ПРОБЛЕМА ПРИНЦИПАТА В АНТИЧНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

«RES GESTAE»

Политические порядки, которые начали складываться в 27 г. до н. э., не встретили активного сопротивления ни со стороны сенаторов, ни со стороны других групп римского рабовладельческого общества.

В чем же заключаются особенности этого политического строя и к чему сводится социальная сущность тех отношений, которые создались в результате гражданских войн, — вот основные вопросы римской истории этого периода. Они возникли еще во времена Августа и продолжают оставаться актуальными в историографии наших дней.

Ряд античных авторов определенно говорит о том, что Август, победив своих политических противников, сосредоточил в своих руках всю полноту власти. Из современников Августа об этом говорит Страбон; об этом упоминает Филон Александрийский, литературная деятельность которого началась вскоре после смерти Августа. Из латинских писателей, близких по времени к Августу, такого мнения придерживался философ Сенека. Мысль о крушении республиканского строя и о переходе власти в руки одного человека красной нитью проходит через сочинения Тацита. Историк III в. Дион Кассий последовательно проводит мысль, что при Августе в Риме была установлена монархия. Официальная версия давала, однако, иной ответ на этот вопрос. Версию эту нельзя игнорировать, и наш обзор античных источников по истории принципата мы начнем с того документа, в котором Август характеризует свою власть и политическую деятельность. Таким документом является литературный памятник, носящий название «Res gestae divi Augusti».

Как передают Светоний и Дион Кассий, после смерти Августа его преемником Тиберием были вскрыты различные документы, и в числе их был тот, про который Светоний говорит: «...altero indicem rerum a se gestarum, quem uellet indici in aeneis tabulis quae ante mausoleum statuerentur» («второй свиток содержал список, относительно которого он выразил желание выгравировать его на медных таблицах и поместить перед его мавзолеем»)1. В согласии со Светонием говорит о перечне деяний и Дион Кассий2.

Остатки того списка деяний, который находился в самом Риме, до нас не дошли, хотя на месте мавзолея неоднократно [с. 312] производились раскопки, и в 20-х годах нашего века были найдены эпитафии сестры Октавиана, его племянника Марцелла, были обнаружены и остатки мавзолея, однако ни эпитафий самого Августа, ни каких-либо остатков перечня его деяний найдено не было3.

Зато были найдены три копии памятника. Первая копия была найдена на месте древнего города Анкиры (современная Анкара). Она была выбита на стене храма богини Ромы и Августа и сравнительно хорошо сохранилась. Анкирская надпись состоит из двух частей: латинского текста и греческого, который представляет собой перевод с латинского. Открыта она была еще в 1555 г. послами императора Фердинанда II, отправленными к турецкому султану Сулейману. В XVIII в., во времена Людовика XIV, в 1701—1705 гг. были впервые изданы копии этого документа, но научные издания относятся к середине XIX в. Французские ученые Жорж Перро и Эдмонд Гилом, исследовавшие античные памятники Галатии и Вифинии, сняли новую копию и издали текст надписи с французским переводом4.

Результаты их исследования были сообщены Моммзену, который сопоставил Анкирскую надпись с надписью из Аполлонии и издал в 1865 г. текст «Res gestae» еще до выхода в свет исследования Перро и Гилома. В 1883 г. вышло второе издание Моммзена, для которого он использовал первый муляж, снятый германским консулом Гуманном.

Второй документ был найден в Аполлонии в XIX в. Он содержал отдельные куски греческого текста.

Позднее была найдена третья копия памятника на месте прежней Антиохии. Первые фрагменты были обнаружены в 1914 г. В. Рамзаем и существенно пополнены во время второй экспедиции в 1924 г. В 1927 г. вышло издание Рамзая и Премерштейна, в котором была сделана попытка корректировать прежние издания в свете новых данных. В настоящее время текст восстановлен почти полностью. В тех случаях, когда не хватает каких-либо кусков латинского текста, он восстанавливается при помощи различных конъектур по греческому тексту5.

Из старых изданий лучшим является второе издание Моммзена, давшего обширные комментарии и исследования частных [с. 313] вопросов, но этот текст во многих отношениях устарел. В настоящее время лучшим следует считать издание Гаже6, вышедшее в 1935 г.

Подлинный текст был озаглавлен таким образом: «Res gestae divi Augusti quibus orbem terrarum imperio populi Romani subiecit et impensarum in rem publicam populumque Romanum fecit» («[Перечень] деяний божественного Августа, при помощи которых он подчинил весь мир власти римского народа, и тех затрат, какие произвел он в пользу государства и народа римского»).

Рассмотрим содержание памятника. Он разделен на 35 глав, к которым добавлен список раздач. В первых двух главах говорится о начале политической карьеры Августа. Последний рассказывает, как девятнадцати лет от роду, набрав по личному решению и на собственные средства войско, он освободил государство. Сенат принял его в свою среду, предоставив ему право подавать голос вместе с консулярами, и определил ему imperium для защиты государства; после смерти консулов он был избран на эту должность. В том же году народ назначил его триумвиром по переустройству государства. Убийц отца он изгнал из государства, а когда они пошли на государство войной, победил их.

В 3-й главе идет речь о войнах, которые вел Август, при этом подчеркивается его великодушие. В 4-й главе сказано о триумфах, которые он получил. Отмечена скромность Августа: он не принял многих триумфов, определенных сенатом. В 5 и 6-й главах Август указывает, что он не воспользовался многими полномочиями, поскольку они противоречили обычаям предков. В 7-й главе перечислены различные почетные титулы Августа. В 8-й главе говорится об увеличении числа патрициев, относительно обновления сената и о проведении ценза. В той же главе охарактеризовано законодательство Августа. 9 и 10-я главы посвящены религиозным почестям, вторая часть 10-й главы повествует об избрании Августа великим понтификом. В 11 и 12-й главах описываются торжественные встречи, организованные по случаю возвращения Августа. В конце главы 12-й упоминается об открытии Алтаря Мира (Ara Pacis). В 13-й главе Август рассказывает, что в его правление три раза были закрыты двери храма Януса, тогда как от основания Рима до рождения Августа они закрыты были всего лишь два [с. 314] раза. В главе 14-й речь идет о почестях, которые были распространены на его семью. В 15-й главе перечислены раздачи римскому народу, 16-я глава рассказывает о наделении землей и деньгами ветеранов. В 17-й главе упомянуто о том, что Август неоднократно вносил свои деньги в государственную казну — эрарий. В 18-й главе речь идет о том, как Август оказывал из своих средств помощь, когда во время голодного года перестала поступать поземельная подать. В 20 и 21-й главах называются храмы и общественные здания, построенные и отремонтированные Августом. 22 и 23-я главы описывают те зрелища, какие даны были Августом народу. В 24-й главе Август рассказывает о возвращении украшений в азиатские храмы и о вкладах в римский храм Аполлона. 25-я глава говорит о том, что Август очистил море от пиратов и вернул беглых рабов их господам для надлежащего наказания. В конце главы сказано о присяге на верность, которую принесли жители Италии и провинций. Глава 26-я повествует о расширении границ римского государства и о походах Августа. В 27-й главе идет речь об успехах римской дипломатии. В 28-й главе перечислены страны, куда выведены военные колонии. В 29-й главе сказано о возвращении военных знаков, которые потеряли римляне в войне с парфянами. В 30-й главе говорится об успешных военных действиях на дунайской границе. В 31—33-й главах рассказывается о почестях, оказанных Августу его соседями. В 34-й главе Август говорит о возвращении власти сенату и римскому народу. В конце главы Август дает характеристику своей власти. В последней, 35-й, главе сказано о даровании Августу титула отца отечества.

После этого перечислены истраченные Августом суммы и подведен им итог.

На первый взгляд может показаться, что в документе нет цельности и единства7. Но это только видимость, может быть, нарочито подчеркнутая отрывочность. Основа композиции документа дана в 34-й главе: «Clupeus aureus in curia Julia positus quem mihi senatum populumque Romanum dare uirtutis clementiaeque iustitiae et pietatis causa testatum est per eius clupei inscriptionem» («в курии Юлия был поставлен золотой щит, надпись на котором гласила, что сенат и народ римский даровали мне его ради мужества, милосердия, справедливости и благочестия»). Таким образом, uirtus, clementia, iustitia и pietas — вот те качества, какими отличался Август. Добродетели, за которые сенат и народ наградили Августа, принадлежат к числу тех черт, [с. 315] какими должен отличаться идеальный римлянин. Они создались под влиянием стоической философии и неоднократно упоминались в римских публицистических произведениях, в частности во многих сочинениях Цицерона. Они-то и положены в основу «Res gestae divi Augusti». Мысль автора развивается следующим образом: он как частный человек выступил в защиту республики, и его мужество (uirtus) было отмечено наградами (c. 1). Но он выступил не только как идеальный гражданин; как благочестивый сын, он мстил за смерть своего отца (pietas) и мстил он законным образом (iustitia — c. 2). В войнах, которые он вел, он проявил свое милосердие (clementia — c. 3). Следовательно, в течение всех гражданских войн он сохранял те черты идеального гражданина, за какие впоследствии получил награды. Подвиги его были оценены сенатом и римским народом, он получил за них овации и триумфы (c. 4). Август проявлял всегда свою скромность: он отказывался от триумфов (c. 4); как человек справедливый и благочестивый он не хотел принимать каких-либо полномочий, противоречащих обычаям предков (c. 5, 6). Он занимал высшие должности по закону, занимал их в течение долгого времени (c. 7). И это высшее положение в государстве было ознаменовано заботой о римском государстве: Август увеличил число патрицианских родов, составил заново списки сенаторов, проводил переписи граждан и был инициатором полезных для граждан законов (c. 8). За все это он был удостоен особыми религиозными почестями (c. 9, 10, 11).

Среди всех почестей особенно замечательна встреча его сенаторами при возвращении с Востока; в честь его возвращения воздвигается жертвенник «Августова мира» (c. 12). И в самом деле, ведь при нем три раза закрывался храм Яна Квирина, который за несколько веков был закрыт лишь дважды (c. 13). Почести распространялись не только на Августа, но и на его семью (c. 14).

Далее говорится о милостях и щедрости Августа: он раздает деньги и хлеб плебеям (c. 15), выводит колонии (c. 16). помогает государственной казне (c. 17), украшает Рим новыми постройками (c. 19, 20, 21), устраивает игры и зрелища (c. 22, 23). В дальнейшем идет речь о его внешней политике. Он очистил море от пиратов и счастливо закончил войну с рабами. Войну с Антонием ему доверили италийские жители и присягнули ему на верность. То же сделали и провинциалы (c. 25). Границы римского государства были Августом расширены; с большим уважением относились к нему властители неримских областей, к нему прибывали послы из тех стран, которые никогда не имели еще официальных сношений с Римом (c. 26 — 33, кроме c. 28).

[с. 316] В конце подводятся итоги, указывается самое главное: особым сенатским постановлением он был назван Августом, так как после окончания гражданских войн он восстановил республику, передал ее в распоряжение сената и римского народа (c. 34). Все сословия признали его деятельность и даровали ему титул отца отечества. Таким образом, все изложенное мотивирует надпись на золотом щите. Она доказывает, что всей своей деятельностью Август воплотил в жизнь основные черты идеального римлянина: uirtus, pietas, iustitia, clementia.

По содержанию весь памятник, по нашему мнению, разбивается на следующие части:

I. Деяния и почести:

1) Выступление на политическую арену и гражданские войны (c. 1—3).

2) Гражданские полномочия и гражданская деятельность (c. 4—8).

3) Религиозные и особо торжественные почести (c. 9—14).

II. Щедрость Августа (impensae) (c. 15—24).

III. Внешнеполитическая деятельность (c. 25—33).

IV. Признание заслуг Августа в области внешней и внутренней политики.

Итак, за простым, как бы случайным перечнем деяний скрывается до конца продуманное обоснование деятельности, показывающее, что вся жизнь с девятнадцатилетнего возраста была посвящена служению государству, и это получило должную оценку.

По языку «Res gestae diui Augusti» можно без особых колебаний отнести к числу наиболее простых и доступных текстов классической латыни, но вместе с тем это памятник, относительно которого спорят и долго будут спорить знатоки римской истории и латинского языка8. И, действительно, в огромнейшей литературе, посвященной этому источнику, мы находим самые разнообразные мнения, касающиеся происхождения документа, его характера, составных его частей, стиля и его общеисторического значения.

По вопросу о происхождении «Res gestae divi Augusti» Э. Корнеманом была развита теория нескольких редакций памятника. Самые даты возникновения и различных редакций «Res gestae» Корнеманом в различных его работах менялись. В монографии, изданной в 1923 г., Корнеман связывает появление «Res gestae» с постройкой мавзолея. Мысль о перечне деяний, по Корнеману, появилась у Октавиана еще в 28 г., когда он приступил к постройке мавзолея на Марсовом поле. [с. 317] К этому времени относится первоначальная запись, соответствующая c. 1—4 современного текста. В 23 г., когда тяжелая болезнь заставляла Августа опасаться за свою жизнь, им был написан заново перечень деяний, содержащий значительную часть дошедшего до нас варианта. Впоследствии текст документа несколько раз менялся; окончательная редакция самого Августа относится к 6—7 гг. н. э., а заключительная и последняя (по Корнеману — седьмая) принадлежит уже Тиберию9.

Однако многие исследователи полагают, что документ целиком относится к тому времени, каким он датирован, т. е. к 14 г. н. э.10

Корнеман аргументирует свое положение, в частности, ссылкой на то, что при обзоре внешней политики игнорируется поражение римлян в Тевтобургском лесу. Но Август вообще не говорит о поражениях, он умалчивает о них. В 26-й главе, например, говорится о многих городах, взятых в Аравии, о продвижении войск до города Марибы и ни слова нет о беспорядочном отступлении римских войск. Известным доводом в пользу теории Корнемана могли бы быть, по нашему мнению, стилистические данные, которых Корнеман не касается: фразеология первых глав содержит такие выражения, которые были в ходу в конце республиканской эпохи. Они были до известной степени «архаичны» для последних лет Августа. Вполне возможно, что первые главы относятся к раннему периоду принципата, и мысль о составлении перечня деяний появилась в 28 г., когда был заложен мавзолей. Но у нас нет никаких оснований считать «Res gestae» состоящими из различных мало согласованных между собой частей. Разбор композиции и содержания памятника дает нам ясное представление о нем как о едином целостном документе. Мы указали, как последовательно развивает свою мысль Август. Ни Корнеману, ни другим авторам не удалось ни установить точных дат редакций, ни доказать, почему та или иная часть документа является более ранней, чем другие. Замысел составить перечень деяний [с. 318] мог появиться у Августа задолго до его реализации, может быть, существовали какие-то наброски, но в целом документ относится к последнему году жизни Августа, а Тиберию принадлежит только заглавная надпись.

Второй вопрос касается характера документа. Некоторые исследователи указывают, что «Res gestae» принадлежат к типу надгробных надписей (elogia sepulcralia)11. Другие относят этот документ к типу завещаний, указывая, что надпись является своего рода отчетом, прежде всего в израсходованных суммах12, напоминающим даже те приходо-расходные книги, которые вел pater familias13. Мы не можем видеть в нем отчет в израсходованных суммах, так как последние играют в источнике далеко не первостепенную роль; они приводятся для того, чтобы конкретизировать те или иные положения. Третьи считают «Res gestae» политическим завещанием14. Была попытка возвести «Res gestae» к «отчетам-присягам» (eiurationes), которые давали римские магистраты при сложении своих полномочий15. Но это не подтверждается источниками. Указывалось, наконец, на то, что «Res gestae» создались под влиянием распространенных в эллинистическую эпоху «деяний» (π ρ ά ξ ε ι ς ) царей и божеств. Приводят в качестве параллелей Бехистунскую надпись Дария I, надпись Антиоха I, деяния Озириса и Изиды16. По мнению Вилламовиц-Меллендорфа, развитому потом и Вебером, «Res gestae» имеют в виду будущий апофеоз Августа; по своему жанру, по мнению Вебера, они принадлежат к разряду ἱ ε ρ ο ὶ λ ό γ ο ι 17. Но нельзя указать памятника, который по своему жанру совпадал бы с «Res gestae divi Augusti». Он не похож на известные нам elogia sepulcralia, в которых, за редким исключением, рассказ ведется в третьем лице; мы не можем назвать другой какой-либо документ, который можно было бы причислить к разряду подобных отчетов. Мы не можем считать его политическим завещанием Августа, так как Светоний и Дион Кассий определенно указывают, [с. 319] что завещание было особым документом, отличным от перечня деяний. Мы не находим, наконец, в нем тех мест, какие цитируются Дионом Кассием из завещания Августа.

Вместе с тем по своему замыслу «Деяния» Августа являются по форме римским источником. Сухой и сдержанный стиль, подчеркивающий скромность и сдержанность автора, не похож на те восточные и эллинистические «Деяния», в которых некоторые исследователи предполагали найти прототип нашего документа. Можно указать лишь на прием градации (α ὔ ξ η σ ι ς ), который мы обнаруживаем в заключении памятника, где посредством «нарастания» приводятся те исключительные почести, каких удостоился Август18. Этот прием характерен для β α σ ι λ ο κ ο ὶ λ ό γ ο ι. Но по одному этому признаку нет еще оснований причислять «Res gestae» к эллинистическим деяниям. Некоторые исследователи отказывались, наконец, от определения литературного жанра, считали, что «Res gestae divi Augusti» представляют собой такой литературный памятник, прототип которого нельзя отыскать в иных произведениях. Но памятник все же не так сложен, чтобы отнести его к какому-то особенному, единичному случаю, не возводимому ни к какому прототипу. Литературный жанр следует искать, конечно, в римских произведениях.

Такими произведениями, которые послужили прототипами нашего источника, были, видимо, те elogia, какие составлялись триумфаторами и консулами. После триумфа триумфатор имел обыкновение обозначать свои деяния в списке, который выставлялся на Форуме. Август питал несомненный интерес к элогиям знаменитых римлян, которые были возобновлены и даже заново составлены, причем наряду с подлинными элогиями видных республиканских деятелей появились элогии легендарных царей, включая Энея. Из наиболее ранних, а вместе с тем подлинных элогиев до нас дошли элогии Дуилия, победителя карфагенян в морской битве при Милах, и Попилия Лената, консула 132 г. до н. э., который боролся со сторонниками Тиберия Гракха, но продолжал наделение землей. Запись Дуилия ведется от первого лица, мы находим в ней выражение «primus feci» — «первый сделал», которое встречается и в «Res gestae divi Augusti». В надписи Лената (правда, в третьем лице) мы также находим указания, что ему первому принадлежат те или иные действия19. От [с. 320] других элогиев «Res gestae» отличаются главным образом своим размером. Повлияли, несомненно, те записки («рапорты»), какие наделенный полномочиями магистрат или промагистрат представлял сенату. Нельзя, конечно, отрицать возможность некоторых реминисценций, восходящих к эллинистическим источникам. Мысль о постройке мавзолея могла появиться только под влиянием эллинистических образцов, но в архитектурном отношении он был выдержан в стиле этрусского памятника. Идея «Деяний» также могла возникнуть под воздействием эллинистических образцов, но этому документу придана была чисто римская форма. Во всем произведении Август говорит о себе, но, как было уже сказано, он старается соблюсти свойственную идеальному римлянину умеренность и скромность. Он пытается показать, что все получено было им по заслугам, что он поступал всегда легально, что он проявлял сдержанность и скромность по сравнению со своими предшественниками. В одном случае он говорит даже, что он перестроил Капитолийский храм и театр Помпея и не написал при этом на нем своего имени20. Памятник найден был на Востоке, он помещен был в храме Августа, но и заглавные строки и само произведение свидетельствуют о том, что он написан был для Рима и для римлян. Август один лишь раз обмолвился, что он сделан для провинциальных жителей. В провинциальных храмах он помещен был как реликвия, как подлинные слова нового божества, ценимые независимо от их содержания.

«Res gestae» содержат значительный фактический материал. О том, как излагает Август события, происходившие при его участии, показывают следующие отрывки деяний: «Annos undeuiginti natus exercitum priuato consilio et priuata impensa comparaui, per quem rem publicam a dominatione factionis oppressam in libertatem uindicaui. Eo nomine senatus decretis honorificis in ordinem suum me adlegit C. Pansa e A. Hirtio consulibus consularem locum sententiae ferendae tribuens et imperium mihi dedit» («19 лет от роду по частному своему решению и на частные свои средства я собрал войско, при помощи которого вернул свободу республике, угнетенной партией злоумышленников. Во имя этого сенат почетным декретом избрал меня в свою среду в консульство Пансы и [с. 321] Гирция, предоставив мне право подавать свое мнение вместе с консулярами, и дал мне imperium»)21. На первый взгляд создается впечатление, что Августа кооптировали в сенат для того, чтобы он вернул республике свободу. На самом же деле, как нам известно из других источников, Август был кооптирован в сенат в начале 43 г., а о возвращении республике свободы речь могла идти лишь после Мутинской битвы, что произошло в апреле 43 г. Тот, кто знал все обстоятельства, мог сказать, что Августа ввели в сенат потому, что он «выступил по частному своему решению и на частные свои средства собрал войско». К слову «войско» относится предложение «при помощи которого вернул свободу республике». Формально Август не отступил от истины, но не совсем ясной формулировкой он создавал впечатление, что в благодарность за освобождение республики он был избран членом сената. И такая сознательная двусмысленность выражений встречается не раз.

Например, в 26-й главе говорится: «Gallias et Hispanias prouincias item Germaniam qua includit Oceanus a Gadibus ad ostium Albis fluminis pacaui». («Я усмирил галльские и испанские провинции, а также Германию, которые омываются океаном от Гадеса до устья Эльбы»)22. В то время, когда Август это писал, область от Рейна до Эльбы была римлянами потеряна, но Германия и не названа провинцией. Говорится: «Gallias et Hispanias proui[n]cia[s item Germaniam]». В конце той же главы сказано: «In Arabiam usque in fines Sabaeorum processit exercitus ad oppidum Mariba» («В Аравии войско мое продвинулось до границ Сабеев, до города Марибы»)23. Конечный пункт продвижения указан правильно, но Август умалчивает о результатах похода, закончившегося полным разгромом римского войска.

В годы гражданской войны инвектива была главным средством пропаганды. Август отказывается от этого метода, чтобы не возбуждать воспоминаний о гражданских войнах. По словам Диона Кассия, он не называл ни Антония, ни других своих противников ни во время своих триумфов, ни в последующие времена24. В «Res gestae» также не назван по имени ни один из его противников. Антоний имеется в виду, когда говорится о возвращении украшений храмам провинций Азии: «In templis omnium ciuitatium prouinciae Asiae uictor ornamenta reposui, quae spoliatis templis is cum quo bellum gesseram priuatim possederat» («В храмы всех городов провинции Азии [с. 322] я после победы возвратил украшения, которыми, опустошив храмы, завладел тот, с кем я вел войну»)25. Не упоминается Антоний и в главе 25-й, где говорится о присяге. Август говорит в этой главе о войне, в которой он одержал победу при Акции («quo uici ad Actium»)26. Подразумевается и Лепид, когда говорится о человеке, захватившем верховный понтификат, пользуясь гражданскими смутами («quod sacerdotium aliquod post annos, eo mortuo qui ciuilis motus occasione occupaverat... recepi»)27. О войне с Секстом Помпеем говорится как об освобождении моря от пиратов28 и о войне с рабами («antea Siciliam et Sardiniam occupatas bello seruili reciperaui»)29. Август говорит о событиях, которые действительно произошли, но встречается немало случаев всякого рода умолчаний, перестановок, не совсем точных и не совсем ясных формулировок, которые несколько иначе представляют всю его деятельность, чем это было на самом деле

Характер произведения, являющегося перечнем событий, сказывается на его стиле. Язык памятника отличается простотой и краткостью30. Вполне подтверждается замечание Светония: «В манере речи он придерживался изящества и простоты. Особенно старался он как можно яснее выразить свои мысли»31.

Неопределенность некоторых выражений, о которой приходилось уже говорить, не бросается в глаза. Она обнаруживается лишь при сопоставлении с событиями, действительно имевшими место. Эта неопределенность, по-видимому, плод длительной работы над отдельными выражениями, скрывающими действительное положение вещей, но не находящимися в формальном противоречии с имевшими место событиями.

Сопоставление «Res gestae» с другими памятниками дает нам возможность несколько уточнить наши выводы, касающиеся стиля произведения в связи с его общей политической тенденцией. Обратимся снова к 1-й главе. Август начинает свое произведение с указания, что по частному своему решению и на частные свои средства он собрал войско: «annos undeuiginti natus exercitum priuato consilio et priuato impensa comparaui»32. Такое же выражение встречаем мы и у Цицерона, когда он [с. 323] говорит о наборе войск Октавианом и о выступлении его против Антония: «C. Caesar adolescens... exercitum... comparauit patrimoniumque effudit»33. «Qua peste priuato consilio rem publicam... Caesar liberauit»34. Выражение «priuato consilio», таким образом, принадлежит не Августу и не относится к последним годам его жизни, когда писались «Res gestae». Это выражение возникло тогда, когда он выступил с войском, его употреблял Цицерон, оправдывавший это выступление. У Цицерона слова «priuato consilio» имели, кроме того, определенный смысл. В тех случаях, когда государство находилось в опасности, лучший, идеальный гражданин мог по своей инициативе, по частному своему побуждению выступить в его защиту35. Так поступил, например, легендарный Брут, освободивший республику от Тарквиния Гордого. Когда Цицерон употреблял выражение «priuato consilio», слова его были до известной степени официальными и их употребил Октавиан, вспоминая первое свое политическое выступление.

Войско было собрано Октавианом для того, чтобы вернуть государству, угнетенному господством противозаконной партии, свободу: «...per quem rem publicam a dominatione factionis oppressam in libertatem uindicaui»36.

Аналогичное выражение встречаем мы в «Записках о гражданской войне» Гая Юлия Цезаря: «Ex prouincia egressum... et se et populum Romanum factione paucorum oppressum in libertatem uindicaret»37. Такое же выражение найдем мы и у Цицерона: «fuerit ille Brutus, qui et ipse dominatu regio rem publicam liberauit»38. Слово «uindicare» происходит от выражения «uim dicere» — «объявлять о применении силы», которое употреблялось в гражданском праве: «Ubi rem meam inuenio, ibi uindico» — «где нахожу свою вещь, там и виндицирую»39. Vindicare in libertatem отдельного человека — возвращать свободу гражданину. Слово «uindicare» семантически родственно слову «uindex». В 28 г. Август употребляет его на монетах в качестве эпитета. На лицевой стороне тетрадрахм, выпущенных в Эфесе, изображен увенчанный лаврами Август и дана надпись: «Imp[erator] Caesar diui filius cos VI libertatis P[opuli] R[omani] Vindex»40. По старинному римскому [с. 324] праву «uindex» выступает в качестве освободителя или поручителя закабаленного по nexum человека. Если должник (nexus) не отдавал долга, то кредитор мог наложить на него руку, т. е. лишить его свободы. Но тогда могло выступить третье лицо, в качестве поручителя, которое отводило руку кредитора и освобождало должника. Это лицо и называлось «uindex». Такое же положение по отношению к республиканской свободе занимает и Август.

Выражение «чтобы республика не потерпела ущерба, сенат поручил мне в качестве пропретора наблюдать вместе с консулами» («res publica n[e quid detrimenti caperet] me pro praetore simul cum consulibus pro[uidere iussit]»)41 является перефразировкой формулы, называвшейся «senatusconsultum ultimum». В 25-й главе Август говорит, что Италия выбрала его вождем для ведения войны: «...me belli quo uici ad Actium ducem depoposcit». Аналогию можно найти в речи Цицерона о назначении Помпея полководцем: «universus populus Romanus... unum sibi... ad bellum Cn. Pompeium Imperatorem depoposcit»42. В 34-й главе говорится о прекращении войн и восстановлении республики: «В шестое и седьмое консульство, — говорит Август, — после того, как я потушил гражданские войны, пользуясь по всеобщему согласию высшей властью, я передал государство из своей власти в распоряжение сената и римского народа» («In consulatu sexto et septimo, postquam bella civilia exstinxeram, per consensum uniuersorum potitus rerum omnium rem publicam ex mea potestate in senatus populique Romani arbitrium transtuli»43).

В одной надписи, где идет речь о начале принципата, мы встречаем место, тождественное не по своим выражениям, а по мысли: «pacato orbe terrorum, restituta re publica»44. В пренестинском календаре говорится: «rem publicam populo Romano restituit»45. Август рассказывает, что по сенатскому постановлению в курии Юлия был поставлен в честь Августа золотой щит ради его мужества, милосердия, справедливости и благочестия: «Clupeus aureus in curia Julia positus quem mihi senatum populumque Romanum dare uirtutis clementiaeque iustitae et pietatis causa testatum est per eius clupei inscriptionem»46. Сохранились надписи, повторяющие надпись на [с. 325] щите: «SPQR Augusto dedit clupeum uirtutis clementiae iustitiae pietatis causa»47.

Мы не можем подобрать параллельные места ко всем главам памятника, но и приведенных цитат достаточно для некоторых заключений относительно языка памятника. Мы встречаем повторение таких выражений, которые составляют loci communes политических документов того времени. Такое употребление шаблонных и стандартных выражений политического языка не случайно. Август не стремился к оригинальным выражениям. Наоборот, он старался употреблять самые обычные, самые распространенные выражения, чтобы тем самым подчеркнуть справедливость всего сказанного. Эти выражения, как бы взятые из официальных документов, должны были напомнить различные события, которые ассоциировались с определенными выражениями; привычные слова официальных документов как бы подтверждали справедливость того, о чем говорилось.

Нет оснований говорить, что последние главы были составлены Тиберием. Последнему принадлежит только заголовок. Весь текст принадлежит, несомненно, Августу. За это говорит композиция произведения. Об этом свидетельствует только ему одному присущее употребление некоторых выражений (например, eo nomine в каузальном значении в 1-й главе)48.

Исключительное значение для истории принципата имеет определение политической тенденции нашего памятника. Начальные и заключительные главы говорят о республиканизме Августа. В начале памятника сказано, что еще в юности он вернул государству свободу. В заключительных главах повествуется о том, что, после того как были потушены гражданские войны, Август, облеченный по всеобщему доверию высшей властью, передал государство из своих рук в распоряжение сената и римского народа. За это он был назван Августом и удостоился ряда почестей49. Август неоднократно подчеркивает, что он избегал каких-либо чрезвычайных полномочий: он отказался от диктатуры. Он не принял пожизненного консулата50, он не согласился принять титул curator legum et morum с чрезвычайными полномочиями. Он поступал во всем согласно с обычаями предков (mos maiorum)51. О том, какое значение занимал Август в государстве, он пишет: «Post id tempus auctoritate omnibus praestiti, potestatis autem nihilo amplius habui quam ceteri qui mihi quoque in magistratu [с. 326] conlegae fuerunt» («После этого я превосходил всех своим «авторитетом» [auctoritas], власти же у меня было не более, чем у моих коллег по магистратуре»)52. Здесь уже в республиканские утверждения вносится известный корректив. Август превосходит всех своей auctoritas. Следовательно, когда мы перейдем к выяснению вопроса о власти Августа, нам нужно разобрать, в каком значении употребляется здесь слово «auctoritas».

В других местах Август говорит о своем принципате. Он имеет в виду весь период своего правления, когда говорит «me principe»53. С особенной отчетливостью выступает автократизм в 25—33-й главах, где идет речь о внешней политике. Август повествует о своих победах, о признании его восточными царями. Он как бы подчеркивает, что вся внешняя политика находилась в его ведении и он вел ее по своему усмотрению. Монархические тенденции «Res gestae», таким образом, несомненны, но нельзя их преувеличивать, как это делали в последнее время В. Вебер, Штедлер и др. В целом «Res gestae» стремятся подчеркнуть республиканизм Августа, умиротворителя государства и восстановителя старой республиканской формы правления.

В буржуазной литературе был поставлен вопрос о том, под каким философским влиянием возникли «Деяния Августа». Указывалось на роль стоической философии и на то, что в авторе «Res gestae» воплощается в известном отношении тот идеал правителя54, о котором писал Цицерон в трактате «De re publica». Однако само произведение в философском отношении настолько примитивно, что трудно говорить о том, что оно возникло под воздействием какой-то философской системы. Автор имел в виду староримские добродетели, им он хотел подражать, их вводить в жизнь. Но эти добродетели не есть нечто определенное, объективно отражающее быт и нравы римского народа в отдаленные времена. Идеал доброго римлянина сложился сравнительно поздно и под воздействием представителей средней Стои. Что же касается влияний Цицерона, то многие его положения, мысли, отдельные выражения были в ходу в эпоху принципата, и это, естественно, нашло отражение в «Деяниях». Таким образом, нет никаких оснований говорить о каких-то философских основах памятника или считать его произведением, имеющим какое-то религиозное значение (ἱ ε ρ ὸ ς λ ό γ ο ς ).

«Res gestae» сохранились на латинском и греческом языках. Греческий перевод, за исключением некоторых незначительных [с. 327] отступлений55, точен, язык документа относится к правильному κ ο ι ν ή 56. В критических произведениях был поставлен вопрос о том, где мог быть сделан перевод. Кайбель и Моммзен склонялись к мысли, что перевод был сделан в Риме; по мнению Ниссена, к которому присоединяются Гаже и ряд других исследователей, памятник был переведен в Галатии57. Публикация эдиктов Августа из Киренаики дает как будто право признать более справедливым взгляд Кайбеля и Моммзена. Эдикты, дошедшие до нас в греческом переводе, свидетельствуют о существовании некоторых устойчивых греческих выражений, соответствующих определенным латинским терминам. Перевод «Res gestae», несомненно, был сделан в Риме, может быть, при жизни Августа, а вероятнее всего — уже после его смерти. Нельзя сказать, что греческий перевод полностью корректирует латинский текст, как полагает Марковский58, но все же мы можем некоторые не совсем ясные выражения латинского подлинника корректировать греческим переводом. Однако преувеличивать значение греческого перевода нет оснований. Мы имеем дело с переводом хотя и авторитетным, исполненным в Риме под контролем людей, хорошо знакомых с политическими принципами Августа, но все же переводом, передающим основной латинский текст. Отметим, что монархические тенденции в греческом документе подчеркнуты больше, чем в латинском.

Проведено разграничение между «princeps senatus» и понятием «princeps» в смысле первого человека в государстве, пользующегося исключительным влиянием (cun. dux). В первом случае латинское понятие передается описательно (π ρ ῶ τ ο ν ἀ ξ ι ώ μ α τ ο ς τ ό π ο ν ἔ σ χ ο ν )59. Выражение «me principem» переводится ἐ μ ο ῦ ἡ γ ε μ ό ν ο ς. Но эта замена касается не только греческого варианта «Res gestae». Это устойчивые выражения официального греческого языка.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒