Кельзен Ганс. Чистое учение о праве.

I. ПРАВО И ПРИРОДА

1. < Чистота>

Чистое учение о праве есть теория позитивного права: позитивного права вообще, а не какого-либо конкретного правопорядка. Это общее учение о праве, а не интерпретация отдельных национальных или международных правовых норм. Но оно дает теорию интерпретации.

Будучи теорией, оно стремится лишь к одному: познать свой предмет. Оно пытается ответить на вопрос, что есть право и как оно есть, но не на вопрос, как оно должно быть или создаваться. Оно есть правоведение, но не политика права.

Это учение о праве называется < чистым> потому, что оно занимается одним только правом и < очищает> познаваемый предмет от всего, что не есть право в строгом смысле. Другими словами, оно стремится освободить правоведение от всех чуждых ему элементов. Таков основной принцип его методики. И он кажется самоочевидным. Однако даже беглого взгляда на традиционное правоведение, сложившееся в XIX-XX вв., достаточно, чтобы убедиться в том, сколь мало оно отвечает требованию чистоты. Юриспруденция совершенно некритично < расширилась> за счет психологии и социологии, этики и политической теории. Такое расширение можно объяснить тем, что эти науки имеют дело с предметами, которые, несомненно, тесно связаны с правом.

И если чистое учение о праве желает отграничить познание права от смежных дисциплин, то вовсе не потому, что оно не замечает или даже отрицает эту связь, но потому, что оно хочет избежать методологического синкретизма, который затемняет сущность правоведения и смазывает границы, предназначенные ему природой его предмета>.

6. Правопорядок

а) Право как порядок человеческого поведения

Теория права должна прежде всего определить понятие о своем предмете. Чтобы дать определение права, следует начать со словоупотребления, т.е. установить, что' означает слово < право> в немецком языке и его эквиваленты в других языках (law, droit, diritto и т.д.). Следует выяснить, имеют ли социальные явления, обозначаемые этим словом, общие признаки, отличающие их от других сходных явлений, и достаточно ли значимы эти признаки для того, чтобы служить элементами понятия социальной науки. В результате такого исследования могло бы выясниться, что словом < право> и его иноязычными эквивалентами обозначаются столь различные предметы, что никакое общее понятие не может охватить их все. Однако с употреблением этого слова и его эквивалентов дело обстоит не так. Ведь если мы сравним предметы, которые в разное время у разных народов обозначались словом < право>, то обнаружим, что во всех случаях речь идет о порядке человеческого поведения. < Порядок> - это система норм, единство которых зиждется на том, что они имеют общее основание действительности (Geltungs-grund), а основание действительности нормативного порядка, как мы увидим, составляет основная норма, из которой выводится действительность всех норм, относящихся к этому порядку. Отдельная норма есть норма права, если она относится к определенному порядку, а она относится к определенному правопорядку, если ее действительность покоится на основной норме этого порядка.

Тот факт, что современные правопорядки регулируют поведение только человека, но не животных, растений или предметов (поскольку применяют санкции лишь к человеку), вовсе не исключает того, что эти правопорядки предписывают людям определенное поведение не только по отношению к другим людям, но также и по отношению к животным, растениям и предметам. Так, под страхом наказания может запрещаться убийство некоторых животных (вообще или в определенное время года), повреждение некоторых видов растений, а также зданий, представляющих собой историческую ценность. Однако посредством подобных правовых норм регулируется не поведение охраняемых животных, растений или неодушевленных предметов, но поведение людей, на которых направлена угроза наказания.

Это поведение может выражаться в положительном действии или в отрицательном - в несовершении действия (Unterlassung). Но, будучи социальным порядком, правопорядок положительно регулирует (ср. _4 г) поведение человека лишь постольку, поскольку оно - непосредственно или опосредованно - затрагивает других людей. Предмет этого регулирования составляют действия одного человека по отношению к другому, или к другим, или ко всем остальным людям, т.е. действия людей по отношению друг к другу.

б) Право как принудительный порядок

Другой признак, общий для всех социальных порядков, обозначаемых словом < право>, состоит в том, что все они - принудительные порядки в том смысле, что реагируют на определенные явления, считающиеся нежелательными (поскольку они вредны для общества), и в особенности на человеческое поведение такого рода, актами принуждения, т.е. причинением зла. Это зло выражается в лишении жизни, здоровья, свободы, материальных и прочих благ, и оно причиняется виновному также против его воли, а при необходимости - с применением физической силы, т.е. принудительно.

Право отличается от других социальных порядков тем, что это принудительный порядок. Его отличительный признак - использование принуждения; это означает, что акт, предусмотренный порядком в качестве последствия социально вредного действия, должен осуществляться также и против воли его адресата (der Betroffene), а в случае сопротивления с его стороны - и с применением физической силы.

Как уже говорилось, норма, представляющая собой основание действительности другой нормы, является по отношению к ней высшей нормой. Однако поиск основания действительности нормы не может продолжаться бесконечно, в отличие от поиска причины в цепи причин и следствий. Он должен закончиться нормой, которая - как последняя и наивысшая - постулируется. Будучи наивысшей нормой, она должна постулироваться, так как не может быть установлена властной инстанцией: ведь в противном случае компетенция этой инстанции должна была бы основываться на какой-то еще более высокой норме. Действительность наивысшей нормы не может выводиться из какой-то более высокой нормы, и уже больше не может возникать вопроса об основании ее действительности. Такая норма, постулируемая в качестве наивысшей, называется здесь основной нормой (см. об этом _4 б, д; _6 в). Все нормы, действительность которых можно вывести из одной и той же основной нормы, образуют систему норм, нормативный порядок. Основная норма - это общий источник действительности всех норм, принадлежащих к одному порядку, их общее основание действительности. Принадлежность определенной нормы к определенному порядку обусловлена тем, что последнее основание действительности этой нормы есть основная норма этого порядка. Именно основная норма конституирует единство некоего множества норм, так как она представляет собой основание действительности всех норм, принадлежащих к этому порядку.

в) Основание действительности правопорядка

Нормативная система, которая представляет себя в качестве правопорядка, имеет в основном динамический характер. Правовая норма действительна не потому, что она имеет определенное содержание, то есть не потому, что ее содержание можно вывести логическим путем из содержания постулируемой основной нормы, а потому, что она создана определенным (в конечном счете, предусмотренным основной нормой) способом. Поэтому и только поэтому она принадлежит к правопорядку, нормы которого созданы в соответствии с этой основной нормой. Следовательно, всякое произвольное содержание может быть правом. Не существует человеческого поведения, которое как таковое - в силу своего содержания - заведомо не могло бы составлять содержание правовой нормы. Ее действительность нельзя отрицать на том основании, что ее содержание противоречит содержанию какой-либо нормы, не принадлежащей к правопорядку, основная норма которого обосновывает действительность рассматриваемой нормы. Основная норма правопорядка - это не материальная норма, которая (поскольку ее содержание считается непосредственно очевидным) постулируется в качестве наивысшей нормы и из которой - как частное из общего - логическим путем можно вывести нормы человеческого поведения. Нормы правопорядка должны устанавливаться специальным нормотворческим актом. Это установленные, то есть позитивные нормы, элементы позитивного порядка. Если понимать конституцию правового сообщества как норму или нормы, определяющие, каким образом (то есть какими органами и посредством какой процедуры - путем сознательной законодательной деятельности или на основании обычая) должны создаваться общие нормы конституирующего сообщество правопорядка, тогда основная норма - это та норма, которая постулируется, когда обычай, из которого возникла конституция, или акт создания конституции, сознательно совершенный определенными людьми, объективно истолковываются как нормотворческие факторы; когда, во втором случае, индивид или собрание индивидов, создавшее конституцию, на которой основывается правопорядок, рассматривается как нормоустанавливающая власть (Autoritдt). Основная норма определяет основной фактор правотворчества, так что ее можно назвать конституцией в смысле правовой логики, в отличие от конституции в смысле позитивного права. Основная норма - это исходный пункт процедуры создания позитивного права.

г) Основная норма как трансцендентально-логический постулат

Чтобы понять сущность основной нормы, необходимо прежде всего помнить о том, что она непосредственно соотносится с некоторой реально установленной конституцией, созданной на основании обычая или посредством законодательной деятельности и в общем и целом действенной; а посредственно основная норма соотносится с созданным в соответствии с этой конституцией и в общем и целом действенным правопорядком. В этой соотнесенности основная норма конституции и созданного в соответствии с ней принудительного порядка обосновывает действительность.

Поскольку лишь постулирование основной нормы позволяет истолковывать субъективный смысл акта создания конституции и осуществленных в соответствии с ним нормотворческих актов как их объективный смысл, то есть как объективно действительные правовые нормы, то основную норму - как ее описывает правоведение - можно назвать трансцендентально-логическим условием этого истолкования (если позволительно воспользоваться per analogiam этим понятием Кантовой теории познания). Кант спрашивает: как возможно свободное от всякой метафизики истолкование чувственно воспринимаемых фактов посредством формулируемых естествознанием законов природы? Точно так же спрашивает чистое учение о праве: как возможно, не обращаясь к метаправовым властным инстанциям (как, например, Бог или природа), истолковать субъективный смысл определенных фактических составов как систему объективно действительных правовых норм, поддающихся описанию посредством правовых высказываний? Вот эпистемологический ответ чистого учения: это возможно при условии постулирования основной нормы: < Должно вести себя так, как предписывает конституция>, то есть в соответствии с субъективным смыслом акта воли, создающего конституцию, в соответствии с предписаниями создателя конституции. Функция этой основной нормы состоит в обосновании объективной действительности правопорядка, то есть установленных актами человеческой воли норм в общем и целом действенного принудительного порядка. Иначе говоря, функция основной нормы состоит в истолковании субъективного смысла этих актов как их объективного смысла. Для обоснования действительности позитивной (то есть установленной актом воли нормы, предписывающей определенное поведение, применяется силогизм).

Раз эта основная норма не может быть желаемой нормой, а значит, и желаемой правоведением (то есть специалистом по правоведению), и поскольку эта норма (точнее, высказывание о ней) логически необходима для обоснования объективной действительности позитивных правовых норм, она может быть только мыслимой нормой, а именно нормой, которая мыслится как предпосылка, когда в общем и целом действенный порядок принуждения истолковывается как система действительных правовых норм. Поскольку основная норма есть только мыслимая, но не желаемая норма, то правоведение, констатируя основную норму, вовсе не стремится взять на себя функции нормотворческой власти. Правоведение не предписывает: < Должно пополнять приказания создателя конституции>. Оно остается познавательной деятельностью и в своем эпистемологическом утверждении о том, что основная норма - это условие, при котором субъективный смысл акта создания конституции и нормотворческих актов, осуществленных в соответствии с конституцией, истолковывается как их объективный смысл, как действительные нормы, - даже если смысл этих актов точно так же истоковывается и самим правоведением.

Предлагая теорию основной нормы, чистое учение вовсе не открывает новый метод правопознания. Оно лишь выводит на сознательный уровень то, что делают все юристы (в основном бессознательно), когда вышеописанные факты они понимают не как каузально детерминированные, но вместо этого истолковывают их субъективный смысл как объективно действительные нормы, как нормативный правопорядок, не возводя при этом действительность этого порядка к высшей, метаправовой норме (то есть к норме, установленной властной инстанцией, вышестоящей по отношению к правовой власти); когда под правом они понимают исключительно позитивное право. Теория основной нормы - это лишь результат анализа тех методов, которыми издавна пользуется позитивистское правопознание.

з) Основная норма международного права

Основанием действительности международного правопорядка может быть лишь основная норма международного права, которая тем самым служит опосредованным основанием действительности государственного правопорядка. Как и всякая подлинная основная норма, это не установленная, а постулируемая норма. Она представляет собой предпосылку, позволяющую рассматривать так называемое общее международное право, то есть в общем и целом действенные нормы, регулирующие поведение всех государств по отношению друг к другу, как правовые нормы, обязывающие государства. Эти нормы создаются обычаем, который конституируется фактическим поведением государств, то есть поведением людей, действующих согласно государственным правопорядкам в качестве правительств.

Если основанием действительности государственного правопорядка считается некая норма международного права, то это значит, что международный правопорядок понимается как более высокий по отношению к государственному и, следовательно, как наивысший и суверенный правопорядок. Если же государства, то есть государственные правопорядки, все же называются < суверенными>, то этот < суверенитет> может означать только то, что государственные правопорядки подчиняются одному лишь международному правопорядку, или (пользуясь принятой терминологией) что государства предоставляют собой непосредственные международно-правовые сообщества.

34. Основание действительности нормативного порядка: основная норма

а) Смысл вопроса об основании действительности

Если право понимается как нормативный порядок, как система норм, регулирующих человеческое поведение, то возникает во-прос: на чем основано единство множества норм? Почему данная норма относится именно к данному порядку? А этот вопрос непосредственно связан с другим: почему эта норма действительна? Каково основание ее действительности?

Тот факт, что некоторая относящаяся к человеческому поведению норма < действительна>, означает, что она обязывает человека (то есть что он должен) вести себя предусмотренным нормой образом. Ранее, в другой связи, уже говорилось, что на вопрос о действительности нормы (то есть о том, почему человек должен вести себя именно так) нельзя ответить посредством констатации некоего бытийного факта, что такой факт не может быть основанием действительности нормы. Из того, что нечто есть, не может следовать, что нечто должно быть; равно как из того, что нечто должно быть, не может следовать, что нечто есть. Основанием действительности одной нормы может быть лишь действительность другой нормы. Норму, представляющую собой основание действительности другой нормы, образно называют < высшей> (то есть < более высокой> ) нормой по отношению к этой другой норме, которую называют < низшей>. Правда, возникает впечатление, будто действительность нормы можно обосновать тем фактом, что она установлена какой-либо властной инстанцией - человеческой или надчеловеческой.

VI. ПРАВО И ГОСУДАРСТВО

36. Форма права (Rechtsform) и форма государственности (StaatSform)

Теория иерархической структуры правопорядка рассматривает право в движении, в постоянно обновляющемся процессе самосоздания. Это динамическая теория права - в отличие от статической, которая пытается понять право (не принимая во внимание его создания) лишь как уже готовый порядок, его действительность, сферу действительности и т.д. В центре проблематики правовой динамики находится вопрос о различных способах создания права, или о формах права. Если рассматривать правовые нормы, образующие основную часть правопорядка, а именно: нормы, связывающие с определенным человеческим поведением акт принуждения как санкцию, и если признать, что человека юридически обязывают вести себя определенным образом посредством того, что противоположное поведение становится условием санкции, тогда можно выделить два типа норм, устанавливающие обязанности: 1) нормы, создающиеся при участии человека, которому предстоит стать субъектом обязанности; 2) нормы, создающиеся без его участия. В основе этого разграничения лежит принцип свободы (в смысле самоопределения). С точки зрения подчиненного норме индивида, решающий вопрос состоит в том, устанавливается ли обязанность с согласия или без согласия индивида, или даже против его воли. Это то самое различие, которое принято обозначать как противопоставление автономии и гетерономии, и правоведение обычно находит его в основном в области государственного права. Здесь оно выступает как различие между демократией и автократией или между республикой и монархией и тем самым дает основание для обычной классификации форм государственности. Но то, что считают формой государственности, есть всего лишь частный случай формы права вообще. Это форма права, то есть способ создания права на высшей ступени правопорядка - на уровне конституции. Понятием < форма государственности> обозначается способ создания общих норм, регулируемый конституцией. Если под формой государственности мы понимаем только конституцию как форму законодательной деятельности, то есть форму создания общих правовых норм, и таким образом (в понятии формы государственности) отождествляем государство с конституцией как формой создания общих норм, то это значит, что мы всего лишь следуем общепринятому представлению о праве, которое принято понимать как систему только общих норм. При этом не учитывается, что индивидуализация общих норм, движение от общих норм к индивидуальным тоже с необходимостью происходит в рамках правопорядка. Отождествление формы государственности с конституцией в точности соответствует предрассудку, согласно которому право заключено в законе. Однако проблема формы государственности как вопрос о способе правотворчества возникает не только на уровне конституции и, значит, не только в сфере законодательной деятельности, но на всех уровнях правотворчества и особенно в различных случаях создания индивидуальных норм: в случае административного акта, судебного решения или сделки.

37. Публичное и частное право

Абсолютизация разделения права на публичное и частное: создает впечатление, будто область политической власти (Herrchaft) ограничивается сферой одного публичного права, то есть прежде всего конституционного и административного, а из сферы частного права политическая власть полностью исключена. Ранее уже было показано, что всех этих различий между < политическим> и < частным> в сфере субъективного права не существует, что частные права являются политическими правами в том же самом смысле, что и те, которые одни только и принято обозначать этим термином: ведь и те, и другие (хотя и по-разному) гарантируют участие в формировании так называемой государственной воли, то есть участие в политической власти. Это принципиальное разделение правовой сферы на публичное (то есть политическое) и частное (то есть неполитическое) право призвано помешать осознанию того факта, что созданное посредством договоров < частное> право - такая же арена политической власти, как и публичное право, созданное законодательными и административными органами.

41. Тождество государства и права

а) Государство как правопорядок

Познание, свободное от идеологии и, значит, от метафизики и мистики, как показали предшествующие исследования, может понять сущность государства, лишь осознав эту социальную структуру как некий порядок человеческого поведения. Государство обычно называют политической организацией. Но этим выражают только то, что государство есть порядок принуждения. Ведь специфически < политический> элемент этой организации состоит в принуждении, применяемом одним человеком по отношению к другому и регулируемом этим порядком, то есть в преду-смотренных этим порядком актах принуждения. Это именно те акты принуждения, которые правопорядок связывает с предусмотренными им условиями. В своем качестве политической организации государство есть правопорядок. Однако не всякий правопорядок представляет собой государство. Ни догосударственный правопорядок первобытного общества, ни над-, или [меж] государственный международный правопорядок не являются государствами. Чтобы быть государством, правопорядок должен иметь характер организации в узком и специальном смысле слова: он должен устанавливать органы, которые, функционируя по принципу разделения труда, создают и применяют нормы, образующие этот правопорядок; он должен обнаруживать известную степень централизации. Государство - это относительно централизованный правопорядок>.

Если государство понимается как социальное сообщество, то, как уже говорилось (см. _21 и _30), оно может конституироваться только нормативным порядком. Поскольку сообщество может конституироваться только одним таким порядком (которому оно, в сущности, тождественно), то конституирующий государство нормативный порядок может быть лишь таким относительно централизованным порядком принуждения, который мы назвали государственным правопорядком>.

Таким образом, государство, основными элементами которого являются население, территория и государственная власть, определяется как относительно централизованный, в общем и целом действенный правопорядок с ограниченной пространственной и временной сферой действительности, суверенный или непосредственно подчиненный международному праву.

б) Государство как юридическое лицо

Проблема государства как юридического лица, то есть действующего субъекта, а также субъекта обязанностей и прав - это, по существу, та же проблема, что и проблема корпорации, то есть сообщества, конституируемого нормативным порядком и создающего органы, которые непосредственно или опосредованно призываются к осуществлению своих функций на основе принципа разделения труда. Конституирующий это сообщество правопорядок называют национальным, или [внутри] государственным, в отличие от международного. Подобно тому, как конституируемая уставом корпорация подчиняется государственному правопорядку, который наделяет ее как юридическое лицо обязанностями и правами, точно так же можно считать, что государство подчиняется международно-правовому порядку, который наделяет его как юридическое лицо обязанностями и правами. Таким образом, можно различать внешние и внутренние обязанности и права как в случае корпорации, подчиненной государственному правопорядку, так и в случае государства, в качестве корпорации подчиненного международному праву; внешние обязанности и права устанавливаются международным правом, а внутренние - государственным правопорядком. Сначала мы рассмотрим только проблему государства как юридического лица без учета международного права, наделяющего его обязанностями и правами.

Государство как действующий субъект

государственный орган

Если государство рассматривается как действующий субъект, если говорится, что оно нечто сделало, то возникает вопрос о критерии, на основании которого некоторые акты, совершенные определенными людьми, приписываются государству, квалифицируются как акты или функции государства. Или, что то же самое: почему определенные люди при осуществлении ими определенных актов рассматриваются как государственные органы?

: С точки зрения правопознания только функция, предусмотренная правопорядком, то есть правовая функция в узком или широком смысле слова, может быть понята как функция государства. Поскольку приписывание государству как лицу предусмотренной правопорядком и осуществленной определенным человеком функции выражает лишь отношение этой функции к единству предусматривающего ее правопорядка, то можно всякую предусматриваемую правопорядком функцию приписать государству как персонификации этого порядка.

Если проанализировать вышеупомянутое словоупотребление, то есть попытаться установить, при каких условиях в юридической терминологии государству приписываются определенные предусмотренные правопорядком функции, когда говорят, что государство посредством определенного человека, выступающего в качестве его органа, осуществляет некоторую функцию, - если все это проанализировать, то обнаружится, что обычно предусмотренная правопорядком функция лишь тогда приписывается государству и истолковывается как его функция, если ее осуществляет специально призванный правопорядком индивид, действующий по принципу разделения труда; или же - что то же самое - выяснится, что индивид лишь в том случае считается государственным органом, если он призван к исполнению своей функции по предусмотренной правопорядком процедуре. Соотнося функцию с единством предусматривающего ее правопорядка и таким образом приписывая ее государству как конституируемому правопорядком сообществу, представляя ее как функцию государства, мы тем самым персонифицируем этот правопорядок. Государство как социальный порядок - это определенный выше национальный (в отличие от международного) правопорядок. Государство как лицо есть персонификация этого порядка. Однако, как уже говорилось ранее, необходимо иметь в виду, что помимо этого понятия государства, применяется другое, отличное от него, но тесно с ним связанное и в нем заключенное. Такое понятие государства, если государство представляется в качестве действующего лица, тоже есть лишь персонификация правопорядка: не целостного правопорядка, регулирующего поведение всех индивидов, живущих в пределах его территориальной сферы действительности, и таким образом конституирующего государство как правовое сообщество, к которому относятся все живущие на определенной территории люди, а частичного правопорядка, который образуют нормы национального (государственного) порядка, регулирующие поведение индивидов, которые квалифицируются как органы, функционирующие в качестве < служащих> на основании принципа разделения труда. Этот частичный правопорядок конституирует частичное сообщество, к которому принадлежат только эти индивиды. Этому частичному сообществу приписываются функции только этих индивидов. Это государство как бюрократический аппарат во главе с правительством. Поскольку проблема приписывания функции юридическому лицу уже обсуждалась в связи с проблемой корпорации как юридического лица, то при дальнейшем рассмотрении этого вопроса неизбежны повторения. Это можно оправдать тем, что понимание природы этой операции, играющей столь важную роль в юридическом мышлении, позволяет существенно переосмыслить традиционные представления. Это понимание разрушает совершенно ложные представления о государстве-лице как некоей сущности, отличной от права, и потому эту мысль необходимо настойчиво повторять.

в) Так называемое самообязывание государства

(Selbstverpflichtung); правовое государство

Лишь на основании проделанного здесь анализа понятия < государство> можно верно понять, что традиционная теория называет < самообязыванием государства> и описывает как факт, состоящий в том, что государство, существующее как независимая от права социальная реальность, сначала создает право, а потом, так сказать добровольно, ему подчиняется. Лишь тогда оно становится правовым государством. Но тут прежде всего необходимо указать, что государство, не подчиненное праву, немыслимо. Ведь государство только и существует в своих актах, которые представляют собой человеческие акты, приписываемые государству как юридическому лицу. А такое приписывание возможно лишь на основании правовых норм, особым образом предусматривающих эти акты. Высказывание < Государство создает право> значит только то, что люди, чьи акты приписываются государству на основании права, создают право. Но это означает, что право регулирует процесс своего создания. Никогда не бывает (да и не может быть), чтобы государство, существующее до права, сначала создавало право, а потом ему подчинялось. Не государство подчиняется созданному им праву, но право регулирует поведение людей, в особенности направленное на создание права, и таким образом подчиняет себе этих людей.

О самообязывании государства можно говорить лишь в том смысле, что обязанности и права, приписываемые государству как лицу, установлены тем же правопорядком, персонификацию которого представляет собой государство как лицо. Это приписывание государству обязанностей и прав, то есть соотнесение их с единством правопорядка и с его таким образом осуществленной персонификацией (и это необходимо повторять снова и снова), есть всего лишь мыслительная операция, вспомогательное средство познания. А предмет познания - это только право.

Если государство понимается как правопорядок, тогда всякое государство есть правовое государство, а сам этот термин представляет собой плеоназм. Но реально он используется для обозначения особого типа государства, а именно такого, который отвечает требованиям демократии и правовой безопасности. < Правовое государство> в этом специфическом смысле есть относительно централизованный правопорядок, в соответствии с которым отправление правосудия и управление основывается на законах (то есть на общих правовых нормах), принимаемых избранным народом парламентом с участием или без участия главы государства; члены правительства ответственны за свои акты; суды независимы; а также гарантируются определенные гражданские свободы, в особенности свобода вероисповедания, свобода совести и свобода слова.

Документ №51.

⇐ Предыдущая 32 33 34 35 36 37 383940 41 Следующая ⇒