В социальном пространстве, его социальный вес, характер и поведение

 

Эта принадлежность индивида к ряду систем взаимо­действия представляет собой сложную совокупность ко­ординат, определяющих и характеризующих его социаль­ное положение и его социальную физиономию. Подобно

- П. А. Сорокин, том 2

тому как положение точки определяется указанием ее пространственного отношения к осям абсциссы и ордина­ты, так и социальное положение индивида (а в значитель­ной мере и его поведение) определяется указанием тех систем взаимодействия (коллективных единств или со­циальных групп), членом коих он является, и той роли, которую он играет в каждой из этих систем. Само собой разумеется, социальная система координат гораздо слож­нее системы координат двух или трех измерений. Выра­жаясь образно, это будет система координат п измерений. Связь индивида с каждой из многих реальных совокуп­ностей, членом которой он состоит, будет играть роль одного измерения. Таких реальных совокупностей будет множество; поэтому и социальная система координат, определяющая социальное положение индивида, будет системой многих измерений.

Определение положения, занимаемого индивидом в этой системе координат, является обычным методом характеристики социального положения, социальной фи­зиономии и общественного веса данного индивида. Пере­фразируя известную пословицу, можно сказать, «скамей мне, участником каких реальных совокупностей ты явля­ешься и какую роль занимаешь в каждой из них, и я скажу

тебе, кто ты».

Любой индивид социально стоит столько, сколько стоят группы, к которым он принадлежит, и место, зани­маемое им в каждой из них. Если эти группы влиятельны (напр., государство) и если он там является не десятой спицей в колеснице, то и общественный вес его будет значителен. Если же сама группа будет не влиятельной (напр., общество лыжного спорта), то будь индивид ее председателем, удельный общественный вес его (если он не играет роли в влиятельных группах) будет ничтожным. И действительно, в обычной жизни самым употреби­тельным методом характеристики того или иного неиз­вестного нам индивида служит сознательное или бессоз­нательное применение «метода социальных координат». Применение его мы наблюдаем во множестве фактов, начиная с «визитных карточек», где кратко обозначается, членом каких коллективных единств данный индивид яв­ляется («Член Академии наук», «профессор университе­та», «редактор такой-то газеты», «секретарь професси­онального союза», «управляющий фабрикой или заво­дом», «присяжный поверенный», «Председатель 1убисполкома» и т. д.), и кончая разговорной характери-

стикой данного лица, сводящейся к указанию тех групп, участником коих он состоит («Он русский и православ­ный, молодой человек, из фамилии Ивановых», «служит в таком-то ведомстве», «занимает такой-то пост», «дво­рянин», «женат», «по партии кадет», «секретарь общества любителей охоты и гребного спорта», и т. д., вся эта характеристика представляет не что иное, как указание на ряд социальных групп, к которым этот индивид прича-стен, иначе — определение его места в системе социаль­ных координат). Если такая характеристика будет полной и исчерпывающей, т. е. с исчерпывающей полнотой даст нам перечисление тех реальных совокупностей, к кото­рым индивид прикосновенен, и той роли, которую он там играет, то такая характеристика даст нам достаточно полное определение социального положения данного ин­дивида.

По характеру соответственных реальных совокупно­стей и его роли в них мы можем составить себе довольно ясное и отчетливое представление об общественном весе данного лица, о его литературных, религиозных, полити­ческих и эстетических взглядах и вкусах, о ряде других свойств, определяющих его социальный характер, физио­номию и поведение.

Чем дифференцированнее и сложнее та человеческая среда, в которой данный индивид живет, и чем более индивиды отличаются друг от друга, тем система харак­теризующих индивида социальных координат будет слож­нее и подробнее⁷.

В первобытных группах, где разделение труда и об­щественная дифференциация невелики, где все члены группы имеют сходные религиозные, правовые и др. взгляды и вкусы, где обычаи, нравы и поведение членов одинаковы, достаточно сказать, членом какого тотема, какой половой и возрастной группы в пределах тотема индивид является, чтобы тем самым дать довольно пол­ную социальную характеристику, «визитную карточку» индивида. Сказав о нем, что «X является членом группы камиларои¹¹*, мужчина и полновозрастный», раз мы зна­ем, что представляет собой племя камиларои, мы тем самым даем полную характеристику данного индивида,

В свое время мы увидим, что рост социальной дифференциации и рост оригинальности, своеобразия индивидов причинно связаны друг с дру­гом. См.: Draghicesco. Du role de 1'individu dans le determinisme sociale. Paris, 1904. Passim и гл. об отношении психологии и социологии.

2*

ибо этими «тремя измерениями» (указанием тотемиче-ской группы, пола и возраста) мы определяем и даль­нейшие его свойства: его религия будет такой же, как и у всех членов камиларои, его правовые, нравственные и эстетические вкусы и склонности те же, что и у других членов этого племени, и т. д.

Здесь характеристика индивида, ввиду недифференци-рованности первобытной группы, исчерпывается тремя-четырьмя измерениями, т. е. указанием трех-четырех кол­лективных единств, к которым он сопричастен.

Иначе обстоит дело в современной дифференцирован­ной сочеловеческой среде, где индивиды не похожи друг на друга, где каждый из них своеобразен и оригинален. Здесь, ввиду ее дифференцированности, системы «трех-четырех» измерений обычно слишком мало. Сказать о ком-либо, что «он русский, мужчина, совершеннолет­ний», — значит сказать слишком мало. Чтобы иметь бо­лее или менее ясное представление о человеке, о его «социальной физиономии», нужен еще ряд добавочных координат. Это тем более необходимо, что здесь «могут складываться самые необыкновенные комбинации: в странах, где установлена всеобщая воинская повин­ность, человеку, духовно и социально стоящему на выс­шей ступени, приходится подчиняться унтер-офицеру»⁸.

Поэтому ограничиться указанными «тремя измерени­ями», плюс четвертое — он «солдат» — слишком мало. Солдатом, русским, совершеннолетним может быть и безграмотный и Менделеев, и крестьянин и дворянин, и нищий и миллионер, и коммунист и монархист, и Ива­нов и Петров, и атеист и раскольник, и т. д. Чтобы иметь сколько-нибудь определенное представление об индиви­де, к этим координатам необходимо добавить ряд новых координат, указывающих, к каким системам взаимодей­ствия— по сословию, профессии, религии, партии, эконо­мическому положению, образованию, семье и т. д. ин­дивид принадлежит. Только при такой полной и сложной системе коор/дшат социальная физиономия индивида в дифференциро^нных группах будет определена; только в этом случае его «визитная карточка» для нас будет много говорящей.

Правда, и здесь эту систему координат можно сделать простой и немногочисленной путем перечисления немно-

⁸ Зиммель. Соц. дифференциация, 155 —156. 36

 

гих: — двух-трех социальных групп, — принадлежность к которым уже предполагает принадлежность к ряду других коллективных единств. Так, читая на чьей-либо визитной карточке, что он «профессор Московского Уни­верситета» или «священник такой-то церкви», или «капи­тан такого-то полка», мы на основании этого «измере­ния» решаем, что эти индивиды русские по подданству, мужчины, совершеннолетние и грамотные. (Ибо до недав­него времени нельзя было быть русским профессором, русским священником и русским капитаном, не будучи русским по подданству, мужчиной по полу, грамотным и совершеннолетним). Но, во-первых, такая сокращенная система социальных координат является сокращенной только внешне; во-вторых, даже и она не дает нам сколь­ко-нибудь полной характеристики индивида: сказать об индивиде, что он «профессор Московского Университе­та»— все же мало; кое-что эта координата дает, но дале­ко не все. Профессор чего? какого предмета? К какой партии принадлежит? Женат или холост? К какой семье, к какой фамилии он относится? К какому научному, религиозному и эстетическому толку причисляется? Ка­ким весом пользуется в научных сферах и т. д.? — все это вопросы, на которые «одно указанное измерение» (при­надлежность к группе профессоров) не дает ответа, и от­вет на которые нужен для сколько-нибудь полного пред­ставления об индивиде... Вот почему в дифференцирован­ной социальной среде социальная система координат, определяющих общественное положение, социальную физиономию и поведение индивида, неизбежно становит­ся сложной, многочленной, состоящей в указании ряда коллективных единств, в которых индивид участвует⁹.

Таково общее правило. Исключением являются лишь немногие выда­ющиеся личности, но и то скорее исключением кажущимся. Имя

«Льва Толстого», Менделеева, Вильсона, Достоевского, Дарвина и др. говорит само за себя. Эти лица, получив известность, представляют, так сказать, «самодостаточные величины», одни имена которых дают Достаточную характеристику данных лиц. Но легко понять, во-пер­вых, что мы составляем о них представление по их работам или трудам, которые говорят нам. к какой социальной группе в том или ином отношении они себя причисляют (к какому религиозному, нрав­ственному, научному, партийному, литературному течению принад­лежат и какое положение занимают в каждой из этих групп), значит они сами устанавливают свое положение в сложной системе социаль­ных координат. Место рекомендации здесь занимает «саморекомен­дация» путем своих работ; иными словами, и здесь не обходится дело °" сложной системы социальных координат: во-вторых — одного

Ограничимся пока сказанным. Эти положения ниже найдут развитие и подтверждение.

§ 6. Критика старой теории общественной группировки

В целях правильного понимания предыдущего, как и последующего, здесь необходимо подробнее остано­виться на нарисованной картине соотношения коллектив­ных единств или социальной группировки индивидов.

Старые социологи рисовали дело так: перед нами существует «единое общество». Этому «единому обще­ству» они противопоставляли индивида, личность. Ино­гда, говорили они, индивид солидарен с обществом, ино­гда — он антагонизирует с ним. «Интересы общества и личности солидарны», говорят нам одни. «Интересы личности и общества противоположны», «между ними существуют — антиномии», говорят нам другие¹⁰. Отсю­да— проблема личности и общества, одно время весьма сильно занимавшая умы социологов.

Из этих положений вытекало, что между индивидом и «обществом как целым» нет никаких посредствующих групп, что первый принадлежит и может принадлежать только к единому обществу, а не ко многим, что его социальное положение определяется системой одного из­мерения — принадлежностью к одному определенному «обществу», а не системой координат многих измерений. Само это «единое общество» рисовалось в форме какого-

знакомства с литературными работами или общественными трудами данных лиц для характеристики их все же недостаточно. Зная Мен­делеева как химика, прекрасно изучив его химию, мы знаем о его личности мало. Чтобы знать о нем больше, нам необходимо иметь сведения, к каким социальным группам он принадлежал в течение своей жизни и какую роль он в них играл. Без этих знаний, которые обычно даются в биографиях и автобиографиях известных лиц, мы слишком мало будем знать о Менделееве как о человеке. То же относится и ко всем выдающимся именам. Всякая биография и авто­биография, дающие нам понятие о жизни и характере индивидов, представляют не что иное, как перечисление различных социальных групп, членом и участником которых данное лицо состояло в течение своей жизни («родился в таком-то городе, в такой-то семье, учился там, был председателем или деятельным работником в такой-то группе и т. д.— вот обычный материал curriculum vitae» ¹²'). След., и в этих случаях нет исключения из общего правила. См., напр., Михайловский. Что такое прогресс; Борьба за индивиду­альность; Палант. Les antinomies 1'individu et la societe. Paris, Alcan, 1913.

 

то круга, внутри которого живут — то солидаризируясь с ним, то антагонизируя, составляющие его индивиды. Вся поверхность земли, с этой точки зрения, представ­лялась разделенной на ряд территорий, каждая из кото­рых была занята «единым обществом», причем границы этих обществ пересекаться не могли, пространственно эти «единые общества» совмещаться не могли, т. е. на одной и той же территории не могли существовать два «единых ' общества».

На одном полюсе социологи видели «единое обще­ство» (или «общество как целое»), на другом—личность. Образно дело рисовалось так: дано на определенной территории {напр., в границах России, Франции, Англии) множество индивидов. Эти индивиды связаны друг с дру­гом социальной связью и в своей совокупности составля­ют «единое общество» как целое, например, русское об­щество, в отличие от английского. Индивид, как единица, временами противостоит этому «обществу», временами солидарен с ним.

В итоге получалась довольно простая картина, резю­мируемая в положении: «общество и личность»... Схемой таких представлений может быть такой рисунок (см. рис. 6). Дано «единое общество» № 1, в котором все члены принадлежат только к нему и не входят ни в какое другое общество. Каждый из индивидов, например А, противостоит всем остальным, образующим «общество». Рядом с таким «обществом № 1» даны не пересекаю­щиеся с ним «общества № 2, № 3» и т. д., в которых опять повторяется та же антиномия или гармония «лич­ности и общества» ".

В основе таких представлений лежали определенные, ■ хотя и не всегда осознанные предпосылки, а именно: \ /) предпосылка пространственно-территориальной несов- , местимости многих «обществ», заимствованная у государ-ствоведов; 2) предпосылка единой социальной связи, 3) предпосылка, состоящая в том, что индивид может принадлежать только к одному «обществу», а не ко мно-' гим, и 4) предпосылка существования «общества вообще». \

В настоящее время, как эти предпосылки, так и очер­ченное представление о существовании какого-то «едино­го общества» или «общества как целого», должны быть сданы в архив. Быть может в отдаленные времена, когда

Такова напр., концепция De Greef'a в его: La Structure Generale des bocietes, т. Г, II, III. 1908.

 

Л 3.

М 1.

люди жили островками на поверхности земли, когда одна группа людей, сожительствующих вместе, была отделена от других групп огромными пространствами, когда они абсолютно не соприкасались друг с другом и были совер­шенно изолированы, — в такие времена, быть может, и су­ществовало нечто подобное тому, что рисует очерченная теория «единого общества». Но с момента, когда китай­ские стены, изолировавшие одну такую группу от других,

пали, когда между ними установилась диффузия, возник­ли сношения и обмен (в форме торговли, военных дейст­вий, умыкания женщин, мирных сношений и т. д.), когда появилась социальная дифференциация, с этого времени такие понятия и представления становятся ошибочными и не соответствующими действительности...

Иными словами, я утверждаю, что: 1) неверна пред­посылка территориальной несовместимости или непрони­цаемости многих «обществ» или «коллективных единств», 2) неверна предпосылка единой социальной связи, 3) невер­но, что индивид принадлежит к единому обществу, 4) не­верно, что существует какое-то единое общество, гар­монизирующее или противостоящее личности.

Вся предыдущая концепция — продукт поверхностно­го анализа явлений и сознательная или бессознательная «отрыжка» органической теории общества...

Эти выводы следуют из всего предыдущего. Они же следуют и из того, что будет сказано ниже. По­стараемся кратко показать это. Начнем с рассмотрения предпосылок.

Государствоведы нас учат, что на одной и той же территории два государства несовместимы. Такое поло­жение имело бы значимость, если бы группировка ин­дивидов в коллективные единства исчерпывалась государ-

 

ственной группировкой, если бы «общество» отождеств­лялось с государством. Но, во-первых, и в применении к государству этот принцип территориальной несовме­стимости двух государств не всегда верен: я разумею явления союзных государств. (См. ниже § о государствен­ной группировке.) Во-вторых, нужно быть слепым, чтобы не видеть, что группировка индивидов в государственные коллективы есть лишь одна из многих видов группировок их в другие единства. Помимо государственных групп существуют коллективы: религиозные, профессиональ­ные, партийные, расовые, языковые, границы которых не совпадают с границами государственной группировки: одно и то же государство состоит из лиц, принадлежащих к различным церквам, и обратно: лица, принадлежащие к одной религии, состоят подданными различных госу­дарств. То же применимо и к остальным группам.

Думать, что социальная группировка индивидов ис­черпывается государственной группировкой, или социаль­ное расслоение населения исчерпывается расслоением его по государствам, значит утверждать нелепость (см. ниже).

Отсюда следует, что на одной и той же территории ^; существуют и могут существовать не одно, а ряд коллек- ^/ /пивных единств, друг с другом не совпадающих. Так, на территории России как политического единства сосуще­ствует множество коллективов или «обществ», то заклю­ченных в пределах этой территории, то пересекающих ее и выходящих за ее пределы; таковы коллективы: «право­славные», «католики», «протестанты», члены которых со­стоят абонентами «обществ»: «католическая церковь», «православная церковь» и т. д., обществ, отличных от общества «Русское государство» и не совпадающих с ним и сосуществующих на одной территории с последним. Таковы коллективы: «поляки», «украинцы», «черемисы», «евреи» и т. д., опять-таки сосуществующие с «Россией», в пределах «России», то включенные в территорию рус­ского государства, то выходящие за его пределы. Таковы далее коллективные единства: партийные (напр., комму­нисты, социалисты, монархисты, республиканцы и т. д.), профессиональные союзы и т. д.

Сказанного достаточно, чтобы признать тезис про­странственной несовместимости или «непроницаемости» Двух групп ложным. Если этот тезис частично применим к некоторым однородным группировкам, в частности ^к государственным, то он совершенно ложен в применении

к разнородным группировкам. В этом смысле Зиммель

прав, говоря:

Gewisse Verbindungstypen konnen ihrer ganzen soziologi-schen Form nach sich nur so verwirklichen, dass innerhalb des Raumgebietes, das von einem ihrer Exemplare erftillt wird, fur kein Zweites, Platz ist. Von andern dagegen kam eine beliebige Zahl — soziologisch gleich gearteter — denselben Umfang erftillen, indem sie gegenseitig gleichsam permeabel sind; weil sie keine innerliche Beziehung zum Raum haben, konnen sie auch nicht in raumliche Kollisionen geraten¹³*. Примером первой группы Зиммель указывает государст­во, примером второй — церковь¹².

Перейдем ко второй и третьей предпосылке. Раз существует «единое общество», противостоящее лично­сти, то естественным выводом отсюда является поло­жение, что индивид может принадлежать лишь к одному этому «единому обществу», что он не может принад­лежать ко многим обществам. Другой стороной этого положения является утверждение, что социальная связь, соединяющая индивида с обществом, является связью одного измерения, что он может быть относим лишь к одному обществу.

Вышесказанное о принадлежности индивида ко мно­гим коллективным единствам, друг с другом не совпада­ющим (к семье, к государству, к церкви, к профессии, союзу, etc.) делает критику этих положений излишней.

Мы видим, что система социальных координат не является системой одного измерения, а системой многих измерений. Индивид оказывается принадлежащим не к какому-то «единому обществу», а ко множеству систем взаимодействия или коллективных единств. Он связан нитями взаимодействия не с каким-то «единым обще­ством», а с множеством групп, образующихся в силу различной интенсивности взаимодействия между различ­ными индивидами и в силу различности содержания и ха­рактера процессов взаимодействия. Сами эти коллектив­ные единства взаимодействующих индивидов не пред­ставляются кругами, не пересекающимися друг с другом, не совмещающимися в едином пространстве, а кругами, пересекающими друг друга, образующими чрезвычайно пестрый узор и сосуществующими в пределах одного и того же пространства. Схемой такого представления

¹² Sinvnel. Soziologie, 617—618. См. всю главу: Der Raum und rauml. Ordnungen der Gesellschafl.

будет не рисунок, приведенный выше, а рисунок совер­шенно иной (см. рис. 7).

Схема. Пусть А, В, С, D, E, F, G, М представляют ряд индивидов, живущих совместно, в пределах одной тер­ритории (население). Они, как было указано выше, об­разуют не «единое общество», не одну систему взаимо­действия, а несколько. Так, по связям подданства А, В, С, D, Е (русские подданные) составят одну систему (она

Рис. 7.

изображена линией ABCDE), куда остальные индивиды не входят. По профессии эти же индивиды дадут уже иную картину. Так, А, В, Е, G, F по профессии рабочие фабрики (связь изображена пунктирной линией) составят иную систему взаимодействия. По религии распределение получится иное. В, С, М, Е, F (православные) составят новую группу (связь изображена линией ломаной).

Из этой упрощенной схемы видно, что одни и те же индивиды, комбинируясь разно, дают ряд «обществ», а не одно, что на одном и том же пространстве может существовать и существует не единое общество, а множе­ство обществ, что индивид, например А, принадлежит не к одному, а к ряду «обществ». Вот почему ложна очерчен­ная выше старая теория общественной группировки. Вот почему приходится сдать в архив представление о каком-го едином обществе. Мы видим из этой схемы, что такого «единого общества вообще» нет. А есть ряд си­стем взаимодействия. Какую из этих трех систем взаимо­действия (означенных в схеме), образуемых индивидами, мы назовем «единым обществом»: политическое ли кол­лективное единство (система, образуемая А, В, С, D, Е) ил религиозное (общество, образуемое В, С, М, Е, F),

или профессиональную группу («общество», образуемое А, В, Е, G, F)? Если каждое из них нельзя свести к осталь­ным, если каждая из этих систем взаимодействия не совпадает с остальными, то где же и в чем же искать это «единое общество»? Если одну из этих группировок мы назовем «единым обществом», то какое право имеем мы игнорировать другие? Почему тогда и эти другие не назвать также «едиными обществами»? А если это мы сделаем, то в итоге получаем множество «единых об­ществ», т. е. противоречим своей исходной посылке: дан­ности какого-то единого общества.

Скажут, что за пределами или позади всех этих ча­стичных группировок все же есть и существует «единое общество». Но где оно и в чем оно проявляет свое бытие? — спрошу я в ответ на такое возражение. Если исчерпаете все подобные «частичные» группировки, то позади их или под ними вы не получите никакого «едино­го общества вообще», ничего, кроме пустого слова.

Росс, довольно здравый наблюдатель социальной дей­ствительности, не вполне еще порвавший (в отличие от Ваксвейлера, Дюпреля и др.) с иллюзией «единого обще­ства», все же принужден был заявить следующее: «Старое онтологическое понятие об обществе, — говорит он, — за­крывало наши глаза на ряд мелких групп, которые лежат между индивидом и целым обществом, групп, борющих­ся с последним за верноподданство индивида». Сообраз­но с этим он второй основной тенденцией современной социологической мысли считает тенденцию: «смотреть на общество, как на театр борьбы между классами, кор­порациями и партиями за победу их соответственных интересов» ¹\

Как видно отсюда, Росс правильно отметил эту тен­денцию, но остановился на полдороге: он все же допуска­ет существование какого-то «единого общества», обще­ства, как целого, позади этих «мелких и частных» групп. Предыдущий анализ делает это допущение излишним и ошибочным.

Позади множества частных групп или систем взаимо­действия не приходится искать никакого «общества как целого» или «общества вообще».

На это могут возразить, что все же позади этих частных группировок есть «единое общество». Таковым,

^п Ro.s.s. Foundations, 272 и ел.

скажут, являются все сосуществующие вместе индивиды (население). Несмотря на ряд дифференцирующих моме­нтов, объединяющих индивидов, живущих в пределах одной территории, в различные не совпадающие друг с другом коллективы, все они, тем не менее, образуют нечто единое, составят «общество вообще». На это я спрошу в свою очередь: а как велика должна быть территория, на которой живут эти индивиды, чтобы составить это таинственное единое общество? Составят ли его индивиды одного дома, одной улицы, одной деревни, одного города, уезда, губернии, государства или всего земного шара? Если нельзя остановиться на территории одного дома, то где резоны, что население одной губернии или государства может составить ис­комое единое общество? Мало того, чем мы будем руководствоваться при проведении территориальных границ, превращающих совокупность сожительствую­щих вместе индивидов в «целое общество»? Если возьмем критерий политических границ (уезд, губерния, государство), то мы видели, что они являются граница­ми относительными и не совпадающими с границами группировок по другим принципам — религиозному, партийному, профессиональному и т. д. С таким же правом можно взять за критерий и эти последние прин­ципы. А в таком случае мы снова приходим к плюрализ­му обществ.

Далее, сама группировка по территориальному сосед­ству, — общности постоянного местожительства, как уви­дим ниже, есть одна из частных группировок в ряду многих других.

В итоге «общество вообще» может означать лишь " у всякую совокупность сосуществующих и взаимодейству- ( ющих людей, всякое население, члены которого имеют ' общение между собою, и только. Это значит, что обще- } ство в смысле населения служит отправным пунктом * анализа, а не его конечным результатом, оно нерас-члененный комплекс явлений, который должен быть раз­ложен, а не конечная цель исследования.

Отсюда, как более подробно покажем ниже, следуют выводы.

1) С критикуемым представлением «общества» и тра­
диционной теорией социальной группировки приходится по­
кончить.

2) Ошибочно противопоставлять личность какому-
" ^{? о} «единому» обществу, как это делают многие еще и

теперь¹⁴. (См. ниже § Общество и личность, и начало главы: Обзор и критика основных теорий социального

явления.)

Сообразно с этим и проблема группировки индивидов принимает совершенно иной вид. Индивиды больше не представляются в виде лиц, связанных друг с другом единой веревкой единого общества и в своей совокупности образующих «единое общество».

Картина, говоря образно, будет совершенно иная. Она будет похожа на множество столбов, спутанных друг с другом многими рядами проволоки или проводов. Один ряд проводов соединяет одни столбы, другой ряд — другие, частью входящие в первую сеть, частью — новые, третий ряд проводов соединяет опять новые столбы, часть из которых входит в первую и вторую сеть, часть не входит ни в ту, ни в другую; далее идет четвертый, пятый, шестой ряд проводов и т. д. Каждый ряд прово­дов (связей взаимодействия) дает сеть, отличную от дру­гих сетей, образуемых другими рядами проводов. В сово­купности своей все эти ряды проводов образуют слож­нейшую и запутаннейшую совокупность систем взаимодействия, друг с другом не совпадающих, и друг друга пересекающих. Один и тот же столб А одним рядом проводов окажется связанным с одними столбами: с В, С, Д... другим рядом проводов—с другими... с С, 3, М, третьим — с третьими: с Д, М, Н, О... Если допустим, что эти столбы двигаются, то движения (поведение) каждого столба будет представлять равнодействующую движений различных систем взаимодействия (образуемых первым, вторым, третьим и т. д. рядами проводов, соединяющих различную совокупность столбов), с которыми он соеди­нен. Его движения будут отражаться на столбах, с кото­рыми он связан различными рядами проводов, и обра­тно, движения столбов, входящих в различные системы взаимодействия, с ним связанные, будут отражаться на его поведении. В одних случаях, когда все столбы, соеди­ненные с ним первым рядом проводов, и образующие первую систему взаимодействия, и все столбы второй, третьей и т. д. систем взаимодействия, с которыми он связан вторым, пятым, седьмым рядом проводов, — устремятся в одну сторону, туда же устремится и он, в других, когда одна система взаимодействия будет тя-

нуть его вправо, а другая влево — столб будет разрывать­ся на части и т. д. Такова упрощенная «механическая» модель социальной группировки индивидов или соотноше­ния множества систем взаимодействия в современной среде сосуществования и взаимодействия людей.

Подставьте в эту модель вместо столбов людей — и вы получите приблизительное представление социальной группировки людей в коллективные единства.

В итоге сказанного мы видим, что как вся обычно рисуемая картина социальной группировки индивидов, так и предпосылки, лежащие в ее основе, неверны. Суще­ствует множество «обществ» или коллективных единств, и нет никакого «общества вообще». Удалите эти «част­ные» группировки и за ними или позади их вы не получи­те никакого «общества вообще», противостоящего ин­дивиду, а только простую сумму индивидов. Ограни­чимся пока этими замечаниями. Ниже, в §§ о взаимоотношении личности и общества, а равно во вступительных замечаниях к главе, посвященной обзору и критике главнейших теорий социального явления, эти соображения будут дополнены.

Раз не приходится искать «единого общества», а дано множество обществ или систем взаимодействия, то сам собой встает вопрос: какие же из этих группировок наи­более важны и социально действенны.

Перейдем к решению этой проблемы.

§ 7. Важнейшие социальные группировки и линии социального расслоения населения

Критерии социального могущества групп

Из предыдущего следует, что всякое население, засе­ляющее ту или иную территорию, не представляет собой однородную, «серую» массу, члены которой одинаково крепко связаны друг с другом, а распадается на множест­во коллективных единств. Как правильно говорит Bentley, «само общество представляет не что иное, как комплекс групп, из которых оно состоит» и реально «является лишь массой людей и ничем больше».

Подобно слюде, легко расслаивающейся на ряд пла­стов, и население расслаивается на множество слоев или

 

¹⁴ См., напр.: П. И. Новгородцев. Об общественном идеале. М., 1917; И. Гессеп. Искания обществ, идеала. П., 1919.

Bentley. The process of government. 1908, 222.

социальных групп, с тем различием от слюды, что слои здесь идут не только горизонтально, но и вертикально, и во всех других направлениях, пересекаясь, скрещиваясь и пронизывая друг друга.

Обратной стороной этого явления служит тот факт, что каждый человеческий атом оказывается членом, «абонентом», не только одного, а множества социальных групп.

Констатируя эту сложность строения населения, те­перь спросим себя: нельзя ли эту чрезвычайно численную множественность социальных групп, на которые распада­ется население, свести к небольшому числу главнейших коллективных единств? Нельзя ли из неограниченного мно­жества последних выделить основные?

Мы видели, что линии социального расслоения на коллективные единства чрезвычайно многочисленны и образуют в своей совокупности пестрое и сложнейшее кружево. Изучать все эти мельчайшие и многочисленные линии расслоения — нет возможности. Социолог пока что не может составить детальнейшей социологической кар­ты, которая указывала бы линии всех коллективных единств, на которые распадается население, начиная от таких коллективов, как «кружок любителей фотографии» и кончая государственными или классовыми группами. При данном состоянии науки необходимо упрощение и экономия сил. Немалым шагом вперед, по сравнению с концепциями старой социологии, будет, если социолог попытается указать важнейшие социальные группы, на которые расслаивается население. Ценным приобретени­ем науки будет, если ему удастся составить социологичес­кую карту строения населения, указывающую хотя бы только «губернские и уездные» линии расслоения населе­ния, без указания сел и деревень. Короче, перед нами стоит задача выделения важнейших групп, на которые расслаивается население.

Попытаемся решить ее. Какие группы из множества коллективов, на которые распадается население, наибо­лее важны, это зависит от критерия важности. Наш ответ на этот вопрос предрешен всем предыдущим: раз мы изучаем реальные коллективные единства, раз мы стре­мимся познать функциональные и причинные отношения в социальных процессах, то, очевидно, наиболее важными для нас будут те группировки, которые наиболее могуще­ственны, которые оказывают наибольшее «давление» или влияние на ход общественных процессов и на судьбу населе-

 

пия вообще. Иными словами, те, которые играют зна­чительную историческую роль. Группы в других отно­шениях, быть может, очень важные, но в смысле со­циальной действенности — влияния на ход событий и су­дьбу населения — имеющие ничтожное значение, такие группы для нас совершенно не интересны. Как социаль­ная сила, они не имеют значения. Таков общий ответ на поставленный вопрос. Он суммарен и не вполне точен. Спрашивается: какие же именно группы являются наиболее могущественными? Нельзя ли указать ряд усло­вий, наличность которых служит порукой социальной могущественности группы?

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. E) Физическая величина, являющаяся одной из основных характеристик материи и определяющая ее инерционные и гравитационные свойства.
2. Gigabit Ethernet на витой паре категории 5
3. I. He могли узы смерти удержать Господа нашего.
4. I. Въезд патриарха в столицу. – Остановка и пребывание его в монастыре св. Афанасия и Кирилла в Кремле. – Возвращение патриарха Никона. – Въезд царя.
5. I. Его руки подняты для благословения.
6. I. Общая характеристика искусства Возрождения. Периодизация.
7. I. Прочитайте текст и переведите его письменно.
8. I. Смотрите на Него, приготовляющего для Себя престол.
9. I. Устранитесь от ошибочных представлений о покаянии в грехе и печали по его поводу.
10. I. ХАРАКТЕРИСТИКА ТЕКУЩЕГО СОСТОЯНИЯ, ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ СФЕРЫ КУЛЬТУРЫ И ИСКУССТВА
11. I. Что было хорошего в прежние времена?
12. I.1. ХАРАКТЕРИСТИКА СУДОСТРОИТЕЛЬНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ РФ