Суть этого встречного возражения имеет различные обоснования.

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 12Следующая ⇒

Мне кажется наиболее близким к истине то, что, поскольку собственник не передавал вещь третьим лицам и тем самым не брал на себя риск утраты вещи в обороте, он должен быть освобожден от такого риска. Поэтому его виндикационное требование не ограничивается возражением о добросовестности ответчика, если он не имел воли отдавать вещь в оборот таким образом, что утрачивал фактический контроль за ее движением. Впрочем, то или иное объяснение необходимо лишь для общего понимания сути действия встречного возражения истца, а Постановление вообще не дает какого-либо толкования основанию встречного возражения истца.

Необходимо иметь в виду, что владение, как уже говорилось выше, - исключительная позиция. Это означает, что владение всегда осуществляет кто-то один (опосредованное владение, известное иным системам права, ГК РФ не предусматривает). С точки зрения заявления встречного возражения это обстоятельство важно в том смысле, что утрата владения может произойти лишь у одного лица - им может быть как истец (если он владел вещью), так и законный владелец, которому вещь была вручена истцом. Невозможно считать владельцами обоих, в этом случае заведомо невозможно будет понять фактические обстоятельства утраты владения. Поэтому практически обсуждение встречного возражения истца начинается с установления того факта, в чьем владении находилось имущество в момент утраты контроля над ним.

Для целей виндикационного иска следует считать, что контроль сохраняется до тех пор, пока истец имеет возможность потребовать передачи вещи личным иском, основанным на договоре, в том числе недействительным. Без сомнения, нельзя говорить об утрате контроля в отношении вещи в тот период, когда она находится в силу договора у должника до наступления срока возникновения обязательства о возврате вещи (у арендатора до истечения срока аренды, у доверительного управляющего до истечения срока управления и т.д.).

Можно сказать то же самое иначе - суд исследует, из чьего владения и каким образом вещь переходила в незаконное владение.

Нужно, однако, иметь в виду, что возникший незаконный владелец не обязательно именно тот владелец, который отвечает по виндикационному иску. Вполне возможно, что к моменту предъявления иска было уже несколько незаконных владельцев; отвечать по иску будет всегда, конечно, последний владелец, тогда как момент утраты владения необходимо обсуждать именно применительно к первому незаконному владельцу.

Например, собственник квартиры выдал доверенность на сдачу ее в аренду, однако поверенный вместо этого продал квартиру, а доверителя обманным образом вывез в другую область. Впоследствии квартира дважды была перепродана и иск был подан собственником к последнему владельцу, который заявил о своей добросовестности.

Не затрагивая вопрос о связи действительности сделки и способе получения владения (см. ниже), мы можем отметить, что для оценки встречного возражения истца об утрате владения помимо воли суд будет ограничен обстоятельствами выселения истца из квартиры и соответственно вселения в нее того лица, которое появилось там после утраты владения истцом.

Под утратой владения помимо воли обычно понимают насильственные или самоуправные действия, направленные на лишение собственника или законного владельца фактического владения, в том числе кражу, грабеж, разбой. Что касается хищения путем мошенничества или присвоения вверенного, то в этом случае важно, были ли направлены действия незаконного владельца на подавление воли собственника с целью получения одного лишь фактического владения либо же имели целью (как это обычно и бывает) избежать возврата вещи, создать видимость отсутствия обязательств перед собственником и т.п. Сама по себе незаконность владения еще не свидетельствует о получении такого владения против воли собственника. Во всяком случае мошенничество, направленное на получение права, а не владения, едва ли охватывается встречным возражением, предусмотренным ст. 302 ГК РФ.

Например, если собственник, живущий за границей, сдал имущество в аренду и мирно, без насилия и обмана передал объект во владение арендатору, а тот, спустя некоторое время, подделал доверенность и от имени собственника оформил по мнимой сделке купли-продажи отчуждение объекта сообщнику, а тот в свою очередь продал объект по рыночной цене третьему лицу, то, несмотря на осуждение арендатора и его сообщника за мошенничество, нет оснований, как представляется, считать, что объект выбыл из владения бывшего собственника помимо его воли для целей ст. 302 ГК РФ.

Впрочем, Постановление рассматривает лишь один аспект, связанный с передачей вещи истцом, - передачу в силу недействительной сделки.

При совершении недействительной сделки следует различать собственно заключение недействительной сделки и другое действие - исполнение недействительной сделки. Ничтожность недействительной сделки нередко понимается в том смысле, что выраженная в такой сделке воля оказалась тщетной, не получила никакого действия (отсюда и слово " недействительность" ), и такое положение дел позволяет в известном смысле говорить об отсутствии какой бы то ни было воли. Эти рассуждения нужны для того, чтобы обосновать правило о том, что недействительная сделка не порождает тех последствий, на которые она была направлена.

Но распространять этот ход рассуждений на исполнение сделки нет никаких оснований. В отличие от заключения сделки, эффект которой ограничивается только юридической сферой, правами и обязанностями, могущими возникнуть или не возникнуть, причем именно в юридическом смысле, как явления идеального порядка, исполнение сделки находится в реальной, материальной сфере - в той сфере, где создаются и передаются вещи, производится работа, оказываются услуги и т.д. Невозможно говорить, что эти реальные действия в том или ином случае окажутся несуществующими, что они не возникли, как мы можем сказать о правах и обязанностях.

Значит, если исполнение состоялось, то налицо реальный результат - например, вещь находится в руках нового владельца. Тот факт, что для этой передачи не было юридического основания, ничего уже изменить не может. Для целей ст. 302 ГК РФ важно теперь определить, получил ли незаконный владелец эту вещь насильственно, самоуправно либо мирно, по воле обеих сторон - передающего и получающего вещь. Понятно, что недействительность сделки, в силу которой происходила эта передача, не имеет значения для квалификации передачи как мирной или насильственной (самоуправной).

В приведенном выше примере с продажей квартиры по доверенности вместо сдачи ее в аренду важна не столько оценка сделки (она зависит от ряда дополнительных обстоятельств), а то, как истец покинул квартиру - передал ли он мирно ключи либо был силой или обманом изгнан из принадлежащего ему помещения.

В последнем предложении п. 39 Постановления говорится о том, что нужно выяснить, была ли воля собственника на передачу владения иному лицу. Такой оборот не должен вводить в заблуждение - речь все так же идет не только о собственнике, но и о законном владельце, если именно от него было получено незаконное владение.

Комментарий к пункту 40

В п. 40 Постановление возвращается к вопросам, затронутым применительно к недвижимому имуществу в п. 36.

В комментарии к п. 36 Постановления отмечались различия не только в доказывании своего права истцом, но и в обосновании защиты от иска ответчиком.

В частности, если право собственности на недвижимое имущество зарегистрировано за истцом, ответчик лишен возможности опровергнуть это право иначе как заявлением встречного иска о признании права собственности на спорную вещь.

Положение в споре об истребовании движимой вещи иное. Как уже говорилось, ответчику достаточно опровергнуть право истца на вещь, например, путем доказывания недействительности (ничтожности) сделки, на которую ссылается истец как на основание своего права < 1>.

--------------------------------

< 1> В комментарии п. 17 Постановления было показано, что истец по виндикационному иску, после установления ничтожности сделки, по которой он приобрел спорное имущество, может воспользоваться защитой в рамках ст. 234 ГК РФ (защита незаконного владения для давности).

Предъявлять встречный иск о признании сделки ничтожной не требуется, хотя, безусловно, предъявление такого иска возможно, поскольку ответчика следует отнести к числу лиц, имеющих интерес в оспаривании сделки.

Весьма важным является то, что ответчику даны те же возможности в части оспаривания акта государственного органа или органа местного самоуправления, если он послужил основанием возникновения права на движимое имущество. Поскольку такое оспаривание не требует обязательного предъявления иска, истец, очевидно, не вправе ссылаться на пропуск ответчиком срока исковой давности для оспаривания сделки или акта государственного органа или органа местного самоуправления.

Хотя сфера обсуждаемой защиты ответчика по виндикационному иску ограничена только движимым имуществом, нельзя исключить ее распространения на споры о недвижимом имуществе, права на которое не зарегистрированы.

Комментарий к пункту 41

В п. 32 Постановления обсуждались формы соучастия в виндикационном иске, вытекающие из связи по поводу имущества, возникшей в силу сделок. Другим видом связи является множественность в договоре. Можно было бы говорить об общей собственности, возникающей в силу такой множественности, однако в данном случае предполагается недействительная сделка, в силу которой право собственности, как и иные права на имущество, не возникает.

Соучастие вследствие множественности приобретателей по недействительной сделке возникает независимо от того, кто из них осуществляет фактическое владение, и независимо от того, установлен ли ими какой-либо порядок пользования спорным имуществом.

Действие решения об истребовании имущества из чужого незаконного владения распространяется на всех ответчиков, а исполнение этого решения осуществляется в отношении тех или того из них, кто фактически владеет спорным имуществом в момент осуществления исполнительных действий.

Комментарий к пункту 42

Спор о праве на долю в общей собственности по своей природе отличен от виндикационного иска. В рамках этого спора не истребуется вещь и вообще не затрагивается владение вещью. Как известно, субъекту отношений общей собственности для получения владения нужно использовать не виндикационный иск, а требование об установлении порядка владения и пользования общей вещью.

Решение о признании права на долю в общей собственности в пользу истца не нуждается в исполнении, так как право в силу своей идеальной природы не может быть ни передано, ни отобрано назад посредством каких угодно действий. Для реализации решения достаточно произвести регистрацию права, если речь идет о праве на недвижимость.

Позиция, излагаемая в п. 42 Постановления, сформировалась к началу 2010 г. и обоснована в Постановлении Президиума ВАС РФ от 9 февраля 2010 г. N 13944/09 (иск ЗАО " Невский гранит" к ОАО " Петродворцовая электросеть" ) < 1>.

--------------------------------

< 1> См. также: Скловский К. О виндикации права // Хозяйство и право. 2010. N 4.

Вообще говоря, если право незаконно, по ничтожной сделке отчуждено и затем стало предметом последующих сделок, то защита обладателя права осуществляется иском о признании права, в котором обосновываются только два обстоятельства: что спорное право принадлежало истцу и что в результате ничтожных сделок оно не могло перейти к иным лицам и, следовательно, осталось у истца. Вопреки иногда высказываемому мнению в рамках применения последствий недействительности сделки возврат права не производится и производиться не может. Посредством механизма, предусмотренного п. 2 ст. 167 ГК РФ, могут возвращаться только деньги или вещи, и ничего иного. Поэтому, если недействительная сделка имела своим предметом не вещь, а право, защита осуществляется без применения реституции, простым требованием о признании права, причем оно может быть обращено к любому лицу, а не только к стороне в той сделке, в которой участвовал истец (условие, в силу которого истец может спорить о последствиях недействительной сделки только с тем, с кем он заключал и исполнял сделку, относится лишь к требованиям о возврате вещей или денег, переданных по недействительной сделке).

Такая вполне отвечающая точному смыслу закона защита несет в себе, однако, серьезную угрозу обороту. Ведь в этом случае любой приобретатель права, несмотря на всю свою осмотрительность и осторожность, может все равно лишиться полученного права по основаниям, которые ему никак не могли быть известными.

На этой почве, видимо, и возникла идея применить по аналогии к искам о признании права на долю в общей собственности правила о виндикации, и прежде всего - о защите добросовестного приобретателя. Эта идея нашла отражение сначала в упомянутом Постановлении Президиума ВАС РФ от 9 февраля 2010 г., а затем и в п. 42 комментируемого Постановления.

Соответственно ответчик теперь вправе сослаться на свою добросовестность при совершении сделки о приобретении права, причем достаточно добросовестности только в момент заключения сделки. Обязательство о передаче права не исполняется (ст. 251 ГК РФ), а это значит, что добросовестности, равно как и недобросовестности, при совершении акта исполнения обязательства быть не может ввиду отсутствия самого действия по передаче права.

Утрата доброй совести к моменту регистрации права не влияет на ранее возникшую добросовестность приобретателя.

Истец в свою очередь может привести встречное возражение об утрате права помимо воли. Так, в указанном деле отчуждение объекта, право общей собственности на который имело ЗАО " Невский гранит", было произведено без ведома обладателя права и без всякого его участия, что, видимо, следует считать утратой права помимо воли обладателя.

Комментарий к пункту 43

Значение положений п. 43 Постановления чрезвычайно велико, хотя в процессе обсуждения проекта Постановления они практически не вызвали дискуссий и широких обсуждений. Отчасти это можно объяснить тем, что содержание п. 43 может быть воспринято как простое воспроизведение ст. 461 ГК РФ в точном соответствии с ее буквальным содержанием.

Между тем постановление Пленума и Президиума высших судебных инстанций никак не может состоять в воспроизведении отдельных положений закона. Следует исходить из обратного - постановление предлагает такое применение известной нормы закона, которое позволяет разрешить определенные проблемы, возникшие в практике.

Поскольку, как уже замечено, речь идет, на мой взгляд, о серьезном повороте в понимании закона, имеет смысл обсудить вопрос в достаточно широком контексте, так как существует опасность, что заложенный в п. 43 Постановления потенциал окажется в той или иной мере невостребованным или в лучшем случае не сразу обнаруженным.

Известно, что правопорядок основан на ряде принципиальных положений, формирующих его основы. Пересмотр этих основ влечет угрозы всему праву и связан с масштабной ломкой всей правовой системы. Кроме того, он невозможен и потому, что эти основные принципы права тесно связаны с нравственностью и отказ от них лишает право уважения со стороны общества. Среди таких фундаментальных принципов наряду с другими, менее относящимися к нашей теме имеются такие, как недопустимость лишения собственника его имущества без решения суда, вытекающий из этого правила запрет на отчуждение чужого имущества, запрет на отказ от ранее выраженной и согласованной с другой стороной воли и др.

Любые изменения закона, продиктованные хозяйственными нуждами, ограничены тем, что они должны отвечать упомянутым фундаментальным принципам, иначе самые актуальные изменения принесут больше вреда, чем пользы, попутно дискредитируя право в целом.

Серьезные практические коллизии связаны с действием запрета на продажу чужого. Выше уже не раз обсуждались сделки об отчуждении имущества, совершенные лицом, не имеющим права на отчуждение.

Эти сделки, как видно из текста Постановления, являются ничтожными сами по себе (именно поэтому каждый раз обсуждается добросовестность приобретателя, т.е. извинительная неосведомленность стороны сделки о ее ничтожности в силу отсутствия у отчуждателя права на отчуждение < 1> ).

--------------------------------

< 1> Подробнее см. комментарий к п. 13 Постановления.

Участники оборота не всегда могут понимать, что отчуждается чужая вещь. Если приобретатель ведет себя добросовестно, то, несмотря на недействительность сделки, он получает защиту. Такая защита в течение последних лет усиливалась.

В Постановлении представлены разные средства и способы защиты добросовестного предпринимателя - от ограничения виндикации в порядке ст. 302 ГК РФ до приобретения права собственности по приобретательной давности с истечением срока в порядке ст. 234 ГК РФ или даже моментальной приобретательной давности в порядке п. 2 ст. 223 ГК РФ.

В любом случае, однако, сделка по продаже чужой вещи остается недействительной, поскольку допустить ее действительность - значит разрушить те основы правопорядка, о которых уже говорилось. Одновременно утрачивают смысл нормы ст. 223, 234, 302 ГК РФ и др., говорящие о добросовестном приобретателе именно как о лице, извинительно заблуждавшемся в праве продавца или иного отчуждателя на совершение сделки с чужим имуществом. А между тем эти нормы играют сегодня главную роль в организации гражданского оборота.

Между тем истории права известен такой механизм, как ответственность за эвикцию, т.е. отсуждение вещи у покупателя. Этот механизм сложился на почве римской купли-продажи, когда вещь передавалась не в собственность, а во владение. Только в римском праве ответственность за эвикцию и являлась логичным и эффективным механизмом. С того момента, как вещь стала отчуждаться в собственность, роль эвикции неуклонно снижалась.

Тем не менее правило об ответственности за отсуждение вещи традиционно включалось в ГК РФ, хотя сфера его применения была невелика.

Дело в том, что отвечает по эвикции продавец чужой вещи. А эта сделка является ничтожной. Но по общему правилу недействительная сделка исключает взыскание убытков, как это видно из п. 2 ст. 167 ГК РФ. В то же время ответственность за эвикцию состоит во взыскании убытков. Получается, что продажа чужого как недействительная сделка исключает взыскание убытков с продавца и реституция по существу вытесняет норму ст. 461 ГК РФ.

Практически это означает, что продавец чужой вещи может не бояться ответственности, а это делает оборот весьма неустойчивым и ненадежным.

Юристы искали пути устранения обнаружившейся коллизии.

В значительной мере надежность оборота повысилась за счет усиления защиты добросовестного приобретателя, о чем уже говорилось.

Но потенциал ответственности за эвикцию оставался неиспользованным.

Для его активизации предлагались различные решения.

Во-первых, предлагалось считать, что купля-продажа чужого действительна, потому что это - " еще не отчуждение, а только обязательство". Отчуждение, согласно этим взглядам, должно произойти потом, в процессе исполнения обязательства о передаче права, а если продавец передает чужое, то он якобы отвечает за невозможность исполнения.

Однако на самом деле никакого второго отчуждения в купле-продаже не существует в принципе. Важнейший принцип права состоит в том, что однажды выраженная в сделке воля не может быть пересмотрена, не может повторяться и подтверждаться.

Кроме того, вообще не существует обязательства о передаче права, как нет и действия по передаче права, отличного от договора об отчуждении вещи.

Если право не получено покупателем, то договор просто признается недействительным, что исключает всякую ответственность, как уже говорилось. В то же время покупатель чужой вещи не вправе требовать убытков от продавца за непередачу права с одновременным оставлением вещи себе (а ведь именно так должна была бы выглядеть ответственность за невозможность исполнения). Если же вещь возвращается - это реституция, следующая за аннулированием сделки.

Между тем ответственность по ст. 461 ГК РФ - это ответственность не за невозможность исполнения, а за исполненное обязательство и только на случай отсуждения вещи у покупателя. Если вещь не отсуждена, не отобрана, хотя бы обнаружилось, что она чужая, т.е. ее собственником является третье лицо, норма ст. 461 ГК РФ неприменима.

Стало быть, убеждение в действительности продажи чужой вещи само по себе ошибочно.

Чтобы обойти эти противоречия, говорят, во-вторых, что продажа чужого якобы регулируется правилами п. 2 ст. 455 ГК РФ о продаже будущей вещи. И это не так. Чужая вещь продается всегда как наличная, а не как будущая.

Кроме того, в этом случае неприменимо правило ст. 461 ГК РФ, которое увязывается непременно с неосведомленностью покупателя о принадлежности продаваемой вещи третьему лицу. Однако если содержанием договора является соглашение сторон о том, что вещь в момент продажи не принадлежит продавцу, но будет им приобретена впоследствии (п. 2 ст. 455 ГК РФ), то покупатель не может затем возложить ответственность за эвикцию на продавца, так как ему заранее известно о том, что купленная вещь не принадлежит продавцу.

В-третьих, предлагают попросту позаимствовать германскую конструкцию вещного договора. Это предложение можно обсуждать лишь после того, как норма, подобная § 929 ГГУ, появится в ГК РФ, до тех пор эта идея опровергает саму себя.

Как же сохранить основы нашего права и все же установить ответственность за продажу чужого? Выход состоит в том, что продавец чужой вещи лишается возможности сослаться на недействительность продажи и обязан в любом случае возместить покупателю убытки, если вещь у того отобрана по основаниям, возникшим до продажи. Для установления этого правила нет нужды отказываться от принципиального запрета продажи чужой вещи. Достаточно наряду с традиционным запретом на продажу чужого ввести отдельную ответственность за заявление о том, что продаваемая вещь принадлежит продавцу, и сохранить действие этой ответственности при недействительности продажи.

Механизм схож с правилом о независимости третейского соглашения от судьбы сделки: при недействительности сделки третейское соглашение, как известно, сохраняет силу. Именно так, на мой взгляд, и следует толковать содержание п. 43 Постановления.

Ответственность за эвикцию в этом смысле возникает не потому, что действительна продажа чужого, а потому, что ответственность за эвикцию отделяется от договора купли-продажи вещи, благодаря ему одна сделка (по установлению ответственности на случай эвикции) становится независимой от другой. Представляется, что содержащееся в каждой продаже явно или подразумеваемым образом заявление о том, что вещь принадлежит продавцу, никому не заложена и т.д., приобретает значение самостоятельного обещания, за нарушение которого продавец несет самостоятельную ответственность, даже если продажа в целом и оказалась ничтожной.

Ответственность за эвикцию в известном смысле сближается с гарантией, действие которой не увязывается с виной. В то же время ответственность за эвикцию может быть, как любое обязательство, предметом обеспечения - поручительством, залогом и т.д.

Тем самым оборот сразу же становится на порядок надежнее. Теперь покупателю можно не бояться предсказуемых и неустранимых рисков, которыми изобилует наш рынок: достаточно потребовать от продавца дополнительного обеспечения его ответственности за эвикцию и, глядя на его поведение, легко понять, насколько он уверен в своем праве. Кроме того, риск становится хеджируемым, подлежащим расчету, страхованию. Те тысячи инвесторов, которые до сих пор боялись прийти на наш рынок (а это наиболее осторожные и цивилизованные инвесторы), получат понятный механизм защиты при покупке таких опасных активов, как, скажем, земельные участки. Для прочих появится стимул показывать действительную цену объекта в сделке (ведь от нее будет рассчитываться сумма ответственности за эвикцию), что имеет очевидный фискальный интерес.

Последствия такого сравнительно несложного и в высшей степени справедливого механизма (ибо кто может усомниться в справедливости ответственности за ложность заявления о принадлежности вещи продавцу? ) могут иметь громадное оздоравливающее действие на оборот имущества. По моему мнению, эффект будет сопоставим или даже превосходить все иные имеющиеся паллиативы (в том числе правило п. 2 ст. 223 ГК РФ) в этой части.

Есть все основания обеспечить действие предложенного механизма всеми доступными средствами.

Комментарий к пункту 44

Оспаривание торгов само по себе не является способом защиты права собственности. Интерес в оспаривании торгов может возникать у должника либо у кредиторов, если нарушение правил торгов повлекло занижение цены либо иные последствия того же рода.

В то же время на торгах может быть продано имущество, не принадлежащее должнику - например, имущество, находившееся у должника в законном или незаконном владении. В этом случае налицо, конечно, нарушение права собственности того третьего лица, которому проданное имущество принадлежит на правах собственности. На практике в таких случаях нередко оспариваются торги, причем продажа чужого имущества иногда представляется как нарушение правил торгов в части нарушения судебным приставом порядка обнаружения и изъятия имущества должника. На самом деле это все же ситуация, отличная от нарушения правил торгов. Кроме того, сделка по продаже чужого является, как это видно из предыдущего изложения, ничтожной, а не оспоримой сделкой.

В свое время признание сделки с нарушением правил торгов оспоримой Постановлением Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 явилось важным решением, со временем ставшим одним из основных ориентиров при рассмотрении споров о торгах.

В п. 44 комментируемого Постановления говорится именно о нарушении правил торгов как основании оспаривания торгов. Другие нарушения, в том числе нарушение запрета на продажу чужого имущества, не упоминаются, а учитывая, что продажа чужого имущества не может оспариваться по правилам об оспоримых сделках, следует все же исходить из того, что продажа с торгов имущества, не принадлежащего должнику, не дает оснований оспаривать торги, если при этом не было нарушений правил проведения торгов.

В то же время сделка, заключенная по результатам торгов, может быть оспорена независимо от оспаривания торгов, если она содержит пороки, возникшие помимо торгов. Видимо, таким образом должна оспариваться сделка, заключенная на торгах, но с имуществом, не принадлежащим должнику, либо с иными собственными пороками (например, продано самовольное строение либо земельный участок продан отдельно от принадлежащего тому же лицу строения на этом участке и т.п.).

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒