Морская слава запорожского казачества. ХУ1-ХУП века

Витре, витре Божий! Ты усиди бував.

Казаков по Черному морю колыхав.

Чайками казацкими себе забавляв.

Стихотворный сборник

«Казаки и море»

Сост. Д. Мордовцев

Запорожцы... При этом слове перед глазами возникают образы, описанные в повести Гоголя «Тарас Бульба». Лихие рубаки на быстроногих конях. В произведении, ставшем классикой русско-украинской литературы, кавалерийские массы казаков ведут осаду сухопутной польской крепости Дубно. В окрестных полях и лесах и разворачиваются события. Николай Васильевич хорошо знал древнюю историю своего народа. Знал, несомненно, и о морских походах казаков. Почему он не развернул сюжет, по которому герои его повести сражались бы на черноморских «чайках», штурмуя Стамбул, — этот вопрос можно отнести к числу творческих загадок писателя. Но с талантливой подачи Гоголя, запорожские казаки — это отважные конники, лишь эпизодически пользующиеся лодчонками...

Между тем его современники немало писали о мореходстве запорожского казачества. В 1853 году в Саратове был издан сборник, включавший в себя стихотворения и отрывки из прозы, посвященные морским походам запорожцев в XVII веке. Составителем этого сборника, который имел общее название «Казаки и море», был малороссийский просветитель Дмитрий Мордовцев. Большая часть произведений, собранных им в сборнике, не имеет персональных авторов и относится к категории фольклора. Но о морских походах запорожцев писали и общеизвестные историки, и современники этих походов: французский инженер при польском дворе Боплан, итальянский инженер при дворе султана Д'Асколи, польские писатели и историки Пальчовский и Пясецкий, турецкий писатель Челеби, малороссийские историки XIX века Грушевский и Эварницкий. В Малороссии, Турции, Польше, Италии, Франции, Испании, Швеции и на Руси знали одно: запорожские казаки на море страшнее и искуснее, чем в поле.

Откуда и когда появились в истории запорожские казаки? Историки так и не смогли прийти к единому мнению на этот счет. Хотя данной книгой не ставилась задача ответить на этот вопрос, все же некоторые мысли на этот счет сформулировать необходимо. Самый ранний по дате морской поход запорожцев на Тягинь определяют 1492 годом. Что-то не верится, чтобы толпа беглых из континентальных земель, за год-два научилась строить морские суда, управлять ими в дальних морских переходах, разработала тактику морского боя, десанта на побережье, освоила навигацию, лоцию и мореходную астрономию. Причем в условиях почти поголовной неграмотности населения той эпохи. Скопление такой массы вундеркиндов за порогами Днепра с точки зрения здравого смысла необъяснимо. Кстати, от чего эти сухопутные вундеркинды в столь массовом порядке бежали на берега Днепра? Крепостное право в Московии появилось только в середине XVII века. В Малороссии к концу XV века его точно не было. Загадка.

1492 год — похоже, что это дата, просто случайно дошедшая до историков. Подобные плавания бывали и ранее. Значит, минимум с середины XV века запорожцы уже гуляли по волнам Черного моря. Где-то спустя сто лет, после завершения эпо- хи раздробленности славянских княжеств, за порогами Днепра стали стихийно формироваться ватаги казаков. А если не стихийно? Подумать стоит, чего ради землепашец оставит плодородные почвы Черноземья с благодатным климатом и подастся в морские пираты и рыбаки? Телевидения, радио и газет тогда не было — откуда неграмотному хлопцу было бы узнать, что казаки ходили морем на Тягинь и вернулись с богатой добычей? Ну, иной молодой субпассионарий мог «плюнуть» на скучный плуг и податься в «джентльмены удачи». Но чтобы в Запорожье повалили толпы таких отчаянных — это фантазия. Тем более что о крупных крестьянских восстаниях на Украине в начале XVI века историки не упоминают. Следовательно, запорожцы не могли быть скопищем лиц без роду-племени, пришедших с разных мест в разное время, незнакомых прежде с военным, судостроительным и морским делом. Это утопия. Но если они не беглые «бомжи», то кто они такие?

Стоит сравнить описания внешнего вида запорожских атаманов с образом киевского князя-язычника Святослава. Клок волос (оселедец) на макушке бритой наголо головы, серьга в ухе... Суровый, почти спартанский быт. Род занятий: война, охота, рыболовство, мореплавание. И дружинник князя Святослава, и запорожский казак в описаниях современников, как близнецы-братья. И тот и другой всегда были при оружии. Вероятно, что они имели семьи, детей, но домашнее хозяйство не удерживало их дома надолго. Собственно, это была своего рода каста, «цех» профессиональных, «кадровых» военных.

В 1997 году была издана примечательная книга Александра Бушкова «Россия, которой не было (загадки, версии, гипотезы)». Автор этой книги высказал гипотезу, которая может объяснить происхождение и специфические черты психологии казачества. Золотая Орда, по Бушкову, — не название государства монголов, а военно-демократическое сообщество воинов. В XIV веке, после краха военного государства — Золотой Орды, массы профессиональных военных, дружинников князя-хана, остались не у дел. И так же, как после 1992 года тьма бывших офицеров Вооруженных сил СССР подалась в частные охранные структуры, так же масса воинов с семьями стали селиться компактно. И начали снова воевать, только уже за самих себя. В самом деле, не рожь и репу же сеять богатырю в кольчуге? Рубили укрепленные городки, избирали вожака-атамана и шли «за зипунами» куда придется. Ясно, что к ним сбегались все обиженные властями или земляками разного рода преступники и авантюристы, любители легкой наживы, те, кому «ген воина» в крови не давал спокойно спать под кровлей мирного дома. Но основу, «кадр» казачьего Войска, составляли потомки профессиональных дружинников князей Золотой Орды. Часть бывших воинов Орды селилась на Дону, часть — на Днепре. И застучали топоры, устраивающие засеки в Приднепровье... Возводились Сечи (Сичи).

Кстати, Сечь была не одна, не только на острове Хортица. На котором, кстати, и был убит князь-язычник Святослав — воин и мореплаватель. У запорожцев, помимо Хортицкой Сечи, было еще несколько военных баз: Томаковская, Чертомлыц-кая, Перегноинская. Последняя располагалась прямо у Кинбурнской косы и была, по сути, главной военно-морской базой казачьего флота. Но и остальные не напоминали биваки конных армий. Вот Чертомлыцкая Сичь (ее план-схема сохранился в архиве Военно-Топографического Депо Военного министерства Российской империи) находилась на полуострове. На нем были: верфь, эллинги (закрытые помещения для хранения судов на берегу), магазин такелажа и лесоматериалов, кузница. А вот конюшен нет. Ни одной. Не было их и на острове Хортица, и на острове Томаковке. Практически каждая Сичь находилась на острове, добраться до него можно было лишь по воде. Если, конечно, знать фарватер среди порогов и отмелей.

Советские археологи, проводившие в этих местах раскопки в 1940 ив 1951 годах, находили остатки кузниц, медеплавильных и плотничьих мастерских. В них изготавливалось снаряжение для морских кораблей: якоря, скобы, крепления для судов. Но не было подков, стремян и украшений для сбруи боевых коней.

Суда каких же типов строились запорожскими казаками? По свидетельству французского инженера при польском дворе Боплана, они спускали на воду суда длиною в 60 футов и 12 футов в ширину. И 12 футов в высоту. Эти корабли не имели киля. Скорее, это было плавсредство, выдолбленное из одного огромного бревна. С бортов эта колода обшивалась досками, причем каждый ряд выпускался над предыдущим. Доски прибивались гвоздями. Вдоль бортов крепились пучки сухого камыша толщиной с бочонок, обвязанного липовым лыком. Камыш обеспечивал остойчивость и непотопляемость. На челнах имелись переборки и скамьи для гребцов, два руля — длинные весла с широкими лопастями — в корме и в носу. На каждом борту было по 10— 15 пар весел. Была еще одна мачта с одним прямым парусом, который поднимали лишь при попутном ветре. Палубы не имелось, и волны в бурю свободно перехлестывали через борт. Но на плаву судно держал, как пробка, камышовый пояс.

Так описывает запорожскую «чайку» француз Боплан. Ему вторит итальянец на турецкой службе Д'Асколи. Потом это же повторял и польский историк XVI века Марцин Бельский. Уже в самом конце XVII века уничижительно характеризует судостроение казаков голландец на службе у Петра I — вице-адмирал Корнелий Крюйс.

Почти все историки отечественные в XIX—XX веков, описывая казачий флот запорожцев, используют только их оценки. Почему-то никому в голову не пришло озадачиться тремя вопросами. Первый — почему «дошли» до потомков только мнения иностранцев о судостроении казаков Украины: поляков, турок, французов, итальянцев, голландцев, но нельзя прочесть оценки самих запорожцев или великороссов XVII века? (Эта странность почему-то «режет глаз».) Хотя среди запорожцев были грамотные и даже по-европейски образованные люди. Неужели за минимум два века интенсивного мореплавания никто из них не удосужился что-то написать о своем флоте, о своих судоверфях? Но не сохранилось... А может, не сохранили? Ведь полыхали пожары в архивах Донского Войска, значит, горели и библиотеки канцелярии Запорожского Гетмана. А сколько ценнейших документов эпохи допетровской Руси уничтожили или вывезли на Запад протестанты с начала XVIII века, доказывая, что приведены Петром I править дикими получеловеками-славянами? Не сосчитать.

И вопрос третий. Точнее — предположение. Известно, что запорожцы морем доходили до Дюнкерка, а это почти северная Атлантика. Были знакомы с судостроением стран Европы и Азии. Отказ казаков от кораблей крупного тоннажа объясним. Но почему за двести лет они не решились перенять косой парус, позволяющий идти и против ветра? Неужели два века запорожцы с упорством дебилов ворошили тяжеленными веслами волны, при свежем ветре, когда в том же Дюнкерке французы и англичане у них на виду поднимали косой парус? Нет, к Боплану и к его коллегам-иностранцам не должно быть абсолютного доверия, когда читаешь их описание казачьих судов. Иначе приходится поверить в слепых и дурных моряков-запорожцев.

Вероятнее всего, что казаки все же активно использовали парусное вооружение своих «чаек», не ограничиваясь примитивным прямым парусом.

Сомнение в объективности оценок, данных запорожскому судостроению иностранцами, укрепляет то, что именно ими пущена в историю байка о подводных лодках, якобы существующих у запорожцев в XVI веке. Автором этой легенды был иезуит Фурнье, поведавший миру, что в 1595 году казаки с помощью подлодок захватили Синоп. Монах побывал в Константинополе и «взял интервью» у свидетелей этого сверхнеобычного нападения: «Здесь мне рассказывали совершенно необыкновенные истории о нападении северных славян на турецкие города и крепости. Они являлись неожиданно, они поднимались прямо со дна моря и повергали в ужас всех береговых жителей и воинов». Дальше монах-журналист-международник сообщает, как его собеседники развеяли его скепсис. «Мне и раньше рассказывали, будто славянские воины переплывают море под водой, но я почитал рассказы выдумкой. Теперь я лично говорил с теми людьми, которые были свидетелями подводных набегов славян на турецкие берега». (Запись иезуита сильно напоминает отрывок из статьи в журнале уфологов, в котором очевидцы рассказывают о своих наблюдениях за «летающими тарелками» или прочими НЛО. — Примеч. авт.). Почему-то в XVII веке подводные челны запорожцами более не использовались. Но все же дыма без огня не бывает. Казаки могли притапливать свои суда в воду, делая их невидимыми на дальнем расстоянии. А сами умели дышать под водой с помощью полых тростниковых трубок Не исключено, что группа казачьего «спецназа» притопи-ла несколько «чаек», погрузив в них только холодное оружие: сабли и ножи, — и нырнула сама, сжав в зубах тростинки. В подводном положении они приблизились вплотную к береговой страже и, как морские черти — мокрые, решительные и беспощадные — полезли на приступ. И, бесшумно вырезав караул, очистили путь для всей флотилии. Кто-то из караульных мог уцелеть, убежать и рассказать начальству и иезуиту Фурнье страшную сказку о подводных лодках запорожцев.

Впрочем, некоторое число книг о казачьих морских походах, изданных самими малороссами в XVII веке, дошло до потомков. В XIX веке известнейший историк запорожского казачества Эварницкий нашел книгу — «Вирш на жалостный погреб зацного рыцеря Петра Конашевича Сагайдачного», изданную в Киеве в 1622 году. Раритет был с иллюстрациями. На одной из них казаки штурмуют крымский город Кафу. Изображены «викинги Черного моря» на большом корабле со сложным такелажем. Только таковых судов запорожцы и даром не хотели. На том рисунке при внимательном рассмотрении видно, что изображен турецкий корабль, взятый казаками на абордаж. Ибо на заднем плане вычерчен аналогичный корабль, атакуемый «чайками», с которого бежит турецкий экипаж.

Лишь к концу XVII века на Днепре стали строить для плаваний по Черному морю новый тип судов, так называемый «дуб» (вероятно, название произошло от названия древесины, которая использовалась для постройки таких судов, так как дуб практически не гниет в воде). Черноморский «дуб» запорожцев имел длину до 20 метров, палубу и две мачты. Парусное вооружение сходно со шхуной.

Казаки, конечно, много раз имели возможность взять на вооружение трофейные турецкие корабли. Могли купить, в конце концов. Научились же строить «чайки», так без труда освоили бы и крупнотоннажное судостроение. Не исключено, что подобные идеи соблазняли порой гетманов, мечтавших о своем геополитическом влиянии на Черноморский регион. Но их флотоводческие аппетиты неизменно терпели крах на Раде. Выслушав такого атамана, казаки заламывали на затылок папаху и резонно уточняли у поклонника больших кораблей: «А нащо воны нам, батько?! Хиба ж и так турка не бьемо? » Сметливый казачий ум был прав. Мелководье, речные устья, заросшие камышом, лиманы, наполненные отмелями, — большим кораблям там была готовая смерть. К тому же от пушечного огня с турецких галер намного легче было спастись маневром мелкой «чайки». Мешали и принципы военной демократии. Лишь в бою или в походе атаман — бог, царь и начальник. А на берегу, в мирной жизни он такой же брат-казак, равный среди равных. А командир-капитан большого корабля, даже стоящего «на приколе» на базе, на берегу также остается начальником. Но главное, запорожцы и без большого флота владели морем. По единодушному мнению современников из разных стран, запорожские «чайки» превосходили турецкие корабли по быстроходности и маневренности. Историки же снисходительно относят запорожские челны к категории судов прибрежного плавания. Это явная недооценка. Разумеется, переплыть Атлантический или Тихий океан на них было бы невозможно. Но пересечь Черное море, выйти через Средиземное море к берегам северной Франции на «чайках» удавалось вполне.

Основу военно-морской тактики запорожского флота составляла концентрация плотности и меткости ружейного огня с «чаек» по палубе турецкого корабля. Подойдя почти вплотную к противнику, стая «чаек» окружала турецкую галеру, словно рой ос медведя, и «жалила» его свинцом. Казаки привязывали лозой весла к кочетам (уключинам), оставляя управление судном лишь рулевым. Одна часть казаков стреляла залпами, вторая перезаряжала ружья. Пальба не прекращалась ни на минуту. Пули и картечь разили комендоров, палубных матросов, солдат абордажной партии... Потом на борт лезли казаки с саблями в руках.

В каждой Сичи умели делать порох, отливали ядра для фальконетов и пули для ружей. Кстати, сабли, оружие в первую очередь кавалерийское, имели не все казаки, но огнестрельное, для дальнего морского боя, берег каждый запорожец. Ружье и сабля считались признаками чести запорожца. Он мог пропить с себя все, ходить хоть голым, но, если оставался при оружии, значит, урона чести не имел. Отличительной была и военная психология запорожцев. Гуляки и пьяницы на берегу — в море они соблюдали строжайший «сухой закон». В Сичи они щеголяли в богатых нарядах, но в поход уходили в самой скромной одежде. Казак не проходил мимо убитого турка, если рядом лежал пистолет с богатой отделкой или сабля с серебром или золотом... Но в бой брал только проверенное, без ненужной пышности оружие. Более того, в море они специально смачивали стволы ружей, чтобы появилась ржавчина на поверхности: лучи солнца, играя на начищенной стали, могли выдать «чайку» глазу наблюдателя на мачте турецкой галеры. С захваченных кораблей запорожцы брали не только товары, пленных, но, если позволяли обстоятельства, снимали и пушки с боеприпасами. Если покоряли крепость, то старались взять с собой и осадные орудия. Так, в 1557 году польский аристократ Дмитрий Вишневецкий, командуя запорожскими казаками, взял штурмом турецкую крепость Ислам-Кермен. В числе трофеев посчитали крупнокалиберные крепостные орудия, которые перевезли морем в Сичь. Да-да, польский магнат командовал запорожцами к обоюдному удовлетворению. Антагонизм между польским дворянством и запорожским казачеством, похоже, сильно преувеличен сторонниками мифа о «присоединении Украины к России». Во всяком случае, в XVI веке он не был непреодолим, польские военные и казаки если не дружили, то нередко выступали как боевые союзники. Не случайно еще в начале XVII века запорожцев в Европе называли «польскими казаками», чтобы обозначить разницу между ними и казаками донскими — союзниками Московии. И в XVI столетии поляки и запорожцы славно погуляли по Черному морю.

Да простит читатель чуть нудное перечисление дат и мест, свидетельствующих о морских походах запорожцев, но они яркая иллюстрация смысла названия этой книги. Казачья флотилия ходила на Та-вань в 1502 и в 1504 годах. В Белгород (город на западном Причерноморье, ныне территория Болгарии) в 1516-м и в 1574-м. На Очаков ходили: в 1523, 1527, 1528, 1538, 1541, 1545, 1547, 1548, 1551, 1556 году. В том же году казаки грабили Керчь. Перекоп потрясли в 1558-м, Кафу сожгли в 15бО-м. За один год, 1575-й, успели разграбить три крупных турецких порта: Стамбул (окрестности столицы), Синоп и Трабзон. На следующий год также «пиратское трио», разорены города: Килия, Варна, Силистрия. Затем казаки прошлись по всему черноморскому побережью огнем и саблей — в 1578 году, в 1583, в 1586, в 1590, в 1593, в 1595 и 1599 году.

Получается, что в XVI веке запорожцы совершили минимум 25 крупных морских походов. В каждом походе обычно участвовало в среднем около 1000 казаков. Каждый из которых имел, как уже отмечалось, ружье — это значит более 25 000 стволов. А надо было еще наплавить пуль и ядер, наготовить пороху на такую толпу стрелков и артиллеристов. Настроить десятки морских «чаек» со всем снаряжением. В XVI веке воинское подразделение в пару тысяч человек, вооруженных огнестрельным оружием, считалось мощнейшей военной силой. А город, в котором проживало более 20 тысяч жителей, — был крупным городом. Конечно, запорожцы уходили в походы не из одной-единственной Сичи. Но тем не менее, с какой стати десятки тысяч людей-пахарей стали бы бежать (от кого? ) в Запорожскую Сичь, если считать казаков скопищем беглых «бомжей»? Отмечена ли в XVI веке массовая миграция славян за пороги Днепра? Да, эти самые беглецы без роду-племени еще и приносят с собой каждый ружье — вещь дорогую и дефицитную в времена. А самое интересное то, что недавний землепашец или скотовод за несколько месяцев превращается в бывалого морехода и в меткого стрелка.

Легко себе представить: качается на волнах турецкая галера, еще более прыгает на гребнях легкая «чайка»... Турки бьют из всех орудий. Соседи толкают, пороховой дым застилает прицел. В таких условиях и из автомата Калашникова не всякий попадет в цель, а уж из кремневого ружья... Получается, что ни беглый холоп, то снайпер.

Да, среда казаков пополнялась пришлыми. Но основой ее были потомственные воины, которые родились, выросли, возмужали и получили отличную боевую подготовку в родной Сичи. С детства они учились стрелять без промаха, фехтовать абордажной саблей, рукопашному бою, навыкам мореплавания. То есть представляли собой давнее морское сословие, корнями уходившее в «кадры» дружинников древнерусских князей. Военно-морское сословие.

Заручиться поддержкой столь умелых воинов, нанять их мечтали многие государи той эпохи. В конце XVI века московский царь Иван IV Грозный направлял бояр — сговориться с Радой, чтобы казачья флотилия запорожцев прибыла на Балтику сражаться с шведским флотом. Царь озадачился созданием русских ВМФ на Балтике, арендовал для военно-морской базы остров Борнхольм, нанял командующего русским Балтийским флотом XVI века — датчанина Карла Карстена, нанял десяток боевых кораблей (офицеры — иностранцы, матросы и комендоры — русские). Но этого было мало, вот он и звал на Балтику братьев по вере — запорожцев. Но что-то у бояр с гетманами не сложилось, на Балтику запорожские казаки не попали. Нет сомнений, что царь Иван Грозный зело бы удивился, узнай, что потомки припишут создание русского флота на Балтике полуграмотному мужу горничной немецкого пастора. А запорожцев будут считать неисправимыми конниками.

Но хотя шведов запорожцы так и не потрепали, турецкие корабли и прибрежные крепости они раскалывали, как рукояткой пистолета орехи.

Шестнадцатое столетие, особенно его первая четверть, было эпохой расцвета флота Запорожского Войска. Почти буквально «золотым веком», ибо на казачьих «чайках» сундуки были полны трофейным турецким, татарским, французским и испанским золотом. Именно в этот период турецкий флот утратил стратегическую инициативу на Черном море. Казачьи флотилии заставили султана сначала сосредоточить практически весь свой флот в Азовском и Черном морях. А когда это не помогло, не спасло морские торговые коммуникации и северные колонии Турции от запорожцев, султан был вынужден подписать наивыгоднейший торговый договор с запорожцами. В XVII веке запорожцы вырвали у Турции стратегическую морскую победу. Такой, смело можно сказать, не удалось достичь ни одному из российских императоров с XVIII по XX век!

Если ранее казаки, грабя турецкое и крымское побережье, старались уходить от схваток с турецким флотом в открытом море, то теперь запорожские флотоводцы не боялись принимать такое сражение. Уже в мае 1602 года казаки в устье Днепра, захватив у турок несколько галер, с эскортом в 30 «чаек».вышли в море.

(Это подтверждает тот факт, что эпизодически они использовали для своих нужд крупные корабли. И при желании могли бы настроить армаду подобных судов.) И разметали турецкий конвой под Килией, захватив еще одну боевую галеру и несколько транспортных судов. Затем в Днепровском лимане эти же казаки атаковали эскадру турецкого адмирала Гасан-аги, отбили галеру и захватили еще одно судно, идущее из Кафы. И с попутным ветром вернулись домой. Трофейные корабли пустили на дрова, предварительно сняв все полезное, прежде всего артиллерию. Вопрос: если казаки захватили минимум пять галер и отлично управляли ими, разгуливая по Черному морю и громя турецкие эскадры, моряки они или кавалеристы? И главное, могли ли они оставить эти плавучие трофеи до следующей кампании? Могли, несомненно! Но зачем? Консервация деревянного судна на зимний период — дело хлопотное, а оно вольным казакам надо? Кроме того, стоянка таких судов выдавала туркам и татарам место базы запорожцев, лишала преимущества внезапного выхода в море, рассекречивала и место этого выхода. Да гори они огнем в печках, эти галеры, летом еще захватим! И действительно, захватывали десятками.

В 1606 году запорожцы напали на Килию и Белгород. Попутно разгромив в море турецкую эскадру, взяв на абордаж уже 10 галер. В тот же год казаки взяли крепость Варну, считавшуюся неприступной, как в XVIII веке — Измаил. Одновременно уже сам гетман Запорожского Войска, Петро Сагайдачный, повел не менее мощную флотилию на Кафу. Годом позже адмирал-гетман Сагайдачный одержал победу над турецким флотом у Очакова. 1609 год: 16 «чаек», имея на борту более 800 казаков, наводили ужас на Измаил, Килию, Белгород (Аккерман). Другой отряд мучил многострадальную Кафу. В 1613 году запорожцы разорили практически все южное побережье Крыма.

Тут уж у султана лопнуло терпение! «Чаша гнева» у монарха переполнилась. В ярости он приказал сильной эскадре стоять в засаде у устья Днепра — караулить возвращающихся с победой «православных викингов». Видимо, караульные боялись больше султана, чем казаков. Потому запорожцы смогли застать ночью мирно храпящих турок врасплох. Незаметно для часовых подкрались к самым бортам турецких кораблей... Шесть галер взяли без единого выстрела. Остальным удалось в панике удрать.

Но самым звонким по морским победам выдался 1614 год. Это был действительно «черный год» султанской Турции.

Уже в последних числах августа 2000 запорожцев на 40 «чайках» для начала захватили Синоп. Полностью уничтожили гарнизон, ворвались в старинный замок, подожгли город. Взорвали арсенал, сожгли верфи и стоявшие в порту и на рейде галеры и галионы. История не сохранила имя командующего казачьей эскадрой, но не иначе его душа переселилась в младенца Павла Нахимова...

Если раньше запорожцы совершали лишь краткие набеги на турецкую территорию, то 1614 год можно считать началом широкого вторжения в Турцию с моря. В султанском дворце в Стамбуле грянули «оргвыводы». Повесили великого визиря Насух-пашу, ответившего своей шеей за ужас Синопа. Румелийскому бейлербею, Ахмет-паше, приказали стеречь казаков в Днепровском лимане, предупредив, что если его янычары проспят казаков, как накануне, то бейлербею лучше будет самому повеситься на нок-рее. Из Средиземного и Мраморного морей в Черное была отправлена эскадра Али-паши и главные силы флота с его главкомом — Капудан-пашой. Для борьбы с казаками в Азовском море была передислоцирована эскадра Шакшак Ибрагим-паши. К осени 1614 года в северных морях турки сосредоточили почти весь флот Блистательной Порты. Такого еще не бывало никогда. Самое худшее для турок было то, что такие громадные силы вернулись обратно ни с чем. Несколько выигранных у казаков мелких стычек — вот и все успехи этой армады. Сотни боевых многопушечных кораблей захватили в плен не более 60 казаков, еще две сотни запорожцы потеряли убитыми. Трофеи мусульман были более чем скромными.

На следующий год казачий флот появился уже на горизонте Стамбула. Наплевав на 24-тысячный гарнизон столицы, на 6-тысячную личную гвардию султана и на военных моряков, запорожцы напали на порты Мизевну и Архиоку. Сам султан в тот день охотился в предместьях столицы. Его очень заинтриговали столбы дыма, поднимавшиеся над городом. Прибыв во дворец и узнав, в чем причина паники и пожаров, монарх «взорвался яростью», как бочка с порохом. Флоту Капудан-паши было приказано догнать и отомстить неверным! Догнали только в устье Дуная. Казаки легко и быстро развернулись и полностью разгромили всю турецкую эскадру. Взяв в плен самого главкома турецкого флота. (Можно предположить, что тот сдался сам, понимая, что прорываться можно только к собственной виселице. Невозможно себе представить, чтобы султан простил его после такого поражения.) На захваченных галерах запорожцы подошли к Очакову и на глазах у его гарнизона сожгли свои трофеи.

1616 год. Атаман-гетман Сагайдачный с двумя тысячами казаков одержал блестящую морскую победу в Днепровском лимане, разгромив 14-тысячный отряд на 116 судах эскадры Али-паши. Казаки потопили, сожгли и захватили 15 галер и более 100 вспомогательных судов. Только одной галере удалось выскользнуть — с самим Али-пашой. Осенью адмирал Сагайдачный подошел со своей флотилией к Синопу. Потом сжег порт Минер, где уничтожил 26 турецких кораблей. Эскадра турецкого адмирала Циколи-пагги из 6 галер с вспомогательными судами бросилась в погоню. Казаки их подождали... потопили три галеры... и поплыли себе дальше. Отряд кораблей Ибрагим-паши подошел к Очакову, чтобы караулить возвращавшихся в Сичь казаков. Долго же он ждал! Запорожцы решили, раз ветер попутный, а сундуки еще не полны, взять курс к побережью Малой Азии. Разгромив еще раз Синоп, эскадра Сагайдачного вторглась в святая святых — в пролив Босфор. Если бы она достигла главной базы турецкого флота — острова Родос и овладела бы еще и им... Султану можно было бы вешаться самому. Но он повесил еще одного великого визиря — Насир-пашу. Несчастный царедворец просто не мог решиться сообщить султану об истинном положении дел. За него это сделали «доброжелатели». Монарх был скор на расправу!

И его можно было понять. На следующий год — в 1617 году — казаки гетмана Дмитро Барабаша подошли к Стамбулу, и их паруса стали видны в окна султанского сераля. Б открытом море они одержали полную победу над турецкой эскадрой, причем удалось утопить ее командующего. В полном отчаянии султан запросил помощи у польского короля. Он казнил адмиралов и министров, рвал и метал клочки своих фирманов, требовал войск и кораблей.

Солдаты и моряки были, но, по свидетельству французского посланника в Стамбуле де Сези, их заставляли воевать с казаками буквально из-под палки. Страх перед запорожцами был сильнее страха перед палочными ударами. С таким войском много не навоюешь, но делать было нечего.

Разочаровавшись в возможности защититься от запорожцев военной силой, султан стал просить польского короля Сигизмунда III урезонить «польских казаков». В Стамбуле знали, что формально Запорожские Сичи находятся во владении польского королевства. Но в том-то и дело, что только формально! Через год большая флотилия казаков вышла в Черное море, игнорируя угрозы из Варшавы оставить мореходов без жалованья из королевской казны. Что им был «оклад», когда они потрошили богатые кладовые турецких и татарских сокровищниц. Надо отметить, что в Варшаве король искренне хотел помочь своим южным союзникам в борьбе с Русью. Польский монарх, узнав, что казаки плевали на его запрет, повелел сейму (парламенту) направить делегацию депутатов в Сичь — убеждать запорожцев не обижать турок. Представитель короля в сейме вынес этот вопрос на повестку дня. Депутаты начали прения. Обсуждали долго. Единогласно признали, что «сладка смерть за Отчизну». Но сами смаковать эту сладость не захотели, пояснив, что для них поездка к запорожцам «смертью пахнет». Польские парламентарии, оценив риск на вкус и запах, решили, что такая политика не для них. И предпочли для себя «горькую жизнь за Отчизну», без аромата смерти. А казаки занялись привычным делом — бить мусульман.

В феврале 1620 года в морской поход вышли более 300 «чаек» — около 15 000 казаков. А летом 1621 года запорожцы чуть было не взяли столицу Оттоманской Блистательной Порты. Подступы к Босфору охраняли только три галеры. Когда на горизонте увидели паруса 16 «чаек», в городе началась безумная паника. Только через два дня удалось наскрести 40 торговых и вспомогательных судов. Но эта «ополченческая» флотилия так и не решилась вступить в бой с 16 казачьими челнами, экипажи которых деловито и спокойно экспроприировали ценности турецких богачей. Известие о казаках достигло каюты турецкого адмирала Халиль-паши, эскадра которого базировалась в Килии. Как исправный служака, он бросился на защиту столицы. Казаки заманили его флот на мелководье и разгромили наголову. Было потоплено 20 галер, остатки турецкого флота укрылись в гавани Стамбула.

Правда, это не значит, что турки были такими трусливыми, неумелыми и невезучими противниками. Бывали победы и у них. Казаков, захваченных в плен моряками Капудан-паши, привезли в Стамбул и там предали казни с мстительной жестокостью. Французский посланник в Турции де Сези пугал короля Людовика XIII описаниями этих казней. Пленных запорожцев топтали слонами, разрывали на части, привязав между галерами, закапывали заживо... Оставшихся 40 казаков, облив смолой, сожгли заживо.

Запорожцы мстили. Уже в июне 1624 года 102 «чайки» были у стен Стамбула. Еще при выходе из Днепровского лимана они встретились с эскадрой турок из 25 галер и 300 мелких судов — ушкалов (мелких, но по своим размерам и вооружению равных казачьим судам. — Примеч. авт.). Морское сражение шло несколько часов, казаки опрокинули турок и вырвались в море. В том же году в морской поход вышла флотилия из 150 «чаек». Получается, что в море в том году вышли в общей сложности 252 «чайки», а если на каждой было по 50 казаков, то более 12 000 запорожцев вели бои на море. Дивизия, по счету XX века. Но никак не кавалерийская. Зимой 1623/24 года в Сичи не смолкали топоры — рубили «чайки», заготавливали порох, плавили свинец, шили паруса и смолили канаты, ковали якоря... До конных ли подков было запорожцам? На следующий год в море вышло более 350 «чаек» — почти 18 000 казаков.

А летом 1б25 года в устье Дуная произошло еще одно масштабное сражение турецкого флота — 43 галеры адмирала Реджеб-паши против 350 запорожских «чаек». Имя казачьего адмирала история не сохранила.

Сражение окончилось вроде бы победой турок. Только 30 казачьих «чаек» добралось до берега. Но потери турецких моряков были колоссальны, за что тот бой можно смело окрестить «пирровой победой». На начальном этапе сражения преимущество было у православных. Ветер стих, паруса турецких галер обвисли, а подневольные гребцы устали. Зато дружно взмахнули веслами на легких «чайках».

О том сражении сохранилось воспоминание турецкого ветерана. «Началась страшная битва, мусульмане сражались с несказанной отвагой. Корабль Капудан-паши очутился в беде и чуть не стал добычей разъяренной сволочи, — ругался в хрониках турок. — Эти злодеи, узнав его галеру по трем фонарям, помещавшимся на корме, как неистовые набросились на нее с трех сторон, так как сзади ее защищали пушки и частая ручная стрельба. Несмотря на массу своих трупов, двести негодяев все-таки влезли на палубу корабля, и до мачты было так завалено трупами неверных, что нельзя было пройти. Гребцы галеры, все из казацких пленных, перестали работать веслами и, наверное, ударили бы на мусульман, если бы не были закованы в кандалы... Много других кораблей уже становилось жертвой разъяренных неверных, уже мусульмане, видя неминуемую гибель, припадали, моля о помощи Аллаха... как вдруг эту страшную тишину развеял счастливо налетевший шквал. Надуваются паруса, и через несколько мгновений множество перевернувшихся и разбитых челнов наполняет море тысячами неприятельских трупов». Турки оценили урон казаков в 172 «чайки» захваченными, при 786 пленных. Потоплено, по их мнению, 100 судов. Европейские дипломаты из Стамбула доносили о более правдивых данных. Они насчитали только пленных, а «чаек», вероятнее всего, потопили не более 70. Француз де Сези едко описал причины успеха турецкого флота: «Если бы не северный ветер, который поднялся и помог паше, казаки разгромили бы его флот». И несмотря на крупное поражение казаков, европейцы именно в те годы писали восторженные отзывы о них. «Казаки так отважны, что не только при равных силах, но и 20 «чаек» не побоятся 30 галер падишаха, как видно это ежегодно на деле», — писал итальянец Д'Асколи. Французу и итальянцу вторил польский историк Павел Пясецкий: «По словам самих турок, никого они не страшатся больше казаков».

Да, запорожцы были храбры, презирали смерть. Но одной смелости мало, надо еще и воинское мастерство. Только откуда оно могло быть у десятков тысяч беглых землепашцев, за год-два научившихся стрелять более метко и рубить более виртуозно, чем профессионалы турецкого султана? Странные беглецы ломились в Сичь. Не отчаявшиеся холопы, а какие-то дезертиры из «спецназа».

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒