ДИНАСТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА АВГУСТА

⇐ ПредыдущаяСтр 31 из 32Следующая ⇒

Передача власти по наследству является одним из обычных признаков монархической власти. Во времена Римской империи не существовало каких-либо законодательных актов, устанавливавших порядок престолонаследия, ибо официально принципат никогда не приравнивался к монархии. Но фактическое признание монархии влекло за собой и признание права императора передавать власть по наследству.

[с. 536] Мы видели, что победе Августа до известной степени способствовало то, что он — сын божественного Юлия и к нему по наследству перешли привилегии, которыми пользовался его приемный отец. Сам Август неоднократно проявлял заботу о своем преемнике. Лица, которые должны были ему наследовать, пользовались особыми почестями и особым положением в государстве. Когда в 23 г. Август был при смерти, он передал консулу Пизону свои распоряжения на случай смерти. Дион Кассий подчеркивает, что Август не назначил себе тогда преемника. Тем не менее члены семьи Августа и в то время и впоследствии ставятся в особое положение. В «Res gestae» Август не забывает подчеркнуть, что тот или иной важный политический акт совершен близкими его родственниками. Например, он говорит о дипломатической миссии в Армении Тиберия и добавляет: «который был тогда моим пасынком»1. При рассказе о проведении совместно с Тиберием ценза отмечается, что коллегой был сын Тиберия Цезарь2. Особо повествует Август о почестях, которыми удостоил сенат Гая и Луция Цезарей.

Родственные связи всегда играли большую роль в политической жизни римского нобилитета. Браку между членами выдающихся фамилий предшествовали определенные цели, усыновление подчеркивало политическую солидарность виднейших семей. Нам пришлось уже упоминать о том, что Август заключил первые два брака по политическому расчету.

Вскоре после первого договора с Антонием и Лепидом он женился на 11-летней падчерице Антония Клодии, дочери Фульвии и трибуна 56 г. Клодия3. Но в скором времени он с ней разошелся. В 40 г. при посредстве Мецената был заключен брак со свойственницей Секста Помпея Скрибонией4. От Скрибонии у Августа родилась в 30 г. дочь Юлия, но в день рождения Юлии Август послал Скрибонии развод и женился на Ливии Друзилле.

Ливия происходила из среды, враждебной Цезарю и его преемникам. Отец ее погиб в битве при Филиппах, сражаясь на стороне Брута и Кассия.

Первый муж Ливии — Тиберий Клавдий Нерон — был одним из крайних оптиматов и во время Перузинской войны даже пытался поднять в Кампании восстание рабов и разоренных земельных собственников. В Италию он вернулся лишь в 39 г. в свите М. Антония. От Тиберия Клавдия Нерона у Ливии было два сына, Тиберий и Друз, воспитывавшихся при дворе [с. 537] Августа. Ливия до конца жизни сохранила свое влияние на Августа. Она играла известную роль и в правление ее сына Тиберия, а после смерти ей были оказаны божеские почести.

Брак с Ливией был бездетным. Вскоре после возвращения с Востока Август приближает к себе сына своей сестры Октавии, Марцелла, который неофициально намечался его наследником. В 25 г. 18-летний Марцелл женился на Юлии, но через два года, в 23 г., юный зять Августа умер5.

В качестве преемника затем намечался сподвижник и друг Августа Марк Випсаний Агриппа6. Агриппа был ровесником Августа, вместе с ним он вернулся в Рим в 44 г., а после казни Сальвидиена Руфа был главным действующим лицом во всех войнах, какие пришлось вести Августу.

Агриппа обладал огромнейшими средствами, очевидно, составленными во времена второго триумвирата. Его владения были сосредоточены в Сицилии7, кроме того, он как владетельный князь распоряжался Херсонесом Фракийским. Громадные средства тратились Агриппой на всевозможные постройки.

Назначение Марцелла наследником привело к охлаждению отношений между Агриппой и Августом. Агриппа оставил Рим и удалился на остров Лесбос8; вернулся он только в 23 г. после смерти Марцелла. В 21 г. Агриппа женился на Юлии и до самой своей смерти, последовавшей в 12 г. до н. э., был фактическим соправителем Августа9.

В 18 г. Агриппа получил трибунскую власть (tribunicia potestas) на пять лет, в 13 г. эта власть была продлена на такой же срок; кроме того, Агриппе был предоставлен чрезвычайный imperium сначала на Востоке, а потом и на Западе. Таким образом, и у Агриппы соединялись tribunicia potestas и imperium maius. Однако Агриппа занимал всегда по отношению к Августу подчиненное положение, и нет оснований говорить о «двойном принципате», как это утверждал Корнеман. Последние годы жизни он провел главным образом на Востоке и был занят устройством всякого рода дел, связанных с вассальными полузависимыми восточными княжествами. Агриппа пользовался большим почетом и влиянием. В честь него возводились города.

В 12 г. до н. э. Агриппа скоропостижно умер. В качестве своих преемников Август наметил детей Агриппы и Юлии. [с. 538] Старший их сын Гай родился в 20 г., а второй — в 17 г. Вскоре после рождения они были «куплены» Августом у Агриппы за медную монету, затем усыновлены и считались детьми самого Августа10. Воспитывались они при дворе Августа и раньше, чем полагалось по законам, получили право присутствовать в сенате. Римские всадники избрали их начальниками юношества (principes iuuentutis), им поднесены были серебряные щиты и копья. Этот пост для знатного юношества из всадничества и италийской знатной молодежи имел такое же значение, какое имел princeps senatus для сенаторов11. Ранее обычного возраста они проходили магистратуры. Об этом сам Август счел нужным сообщить в «Res gestae»12.

В честь Гая и Луция были выбиты монеты, пользовавшиеся, как было указано, широким распространением на Востоке. На оборотной стороне монет изображались одетые в тоги Гай и Луций, опирающиеся на щиты. За щитами расположены два копья и сверху монеты изображены знаки жреческого достоинства (табл. IX, 12, 13)13.

Дион Кассий отзывается о Луции и Гае, как о юношах дерзких и задорных, выросших в роскоши14. Окружающие их оказывали им всяческие знаки внимания. Они были любимцами Августа, но во 2 г. н. э. в Массилии неожиданно умер Луций Цезарь, а в 4 г. на Востоке в городе Лимире — Гай Цезарь. За короткое время Август потерял двух сыновей, о которых он говорит: «Filios meos, quos iuuenes mihi eripuit fortuna Gaium et Lucium Caesares» («Сыновей моих Гая и Луция, которых юношами вырвала у меня судьба...»). Мы уже упоминали, что жители города Пизы устроили траурное торжество по случаю смерти приемных сыновей Августа и записали об этом в особом постановлении15. После смерти Гая Август приблизил к себе пасынка Тиберия. Тиберий Клавдий Нерон был старшим сыном Ливии. Он родился в 42 г. и в раннем детстве терпел много лишений, скитаясь с отцом и матерью во времена проскрипций, а затем сопровождая отца после отъезда последнего из Рима. После смерти отца Тиберий воспитывался при дворе Августа и, несмотря на то, что ему оказывались почести как человеку, близкому к принцепсу, он все же всегда занимал второстепенное место. Это, несомненно, отразилось на его характере, воспитало в нем недоверие и подозрительность к окружающим его людям. Тиберий [с. 539] был опытным полководцем, пользовавшимся популярностью у солдат. Ему пришлось выполнять серьезные и ответственные поручения Августа, хотя на первом месте стояли сначала Марцелл и Агриппа, затем дети Агриппы и Юлии — Гай и Луций.

В 12 г. до н. э. после смерти Агриппы, Тиберий должен был развестись со своей женой Випсанией, дочерью Агриппы от Помпонии, и жениться на Юлии. Тиберий хорошо относился к своей первой жене и вступил в брачный союз с Юлией помимо своего желания. Особые привилегии, оказанные Гаю и Луцию, а также и поведение Юлии привели к тому, что Тиберий удалился на остров Родос и жил там в продолжение нескольких лет. Во 2 г. до н. э. Август применил старый закон против разврата к своей дочери. Официально считалось, что семья Августа — образец старинной римской семьи. Ливия и Юлия должны были заниматься пряжей, и Август гордился тем, что носил тогу, вытканную в его доме16. Но все это было лишь показной стороной.

Юлия воспитывалась в доме Августа, и, по-видимому, скоро между ней и мачехой начались споры. Ферреро пытается установить, что Юлия стояла во главе особой политической партии, которую он называет «партией прожигателей жизни». Эта партия, по мнению Ферреро, сопротивлялась тем строгим законам, касающимся семьи, которые вводил Август, и если Тиберий стоял во главе консерваторов, настаивавших на этих пуританских законах, то Юлия возглавляла оппозицию17. Но это построение искусственно. Можно говорить о раздорах в семье Августа, а не о политических группировках. Ливия и Юлия представляли собой два враждебных лагеря в доме Августа. Если Юлия хотела сохранить преобладающее влияние за своей семьей, то Ливия стремилась, наоборот, упрочить влияние своих родных сыновей (Тиберия и Друза). Недоразумения между мачехой и падчерицей начались еще до замужества Юлии. Так, например, Август выразил в особом письме недовольство Юлией, появляющейся часто в сопровождении молодых людей. Юлия ответила, что спутники ее состарятся вместе с нею18. Это был намек на возраст ее мачехи. Однажды роскошный дорогой наряд Юлии вызвал недовольный взгляд Августа. На следующий день она появилась в скромном одеянии римской матроны. На похвалы присутствующих она ответила словами: «Сегодня я одета, как это нравится отцу, вчера — как мужу»19.

[с. 540] Особым влиянием, видимо, Юлия пользовалась после рождения Гая и Луция Цезарей. В образе Дианы она была представлена на монетах, а на одной из них изображена вместе со своими детьми (табл. IX, 10, 11)20. Против своей воли Юлия была женой Марцелла, Агриппы и Тиберия. Плиний Старший упоминает, что своим поведением Юлия доставляла Агриппе немало огорчений21, не изменилось ее поведение и тогда, когда она стала женой Тиберия, и тогда, когда он находился на Родосе. Эксцентричность Юлии дошла до того, что оргии устраивались на Форуме. В числе ее любовников называли лиц выдающихся фамилий: Клавдия Семпрония (потомка Гракхов) и сына триумвира Антония — Юла Антония.

Сенека и Плиний Старший рассказывают, что на том месте, где принимали суровые законы Августа, т. е. на Форуме, устраивались оргии, и Юлия даже надевала венки на статую Марсия каждый раз, когда оргии заканчивались22.

Дело кончилось тем, что Август решил применить суровое наказание к своей дочери. Юл Антоний, который был соучастником ее разврата, был предан смертной казни. Семпроний Гракх, Клавдий Пульхр и Корнелий Сципион были отправлены в ссылку, а сама Юлия была сослана на остров Пандатерию23. Юлию сопровождала ее родная мать Скрибония, которая не покидала ее до своей смерти. Когда одна из соучастниц оргий Юлии, вольноотпущенница Феба, покончила самоубийством, Август воскликнул: «О если бы у меня была дочь Феба, а не Юлия»24.

Истинные причины ссылки Юлии остаются для нас не совсем ясными. Относительно Юла Антония Дион Кассий вскользь замечает, что он стремился к единовластию25. Сайм полагает, что, по-видимому, наказание Юлии и ряда знатных людей связано с каким-то заговором, который был направлен, может быть, не против Августа, а против Тиберия, придерживавшегося аристократических взглядов26. Но открытые оргии Юлии совсем не похожи на заговор. По всей вероятности, Август вынужден был применить изданный им закон к своей дочери под давлением общественного мнения, прежде всего аристократии. Вполне возможно, что этому способствовала Ливия, враждовавшая с Юлией. Вместе с тем представлялся случай устранить молодых аристократов, проявлявших демонстративное [с. 541] пренебрежение законами. Участь Юлии вызвала сожаление в низших слоях общества.

Дион Кассий рассказывает, что народ настоятельно требовал от Августа возвращения дочери. Август ответил, что скорее вода смешается с огнем, чем он перестанет сердиться на свою дочь, и многие, говорит Дион, побежали к Тибру с головнями, чтобы погрузить их в воду и смешать воду с огнем. Но этот символический жест не подействовал27, и Юлия продолжала находиться в ссылке до смерти Августа. Правда, в конце его правления ей было разрешено вернуться в Италию, она жила в Регии и умерла вскоре после смерти Августа. Была ли ее смерть естественной или насильственной, остается для нас невыясненным.

Тиберий вернулся в Рим только после смерти Гая Цезаря. В это время ему было 46 лет, и только теперь Август решил назначить его своим преемником и разделить с ним власть. Тиберий был усыновлен, ему была предоставлена tribunicia potestas, как и Агриппе, и он неоднократно выполнял важные военно-дипломатические поручения отца. Но семейные осложнения в доме Августа продолжались и после того, как был усыновлен Тиберий. Старшая дочь Агриппы и Юлии, также Юлия, следовала примеру матери. Она была выдана замуж за Эмилия Павла, но он был обвинен в заговоре на жизнь Августа и казнен. Юлия также была отправлена в ссылку, но ей вскоре разрешено было вернуться. В 8 г. н. э. она подобно матери была обвинена в нарушении законов против разврата: ей поставлена была в вину связь с аристократом Д. Юнием Силаном. Юлия также была осуждена Августом и сослана на остров Тример, около Апулии28. За год до этого Август сослал за недостойное поведение брата Юлии Агриппу Постума.

В результате династических браков Август породнился с выдающимися патрицианскими и плебейскими сенаторскими родами: Клавдиями Неронами, Клавдиями Марцеллами, Эмилиями Павлами, Эмилиями Лепидами, Домициями Агенобарбами. Агриппа был единственным человеком незнатного происхождения, допущенным в семью Августа. Аристократические связи должны были увеличить блеск дома Августа, связать его с представителями лучших римских традиций. Так создавалась придворная жизнь, чуждая республиканскому Риму.

Ни Агриппа, ни Тиберий не получили официального титула наследников. Этого титула не существовало в течение всей ранней империи. Но все же они намечались в качестве преемников Августа, и все об этом знали. Здесь сказалось то положение [с. 542] принцепса, которое вытекало из особой auctoritas, особого влияния, не регламентированного какими-либо законоположениями.

С самого начала своей политической карьеры Август руководствовался советами близких друзей. Окружение Августа играло большую роль в течение всей его деятельности. Многие его мероприятия подготовлены близкими ему людьми, остававшимися в тени и во всем ему уступавшими. Окружение это не вполне нам известно, и это является, конечно, одним из недостатков наших источников. Лучше всего знаем мы о жизни и деятельности двух близких к Августу людей — Агриппы и Мецената. С именем Агриппы, как неоднократно отмечалось, связаны многие события римской внешней политики, с ним связаны важнейшие внутренние мероприятия, после него остались постройки, украсившие Рим. Водопровод, термы, пантеон и ряд других сооружений прославили имя Агриппы. По инициативе Агриппы создана была огромная карта мира, имевшая практическое значение и оказавшая влияние на последующее изучение географии.

Агриппа получал самые ответственные поручения, но никогда не пытался превысить власть или перейти на сторону противников Августа, как хотел это сделать, например, Сальвидиен Руф. На основании имеющихся данных мы можем сказать, что Агриппа был прежде всего солдатом. Это сказывалось в его привычках. Он был известен своим пристрастием к конным состязаниям. Это был человек храбрый и решительный, последовательный в своих поступках, оказывавший большое влияние на Августа. Агриппа жил в том же доме, где и Август. Роскошь должна была подчеркнуть его положение.

По своим политическим убеждениям Агриппа был искренним сторонником Августа. Дион Кассий заставил Агриппу произнести речь, в которой защищались республиканские идеи. Речь эта является, как мы видели, свободной конструкцией автора, но мы можем предполагать, что Агриппа стремился умерить крайние династические устремления Августа. Он выступал и против безоговорочного сближения с аристократией и плутократическими кругами. Плиний Старший утверждает, например, что Агриппа опубликовал проект, по которому дорогие статуи и картины, находящиеся в частном владении, должны были стать общественным достоянием29. Смерть Агриппы была большим ударом для Августа.

С именем другого приближенного Августа — Гая Цильния Мецената связана политика Августа в области искусства и литературы. Меценат подобно Агриппе не был человеком [с. 543] выдающегося происхождения. Он был выходцем из всаднического сословия. Известно, что дед его в 91 г. выступал против Ливия Друза. Относительно предков Мецената известно, что они происходили из этрусского города Арриция, и Гораций в одном из своих стихотворений прославляет Мецената как отпрыска царственного рода30. Одно время Меценат занимал должность префекта города, но несмотря на свою близость к Августу, он не вошел в число сенаторской знати и не имел официальных титулов. Всю свою жизнь Меценат провел, оставаясь частным лицом.

В годы второго триумвирата Меценату приходилось выполнять важные поручения: он устраивал брак Октавиана и Скрибонии, Тарентинское соглашение и т. д. Если Агриппа воевал, то Меценат заботился о внутреннем порядке. Во время Актийской битвы он, например, раскрыл заговор молодого Лепида.

Как и Агриппа, Меценат оказывал большое влияние на Августа. Рассказывают, что однажды Август, производя суд, вынес подряд несколько смертных приговоров. Подошедший Меценат послал ему записку со словами: «Перестань, палач», и это заставило Августа прекратить заседание31.

Между Меценатом и Августом бывали и размолвки. Так, например, Августу стало известно, что Меценат открыл своей жене Теренции подробности, касающиеся заговора ее брата Теренция Варрона против Августа, и та не оставила это в секрете32. Однако в этом и в других случаях между Меценатом и Августом примирения происходили довольно скоро.

Но особенно большую роль сыграл Меценат в организации политической пропаганды. Он понял, какое влияние на общественное настроение может оказать поэзия. С ним связаны были почти все крупные поэты эпохи Августа. Он приблизил к себе Вергилия, Горация, Проперция. Мы считаем верным замечание И. М. Гревса, который указывает в своих «Очерках по истории римского землевладения», что отношения между Горацием и Меценатом складывались как отношения между патроном и клиентом. Поэты чувствовали свою зависимость от Мецената, он склонял их на свою сторону подарками, материальной поддержкой, вплоть до значительных земельных владений, особым вниманием к их таланту, а поэты должны были воздавать в своих произведениях должное и самому Меценату и особенно Августу.

Сам Меценат также проявлял пристрастие к поэзии и прозе, но, судя по всему, не отличался особенным талантом. [с. 544] Источники говорят, что Август неоднократно смеялся над произведениями своего друга33. Монархические идеи, пропагандировавшиеся поэтами, были связаны с политическими взглядами самого Мецената. Недаром Дион Кассий приписал ему речь, защищающую и оправдывающую монархию. Среди лиц, окружавших Августа, Меценат являлся представителем определенного монархического течения, которому чуждо было преклонение перед старыми аристократическими родами. Это видно из сатиры Горация, указывающего, что Меценат не справляется о роде34.

Меценату принадлежали громадные владения, расположенные в самой Италии. В его имениях, составленных, вероятно, главным образом в период проскрипций, разводились лучшие сорта винограда. Значительные владения были у Мецената и в самом Риме. За Сервиевой стеной на холме Эсквилине был его дворец, окруженный со всех сторон садами. В «аудиторию» к Меценату собирались лучшие представители литературы, и здесь происходили состязания.

Ассоциации, которые связываются у нас с «меценатством», восходят непосредственно к инициатору этого направления. Роскошные обеды, богатейшая обстановка, страсть к драгоценным камням — все это характерно для Мецената, нового человека, выдвинувшегося благодаря гражданским войнам и близости к Августу.

Меценат, молодость которого отмечена самыми разнообразными любовными приключениями, женился 50-летним на молодой Теренции, происходившей из обедневшего аристократического рода35. О связи Августа с Теренцией говорили во всем Риме, и в 16 г. Август был вынужден даже уехать из Рима, чтобы прекратились порочащие его и Мецената толки, но в свите Ливии, следовавшей за Августом, находилась Теренция. Это вызвало охлаждение между Августом и Меценатом36, но они были настолько связаны друг с другом, что эта размолвка могла быть лишь временной.

Поведение Теренции привело к разводу с нею Мецената, но впоследствии он снова вступил с нею в брак. Разводы и браки происходили не раз, и видные юристы должны были решать вопрос, какие подарки Мецената действительны и какие разводы его с Теренцией имеют юридическую силу37.

Меценат умер в 8 г. до н. э., завещав Августу поэта Горация, который ненадолго пережил своего покровителя.

[с. 545] Август не мог забыть утраты своих друзей. Когда обвинили Юлию, Август воскликнул: «Этого не случилось бы, если бы жив был Меценат или Агриппа»38.

Август, покровительствовавший представителям аристократии, давал возможность выдвигаться и тем, кто не отличался знатным происхождением. Далеко не обо всех, стоявших близко к Августу, сохранилось достаточно сведений. У нас, например, мало данных о полководце Статилии Тавре39. Как Агриппа и Меценат, он — италийского, возможно, сабинского происхождения; в 36 г. он командовал той частью флота Октавиана, которая была получена от Антония и направлялась против Секста Помпея. После того, как Лепид был лишен власти, Статилий Тавр управлял Сицилией и Африкой; в 34 г. он командовал римской армией против далматов, а в 31 г. — сухопутной армией, действовавшей против Антония на Балканском полуострове. В 29 г. Статилий Тавр успешно воевал в Испании; в 26 г. он был избран вместе с Августом консулом, а в 16 г. назначен префектом города. Статилий Тавр пользовался доверием императора; мы уже говорили о том, что он владел большим количеством рабов, его земельные владения были расположены около Аквилеи, в Риме он построил амфитеатр. Статилий Тавр — представитель новой знати, вышедшей из италийцев и разбогатевшей во время гражданских войн.

П. Сульпиций Квириний, выходец из Ланувия, за усердную службу получил в 12 г. консульство, управлял сначала Африкой, а потом Сирией; в 1 г. до н. э. он был направлен на Восток вместе с юным Гаем Цезарем. После присоединения Иудеи ему как наместнику Сирии, назначенному второй раз на эту должность, поручено было организовать новую провинцию. Сульпиций — homo novus, преданный Августу, но в то же время человек, заботящийся о своей карьере; сопровождая Гая в Армению, счел своим долгом побывать на Родосе у соперника Гая — Тиберия и засвидетельствовать ему свое почтение. Брак с Лепидой породнил его с родом Эмилиев. Правда, Квириний разошелся со своей женой, а через 20 лет вел против нее процесс, обвиняя ее в покушении на отравление. Светоний называет его богатым человеком40.

Не все, однако, приближенные Августа действовали так, как Статилий Тавр или Агриппа. Уже в ранней молодости Октавиану пришлось столкнуться с изменой Сальвидиена Руфа. Не оправдали надежд и оказались недобросовестными [с. 546] Квинтилий Вар и Лоллий Паулин. Последний был, по всей вероятности, самнитского происхождения; в 21 г. до н. э. он достиг консульства, в 16 г. потерпел поражение от германцев, в 1 г. н. э. он был направлен вместе с Гаем Цезарем в Армению, и там Гаю Цезарю при свидании его с парфянским царем стало известно об измене Лоллия. Лоллий умер от яда; принял ли он его добровольно или же был отравлен — остается неясным.

Так называемые друзья Августа пользовались его вниманием и очень часто обогащались в результате дружбы с принцепсом. Вот, например, карьера некоего Луция Тария Руфа, рассказанная Плинием Старшим: «Луций Тарий Руф из весьма низкого по рождению сословия, дослуживается путем военных заслуг до консульства, и человек, по-старинному бережливый, собрав щедротами божественного Августа около ста миллионов сестерциев, довел дело до того, что наследник отказался от наследства; деньги поглотили покупка земель в Пиценской области и на славу производившаяся обработка их»41. В числе друзей Августа называется и разбогатевший вольноотпущенник Ведий Поллион, известный нам уже по эпизоду со стеклянным бокалом, разбитым случайно рабом. В числе друзей Августа называется Ноний Аспренат. Упоминая о нем, Светоний удачно характеризует отношение Августа к своим друзьям: «Когда Ноний Аспренат, близкий друг Августа, защищался в суде против Кассия Севера по обвинению в отравлении, Август запросил сенат, как понимает он его, Августа, обязанность в этом случае, ибо сам он находится в нерешительности, так как в случае его вмешательства в процесс могут подумать, что он избавил виновного от кары закона, а в случае его воздержания скажут, что он оставил друга без защиты и обрек его на осуждение». С общего согласия он в течение нескольких часов просидел в суде, однако все время молчал и не дал даже обычного показания в пользу обвиняемого42.

Все эти друзья Августа — люди по преимуществу незнатные, достигшие различными путями всаднического сословия, некоторые из них, исключительно благодаря Августу, достигли высших должностей и сенаторского звания. Но по мере укрепления связей со старой аристократией у Августа появляются друзья из высшего сословия. В числе его друзей упоминается Павел Фабий Максим. Он был членом коллегии братьев Арвальских, консулом 11 г. до н. э., затем проконсулом Азии; в этой должности он был прославлен азиатскими общинами в дошедшем до нас почетном постановлении43a. [с. 547] Он был в дружбе с лучшими поэтами своего времени. Гораций прославляет его знатность, красоту (nobilis et decens), справедливость, щедрость и любовь к искусствам43b. Овидий посвятил ему несколько посланий с Понта. Август питал к нему доверие и выбрал его спутником во время своего тайного путешествия к Агриппе Постуму. Фабий Максим рассказал про это своей жене, а та передала Ливии. Это вызвало гнев Августа, и Фабий Максим вскоре умер, возможно насильственной смертью, так как жена на похоронах обвиняла себя в безвременной гибели своего мужа44.

На примере Фабия Максима мы можем судить, насколько окрепла власть Августа. В первые годы принципата близкие к Августу люди действовали часто с полной самостоятельностью. Вспомним поведение Корнелия Галла, добровольное удаление Агриппы на остров Лесбос и Тиберия на остров Родос. Припомним, наконец, размолвки Августа с Меценатом. Теперь положение изменилось. Появились «придворные нравы», свидетельствовавшие об усилении власти монарха. Amicus Augusti при Августе имел еще буквальный смысл, но постепенно это выражение употребляется для обозначения человека, пользующегося доверием принцепса и выполняющего его поручения на основании auctoritas principis. В годы гражданской войны дорогу к удачной карьере открывала прежде всего военная служба. Это имело место и во времена принципата. Историк Веллей Патеркул, например, поступил на военную службу и вместе с Гаем Цезарем поехал на Восток, затем служил под командой Тиберия в Германии, Паннонии и Далмации. В 6 г. н. э. он добился должности квестора, а в 15 г. стал претором45. Таким образом, составилась группа людей, отстаивающая принципат, кровно заинтересованная в его сохранении, подготовляющая новые мероприятия и проводящая их в жизнь. Эта группа сливалась со старой аристократией, но преследовала также свои цели и имела свои интересы. Успех и влияние открывали новой знати двери аристократических домов. Но стоило кому-нибудь из новых людей поскользнуться, впасть в немилость Августа, как представители знати набрасывались на жертву, делали ее козлом отпущения.

Было бы ошибкой думать, что новый режим открыл дорогу только талантам. Результаты династической политики сказывались в росте влияния женщин, вольноотпущенников (Светоний называет, например, любимца Августа вольноотпущенника Пола), и если вначале главным образом военная служба [с. 548] открывала человеку карьеру, то впоследствии огромное значение приобрела протекция, при помощи которой можно было всего добиться. Светоний рассказывает, что дед императора Отона был «сын римского всадника и матери низкого звания, едва ли не из вольноотпущенников, вырос в доме Ливии Августы и ее милостью был сделан сенатором»46. Так эволюционировал в Риме тип политического деятеля. Демагог, переходящий из одного лагеря в другой, меняющий свои принципы в зависимости от обстановки ради славы, почестей и богатств, тип, который воплотился в Клодии, Милоне и Долабелле, сменяется человеком, ориентирующимся в первую очередь на сильнейших представителей власти; для этих людей политические принципы имели еще меньшее значение. Такие деятели, как Мунаций Планк, могли потешать Клеопатру и подносить Августу почетные титулы. Но не они решали дело во время гражданских войн. Сила была на стороне как видных, так и мало заметных военных командиров, людей большей частью незнатного происхождения, воспитанных в обстановке войны, преданных своему военному вождю. Может быть больше, чем другие, таких людей оценил Октавиан, и это отчасти способствовало его победе.

Но годы гражданских войн прошли, войны велись в сравнительно малом масштабе, усиливалась власть принцепса, его династическая политика делала все большие и большие успехи, расцветала придворная жизнь и появлялись придворные нравы. Главными советниками Августа были: Агриппа, талантливый полководец и дипломат; Меценат, умелый организатор и покровитель поэтов; способный полководец Статилий Тавр. Главным советником Тиберия был одно время Сеян. По словам Тацита, он сумел войти к Тиберию в доверие, ибо «у него было выносливое к трудам тело, смелый дух; себя он умел прикрывать, а других обвинять; одинаково был льстецом и гордецом; снаружи у него была притворная стыдливость, внутри — жажда к достижению высшего положения и ради него он пускал в ход иногда щедрость и роскошь, а чаще энергию и бдительность, также вредные свойства, когда они направляются на приобретение царской власти»47. В этих словах дана характеристика карьериста, выросшего в обстановке империи. Такова эволюция римского политического деятеля за 60—70 лет. Наряду с сенаторским сословием, иногда сливаясь с ним, а иногда обособляясь от него, создавалась прослойка людей, целиком связанная с императорским режимом.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. RgdA, c. 27..

2. Ibid., c. 8..

3. Suet., Aug., 62; Cass. Dio, 46, 56..

4. Ibid., App., B. C., V, 53..

5. Cass. Dio, 53, 33..

6. M. Reinhold, M. Agrippa, a biography, N. York, 1933..

7. Hor., Epist. I, 12..

8. Vell. Pat., II, 93; Suet., Aug., 66, Tib., 10; Cass. Dio, 53, 32..

9. Cass. Dio, 54, 28; Kornemann, Doppelprinzipat und Reichsteilung in Imperium Romanum, Lpz.—Berl. 1930..

10. Suet., Aug., 64; Cass. Dio, 54, 8, 18..

11. Gagé, RgdA, p. 97..

12. RgdA, c. 14..

13. Mattingly, Coins, I, p. 88 sq..

14. Cass. Dio, 55, 9..

15. ILS, 139, 140 (CIL, XI, 1420—1421)..

16. Suet., Aug., 73..

17. Ферреро, Величие и падение Рима, т. V, стр. 117, 118, 142, 143..

18. Macr., Sat., II, 5, 6..

19. Macr., Sat., II, 5, 5..

20. Mattingly, Coins, I, p. 104—106..

21. Plin., N. H., VII, 8, 46..

22. Sen., De ben., VI, 32, 1; Plin., N. H., XXI, 9..

23. Cass. Dio, 55, 10; Suet, Aug., 65..

24. Suet, Aug., 65; Cass. Dio, 55, 10..

25. Cass. Dio, 55, 10..

26. R. Syme, Rom. Rev., p. 427..

27. Cass. Dio, 55, 13.

28. Suet., Aug., 65; Tac., Ann., IV, 71; Plin., N. H., 35, 26..

29. Plin., N. H., 35, 26..

30. Hor., Carm., I, 1..

31. Cass. Dio, 55, 7..

32. Suet., Aug., 66..

33. Suet., Aug., 86..

34. Hor., Sat., I, 6..

35. Cass. Dio, 54, 19..

36. Sen., Epist., 120, 19; Cass. Dio, 54, 19..

37. Dig. 24, 1, 64; Gardthausen, Aug. u. s. Zeit, I, S. 777..

38. Sen., De ben., VI, 32, 1..

39. К последующему см. «Prosopographia imperii Romani», PWRE (отдельные статьи); R. Syme, Rom. Rev..

40. Suet., Tib., 49..

41. Plin., N. H., 18, 37..

42. Suet., Aug., 56..

43a. Ditt., OGIS, 458..

43b. Hor., Carm., IV, I, 13..

44. Tac., Ann., I, 5..

45. Vell. Pat., II, 124..

46. Suet., Oth., I. Роль протекции при дворе Августа подчеркнул Сайм (R. Syme, Rom. Rev., p. 369 sq.)..

47. Tac., Ann., IV, 1..

ХАРАКТЕРИСТИКА АВГУСТА

В историографическом обзоре мы отмечали, что оценка личности Августа была различна и в античной литературе и в литературе нового времени.

Наряду с панегириками, которые появлялись в честь Августа, и в древности и в новое время выходили произведения, направленные против принцепса. Французский историк К. Жюльян заявил, что личность Августа скрыта от нас, т. е. что те данные, которыми мы располагаем, не дают нам возможности охарактеризовать Августа как человека и правителя. У нас нет, однако, оснований для подобного рода скептических предположений. Правда, в отношении к Августу мы встречаем немало противоречий, отраженных хотя бы в первой книге «Анналов» Тацита, где историк передает различные суждения об Августе, высказанные после его смерти, но противоречивость мнений не может быть основанием для отказа от решения вопроса. Нужно при этом отметить, что противоречивость суждений об Августе свойственна не только Тациту, но и такому писателю биографического направления, как Светоний.

Биография, написанная Светонием, на первый взгляд производит впечатление многообещающего источника для освещения поставленного нами вопроса. Автора интересует прежде всего личность Августа. Он касается различных черт его характера, дает его портрет, поражающий своим детальным описанием: «Был он хорош собою и во все возрасты жизни привлекателен, хотя вовсе не занимался своею наружностью; в уходе за волосами был столь небрежен, что давал их спешным порядком стричь сразу нескольким цирюльникам, а бороду то стриг, то брил и одновременно с этим делом либо читал что-нибудь, либо даже писал. Говорил он или молчал, лицо его сохраняло выражение такого спокойствия и ясности, что один галльский магнат... под невыразимым впечатлением этого спокойствия отказался от своего намерения столкнуть его в пропасть. Глаза у него были светлые и блестящие, и ему хотелось, чтобы в их выражении находили какую-то сверхъестественную силу, так что он радовался, когда кто-либо под его пронзительным взором, словно под ослепительными лучами солнца, опускал свой взгляд. Однако в старости левый глаз его стал видеть хуже. Зубы у него были редкие, мелкие и нечистые, волосы слегка вьющиеся и рыжеватые, брови сросшиеся, уши небольшие, нос горбинкой и внизу довольно острый. Ростом он был мал... но этот недостаток скрывала стройность и соразмерность его членов»...1 Несмотря на общую апологетическую тенденцию, [с. 550] описание это реалистично, в чем убеждают нас сохранившиеся изображения Августа.

Но если на основании этой биографии мы можем представить себе внешний облик Августа, то все же данная в ней характеристика принцепса удовлетворить нас не может. Нам уже пришлось отмечать, что Светоний дает не единый, а, скорее, раздвоенный образ Августа. Вначале Октавиан выступает у Светония как человек, наделенный всеми отрицательными чертами характера, а когда Светоний в конце биографии пытается установить основные черты Августа как правителя, его выводы напоминают главу 34-ю «Res gestae», где говорится, что сенат и римский народ наградили Августа за его мужество, милосердие, справедливость и благочестие.

Сведения Николая Дамасского представляют значительный интерес, но Николай Дамасский руководствовался прежде всего мыслью, что Август — божество, которому поклоняются по всей империи. Уже в детстве Октавий поражал всех своим умом, в юности он возвышался над всеми нравственным превосходством. Выступление Августа на политическую арену представляется Николаем Дамасским как акт самопожертвования и справедливости. В таком же панегирическом тоне рисует образ Августа и Веллей Патеркул.

У Диона Кассия мы также не найдем ясно выраженного взгляда на личность Августа. У него Август — колеблющийся, находящийся под различными влияниями человек, самой судьбой предназначенный для установления нового политического порядка. Поскольку Дион Кассий оправдывает эти порядки, он и об Августе отзывается с симпатией. Биографы Августа стремятся нередко установить такие черты характера Августа, которые оставались неизменными в продолжение всей его жизни. Вряд ли такой метод характеристики можно считать правильным и успешным. За 58 лет деятельности Августа характер его изменялся, изменялось отношение его к людям, по-разному он реагировал на события. Характеристика Августа может быть дана при учете тех событий, участником которых он являлся, и тех целей, какие он ставил в разные периоды своей политической деятельности.

Октавиан находился при дворе Юлия Цезаря в тот период,

⇐ Предыдущая 23 24 25 26 27 28 29 303132 Следующая ⇒