Стилистические ресурсы морфологии

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 9Следующая ⇒

§ 96. Ресурсы стилистики в области грамматики, в частности морфологии, естественно, следует искать в синонимических явлениях. Синонимических и просто дублетных форм в морфологии не так уж мало. Однако они далеко не всегда имеют собственно стилистический характер.

Морфологические средства в отличие от лексических и словообразовательных дают значительно меньше эмоциональ- но-экспрессивных окрасок и больше функциональных, связанных с традицией употребления тех или иных форм в устно-раз- говорной либо в письменно-книжной сфере, преимущественно в научном или деловом стиле.

Вопрос о стилистических ресурсах морфологии нельзя ограничивать только явлением стилистической синонимии, потому что средства морфологии в отличие от лексических являются в общем употребительными во всех стилях, жанрах и формах речи.

Однако своего рода функционально-стилистическая специализация все-таки захватывает и грамматику. Это выражается в двух моментах: во-первых, в разной степени частоты употребления тех или иных форм в разных функциональных стилях

и, во-вторых, в связях значений отдельных форм с тем или иным функциональным стилем, с его спецификой. (Ср. значения глагольных времен: настоящее абстрактное характерно для научной речи, настоящее долженствования — для официальноделовой. Эти значения можно называть функционально-стилистическими.) Второй момент особенно важен, так как именно в семантико-грамматических особенностях языковых единиц выражается своеобразие того или иного стиля на морфологическом уровне. К стилистическим ресурсам морфологии относятся и такие функциональные возможности форм, которые позволяют одной и той же форме выступать в различных стилистических функциях. Нередко при этом происходят сдвиги в семантике. Наконец, традиционная стилистика включает в орбиту своего рассмотрения вообще все случаи смысловых оттенков, передаваемых морфологическими средствами (часто параллельными, синонимичными, но и не только ими). При широком понимании стилистики, смыкающемся с таким же широким пониманием культуры речи, и этот аспект оказывается правомерным.

Именные формы

§ 97. Различными стилистическими возможностями обладают категории и формы существительного. Так, некоторые формы рода существительных свойственны ограниченным сферам употребления и в связи с этим несут на себе определенную функционально-стилистическую окраску. Например, употребление форм либо мужского, либо женского рода по отношению к лицу женского пола (в сочетании с именем собственным) имеет различную стилевую окраску: в официальной речи — лаборант Иванова, в разговорной — лаборантка Иванова. Только в разговорно-просторечной сфере используются формы докторша, секретарша, профессорша и т.п.

Неодинакова употребительность существительных того или иного грамматического рода в разных функциональных стилях. Так, наиболее отвлеченно-обобщенный по своему грамматическому значению и по лексическому наполнению средний род закономерно оказывается наиболее употребительным в научной речи. Здесь особенно часты абстрактные существительные среднего рода. Реже они встречаются в художественной и разговорной речи.

Особенно разнообразно представлены стилистические возможности категории рода в художественной литературе. Слова разного рода используются для создания олицетворений при ассоциативном переносе на грамматическое понятие рода различий существ мужского и женского пола. Этот прием весьма распространен в поэзии и в устном народном творчестве. Замечательный образец анализа этого явления стилистики представлен в известной статье Л.В. Щербы, посвященной сравнительному анализу двух стихотворений: «Сосна» М.Ю. Лермонтова и «Ein Fichtenbaum steht einsam» Г. Гейне (см.: Щерба Л.В. Избранные работы...).

Т.В. Шанская в статье «Стилистическое использование категории рода» (Вопросы стилистики. М., 1966) отмечает употребление категории рода в более ограниченных целях — как яркое средство выразительности для создания отдельного художественного образа (а не метафорического каркаса целого лирического произведения; см.: «Сосна» М.Ю. Лермонтова, «Роза и Кипарис» П.А. Вяземского, «Рос на опушке рощи клен» Я. Шведова и др.). Так, разница в грамматическом роде слов соловей и весна послужила основой для создания А.С. Пушкиным выразительной перифразы: Там соловей, весны любовник, всю ночь поет.

Стилистическое употребление категории рода может преследовать и юмористические цели. Ср. использование слова нимф (м. р.) от обычного нимфа (ж. р.) И. Ильфом и Е. Петровым: Три «нимфа» переглянулись и громко вздохнули.

Категория числа существительных также обладает определенными стилистическими возможностями. Например, множественное число отвлеченных и вещественных существитель- ных-терминов имеет функциональную окраску научной и профессиональной речи: температуры, стоимости, деятельности, минимумы, максимумы; стали, масла, соли, кислоты и т.д.

Множественное число некоторых отвлеченных существительных имеет оттенок разговорности. Последнее касается тех случаев, когда эти формы выступают со значением длительности, повторяемости явления: холода, морозы, времена.

Иногда множественное число отвлеченного существительного используется в экспрессивных целях как образная конкретизация выражения: Всем смертям назло (К. Симонов).

Форма множественного числа некоторых вещественных существительных со значением большого количества используется терминологически в профессиональной речи: пески, солончаки, воды и т.д.

В основном для разговорной речи характерно образование множественного числа от собственных имен (Побольше бы Харламовых в наших футбольных командах! ).Подобное явление с оттенком обобщенности известно и публицистической (Никаким гитлерам не сломить нашей силы! ), и поэтической речи с оттенком риторичности (...может собственных Платонов И быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать — Ломоносов).

Весьма характерно для публицистической речи использование единственного числа существительных — названий лиц по профессии, общественному положению и другим социальным признакам — в собирательном и обобщенном значениях: Ученик и учитель: их взаимопонимание', Что волнует зрителя? ', «Мать и дитя»(заглавие рубрики).

Русскому языку свойственна синонимия падежных форм и падежных конструкций, о которой мы уже упоминали (стакан чаю — стакан чая; кусок сахару* — кусок сахара; в отпуске — в отпуску*; в цехе — в цеху*; слесари — слесаря*; цехи — цеха; килограмм помидор* — килограмм помидоров; дверьми* — дверями и др.). Все эти случаи при сопутствующих им иногда различиях в оттенках семантики характеризуются и стилистическими окрасками: нейтрального или книжного характера, с одной стороны, и разговорного — с другой. Кроме того, выделяются синонимические падежные конструкции, различающиеся оттенками смысла и стилистически, что определяет возможности их выбора, например: принести отцу — для отца; оставить мне* — для меня; насыпать соль — насыпать соли*; не закрыл трубу* — не закрыл трубы; проходили полями — проходили по полям; утрами* — по утрам; формы, связанные с проявлением категории одушевленности — неодушевленности: купить двух коров — купить две коровы; изучать бактерий — изучать бактерии*. Звездочкой помечены варианты разговорного характера (в последнем примере — разго- ворно-профессионального). Следует отметить, что стилистические пометы в разных справочниках не совпадают: так, в «Трудностях словоупотребления...» форма слесаря характеризуется пометой «разг.», а в книге «Грамматическая правильность русской речи: Опыт частотно-стилистического словаря вариантов» Л.К. Грау- диной и др. — «прост.».

§ 98. В качестве стилистических ресурсов прилагательного обычно отмечается синонимия полных и кратких форм; синонимия и дублеты среди кратких форм; синонимия степеней сравнения и, наконец, синонимия прилагательного и падежной формы существительного. Некоторые из этих параллелей различаются экспрессивными и функциональными окрасками, другие лишь семантическими оттенками.

Как известно, синонимическое использование полных и кратких форм прилагательных возможно, когда они выступают в функции сказуемого. При этом нормой является выражение п о- стоянства признака полными формами (с усилением оттенка качественности) и временного характера, эпизодичности — краткими (с оттенком состояния). Ср.: Мать больная и Мать больна', Человек веселый и Человек весел. Однако это правило не абсолютно. Так, в научной речи употребительны краткие формы, выражающие постоянное свойство или качество предметов и явлений: газ легок; белки сложны; кислоты двуоснов- ны и т.п. Краткая форма в данном функциональном значении приобретает стилистическую окраску.

Стилистические окраски сопутствуют смысловым оттенкам, когда полная форма сравнительно с синонимичной ей краткой менее категорично выражает признак и оценку, оказывающуюся «смягченной». Полная форма в этих случаях более свойственна разговорной речи, тогда как краткая — книжной. А.М. Пешков- ский демонстрирует это различие на тексте чеховских «Трех сестер», в котором фразы «Ты, Машка, злая»; «О, глупая ты, Оля», звучат, по мнению ученого, мягче, чем возможные к ним варианты: зла, глупа (см.: Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. 6-е изд. М., 1938. С. 222). Сами по себе краткие формы сравнительно с полными осмысляются как более книжные.

Богаты стилистические возможности степеней сравнения прилагательных. Простая форма сравнительной степени в целом нейтральна, употребительна во всех стилях, а сложная отличается некоторой книжностью: холоднее — более холодный; крепче — более крепкий. Различаются оттенком книжности либо разговорности параллельные формы простой сравнительной степени: бойче, звонче имеют несколько книжный характер, тогда как бойчее, звончее — разговорно-просторечный. Некоторым оттенком книжности отличаются варианты: смелее, сильнее по сравнению с нейтральным — сильней, смелей. Образования с префиксом по-, носящим оттенок «несколько», «немного»: повыше, посолидней, покрепче свойственны преимущественно речи разговорной.

Сложная форма превосходной степени, являясь общеупотребительной, нейтральна (самый глубокий, самый тесный), а простая (глубочайший, теснейший), обладая окраской книжности, в то же время заключает в себе экспрессию «интенсивности» в выражении признака и оценки его, нередко вместе с изменением значения. Экспрессивным характером отличаются и такие префиксальные образования, как предобрейший, наиотличнейший, и такие гиперболизированные сочетания, как слаще сладкого, яснее ясного, сильнейший из сильных, имеющие, кроме того, окраску разговорности. Публицистической и научной речи более, чем другим речевым разновидностям, свойственны книжные образования превосходной степени с наречием наиболее', наиболее продуманный, наиболее ответственный.

Преимущественно семантическими оттенками и лишь отчасти стилистическими различаются прилагательное и падежная форма существительного в роли определения. Причем, например, сочетания отцов дом, дедушкина книга более употребительны в разговорной и художественной речи; отцовский дом, дом отца, книга дедушки имеют несколько книжный оттенок.

§ 99. Стилистика местоимений касается, естественно, не столько их формообразования и синонимики, сколько особенностей употребления, а именно случаев использования одних личных местоимений вместо других, и экспрессии отдельных видов местоимений.

Экспрессивно-стилистические функции личных местоимений довольно разнообразны. Здесь и передача через мы, наш единства говорящего с другими лицами (Победим мы, прогрессивные люди), и лекторское мы как выражение общности с аудиторией (Этой механикой мы и займемся — Столетов, т.е. «мы с вами займемся»), и экспрессия противопоставления: мы — вы, наш — ваш при подчеркивании двух противоположных лагерей, двух мнений, столь свойственная публицистике, и обобщающее ты, в которое включается указание на любое лицо, в том числе и на говорящего (Били за то, что ты русский, что на белый свет еще смотришь — Шолохов). Как известно, плеонастическое употребление личного местоимения (наряду с подлежащим-существительным) не соответствует нормам литературной речи. Однако такое употребление допустимо как ораторский или поэтический прием с экспрессией торжественности: Эта возвышенность стиля, глубина мысли, полнейшая искренность — они присущи только подлинному таланту (пример заимствован из «Практическойстилистики»Д.Э. Розенталя). Широкоизвестно и употребительно, особенно в научной речи, а также в публицистической так называемое авторское мы (как обозначение 1 -го лица ед. числа — говорящего): В результате исследования мы установили... (= я установил)', Мы уже упоминали... (я упоминал).

Употребление местоимения я при глаголе-сказуемом ведет к подчеркиванию личности говорящего, поэтому, чтобы избежать нескромности, обычно я опускают. Однако в некоторых случаях, например в деловой речи — в приказах, этот пропуск я придает высказыванию категоричный характер (Приказываю...).

Можно указать и на ряд случаев переносного использования одних личных местоимений в значении других, например: он, она в значении я: Это удивительно... как она мила (Наташа Ростова о себе); мы в значении вы с оттенком сочувствия к собеседнику: Ну, как мы отдохнули?

Местоимения других разрядов, в частности определительные, возвратное, неопределенные, имеют синонимы, различающиеся семантически и стилистически. Так, при выборе местоимения из ряда: всякий — любой — каждый — следует учитывать различия в их семантике. Всякий содержит оттенок обобщения, речь идет о любом предмете; любой — имеет значение предпочитаемого выбора (какой угодно на выбор), к тому же этому слову присущ оттенок разговорности; каждый — любой предмет из какого-то круга предметов. В винительном падеже женского рода из двух вариантных форм саму — самоё последняя имеет книжный оттенок; она постепенно выходит из активного употребления.

В заключение отметим, что разные местоимения неодинаково употребительны в различных речевых разновидностях. Так, в разговорной и художественной речи высокочастотны все личные местоимения, а в научной ты и вы почти не используются. Ограничено здесь и употребление я, вместо которого выступает авторское мы. В официально-деловой речи местоимения я, мы, ты, вы почти совершенно отсутствуют (кромея в заявлении, доверенности). Для церковно-религиозной речи характерно использование личного местоимения мы и личного притяжательного местоимения наш как выражение соборного сознания.

Глагол и отглагольные формы

§ 100. Глагол вместе с отглагольными формами, обладающий большим «набором» категорий, форм и оттенков значений, является одной из примечательных в стилистическом отношении частей речи русского языка.

По своей природе глагол — одно из главных средств выражения динамики. (Это не означает, конечно, что динамика не способна передаваться именами. Известны случаи, когда именно пропуск глагола или перечисление подряд нескольких существительных ведет к усилению динамизма: Татьяна в лес, медведь за ней; Мелькают мимо будки, бабы, мальчишки, лавки, фонари... — Пушкин.) Отчасти поэтому научная и деловая речь противопоставляются художественной и разговорной по частоте употребления глагольных форм: именному характеру первых противостоит глагольный вторых. Деловой речи свойственны именные обороты с окраской официальности: оказание содействия, по устранению недостатков, принимать участие в... и т.п. Художественная, публицистическая и живая разговорная речь шире используют глагольные формы, избегая именных конструкций. От этого во многом зависит общая динамичность речи. Если сравнить научную речь в целом с художественной в отношении употребления глагола, то отчетливо выступает качественный характер глаголов в первой и динамический во второй. Не случайно, например, именно в научной речи многие глаголы состояния, употребляемые в настоящем времени, обозначают не динамичное состояние в момент речи, как это свойственно, например, разговорно-бытовой сфере, а качество. Ср.: Вода уже кипит и Вода кипит при 100°С, Горим! Горим! Пожар! и Уголь горит синеватым пламенем и т.п.

Стилистическими свойствами различных глагольных категорий и форм определяется разная степень их применения в функциональных стилях. Например, богатые экспрессией и эмоциональностью формы повелительного наклонения почти не известны научной и официально-деловой речи, зато широко употребительны в разговорной, художественной, церковно-религиозной, публицистической (Да здравствует обновление! ).

Многие оттенки вида глагола и способы их выражения имеют ограниченные сферы употребления. Например, глаголы многократного и однократного действия являются яркой приметой разговорной речи (бивал, лавливал, саданул), но не свойственны книжной, в частности научной и деловой.

Глагольные категории и формы обладают богатой синонимикой, возможностями переносного употребления. Например, настоящее живого представления используется для выражения действий, происходивших в прошлом, или, напротив, прошедшее время — для выражения действий в будущем и т.д. Все многообразие этих возможностей представлено в художественной литературе. Для художественной речи характерно и то, что в пределах сравнительно небольшого контекста используются в целях выразительности самые разнообразные видо-временные формы и их значения, а также способы выражения наклонений, тогда как научной и особенно деловой речи свойственно употребление форм какого-либо одного плана или двух.

§ 101. Чрезвычайно богата синонимика личных форм глагола, в частности возможности использования форм одного лица и числа для выражения значения другого, т.е. грамматикосемантические переносы; при этом обычно появляются дополнительные смысловые оттенки, что увеличивает экспрессию выражения. Так, для обозначения действия говорящего могут использоваться: 2-е лицо единственного числа с обобщенным значением (С поляны сияющей входишь в темный лес, как в пещеру, но осмотришься— до чего хорошо! — Пришвин; Тотчас оскомину набьешь — Крылов); 3-е лицо с оттенком как бы растворения своего действия в действиях другого (Вам говорят! Вас просят! )или с оттенком объективизации (Запомните: никаких отговорок не признает Ваш покорный слуга'. Ну, бери, бери!., ему предлагают от чистого сердца, а он еще жеманится... — Боборыкин); безличная форма (Мне хочется Вам сказать); инфинитив с обобщенным значением (Служить бы рад, прислуживаться тошно — Грибоедов); повторение формы 2-го лица в диалогической речи (Ты все ищешь? — Ищешь! Еще бы! ) и др. Действие собеседника также может быть выражено не одним способом. Для этого используются формы 1-го лица множественного числа (Ну, как экзамены сдаем? —в смысле: сдаешь, сдаете, с оттенком особой заинтересованности или сочувствия): 3-го лица (О! Наконец-то она пришла! ); безличные формы (Как Вам здесь дышится? ); формы инфинитива с частицей бы — с оттенком желательности (Вам бы пойти извиниться! ); возможно и экспрессивное выражение действий собеседника через 3-е лицо единственного числа (Он еще сидит?! ).

Все эти случаи употребления форм лица характеризуются не только смысловыми, но и экспрессивно-эмоциональными оттенками; преимущественная же сфера их использования — разговорно-бытовая и художественная речь (чаще диалогическая).

§102. Времена глаголов обычно характеризуются со стороны их разнообразных значений. Этот аспект, конечно, представляет интерес для стилистики, однако специальным ее предметом здесь является стилистическая синонимика, переносное употребление форм с учетом сферы их применения и преобладающая частотность или, напротив, неупотребительность форм в отдельных сферах общения.

Формы настоящего времени наиболее употребительны, с одной стороны, в разговорной речи и драматургии, с другой — в научной и деловой, однако в различных значениях. Для разговорной и художественной речи характерно настоящее историческое, настоящее момента речи и настоящее в значении будущего; для научной — настоящее постоянное, или вневременное (типа Земля вращается вокруг Солнца); для деловой — настоящее предписания, или долженствования (По договору мены производится обмен — «Гражданский кодекс»; в смысле: «установлено производить обмен»; «должен быть произведен обме н»).

Прошедшее время особенно употребительно в художественной прозе и вообще при повествовательном способе изложения.

Считается, что многообразие временных оттенков характерно для художественной и разговорной речи, а деловой и научной не свойственно. Однако такое заключение не вполне верно, лучше говорить о разных семантических оттенках времен в одних и в других сферах. Так, настоящее время в научной речи преимущественно используется в качестве настоящего вневременного, но употребляется с двумя оттенками значения: качественным (Человек дышит легкими; Вода замерзает при 0°С) и собственно постоянным вневременным (Кама впадает в Волгу; Полюс холода находится в Якутии). Кроме того, научной речи известно значение настоящего регистрирующего (Дарвин пишет, что... — Комаров; Аналогичную мысль проводит Н.П. Антонов — Шептулин); настоящего обобщающей констатации, синонимичного неопределенно-, обобщенно-личным и даже безличным формам: которое мы называем = которое называется. Известно научной речи и настоящее предположения («ирреальное»): Допустим, существуют две точки D и С; Пусть на прямой имеем две точки (Погорелов).

Прошедшее время способно выражать значение настоящего вневременного, являясь синонимичным последнему. Ср.: PLCL и HgCL₂ не давали осадков (= не дают осадков) (Зелинский). Нередко прошедшее синонимично настоящему регистрирующему, что и подчеркивается параллельным их употреблением в одном контексте: Дарвин полагал, что виною этому является.., ср. там же: Дарвин объясняет, что... (Комаров). Встречается и прошедшее ирреальное, гипотетическое: Предположим, что газ прошел по некоторой кривой.

В научной речи в отличие от других функциональных стилей прошедшее время глаголов несовершенного вида используется для выражения смены последовательных действий, временной последовательности: Обмыливание мы вели при следующих условиях... эфир растворялся в избытке крепкой серной кислоты, затем к раствору этому прибавлялась понемногу вода... и полученный таким образом эфир... подвергался кипячению (Зелинский).

Интересно широкое употребление в научной речи форм будущего времени в значении, синонимичном настоящему вневременному. Формы будущего и настоящего используются параллельно без особых смысловых мотивировок: Умножаем это уравнение на X³ и Умножим обе части уравнения на Е (Погорелов).

Гамма разнообразных временных значений характерна для художественной речи; однако они, как правило, иные, чем в научной. Здесь в целях создания образности часто используется настоящее историческое, или живописующее, на фоне прошедшего: Лиса, курятинки накушавшись досыта и добрый ворошок припрятавши в запас, под стогом прилегла вздремнуть в вечерний час. Глядит, а в гости к ней голодный волк тащится (Крылов). Употребление настоящего в значении будущего распространено в речи художественной и особенно разговорнобытовой: Мы переезжаем туда в июне (Чехов)', Сегодня ночью мы выступаем... (Никитин).

Особенно многообразны в художественной и разговорной речи значения и функции прошедшего времени. Кроме обычных — прошедшего несовершенного, выражающего длительное в прошлом действие (так называемое прошедшее описательное), прошедшего совершенного с результативным значением и прошедшего повествовательного, формы этого времени могут выражать разнообразные значения, например: неосуществленное намерение совершить действие (Я было хотел сказать, но...); подчеркнутую повторяемость действия — от многократных глаголов (Бывало, писывала кровью она в альбомы нежных дев — Пушкин; И даже хаживал один на паука — Крылов); оттенки краткости и неожиданности действия имеет редкая форма, совпадающая с повелительным наклонением (А он возьми да прямо и побеги... заробел, знать — Тургенев); прошедшее в значении будущего (Ну, я пошел). Все эти последние случаи в художественной речи используются как отражение разговорной и поэтому чаще употребляются в диалоге или в речи повествователя (но не автора). Для разговорной речи весьма характерны глагольные междометия в функции мгновенного прошедшего. Эти случаи фиксируются и художественной литературой: Хвать друга камнем в лоб; ...А кочеток как взовьется да головой трах об стену (Паустовский).

Будущее время в разговорной, а также в художественной речи может выступать как синоним прошедшего внезапного (Герасим глядел, глядел да как засмеется вдруг — Тургенев); как повторяющиеся в прошлом действия (Так всегда было: она лишь взглянет на него, увидит, что он весь сжался, промолчит); в качестве синонима настоящего постоянного с оттенком неизбежности результата действия (Что посеешь, то и пожнешь; Поспешишь — людей насмешишь); в значении невозможности осуществления действия с оттенком обобщенности (Из дуги оглоблю не сделаешь); в качестве повторяющегося однократного действия (То как зверь она завоет, то заплачет как дитя — Пушкин). Кроме того, для выражения действия будущего с оттенком неизбежности события может использоваться инфинитив (Не уйти тебе от людского суда; Вам не видать таких сражений! — Лермонтов). Этот прием известен и публицистике, ср.: Не остановить движения вперед! Не погасить веру в человека!

§ 103. Богата у глагола и синонимика наклонений. Здесь наблюдаются весьма экспрессивные формы выражения. Употребительны они преимущественно в разговорной речи и как отражение последней — в художественной; некоторые из них известны публицистике. Так, изъявительное наклонение используется в значении повелительного (К двум часам ты непременно вернешьсяI); Повелительное в значении сослагательного (Да будь я и негром преклонных годов, и то без унынья и лени я русский бы выучил... — Маяковский); сослагательное в значении повелительного (Вы бы чего-нибудь покушали, Пульхерия Ивановна — Гошль) и т.п. В значении повелительного наклонения используется инфинитив — для выражения особой категоричности: Унять старую ведьму! — сказал Пугачев (Пушкин). Эта же форма используется и в газетной речи, особенно в заголовках статей: Остановить руку убийц! В живой разговорной речи усилению экспрессивности глагола в повелительном наклонении способствуют частицы да, ну, же, ка и другие: Да отвори же! Ну, открой же! Сядь-ка со мной! Частицами пусть, да с глаголами будущего времени выражается интенсивность, активность побуждения: Пусть сильнее грянет буря!; Да будет мир на земле! Частица давай(те) с глаголом будущего времени означает приглашение: Давайте закурим, ребята; Попробуйте-ка моего табаку.

В некоторых соответствиях видов глагола также обнаруживаются стилистические возможности. Например, формам на -ну-, -ану-, выражающим мгновенность действия, свойствен разговорно-просторечный характер: сказанул, агитнул, руганул. Формы на -ыва-, -ива-, означающие многократность действия, также носят разговорный характер: сиживал, лавливал, делывал. В видовых парах: видеть — видать, слышать — слыхать, поднимать — подымать, мучить — мучать, лазить — лазать и в раде других — вторые варианты несут на себе окраску разговорности.

§ 104. Причастия и деепричастия, как известно, обладают оттенком книжности. (По данным Т.А. Вишняковой, причастия в разговорной речи составляют 0, 1 %, а в книжной (по Йоссельсону) — 6%.) Некоторые из них, например страдательные причастия на -ом-, наряду с их архаичностью имеют книж- но-торжественное звучание: Несомый верными слугами в качалке, бледен, недвижим, страдая раной, Карл явился (Пушкин).

Поскольку причастия и деепричастия в общем не свойственны устно-разговорной речи, усвоение этих форм в школе связано с определенными трудностями, а использование их сопровождается типичными ошибками, которые следует предупреждать (см. главу «Понятие стилистической нормы», а также: Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка. М., 1965. С. 159—172).

Действительные причастия прошедшего времени, образованные от приставочных глаголов, близки по значению прилагательным: посиневший — посинелый, запотевший — запотелый, оробевший — оробелый, загоревший — загорелый и т.д. В живой речи они нередко взаимозаменяются; при этом следует учитывать разговорный характер форм прилагательных.

Деепричастия имеют в своем составе синонимичные соответствия, например: формы на -в и -вши (взяв — взявши, дав — давши) (формы на -вши при этом более употребительны в разговорной речи и нежелательны в книжно-письменной). В целях благозвучия следует избегать сочетания нескольких форм на -вши, а также причастий на -вший, -ший. В вариантах высунув — высу- ня и т.п. вторая форма (архаичная) обычно употребительна лишь во фразеологических оборотах.

Деепричастные образования на -учи (-/очи): глядючи, гуляю- чи, едучи, идучи — несут на себе окраску народно-поэтической речи и архаичности и потому используются в целях стилизации. Чаще, чем эти формы, употребляются наречия на -учи, -ючи (делать что-либо играючи, умеючи, жить припеваючи).

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 9 Следующая ⇒