательную. Необязательно навязывать менее развитым странам, к примеру, самолеты производства Boeing. Они сами при наличии финансовых средств к этому будут стремиться пополнить ими свой парк самолетов из соображений престижа. Великими же державами в их геополитическом расширении движет закон, сформулированный еще Ратцелем – закон роста Lebensraum.

Защитой от территориальной экспансии является совершенствование боеспособности и вооруженности собственной армии. Единственной эффективной защитой от нетерриториальных форм экспансии, согласно Ф. Листу, является «автаркия больших пространств». Изоляционизм отдельной страны приводит ее к гибели (стремительная деградация Албании 60-х годов после практически полного отказа от контактов с внешним миром, даже торговых, вследствие реализации концепции построения социализма с опорой на собственные силы). Чтобы не погибнуть от деградации и одновременно не поддаться экономической, идеологической и информационной колонизации, необходимо образовывать экономические и информационные союзы государств – «большие пространства», которые должны придерживаться следующих правил в контактах с государствами-экспансионистами. Во-первых, избирательная открытость в отношении более развитых стран. Во-вторых, партнерство с равными по экономической и информационной силе государствами. Примером современной «автаркии больших пространств» может служить АТЭС – Азиатско-Тихоокеанское экономическое сообщество.

Итак, мы видим, что, несмотря на разрушение традиционных территориальных империй, сама по себе имперскость не исчезла, но приобрела новые формы и новых акторов. Тем не менее, такой извечный геополитический актор, как государство, отнюдь не уступает своих позиций в плане реализации имперских амбиций. Государства продолжают оставаться основными акторами геополитического расширения – если не непосредственно, то опосредованно: ТНК, глобальные корпорации или иные геополитические акторы все-таки чаще всего вынуждены прибегать к юридическим возможностям государства для закрепления своего индивидуального геополитического расширения. Но теперь имперские амбиции мощных геополитических акторов ретушируются и вуалируются с помощью сервильной гуманитарной науки и СМИ.

Распад СССР, мировой системы социализма и последовавшее за этим почти двадцатилетнее безраздельное господство единственной оставшейся сверхдержавы – США – позволили великим державам беззастенчиво осуществлять «новый империализм», не опасаясь противодействия, ранее осуществлявшегося со стороны социалистического блока.

Но если мир возвращается – на новой основе – к древнему принципу «все можно», дополненному таким же древним правом силы, то мы получаем вместо balanced international relations – dynamic intraglobal relations. Говоря по-русски, возрастает неопределенность мирового и локального развития, появляется «открытость результата», растет непредсказуемость мирового развития. В условиях традиционной геополитической экспансии, осуществлявшейся государствами в отношении друг друга, сильное государство заведомо выигрывало и входило в пространства слабого, как нож в масло. Что же теперь, в мире Постмодерна и глобализации? Оказывается, актор слабый и вообще не государственный, даже отдельный индивид, вооруженный цинизмом и современными коммуникативными, информационными и военными технологиями может реально расширяться в геополитическом пространстве не просто сильного, но сверхсильного актора, как показали события сентября 2001 г.

В центре Постмодерна, сменившего на рубеже веков эпоху Модернити – дисперсия принципов и норм, дисперсия акторов политического действия вообще и геополитического действия в частности. Глобализация кажется противоположным процессом, ведь она предполагает объединение, взаимопроникновение цивилизаций и культур. Однако это объединение по дисперсному принципу – по принципу либерального индивидуализма. В ходе глобализации нет равенства культур и цивилизаций. Одна – либеральная – доминирует и навязывает. Другая – традиционная – допускается к влиянию только как экзотическое услаждение господина. В быт и культуру либеральных цивилизаций проникают древние принципы медицины, философии и кулинарии традиционных обществ. В экономику и политику традиционных обществ – принципы либерального их осуществления.

Постмодерн и глобализация наступили после победы либерализма в холодной войне с нелиберальным миром, отождествлявшимся с мировой системой социализма. Эти явления – выражение разрушения баланса сил и образования однополюсного мира, в котором господствует победивший либеральный Запад. Причем впервые в мировой истории единственная оставшаяся сверхдержава и ее западные союзники обладают абсолютной глобальной мощью, т.е. могут навязывать свои ценности всем остальным. Хантингтон выразил это в формуле the West and the Rest.

После победы действует два принципа, как известно: «победителей не судят» и «горе побежденным». Применительно к рассмотрению геополитической экспансии это означает, что ныне победители осуществляют селекцию акторов экспансии на «чистых», т. е. свободолюбивых и приверженных демократии, и «нечистых», т.е. приверженных авторитаризму. Первые могут и должны осуществлять экспансию относительно вторых во всех видах пространств, а последние – нет, а если попробуют – будут наказаны (судьба бывшей Югославии, Ирака, угрозы в адрес Ирана, Сирии, Северной Кореи).

Является ли такое положение уникальным в мировой истории? С одной стороны – нет, потому что всегда существовало неравенство мощи и навязывание правил игры слабым. С другой стороны – да, поскольку на современном этапе мощь некоторых акторов геополитической экспансии приобрела глобальный характер, что и позволяет им навязывать себя и свои культурные и цивилизационные принципы всему остальному миру.

Глобализация увеличивает общую неравномерность и противоречивость мирового развития. Это проявляется в следующем:

· выделяется «центр» мировой экономики, где концентрируется разработка «высоких технологий», международная банковская и коммерческая деятельность – это т. наз. «Север»,

· появляется «периферия» глобальной экономики – страны, выступающие рынками сырья, энергоносителей, на их территории размещаются экологически грязные и сборочные производства – это т. наз. «Юг»,

· несколько десятков государств выпадают и из первой и из второй группы, они практически исключены из международного разделения труда, поскольку в них очень низкий уровень жизни, они зависимы от внешней помощи, испытывают политическую и социальную нестабильность. Из этих стран происходят основные потоки мигрантов, перемещающихся в более благополучные государства, там размещаются основные международные террористические организации.

Парадоксальность глобализации состоит в том, что западный мир «закрывается», доказательством чего служит, например, то, что 72% мировых иностранных инвестиций приходится на капиталовложения США, ЕС и Японии в экономику друг друга, но в то же время либеральные принципы развития все глубже проникают в культуру стран остальной части мира. Развитые страны все больше производят информационный продукт, оставляя на долю остальных снабжение их материальными ресурсами. Запад стал средоточием не только high tech, но и high hume. Страны, не способные к high tech/high hume, выводятся за пределы информационной цивилизации и становятся ресурсным элементом.

Страны «богатого Севера», прежде всего США, заговорили о «мире без границ», где преобладают нормы либерально-демократической политической культуры. В то же время в странах «бедного Юга» религиозные и политические лидеры стали рассматривать этот принцип как угрозу своей национально-культурной идентичности и традиционному укладу жизни. Это стало одной из причин роста активности террористических организаций, направивших свою деятельность против развитых стран, их дипломатических представительств, военных объектов и простых граждан. Вызов со стороны глобализации породил конкретную угрозу странам, являющимся ее центром. Мир стал значительно более нестабильным, поскольку к террористическим организациям неприменим принцип «взаимного сдерживания», действовавший во взаимоотношениях государств в предыдущую эпоху развития.

Глобализация в эпоху Постмодерна – это глобализация экспансии актора, обладающего чрезвычайной мощью, не виданной прежде. Чем могут ответить акторы, не обладающие глобальной мощью? Взять на вооружение принципы Постмодерна – такие, как моральный цинизм, вседозволенность, дисперсность – и противостоять глобальной мощи максимализмом террора индивидуализированных или групповых акторов. В этих условиях, естественно, balanced system геополитики Модерна превращается в dynamic system геополитики Постмодерна с открытым итогом существования и функционирования. В этом смысле открыт и не определен и очередной этап развития геополитической экспансии как процесса, а также ее будущие черты как развивающегося социального института.

Очевидно, что США – это несомненная и единственная сверхдержава современного мира. В современный исторический период экспансия, осуществляемая США, превосходит по совокупной мощи экспансию всех других государств мира. Тем не менее, реальные угрозы изменения, точнее – восстановления баланса сил со стороны региональных сверхдержав Европы (Германия) и Азии (Япония, Китай) заставляют США, несмотря на сохраняющуюся роль единственной глобальной сверхдержавы, озаботиться дополнительной поддержкой своих экспансионистских усилий и приложить усилия по созданию своеобразного пула англосаксонских держав: США, Канады и Великобритании. Их главное общее достояние – единый язык, чего нет в Европе и Азии.

Таким образом, мы видим, что в современном мире геополитическая экспансия великих держав и даже глобальной сверхдержавы не может больше осуществляться в одиночку. Требуется более тесный, чем политический, союз – союз культур, союз менталитетов – то, что Ф. Лист некогда называл «большим пространством». В этом – еще одна особенность геополитического мира Постмодерна. Если в мире Модернити «большое пространство» было формой защиты от геополитической экспансии, то в мире Постмодерна «большие пространства» приобретают еще одну функцию – они становятся формой осуществления экспансии.

Итак, на сегодняшний день сформировался не просто индивидуальный имперский актор – таковые существовали на всех этапах человеческой истории – но некая коллективная империя, получившая название Унилатераля. Глобализация – это экспансия, осуществляемая странами Унилатераля совместно, поскольку их коллективный интерес – глобальное использование ресурсов для поддержания и развития высокого уровня жизни внутри сообщества «золотого миллиарда». Это не отменяет индивидуальных национальных геополитических интересов и индивидуального геополитического поведения отдельных великих держав (так, Германия и Франция на первом этапе не поддержали военную кампанию США и Великобритании в Ираке в 2003 г.). Однако в целом имперское ядро современного мира целенаправленно осуществляет коллективную имперскую политику в отношении стран мира, уступающих Унилатералю по совокупной мощи.

Возможна ли в этих условиях реальная демократизация международных отношений?

Разумеется, нет, так же, как она была невозможна всегда.

Однако, отдельные аспекты демократизации государств более низкого геополитического статуса, представляющие реальную базу для осуществления всепространственной экспансии стран Унилатераля, будут этими последними поддерживаться и развиваться.

Более того, демократия и демократизация стали предлогом и рычагом для взлома геополитических пространств со стороны стран Унилатераля и прежде всего США. В 2003 г. фактическая агрессия США, Великобритании и их геополитических сателлитов против Ирака была осуществлена под артикулируемым предлогом освобождения иракского народа от тирании тогдашнего президента страны Саддама Хусейна. Реальной целью, вопреки уверениям официальных лиц США, был контроль иракской и – шире – ближневосточной нефти. На рубеже девяностых годов XX века и двухтысячных годов XXI века для такого рода операций появился даже специальный термин – гуманитарная интервенция, т. е. осуществление агрессии в отношении суверенного государства под предлогом защиты прав человека. Первая гуманитарная интервенция была осуществлена в отношении бывшей Югославии для реализации сходной цели – контроля нефтяных и газовых транспортных коммуникаций, проходящих через Балканы из восточной Евразии в западную ее часть. Сегодня вместо Югославии, состоящей из Сербии и Черногории, мы видим два разных государства, причем в рамках Сербии фактически выделяется еще одно независимое государство – Косово. Дробление – старый испытанный метод имперского контроля пространств. Он и был успешно применен к бывшей Югославии. Превращение современной Сербии в малое государство (геополитический термин, означающий ничтожную совокупную мощь и влияние) было начато экономическими санкциями, инициированными странами Унилатераля, продолжено «гуманитарной интервенцией» НАТО, а завершено бонапартистским государственным переворотом под предлогом осуществления реальной демократизации процесса президентских выборов.

Реальная демократия как взаимное уважение прав возможна только во взаимоотношениях равных партнеров, т. е. в данном случае – акторов геополитического процесса, обладающих примерно одинаковой совокупной мощью. Неуничтожимый интерес обладания ресурсами, особенно ресурсами невозобновляемыми, природными, делает неизбежным имперское поведение великих держав как государств, имеющих превосходящую совокупную мощь в сравнении с большинством государств своей эпохи.

При этом необходимо подчеркнуть, что империя – естественный результат геополитического расширения жизнеспособного (пассионарного) государства или негосударственного геополитического актора, а ученый-геополитик использует это понятие вне аксиологического контекста так же, как ученый-биолог использует понятие «естественный отбор». Тем не менее, понятие «империя», «имперские амбиции» используется в геополитической борьбе как синоним агрессивных намерений и неправильного политического поведения. При этом обвинителями выступают как раз государства-экспансионисты. Так, современные США называют империями все государства и государственные образования, способные противостоять американской гегемонии. При этом союзники США, осуществляющие геополитическое расширение, называются не империями, а «едиными политическими нациями». Двойной стандарт в именовании государств позволяет обелять геополитическое поведение «чистых», «правильных» государств и поощрять геополитическое сжатие и дробление «нечистых», «неправильных», ослабляя тем самым геополитических соперников.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒