Статус культурологии и ее место среди наук. Цели, предмет и структура культурологического знания

Для осуществления социальных форм жизни нуж­ны, во-первых, общие цели (основания), консолидиру­ющие людей в их коллективном существовании, и нор­мы (правила), регулирующие их совместную жизнь и деятельность, а также ценности — иерархизированная система критериев оценки эффективности и приемле­мости тех или иных актов и продуктов деятельности и поведения людей, различных объектов и предметов и т. п. Во-вторых, наделение объектов и явлений окружаю­щего мира (включая самого человека и его деятельность) некими смыслами, способность к различению и систе-

матизации этих объектов и их смыслов, а также систе­ма обозначений (символов и названий), с помощью которой осуществляется информационный обмен (со­циальная коммуникация) между людьми по поводу це­лей, предметов, способов и смыслов их деятельности. В процессе осуществления такого рода практической и символической деятельности люди накапливают опре­деленный опыт того, как лучше, эффективней, эконом­ней, полезней, безопасней делать все это, т. е. удовлет­ворять свои индивидуальные и групповые интересы и потребности в ходе социального взаимодействования друг с другом. Все это называется совокупным соци­альным опытом данного человеческого коллектива, исторически накапливаемым и передаваемым из поко­ления в поколение в виде норм, правил, традиций, обы­чаев, нравов, знаний, учений, законов, технологичес­ких навыков и умений, чувственных образов и иных «передаточных механизмов» в ходе процессов социаль­ного воспроизводства общества и личности. Весь этот сложный комплекс функциональных средств и меха­низмов взаимопонимания и взаимосогласования про­цессов жизнедеятельности людей и изучает культуро­логия, которую в числе многих иных определений можно назвать наукой о ценностно детерминирован­ных основаниях социальной консолидации людей и спо­собах осуществления коллективного характера их жиз­недеятельности, о социокультурной необходимости познания и упорядочивания окружающего материаль­ного и информационного мира, а также о методах вос­производства общества как социально устойчивой и культурно специфичной общности. При этом, если со­циология изучает непосредственные формы объедине­ний людей в устойчивые коллективы (социумы, соци­альные группы) и вопросы взаимодействия между ними, то культурология исследует по преимуществу «тексты», «правила игры», «социальные конвенции» — опредме­ченные в продуктах человеческой деятельности, мани­фестированные и зафиксированные в каких-то пись­менных документах или ритуальных формах поведения, в художественных образах, философских сентенциях и т. п., выраженные на тех или иных «языках культу­ры» и транслируемые из поколения в поколение в виде традиций, нравов, обрядов, норм, правил и т. п. регуля-

тивных установок коллективной жизнедеятельности людей, называемых чертами своеобразия их культуры.

Предмет культурологического познания — отнюдь не «вся культура»; это по силам лишь всей совокупно­сти социальных и гуманитарных наук. Культурология ограничивает свою «познавательную площадку» имен­но описанным комплексом нормативно-регулятивных, ценностно-смысловых, знаково-коммуникативных и социально-воспроизводственных механизмов и средств, обеспечивающих коллективный характер форм жизнедеятельности людей и процедуры межпо­коленной передачи социального опыта. Это можно на­звать «культурой» в узком смысле, как процесс по­рождения, функционирования и воспроизводства некоторого набора социальных норм, сплачивающих данный коллектив людей в устойчивое сообщество, за­дающих его членам необходимые знания и навыки, языки коммуникации и оценочные критерии, правила бытового общежития и нормативного этикета, этало­ны социальной адекватности и образы престижности, границы социальных притязаний и пр. атрибуты со­циокультурной компетентности, необходимые для пол­ноценной социальной жизни в данном сообществе, В данном случае под социальными нормами (в отличие от технологических норм) понимаются разделяемые в более или менее массовом порядке императивные, раз­решительные или запретительные установки на те или иные способы осуществления различной деятельнос­ти или взаимодействия между людьми (способы удов­летворения тех или иных личных и групповых интере­сов и потребностей, необходимостей и притязаний). Их содержание в значительной мере определяется до­минирующими в данном сообществе нравственными, этическими, мировоззренческими и другими принци­пами.

Говоря о нормах, я, естественно, имею в виду весь­ма широкий комплекс социально-регулятивных устано­вок: мораль и нравственность обыденного поведения или служебного этикета (осуществляемые осмысленно); законодательно закрепленные императивы и запреты, разрешения и запрещения на те или иные поведенчес­кие акты, суждения или оценки (что обычно связано с какой-то системой социальных поощрений или санк-

ций); образцы сознания и поведения, воспроизводящие устойчивые социальные и культурные стереотипы по­чти в автоматическом режиме (например, бытовая веж­ливость или демонстрация пиетета перед человеком с более высоким социальным статусом); образцы поступ­ков и решений, которые воспроизводятся не букваль­но, но с общей ориентацией на исходные эталоны (на­пример, религиозные или художественные каноны); различные обрядовые и ритуальные, этикетные и це­ремониальные формы поведения (имеющие преимуще­ственно статусно-демонстративную функцию «марке­ра причастности» человека к ситуации); и, наконец, вся система ценностных установок и ориентаций, прису­щих тому или иному сообществу, вне которых упорядо­ченная жизнь в сообществе практически невозможна.

Источником такого рода норм служит исторический социальный опыт коллективных форм жизнедеятель­ности людей, накапливаемый сообществом и передава­емый из поколения в поколение в виде перечисленных выше установок. Разумеется, по мере изменения соци­альных условий жизнедеятельности какие-то из норм теряют актуальность и отмирают, иные модернизиру­ются, одновременно формируются и внедряются в об­щественную практику совершенно новые нормы, по­рождаемые новыми условиями бытия и т. п. Есть все основания предполагать, что система социальных норм и является квинтэссенцией культуры как таковой, по­рождаемой в процессе накопления и аккумуляции со­циального опыта, его селекции и выделения наиболее оправдавших себя образцов проявления сознания (суж­дений, оценок) и осуществления деятельности.

Эти образцы закрепляются в практике людей по­средством нормирования и стандартизации допустимых форм их поведения и суждений как наиболее социаль­но приемлемых, символизируются в наглядных формах, внедряются в актуальную социальную практику и осо­бенно в системы коммуникации, межпоколенной транс­ляции культуры, модернизации, изменчивости и т. п. Такого рода нормативно-регулятивные процессы опре­деляют основные формы взаимодействия людей прак­тически в любых областях их социальной активности: от высших проявлений интеллектуального и художе­ственного творчества до криминальной борьбы за су-

ществование. Это и есть основное системообразующее ядро всякой конкретно-исторической культуры.

Возникает вопрос: как в эту жесткую нормативно-регулятивную модель вписывается феномен творче­ства, без которого невозможно представить себе сколь­ко-нибудь развитую культуру? Как представляется, творчество является вполне органичной составляющей этой модели, поскольку любое применение норм и стандартов (любой степени жесткости) связано с их определенной интерпретацией, адаптивным варьиро­ванием черт используемой формы в зависимости от конкретных условий и обстоятельств, сложившихся в месте и времени применения и т. п. Творческий акт — интеллектуальный, художественный, духовно-провид­ческий, научно-познавательный, конструктивно-тех­нический и т. п.— это акт создания нового культурно­го феномена (формы, смысла, образа, способа и пр.), мотивированный и стимулированный какой-то еще не­решенной проблемой (природной или исторической), внутренним социальным или культурно-ценностным конфликтом (вплоть до личного взаимонепонимания), нехваткой необходимых знаний, опыта, состоянием психологической фрустрации, эмоционального дисба­ланса и т. п., что, как правило, так или иначе связано с ситуациями взаимоотношений автора (творца) со сво­им социальным окружением (другими людьми).

Вместе с тем инерция накопленного социального опыта всегда была очень жестким регулятором всякого творчества, которое всегда (даже если речь шла о твор­честве художественном) так или иначе затрагивало не­кие базисные установки правил коллективного суще­ствования людей, их взаимопонимания, согласия в оценках, трактовках и т. п. Разумеется, в сообществах с различной степенью традиционности общего социо­культурного устроения творческие достижения и от­крытия реализовывались с разной мерой терпимости или нетерпимости к новациям. Так или иначе, но нам не следует забывать, что творчество в основном было и остается нормативно регулируемым явлением культу­ры (и, как правило, определенно ангажированным, це­ленаправленно заказанным тем или иным «заказчи­ком»), сколь бы экстравагантные манифестации не сопровождали ту или иную конкретную акцию того или

иного творца, и сколь бы искренними ни были его субъективные устремления.

В изучении социальной нормированности и ценно­стной иерархизированности любых форм жизнедея­тельности людей, механизмов формирования и функ­ционирования, языков символического выражения и межпоколенной трансляции этих социальных норм культурологию не может заменить ни одна отраслевая наука, каждая из которых исследует преимуществен­но технологические нормы в той или иной сфере дея­тельности, а не социально-ценностные.

Суть социально-ценностного нормирования заклю­чается в том, что человек избирает способ достиже­ния преследуемой цели не столько по признакам его (способа) практической эффективности, экономности и т. п. (что, разумеется, остается весьма важным кри­терием выбора), сколько по признакам допустимых со­циальной цены и социальных последствий применения этого способа. Подобного рода ограничения могут иметь как глобальный, так и совершенно локальный характер, но в принципе каждое социальное действие индивида так или иначе корректируется такими регу­ляторами. Это и есть культура.

Таким образом, объектом (т. е. исследуемой сфе­рой жизни, наблюдаемой объективно) научных инте­ресов культурологов являются, по существу, любые виды и формы человеческой жизнедеятельности (точ­но так же, как у историков, психологов и социологов), а предметом научного анализа (т. е. непосредствен­но изучаемым аспектом или свойством, выявляемом и выделяемом в объекте среди иных его аспектов и свойств) становятся прежде всего его нормативно-ре­гулятивные, ценностно-смысловые и знаково-ком­муникативные механизмы, регулирующие всякую со­циальную практику и в особенности взаимодействие и взаимопонимание между людьми. В этом смысле культурология действительно может рассматривать­ся как наука, изучающая человека и общество (ана­логично философии, истории и социологии), но в строго определенном предметном ракурсе анализа этих объектов.

Нормативно-регулятивный аспект социальной жизни, изучаемый культурологией, представляет со-

Зой прежде всего совокупность определенных экст­раутилитарных принципов в человеческой жизнеде­ятельности, под которыми понимаются такие формы детерминации активности человека, которые обыч­но не имеют прямого и непосредственного отноше­ния к преследуемой цели по существу, но не поз­воляют человеку использовать любой способ для достижения цели, а требуют от него выбора способа, наиболее приемлемого по нравственным, мировоз­зренческим, этическим и иным ценностным сообра­жениям и правилам, распространенным в данном обществе. При этом основным критерием приемле­мости этого способа как социально допустимого вы­ступают его непосредственное или опосредованное (в долгосрочной перспективе) влияние на уровень социальной консолидированности членов данного сообщества, т. е. его социальная значимость для под­держания коллективного характера жизни людей. Таким образом, 1) культурология — это наука о спо­собах (технологиях) осуществления коллективной жизни людей (в отличие от социологии, изучающей главным образом структурные формы этой коллек­тивной жизни) и о договоренностях (социальных кон­венциях) по поводу допустимости и приемлемости тех или иных способов удовлетворения их интересов и потребностей.

Ценностно-смысловой аспект культуры представ­ляет собой совокупность тем или иным образом систе­матизированных (упорядоченных) знаний людей об окружающем их мире и его смыслах, а также ценно-стно-иерархизированного социального опыта (опыта коллективного сожительства и взаимодействия), на­копленного людьми на протяжении их истории. В ко­нечном счете культура может быть представлена и как система знаний и представлений людей, рассмотрен­ная через призму их социального опыта, наделяющего эти знания определенными значащими для человека смыслами. Эти знания, смыслы и социальный опыт, концентрируются как в институциональной области (систематизированных научных и технологических знаниях, религиозных и философских учениях, зако­нах, художественных образах и т. п., транслируемых в формах систематического обучения), так и в конвен-

циональной сфере (существующей и функционирую­щей в виде обычаев, нравов, народной мудрости, эти­кета, ритуала, вкусов, оценок, норм бытового общежи­тия и общения и пр.). Подавляющее большинство знаний и представлений человека о природе и обще­стве, истории и настоящем, самом себе и других лю­дях, способах производства или потребления чего-либо и т. п., так или иначе «обслуживают» коллективный характер их жизнедеятельности. Таким образом, 2) культурология — это и наука о процессах формирова­ния у разных человеческих коллективов комплексов их социально значимых знаний и социального опыта, в совокупности созидающих осмысленную и упорядо­ченную картину мира, отражающую специфику исто­рической судьбы данного сообщества.

В этом вопросе присутствует еще одна очень слож­ная проблема. Совершая какие-либо действия, выс­казывая какие-либо суждения, познавая что-либо и т. п., человек упорядочивает окружающий его мир (или актуальный его фрагмент) по некоторым прин­ципам, принятым его сообществом и культурой (ви­димо, преимущественно утилитарным, а также экст­раутилитарным, в обозначенном выше смысле), т. е. совершает эти действия как социально детерминиро­ванные, согласованные с социумом или не вызываю­щие возражений у социума. Но человек одновремен­но переживает то, что он делает, говорит, узнает и пр. Что значит переживает, с антропологической точ­ки зрения? Очевидно, где-то в глубинах своей психи­ки он точно так же упорядочивает информацию, но по каким-то другим принципам, преимущественно ценностно-эмоциональным, что дает ему возмож­ность психологически принять (или смириться) с тем, что он совершает, индивидуально проинтерпретиро­вать собственные действия (не обязательно вынося эту интерпретацию на чей-то суд) и т. п. В случае, если человек вполне удовлетворен своими действиями, он выражает радость по этому поводу, а если глубоко не­удовлетворен, в дело вступает такой сложный меха­низм как совесть, связанная с функцией нравствен­ной самопроверки личности. Точно так же человек переживает действия и суждения других людей, т. е. постоянно оценивает их соответствие его персональ-

ным взглядам на социальную допустимость и прием­лемость.

К числу главных предметных областей культуроло­гии относится и исследование знаково-коммуникатив­ных процессов информационных связей между людь­ми. В отличие от наук лингвистического профиля, культурологию интересуют не технические механизмы порождения, фиксации, кодирования, передачи и де­кодирования информации, а сами культурно-смыс­ловые содержания, составляющие предмет этих инфор­мационных обменов между людьми и выраженные в определенных символах, знаках, значениях, чувствен­ных образах и т. п. В конечном счете содержание этих информационных обменов между людьми по преиму­ществу сводится к обсуждению все тех же «правил игры», непосредственно или опосредствованно регули­рующих или обеспечивающих их совместное существо­вание. При этом информационные обмены могут осу­ществляться как на естественных языках, так и на вспомогательных (пиктографических, мимико-жесто­вых, языками церемониального поведения, худо­жественных образов и иной символики). Отсюда, 3) культурология — это наука о содержании процессов со­циальной коммуникации и социальном функциониро­вании языков этой коммуникации.

И, наконец, 4) культурология — это наука о процес­сах и способах социального воспроизводства общества и личности — (межпоколенной трансляции социально­го и культурного опыта — норм и правил, знаний и смыс­лов, ценностей и символов, языков их обозначения и т. п.) Социальное воспроизводство общества возмож­но только методом специального обучения и воспита­ния его членов — личностей, в совокупности составля­ющих его массив, на что направлены усилия систем образования, просвещения, религии, искусства, специ­ализированных культурных институтов, средств массо­вой информации и пр. При этом воспроизводятся не только лояльные члены общества («продукты» данной культуры, владеющие языками коммуникации и сред­ствами социальной конкурентоспособности в этом об­ществе), но и активные участники социальных процес­сов («потребители» и «производители» культуры). На это направлены процессы социализации личности (вос-

питания индивида в традициях социальной адекватно­сти нормам жизнедеятельности, обычаям взаимодей­ствия и размаху социальных притязаний, приемлемых в данном обществе), а также инкультурации личности (обучения индивида должной «культурной компетент­ности» в ценностно-смысловых порядках и установках этого общества). Таким образом всякое общество, вос­питывая своих лояльных членов, по существу стремит­ся воспроизвести легитимный социальный порядок, гос­подствующий в данном коллективе на данном этапе его истории. Социальное воспроизводство — это прежде всего воспроизводство порядка коллективных форм и содержаний жизнедеятельности, т. е. культуры.