Основные идеи главы «От дурманящего кайфа к чистой радости»

⇐ ПредыдущаяСтр 29 из 42Следующая ⇒

Есть два типа благополучия – одно воспринимается сиюминутно нашим «испытывающим Я» , другое откладывается в сознании «нарративного Я». Благополучие «нарративного Я» зависит от нашей степени удовлетворенности жизнью, которая не в последнюю очередь определяется тем, насколько успешными мы себя считаем (о нашей оценке успеха шла речь в предыдущей главе). Благополучие «испытывающего Я» связано с вовлеченностью – то есть с глубоким погружением в настоящее. В этой главе я призываю вас предпочесть концентрацию рассеянности , радость кайфу и вовлеченность занятости.

Борьба с зависимостью

• Занятость вызывает привыкание , поощряя нас небольшими дозами дофамина каждый раз, когда мы перескакиваем на новое дело, – эффект от нее примерно такой же, как от кокаина.

• Однако зависимость – это не только желание испытать кайф. Она также влечет за собой чувство опустошенности и бессмысленности существования.

Упоение вовлеченностью

• Поток – это оптимальное переживание , состояние, при котором мы полностью погружаемся в свое занятие, перестаем думать о себе и замечать ход времени.

• Состояние потока мотивирует нас искать б о льшую вовлеченность в разных аспектах своей жизни. Естественно, легче всего нам погрузиться в те занятия, которые даются нам лучше других и более всего отвечают нашим ценностям. Мы начинаем отдавать им предпочтение – и таким образом находим ту сферу, в которой мы можем реализоваться наиболее успешно.

• Поток – это отличное противоядие, средство против занятой жизни и пристрастия к суете и шуму.

• Научитесь погружаться в поток , ставя перед собой непростые задачи, определяя свои цели, концентрируясь на своих действиях, прилагая усилия и получая отдачу.

Наполняем свои три секунды смыслом

• С точки зрения психологии наше настоящее длится три секунды. Все, что мы переживаем, заключено в этот трехсекундный интервал. Чтобы придать своей жизни глубину, мы должны ощущать этот короткий промежуток времени как можно полнее.

• Тайм-менеджмент приводит к тому, что мы стараемся забить делами каждую минуту и сильно расщепляем свое внимание. Вместо того чтобы стараться организовать свое время , постарайтесь сконцентрироваться на настоящем моменте.

• Смакуйте настоящее , отмечая у себя «приступы радости» , обостряя свое восприятие и усиливая сосредоточенность на собственных ощущениях.

Берем на вооружение

Радуемся больше

Отметьте те моменты в своей обыденной жизни, когда вы чаще всего оказываетесь в состоянии потока, и начните отводить больше времени занятиям, которые его вызывают.

Учимся вызывать поток

Выберите какую-нибудь работу, которой вам ежедневно приходится посвящать много времени. Добавьте ей физической или интеллектуальной сложности либо сделав саму задачу трудновыполнимой (а три тарелки за раз вытереть слабо? ), либо поставив себе более жесткие условия. Это заставит вас сильнее концентрироваться на деле и, вероятно, позволит чаще оказываться в потоке.

Эксперименты

Делаем меньше

Попытайтесь всю следующую неделю делать меньше дел – как на работе, так и в личной жизни. Это не значит, что нужно прилагать к ним меньше усилий – от вас лишь требуется сократить число занятий, чтобы вы могли посвятить каждому из них больше времени.

Приступы радости

Если в вашей жизни случился момент истинного наслаждения, не дайте ему пройти незамеченным. Привлеките к нему всеобщее внимание, сообщив всем окружающим о своем приступе радости.

Глава 9

Восстанавливаем связь

В 1990 г. британская учительница Моника Макдэйд, приехавшая в Румынию работать волонтером, переступила порог грязно-серого здания XIX в. в самом центре средневекового города Сирет. Ее взору предстала картина, которую, по ее словам, «просто невозможно вообразить». Внутри были дети – они безвольно лежали по трое-четверо в одной кровати, грязные, неухоженные, апатичные. Каждый был чем-то болен – сказывались отсутствие медикаментов и плохая гигиена. В тот год волонтеры становились свидетелями подобных сцен по всей Румынии. Приют Чигид, где жили 300 сирот, был лишь одним из многих детских домов, обитатели которых не знали человеческого тепла и участия. Плохо обученный и перегруженный работой персонал дошел до чудовищной степени равнодушия. Работники настолько отстранились от детей, что обеспечивали их только минимальным уходом, – ни о какой привязанности и искренней заботе не шло и речи. Они даже давали малышам наркотики, чтобы немного передохнуть, пока те спят. Условия в этих домах были хуже, чем в собачьих приютах: холод, нищета, безразличие. В период с 1987 по 1989 г. в одном только Чигиде умерло 137 детей из 300.

Как это возможно? Неужели все сотрудники приютов были настолько бессердечны, что могли так ужасно обращаться с детьми? Сложно сказать, но я все-таки склоняюсь к тому, что основная доля вины лежит на власть имущих – супругах Чаушеску. Президент Николае Чаушеску, подначиваемый женой Еленой, задумал один проект. Он хотел удвоить численность населения к концу 1980-х и воспитать огромную Румынскую рабочую армию. Для этого он запретил контрацептивы и обложил налогами все семьи, в которых было менее пяти детей. К несчастью, в стране не хватало еды и топлива для обогрева домов. Родители начали подкидывать детей к дверям государственных приютов. А некоторые даже получали деньги с того, что отдавали своих малышей под опеку правительства, – руководство страны считало, что приюты станут отличной тренировочной базой для нового румынского народа, рабочей армии. Но только план Чаушеску не сработал. Причина провала, кажется, лежит на поверхности: в Румынии не осталось ни копейки после того, как президент попытался выплатить ее государственный долг. На самом деле ситуация вряд ли бы изменилась, даже если бы в стране были деньги. Сам принцип, по которому работали эти приюты, был в корне неверен: чтобы вырастить детей, достаточно дать им еду и кров.

Этот же принцип был популярен в Британии после Второй мировой войны. В то время тысячи детей по всему миру росли сиротами, а их родные страны лежали в руинах. Детские дома Британии были призваны обеспечивать своих обитателей наилучшим уходом. Дети росли в безопасности, чистоте и тепле, их хорошо кормили и мыли. Однако вскоре педиатры забеспокоились – уровень смертности в этих заведениях оказался на удивление высоким. Встал вопрос, насколько верно были расставлены приоритеты. Один педиатр даже подменил табличку с надписью «Дважды вымойте руки, прежде чем войти в эту палату» табличкой со следующим текстом: «Не выходите из этой палаты, никого не забрав с собой». Известно, что ласка, внимание и время взрослых – их любовь – не просто важны для развития ребенка. Они первостепенны. Без всего этого даже тепло одетые и хорошо накормленные дети не могут благополучно расти, они чахнут и умирают.

Сейчас, спустя много лет, исследования психики сирот, переживших детство в румынских приютах, показывают, что наибольший урон им нанес недостаток внимания, общения и эмоциональной привязанности. Даже те дети, которым повезло впоследствии оказаться в любящих, заботливых приемных семьях, страдают от целого набора разнообразных проблем: они, как правило, мельче своих сверстников, у них более низкий IQ, больше проблем с поведением, они чаще впадают в депрессию и испытывают тревогу, страдают шизофренией и аутизмом, а также обладают плохой моторикой и координацией движений. Более того, сканирования их головного мозга, проведенные нейробиологом Чарльзом Нельсоном из Бостонской детской больницы, показали, насколько глубинный эффект имело такое чудовищное воспитание. Нельсон обнаружил, что у детей, росших в румынских приютах, снижена электрическая активность мозга. По его словам, «если нормальный ребенок – это лампочка 100 ватт, то эти дети – лампочки на 40».

Врачи заметили, что при недостатке внимания некоторые дети просто отказываются жить – а другие приобретают серьезные физические, неврологические и психологические расстройства, которые остаются с ними и в будущем. Весь комплекс этих проблем определяется как «недостаточность развития», или «неудавшееся благоденствие».

Подобные примеры доказывают значимость отношений, необходимость эмоциональной связи и губительный эффект одиночества. Я полагаю, что недостаточностью развития от нехватки любви страдают не только дети – изолированность ослабляет и взрослых. Никто из нас не сможет двигаться вперед и покорять новые вершины, если не будет подпитываться любовью и вниманием близких и тем же платить им взамен.

Это последняя глава о вовлеченности. В ней мы поговорим о том, как важна глубокая вовлеченность в отношения, и рассмотрим некоторые технологически обоснованные социальные тренды, которые влияют на наше общение с другими людьми. Я дам вам советы, как сфокусировать внимание на тех отношениях, которые более всего обогащают вашу жизнь, и как укрепить наиболее значимые для вас связи. В перенасыщенном мире на каждого из нас ежесекундно обрушивается шквал информации, требований и соблазнов – и противостоять ему в одиночку невозможно. Держитесь крепче за тех, кто вам дорог. Восстанавливайте связи.

Отношения нужны всем

Лиза Беркман во всем мире признана как эксперт в области влияния социальной и общественной политики на здоровье. После многих лет экспериментов и тщательного анализа статистических данных она нашла доказательства тому, что наше здоровье и благополучие зиждутся именно на отношениях – или, если пользоваться ее терминологией, «социальной связанности»[130]. Одно ее исследование, в котором приняли участие 7000 взрослых, показало, что те из них, кто в начале наблюдений поддерживал меньше социальных контактов, за последующие девять лет имели в два-три раза более высокие шансы умереть, чем те, кто был окружен множеством друзей и близких[131]. По мнению Беркман, на национальном уровне это объясняет, почему США, выделяющие на здравоохранение больше, чем любая другая страна – член ОЭСР (затраты США на душу населения в два раза превосходят затраты второй страны в рейтинге), по продолжительности жизни оказываются лишь в замыкающей тройке этого списка: просто в других странах социальная связанность крепче. Джонатан Хайдт, блестящий психолог и автор книги «Гипотеза счастья»[132], подводит своим исследованиям такой итог: теплые отношения с близкими укрепляют иммунную систему, ускоряют процесс восстановления после операций, поддерживают умственную активность в пожилом возрасте, минимизируют риск депрессии и тревожных состояний. Контакты с другими людьми поднимают настроение и улучшают самочувствие даже у интровертов, которые считают, что им вовсе не нужно расширять круг общения[133]. А вот одиночество и изолированность, как оказалось, являются для здоровья более серьезными факторами риска, чем курение! [134]И дело не только в том, что близкие люди обеспечивают нам необходимую заботу и поддержку, – исследования показывают, что дарить свое внимание другим даже полезнее, чем получать его[135].

Хорошие, крепкие отношения делают нас не только здоровее, но и счастливее. Эд Динер, старший научный сотрудник Gallup, и Мартин Селигман провели опрос очень довольных своей жизнью людей, чтобы узнать, чему нам нужно у них поучиться[136]. Они выяснили, что всех счастливцев объединяет одна общая черта – «прочная связь с друзьями и родными и стремление проводить свободное время в их обществе». Другое исследование показало, что есть только один по-настоящему эффективный способ увеличить число моментов, связанных с переживанием счастья, – чаще посвящать себя совместным занятиям с любимыми людьми. В рамках этой же работы было доказано, что наибольшую радость мы испытываем при общении с друзьями, на втором месте стоит общение с семьей, а хуже всего мы чувствуем себя в одиночестве.

Что же касается отношений романтического характера, Динер и Селигман и тут сделали любопытные наблюдения. Они обнаружили, что почти каждый из тех 10 % счастливцев, которые показали наиболее высокий уровень благополучия, состоит в романтической связи. Вероятно, лучшее, что вы можете для себя сделать (в плане своего психологического состояния), – это вступить в брак и никогда его не расторгать. Женатые люди радуются жизни больше других: из них аж 40 % считают себя «очень счастливыми» (среди людей, никогда не состоявших в браке, таковых почти в два раза меньше), и они менее всего подвержены депрессии.

Отношения и занятость

Когда уровень нашей вовлеченности в общение с близкими высок, мы счастливы. Когда нет – несчастливы. Все очень просто. Нам не достичь процветания без крепких отношений, и нам не установить крепких отношений, если мы не будем уделять им время и внимание.

Однако, несмотря на всю их значимость, мы отправляем их на передовую в войне с занятостью. Наши родные и близкие становятся первыми жертвами нашего физического и психологического отсутствия. Мы крадем у своих отношений время, необходимое для очередного отчета, который кровь из носу надо подготовить к понедельнику, для очередного звонка и ответа на очередной мейл. Мы делаем это без опаски. Мы считаем, что близкие люди «поймут» – ведь мы «вынуждены» работать, нам «приходится» быть занятыми. Мы уверены в том, что родные готовы довольствоваться огарками, которые остаются после того, как мы уже израсходовали всю свою энергию, фантазию и сосредоточенность на нечто иное.

Необузданная занятость разрушает отношения изнутри – медленно, незаметно, но верно. Подворовывая собственное внимание у близких, мы не обрываем отношения, но вытягиваем из них все соки и краски. Такие отношения перестают подпитывать нас, и мы попадаем в замкнутый круг: чем меньше мы уделяем времени отношениям, тем меньше они дают нам взамен – и тем более одинокими и отстраненными мы себя чувствуем.

Занятость – это медленно действующий яд. Вы увидите ее последствия не через год или два, а спустя десятилетия, когда злокачественные опухоли начнут разъедать вашу жизнь. К сожалению, когда симптомы становятся очевидными, очень часто уже невозможно что-либо сделать. Слишком поздно.

Будущее отношений

Как я уже говорил в главе 5, поразительные технологические новшества изменяют наши рабочие будни, не принимая во внимание возможности и потребности нашего мозга. То же самое касается и отношений. Технологии позволяют нам использовать новые средства общения, и это очень здорово и удобно – но разве то, что мы можем задействовать новые средства, значит, что мы непременно должны это делать? Как все эти чудеса техники сказываются на наших отношениях?

Психолог, социолог и психоаналитик Шерри Теркл из Массачусетского технологического института изучает наши взаимоотношения с технологиями и то, как мы меняемся под их воздействием. Ее книга «Одиночество вместе» стала опорой и источником идей для этого раздела[137], в котором я хочу поговорить об изменениях в природе наших отношений, обоснованных научно-техническим прогрессом. Теркл собиралась написать книгу о том, как дети выводят из себя родителей тем, что злоупотребляют новыми технологиями (компьютерными играми, СМС, социальными сетями и т. д.). Но в ходе этого исследования она выявила еще более тревожную проблему: родители сами бесят своих детей тем, что не отлипают от экранов!

Этот раздел посвящен двум темам: как мы «связываемся» друг с другом и как мы уделяем друг другу внимание. Я выбрал эти две сферы, потому что технологии и порождаемая ими занятость оказали на них наибольшее влияние.

Связанные, но изолированные

Мне было как-то неловко. Крупный мужчина – и в длину, и в ширину – сел напротив меня в поезде и начал со мной очень оживленно разговаривать. Видимо, он был чем-то очень рассержен. Я не совсем понимал, о чем речь, – рассказ был несколько бессвязным, в нем были пробелы, которые не позволяли составить полную картину. Внезапно, без какой-либо внешней причины, он расслабился всем телом, отвалился на спинку сиденья, улыбнулся, а потом начал хохотать – запрокидывая голову и подрагивая плечами. Отсмеявшись, он вдруг совсем затих – мне показалось, что пауза была довольно долгой, хотя, подозреваю, она продлилась не более пары минут. За это время на его лице сменилось несколько выражений: умиротворение, озабоченность и нежность. Наконец, глядя на меня, но не прямо в глаза, он произнес мягким голосом: «Ладно. Поговорим позже. Люблю тебя. Пока» – и завершил вызов на телефоне. Посидев минуту в тишине и раздумьях, он снова взялся за телефон и набрал другой номер.

Эта странная сцена навела меня на мысль о том, как дико мы теперь воспринимаем свое личное пространство. Технологии облегчают нам (во всяком случае нам так кажется) связь друг с другом – но они же изолируют нас от окружающих. До изобретения мобильных телефонов подобное поведение было бы весьма верно принято за психическое расстройство – или по крайней мере за хулиганство. Этот мужчина, не задумываясь, сделал незнакомых людей свидетелями своего крайне интимного разговора. Он не испытывал ни малейшего смущения, даже не пытался опустить какие-то личные подробности и совершенно не беспокоился о том, как мы это все воспринимаем. Он был погружен в разговор с невидимым собеседником и не замечал никого вокруг. Технологии позволяют нам связываться с людьми в самых разных местах, но они же ослабляют наше присутствие в том месте, где мы реально находимся. Прогресс заставил нас разрываться не только между разными делами, но и между разными пространствами.

Мы слишком заняты, чтобы встречаться с людьми лично – это сложно и неудобно. Поэтому мы замыкаемся внутри своего высокотехнологичного мыльного пузыря. На конференциях, вечеринках и публичных мероприятиях по всему миру люди перестали по-настоящему общаться. Мы все чаще и чаще проплываем мимо друг друга, как корабли в кромешной ночи. Все, кто нам нужен, лежат у нас в кармане – так зачем напрягаться и растрачивать силы на общение с теми, кто оказался рядом в настоящий момент? Мы постоянно «телегнорим» друг друга (классный термин Тома Чатфилда, который значит «игнорировать окружающих, используя свой телефон»)[138]. Мне кажется, скоро мы совсем позабудем о том, к каким удивительным переменам могут привести неожиданные встречи и случайные знакомства.

Эта изолированность проявляется и в отношениях с теми, кого мы неплохо знаем. Мы можем спокойно написать им сообщение или электронное письмо, но звонить нам уже неловко. Телефонный разговор отнимает слишком много внимания, и требовать таких жертв со стороны собеседника нам совестно. Ведь чтобы поговорить с нами, ему придется уделить нам свое драгоценное время – и причем сделать это в тот момент, который выбрали мы. Заметьте, как хорошо видна эта тенденция в офисах – зачастую для того, чтобы получить разрешение на разговор, мы предварительно пишем коллеге электронное послание. Мы не хотим вторгаться в личное пространство других людей – они же заняты своими делами. И, конечно, мы рассчитываем на то, что в отношении нас они будут столь же тактичны. Тара, 55-летний юрист, так поясняет этот тренд: «Когда просишь кого-то переговорить с тобой по телефону, создается ощущение, что степень важности вопроса повысилась на одну ступень». Рэндольф, 42-летний архитектор, придерживается схожего мнения: «Теперь, когда у нас есть электронная почта, звонок по телефону значит нечто большее. Люди ждут более полной информации или более серьезного вопроса. Ставки повышаются, и только попробуй не оправдать ожидания»[139].

Итак, вечно страдая от занятости и нехватки времени, мы предпочитаем оставаться в своей маниакально-активной, гипернасыщенной социальными связями, но беспроблемной изоляции. Люди – сложные существа, каждый со своими особенностями, поэтому глубокое, полноценное общение всегда будет вызывать трудности. Недавно вышло новое приложение Hell Is Other People[140], названием для которого послужила знаменитая цитата из Сартра, – оно помогает избежать случайных встреч со знакомыми и необходимости лично с кем-то общаться. Используя сайт Foursquare, оно отслеживает, где находятся наши «друзья», и уводит нас подальше от этих мест. Можно предположить, что это антисоциальное приложение – апогей нашей высокотехнологичной изоляции. Помогая нам без особых затрат и усилий поддерживать связь с другими людьми, технологии также помогают нам отгораживаться от них. Социальные сети делают общение более доступным, но нас самих – менее общительными. Смартфоны позволяют выйти за пределы своего местоположения, своего настоящего и своего окружения. Мы связаны с миллионами людей – и одновременно изолированы от всего мира.

Социальная многозадачность

Первый удар новых технологий всегда принимают на себя наши подростки. Многие из них говорят, что предпочитают электронные сообщения личным беседам, потому что переписываться можно одновременно с несколькими людьми. «Лично я люблю разговаривать сразу с несколькими друзьями, – поведал исследователям один тинейджер из пригорода Питсбурга, – типа чтобы побольше обсудить. Ну как-то скучно говорить только с одним… потому что так ни с кем больше не поговоришь».

Я уже не раз говорил о том, как опасно нарезать свое внимание тонкими пластинками. Но нигде эффект от этого расщепления не бывает столь разрушительным, как в отношениях с близкими. Когда Шерри Теркл работала над своей книгой, она обнаружила, в чем зачастую кроется причина озлобленности детей и подростков – в сопровождаемых звонками семейных ужинах, в сигналах новых сообщений, прерывающих долгожданный разговор, в родителях, не замечающих столько важных «мелочей»: гордо продемонстрированную ракету из палочек, новый трюк со скейтбордом, исчезновение первых «усов». Она наблюдала матерей, которые используют время кормления грудью для того, чтобы почитать скопившиеся письма, и не успевают увидеть первые эмоции на лицах своих малышей. И отцов, которые чисто механически выходят с детьми в парк и играют там со своими смартфонами вместо того, чтобы погонять мяч. Она встретила Одри – девочку-подростка, мечтающую о том, чтобы в один прекрасный день, забирая ее из школы, мать искренне поинтересовалась, как у нее дела. В реальности, подходя к машине, Одри раз за разом заставала мать уткнувшейся в телефон и слишком погруженной в свои дела, чтобы обратить внимание на дочку. Их ежедневные встречи после школы проходили в полной тишине – если не считать кликанье по экрану смартфона. И каждый раз надежды Одри на теплое, ласковое, радостное приветствие рассыпались в прах. Все, чего девочка хотела, – это возможность поделиться приятными и огорчительными эпизодами своего дня, но ей приходилось мириться с тем, что мать занята «более важными» вопросами. Ей приходилось признавать, что ее новости не интересны, что она сама не интересна.

Конечно, мы знаем, что дорогие нам люди важнее, чем сообщения в папке «Входящие». Конечно, мы понимаем, что друзья и родные заслуживают нашего внимания больше, чем уведомления из WhatsApp на экране смартфона. Просто у нас слишком много дел, и мы уверены, что, если близкие любят нас, они все поймут. Следующий год будет поспокойнее… А еще занятость – это удобная отговорка. Она позволяет уйти от бытовых обязанностей, напряженных разговоров или скучных поручений. Но проблема в том, что, когда мы позволяем своей «важной» занятости вытеснить из нашей жизни всякие мелкие, незначительные дела, непринужденные беседы и микропроявления заботы, вместе с ними уходит и нечто большее. Путь к глубоким и крепким отношениям лежит именно через такие мелочи, только ими можно заслужить доверие и право голоса. Проявляя интерес к повседневной жизни своих близких, мы убеждаем их в том, что и к их более серьезным страхам и смелым мечтам мы отнесемся с должным участием.

Позволяя занятости лишать нас мини-эпизодов совместной жизни, мы потрошим свои отношения. Любые отношения состоят из двух элементов: «быть вместе» и «трудиться вместе». Если мы убираем компонент «быть вместе», у нас остаются только общие дела, задачи или даже просто рутинные обязанности. Но наше личное счастье в гораздо большей степени зависит от того, насколько нам удается «быть вместе», – и именно эта составляющая укрепляет нашу эмоциональную связь с близкими. Нам необходимо испытывать чувство единения, нам нужны разговоры по душам, веселая болтовня и сердечные откровения. Сведя отношения до совместного труда, мы обесточиваем их – и они в свою очередь перестают выступать надежным волнорезом, который оберегал бы нас от захлестывающей занятости. Источник любви – это время, проведенное вместе, время, надежно защищенное от вторжений каких-либо надоедливых гаджетов. А без любви нам только и остается, что бесплодная, изматывающая беготня «занятого человека».

⇐ Предыдущая 24 25 26 27 282930 31 32 33 Следующая ⇒