Глава 4. Где-то на Ближнем Востоке. День второй.

Стр 1 из 8Следующая ⇒

– Госпожа! – кто-то тряс меня за плечо.

Я открыла один глаз и увидела, что уже утро, а надо мной склонилась служанка, которая пытается разбудить меня.

Вставать мне не хотелось. Там, во сне, меня ждали...

Тут я поняла, что уже забыла свой сон. Это меня огорчило и разозлило.

«И что она пристала ко мне? Дать бы ей разок...»

– Госпожа! – девушка снова потрясла меня за плечо. – Вставайте!

– Что случилось? – я села на своем ложе и сердито посмотрела на служанку.

«Если она сейчас скажет, что уже пора вставать, я устрою ей сцену, – решила я. – Чтобы она запомнила раз и навсегда...»

– Господин приглашает госпожу к себе, – ответила девушка. – Сейчас.

Это меняло дело.

«Наверное, Лейла уже проснулась и что-то успела рассказать мужу, – размышляла я, вставая с постели и накидывая на себя свободное и потому удобное платье. – Что-то важное. Иначе он бы не звал меня в такую рань...»

Я хотела привести себя в порядок, но служанка потянула меня за руку.

«Сейчас поведет мыться и прихорашиваться, – я вспомнила вчерашнее утро. – Неужели я узнаю, зачем шейх зовет меня, только через два часа. Опять эта канитель...»

Но моим опасениям не суждено было сбыться. Я оказалась перед шейхом уже через пару минут. Неумытая, непричесанная, без косметики... Короче говоря, вид у меня был еще тот! Такого подвоха я никак не ожидала. И смутилась.

– Простите, – пролепетала я, показывая всем своим видом, что мне ужасно неловко.

Шейх молча смотрел на меня. Я ничего не могла прочесть ни по его глазам, ни по выражению лица.

– Что-то случилось? – спросила я и двинулась к креслу, в котором сидела в прошлый раз.

– Стоять! – приказал шейх.

Голос его был тих и ровен. Но в нем слышались такие сила и ярость, что я невольно остановилась.

– Что случилось? – спросила я. Внутри у меня все замерло.

«Неужели, он узнал, что я была мужчиной? Но кто мог рассказать ему это? Если узнал, то это конец...»

– В этом доме есть только один человек, который принимает решения и отдает приказы, – начал шейх. – И этот человек – я.

«К чему бы это он? – спросила я себя. – Наверное, переживает из-за вчерашнего...»

– Всякий, кто не исполняет моих приказаний, нарушает закон. И должен быть наказан. Это тоже закон, – продолжал шейх.

«Хочешь проучить меня? Ну-ну, попробуй», – я почему-то была полностью уверена в своей безнаказанности.

Как выяснилось, зря.

– Если бы вы были моей женой, то за подобное преступление...

Я удивленно вскинула брови.

– Да, – шейх заметил мое удивление. – Неповиновение мужу – это худшая из всех возможных провинностей. Так вот, если бы вы были моей женой, то за подобное преступление я не входил бы к вам месяц...

Я чуть не прыснула, но вовремя сдержалась, увидев, что шейх был абсолютно серьезен.

– Если бы вы были моей служанкой, – продолжал он, – то за подобную выходку я лишил бы вас не только работы, но и надежды на приличную работу в будущем.

Я терпеливо ждала, чем все это закончится.

– Но вы не моя служанка и не моя жена. Поэтому...

«Ты ничего не можешь сделать! » – злорадно закончила я за хозяина дома.

– Поэтому нам придется найти для вас другое наказание, – подытожил шейх.

Я не верила своим ушам. Да кто он такой, чтобы судить меня? И, самое главное, за что? Подумаешь, отказалась от ужина... Мог бы и спасибо сказать, что сэкономила ему угощение!

– Я сегодня добр, – сказал шейх. – Не хочу омрачать такой прекрасный день...

Он посмотрел в окно и улыбнулся.

Я ждала продолжения. Я уже знала, что скажет шейх: «Поэтому я прощаю вас! »

– Поэтому я разрешаю вам самой выбрать себе наказание, – сказал шейх. – Выбирайте!

Этого я никак не ожидала. Выбирать себе наказание? Но как?

– Я что, должна его придумать? – тихо спросила я. – Например, выпить три стакана воды или съесть бутон розы...

Я все еще надеялась, что все происходящее – не более чем неудачная шутка.

Шейх слегка поморщился.

– Глупая женщина, – процедил он. – Я сказал выбирать, а не придумывать.

Потом он взял себя в руки и закончил уже ровным голосом:

– По случаю такого замечательного утра я дарю вам возможность выбора: десять ударов плетью публично или три дня на воде и хлебе в подвале.

Я не верила своим ушам. Что? Что он сказал? Порка? Подвал? Да он вообще в своем уме? А как же миссия?

– Но, послушайте, – растерянно начала я. – Я не знала...

– Да, – не дослушав меня, согласился шейх. – Вы не знали. И более того, вы не хотели знать обычаев и правил того дома, что гостеприимно согласился принять вас. Согласитесь, это не освобождает вас от наказания.

«Служанка работает на шейха, – поняла я. – Она на его стороне. Все ему докладывает». Но сейчас это запоздалое озарение ничем не могло мне помочь.

– Порка или тюрьма? – спросил шейх.

Я молчала. Я не могла согласиться с тем, что меня буду пороть. Да еще публично. Но и в тюрьму я тоже идти не могла. Три дня? Да у нас их всего шесть!

– Я не могла ужинать с вами, потому что мне нужно было поговорить с Лейлой, – начала оправдываться я. – Это было очень важно...

– Меня не интересуют ваши женские дела, – отмахнулся шейх. – Порка или тюрьма?

Я хотела было опять возмутиться, но поняла, что это бесполезно.

– А нельзя без наказания? – вкрадчиво спросила я. – В виде исключения. Ведь я – ваша гостья...

– Нет, – отрезал шейх. – Вы – не гость.

Я удивилась. А как же все эти разговоры о восточном гостеприимстве?

– Но ведь я в гостях, – пролепетала я.

Шейх покачал головой.

– Я дал согласие на ваше присутствие здесь, но не звал вас, – сказал он. – И вы не гость, случайно зашедший поприветствовать хозяина дома.

Это была правда.

– Я согласился с тем, что вы будете жить и работать в моем доме, – продолжал шейх, – на определенных условиях. В частности, что вы будет соблюдать все правила и законы этого дома.

Что же мне делать?

– Вы не просто нарушили закон. Вы проявили полное неуважение и к нему, и ко мне!

Я поняла, что пощады не будет.

– А может быть, можно какое-то другое наказание? – с надеждой в голосе спросила я. – Стакан воды...

– Хватит болтать глупости! – прикрикнул на меня шейх. – Скажите спасибо, что сегодня я добр. Если бы вы попались мне под горячую руку вчера, я бы просто убил вас.

«Убил! Надо же, храбрец... – начала, было, горячится я, но тут же подумала: – А что? Вот взял бы, и убил. И ничего ему за это не было бы. Потому что, кто знает, что ты здесь? Где твои документы? Кто станет тебя искать? »

Нет, шейх был прав. Он вполне мог убить меня. Мне следовало быть осторожнее.

– Порка или тюрьма? – снова спросил шейх.

Выбрать тюрьму я не могла. Никак не могла.

– Порка, – тихо сказала я. – Только можно одну просьбу?

Шейх молчал.

– Можно сделать так, чтобы Лейла не видела? – попросила я. – Ей будет больно. А нам сегодня работать...

– Хорошо, – сказал шейх после некоторого раздумья.

– Спасибо, – ответила я.

Я подождала, не скажет ли шейх что-то еще, но он молча смотрел на меня. Потом сделал жест рукой, показывающий, что я могу идти.

Я повернулась и пошла к двери. Двери бесшумно открылись передо мной.

– Десять ударов плетью, – раздался за моей спиной голос шейха. – А ужин сегодня в восемь. Не опаздывайте.

Признаться, в тот момент я удивилась не тому, что за какой-то пропущенный несчастный ужин мне предстоит получить десять ударов плетью, а тому, что едва услышав новое приглашение шейха, я тут же забыла о предстоящей экзекуции...

Честно говоря, порка меня разочаровала. В том смысле, что я ожидала чего-то более значительного и болезненного. То ли шейх был сегодня действительно добр к женщинам, то ли велел отнестись с невиданной мягкостью именно ко мне, как к своей гостье, но, так или иначе, а десять ударов плетью хоть и были весьма ощутимыми и неприятными, но не произвели на меня сильного впечатления.

«Бывала я в переделках и похуже, – хмыкнула я про себя. – А тут даже следов не останется. Не то что шрамов...»

Да и сама процедура не стала для меня таким уж тяжким испытанием. Не смотря на страшное слово «публичная», происходила она на женской половине дома, в присутствии одних только женщин, да и то, в основном пожилых. Что это были за женщины, так и осталось для меня загадкой. Знакомых лиц я там не увидела. Присутствовали ли на порке жены шейха, я не поняла. Судя по возрасту присутствующих женщин – вряд ли. Мне не хотелось думать, что шейх любит не только малолеток, но еще и старушек.

Лейлы в тесной комнатке, где происходила экзекуция, тоже не было. Шейх сдержал свое слово.

После порки служанка проводила меня в ванную комнату, где заботливые и опытные руки массажисток и банщиц быстро успокоили все мои телесные и душевные раны. От макияжа и прически я отказалась.

– Вечером, – сказала я служанке. – Придешь за мной в половине пятого.

– Да, госпожа, – ответила она.

Через несколько минут я вернулась в свою комнату, где меня ждали два сюрприза: поднос с фруктами и сладостями и моя сестра Лейла. Да, да, не удивляйтесь, именно так я ее воспринимала. Именно так и назвала:

– Доброе утро, сестричка, – сказала я.

Настроение у меня было превосходное. Порка и неприятный разговор с шейхом были позади. Впереди меня ждали Лейла, ясный солнечный день и романтический ужин...

– Доброе утро, – откликнулась девушка. – Они женщины!

Наверное, я была так занята своими мыслями о... – о чем же я думала в тот момент? – что не сразу сообразила, что именно говорит Лейла.

– Женщины? – довольно игриво переспросила я. – Конечно, женщины. А кем же им быть?

Мне показалось, что Лейла говорит о ком-то из обитательниц гарема.

– Как, ты уже все знаешь? – удивилась девушка. – Откуда? Я же никому... Он что, говорит с тобой?

– Кто говорит? – в моей голове всплыла картинка: я стою перед шейхом. Нечесанная, неумытая, без макияжа... Ужас!

«Но почему она говорит в настоящем времени? » – удивилась я.

– Сес! – позвала меня Лейла. – Ты слышишь меня?

Слышала ли я девушку? Конечно. Хотя какие-то мысли никак не давали мне сосредоточиться. О чем она твердит мне? Почему не скажет, получила ли подсказку? Я постаралась собраться с мыслями.

«Подожди, – попросила я саму себя. – До вечера еще далеко. Успеешь еще...» Что именно я должна была бы успеть до вечера, я уточнять не стала.

– Да, Лейла, – подтвердила я. – Я тебя слышу. Ты сказала, что они женщины. Кто они?

Девушка покачала головой.

– Я не знаю...

– А про кого ты говоришь? – насторожилась я.

– При них. Про имена, – тихо сказала Лейла.

Я удивилась.

«Это и есть вторая подсказка? Женщины? Неужели, все-таки Дева Мария? А кто вторая? »

Все это был так неожиданно, что я сразу забыла и о порке, и о предстоящем ужине.

– А ты не ошиблась? – спросила я девушку. – Может он сказал как-то иначе? Что он сказал?

Девушка замялась.

– Он не говорил? – уточнила я. – Это ты сама придумала, да?

– Нет, – живо возразила Лейла. – Он сказал!

– Что сказал? – строго спросила я.

Спросила и тут же пожалела, потому что увидела в глазах Лейлы испуг.

«А что будет, если она замкнется и не захочет отвечать на твои вопросы? – спросила я себя. И сама же ответила: – Ничего хорошего. У нас нет времени на все эти игры. Извинись! »

– Прости, Лейла! – я притянула девушку к себе. – Я не хотела тебя пугать. Просто все это очень серьезно.

– Я знаю, – прошептала Лейла, пытаясь отстраниться от меня.

Но я удержала девушку.

– Не надо, – попросила я ее. – Давай лучше сядем, и ты мне расскажешь все по порядку.

Мы опустились на подушки. Лейла молчала. Тогда я легонько пожала ей руку чуть выше локтя и попросила:

– Пожалуйста, Лейла! Это очень важно.

Девушка кивнула и начала свой рассказ.

– Я утром проснулась, прибежала к тебе, а тебя не было...

«Да уж, – подумала я. – Я в это время получала свои десять ударов плетью... Господи, какое варварство – бить женщин...»

– Я вернулась к себе, – продолжала Лейла. – Хотела еще поспать. Но он сказал мне: «Не надо. Они снились тебе».

– И это все? – уточнила я.

– Да, – кивнула головой Лейла.

Я задумалась. Что-то тут не сходится.

– А ты уверена, что это был он? – задала я свой первый вопрос.

– Конечно, – без единой запинки ответила девушка. – Я его узнаю из сотен и тысяч. Всегда...

Я улыбнулась ее горячности.

– Хорошо, – сказала я. – А откуда ты знаешь, что это была подсказка? Ведь он же сказал тебе «Не надо...» Может, и вторая фраза была только для тебя.

– Нет, – покачала головой Лейла. – Я ведь его спросила: «А подсказка? » А он ответил: «Тебе уже дано...»

– Вот видишь, – нежно укорила я Лейлу. – Ты мне об этом не рассказала.

– Я забыла, – девушка расстроено опустила голову.

– Это не страшно, – успокоила я ее. – А больше ты ничего не забыла?

– Нет.

«Ладно, – подумала я. – Звучит невероятно, но пусть будет так. Значит, перейдем ко сну...»

– А кто тебе снился? – спросила я.

– Две женщины, – ответила Лейла.

– Ты их знаешь?

– Нет.

– Никогда не видела? Наяву или во сне? – настаивала я.

– Нет, – девушка отвечала уверенно, без сомнений.

– А что они делали? – спросила я.

– Разговаривали, – ответила Лейла.

– О чем? – заинтересовалась я.

– Я не слышала, – ответила девушка. – Они были далеко. И говорили непонятно.

– Что значит «непонятно»? – насторожилась я.

– Как будто на чужом языке, – пояснила Лейла. – Я слышала отдельные звуки. Они были странными...

– А что это были за женщины?

Лейла неопределенно пожала плечами.

– Постарайся вспомнить, – попросила я девушку. – Они были ваши? Или из Европы? Или из Африки?

Лейла слабо улыбнулась.

– Нет, – покачала головой девушка. – Не из Африки. Они были наши. Но не совсем.

– Что значит «не совсем»? – опять насторожилась я.

– Они были с Востока, но одеты как-то не так. Не как мы, – пыталась вспомнить Лейла.

От напряжения она даже наморщила свой хорошенький носик.

– Нет. Не знаю. Не помню...

Мне стало жаль девушку. Ладно, пусть отдохнет. Для начала вполне достаточно.

– Спасибо тебе, Лейла, – искренне сказала я. – Ты нам очень помогла!

– Правда? – в глазах девушки были слезы. – Ничего, что я не помню одежду?

– Ничего, – соврала я. – Но мы потом еще с тобой поговорим. Вдруг ты вспомнишь...

– Вдруг вспомню! – размечталась Лейла. – Я тогда сразу тебе все расскажу.

Тут мне в голову пришла хорошая мысль.

– Или нарисуешь, – подсказала я. – Ты рисовать любишь?

Лейла закивала головой.

– Вот и хорошо, – обрадовалась я. – Если что вспомнишь, сразу бери лист и рисуй. Договорились?

Лейла покачала головой.

– Почему? – удивилась я. – Ты же любишь рисовать.

– Людей нельзя, – робко сказала девушка. И, заметив мою растерянность, добавила: – Людей я не умею.

Я вспомнила о запрете на изображение людей, существующий в некоторых мусульманских странах.

«Очень некстати, – подумала я. – Впрочем, если бы даже Лейла и нарисовала тебе пару лиц, то вряд ли бы это помогло. Кто знает, как выглядели на самом деле Библейские персонажи? А вот одежда...»

– А одежду можно? – с надеждой спросила я.

– Одежду? – удивилась Лейла. – Одежду можно.

– Вот и отлично, – обрадовалась я. – Ты мне только одежду нарисуй. А самих женщин не надо. Нарисуешь?

Лейла опять закивала. К ней вернулось хорошее настроение.

– А теперь мне надо поработать, – сказала я девушке. – Я зайду к тебе чуть позже...

– А с тобой нельзя? – Лейла опять надула губы.

– Нет, – я покачала головой. – Это очень важное дело. Но я скоро приду к тебе.

Девушка встала и, поцеловав меня в щеку, вышла из комнаты.

Я вызвала женщину– связистку и приказала принести телефон.

Пока я ждала, мне представлялось, как я начну разговор.

«Батюшка, меня выпороли! – начну плакать я. – А он возмутится и бросится защищать меня...»

Но когда женщина передала мне трубку, я сдержалась и перешла сразу к делу:

– Есть вторая подсказка...

– Говорите! – в голосе священника было нетерпение. – Мы заждались!

«Сейчас вы услышите! » – злорадно подумала я, представив, как вытянутся их лица, когда они услышат про женщин.

– Сес, где вы? Мы ждем.

– Тут я, – ответила я. И почему все мужчины такие нетерпеливые? Один не мог подождать денек, чтобы со мной поужинать. Другой пары секунд...

– Сес, я вас не слышу! – кричал в трубку отец Бенедикт.

«Это потому, что я ничего не говорю», – захотелось ответить мне, но я смолчала.

– Это женщины, – просто сказала я.

– Что вы сказали? – не понял священник.

– Имена, которые мы должны назвать Богу – это женские имена, – громко и четко сказала я.

Возникла пауза.

– Вы слышали? – спросила я у батюшки.

– Слышал, – подтвердил он.

– И что вы думаете по этому поводу? – в моем голосе, при желании, можно было расслышать злорадство.

– Не знаю, – растерянно произнес отец Бенедикт. – Слишком неожиданно.

Я согласилась.

– Я тоже сначала не поверила...

– Ошибки быть не может? – спросил священник.

– Не знаю, – честно ответила я. – У меня нет. Но если что-то напутала Лейла... Не знаю. Слишком все сложно.

– Что именно сложно? – уточнил батюшка.

– Все, – ответила я. – И две женщины. И способ передачи подсказки. Во сне.

– Во сне? – удивился священник. – Она слышала его во сне? Впервые...

– Нет, – пояснила я. – Слышала она его наяву. Но он сказал ей, что это те, что ей приснились. А снились ей две женщины.

– Интересно, – заметил отец Бенедикт. – А какие-нибудь подробности?

– Пока нет. Кроме того, что это были восточные женщины, которые говорили на непонятном Лейле языке. И были при этом странно одеты. Но по поводу языка она не уверена. Женщины были далеко. Она их почти не слышала, – я рассказала все, что знала к этому моменту сама.

– Очень интересно, – повторил священник. – Ладно, начинаем работать. Если узнаете что-то еще – сразу звоните.

– Обязательно, – пообещала я и отсоедилась.

Я отпустила служанку, села и стала думать.

III

О чем я размышляла? О том, что Бог сыграл с нами злую шутку. То есть, Его шутка, быть может, и не была злой, но так уж у нас, у людей говорится. А впрочем, кто знает, чем все это закончится? Если концом света, то такое выражение выглядит вполне подходящим...

У меня не было никаких представлений о том, кто были эти две женщины, столь почитаемые Богом. Вернее, я знала только одну возможную кандидатуру – Деву Марию. Тем более что и в Коране я встречала только одно женское имя – ее. В Библии женщин было, наверное, гораздо больше, но я не могла припомнить сходу, чем они были знамениты.

Я включила компьютер и стала наугад перелистывать страницы Библии.

«Ну, конечно же! – вспомнила я. – Были ведь еще и Ева, и Сара, и Юдифь, и Вирсавия, и царица Савская... Как это я могла забыть о них? »

Наверное, сказывалось влияние стереотипов, принятых в обществе, где главную роль всегда играли мужчины.

«Ничего удивительного, – успокаивала я себя. – Ты – жертва своего времени. И его шовинистического сознания...» Я имела в виду свои собственные воззрения в то время, когда я была мужчиной.

«Поставьте эксперимент, – размышляла я. – Предложите тысяче случайных прохожих назвать два наиболее ярких персонажа Библии. Вряд ли вы услышите какое-нибудь женское имя, за исключением Марии...»

Но, с другой стороны, разве это не справедливо? Разве не являются мужчины главными героями любых Библейских сюжетов? Будь то Авраам, или Моисей, или Давид...

Тут я стала размышлять о том, как же это так получается, что основными персонажами Библии являются мужчины, а Бог просит назвать два женских имени. Нестыковочка получается! А, может быть, Лейла все-таки ошиблась? Может, те женщины, что ей приснились вовсе ни при чем?

Я направилась к Лейле.

Девушка сидела у окна и читала книжку. Одну из тех, что приносила показать мне.

– Можно? – спросила я.

– Конечно, – обрадовалась Лейла. – Проходи!

– Что ты делаешь? – поинтересовалась я. – Читаешь?

– Я загрустила, – начала объяснять девушка. – И решила почитать. Чтобы ты быстрее освободилась от своей работы.

– И я уже освободилась, – соврала я. – Твое средство подействовало. Пойдем, погуляем?

Лейла с радостью согласилась, и мы отправились в сад.

– Расскажи мне о своей маме, – попросила я девушку. – Ты, наверное, скучаешь по ней?

– Да, – ответила Лейла. – Но это тут ни при чем.

– Что «ни при чем»? – делано удивилась я. – О чем ты говоришь?

– О тебе, – ответила девушка. – О том, что ты мне не веришь...

– С чего ты взяла? – удивилась я. – Я тебе верю...

– Нет, – покачала головой девушка. – Не веришь.

– Верю, – я старалась говорить очень убедительно. – Ведь ты же моя сестра!

– Да, – согласилась Лейла. – Но сестры не обязаны всегда верить друг другу. И ты мне не веришь!

Я не знала, как мне переубедить ее.

– С чего ты взяла, что я тебе не верю? – спросила я. – Я же этого не говорила.

– Он сказал мне, – ответила девушка.

– Он? – изумилась я. – И что же он сказал?

– Он сказал: «Твоя сестра не верит тебе, но ты не бойся. Она поверит». Так он сказал.

– Так и сказал? – улыбнулась я.

Для меня было вполне очевидно, что Лейла придумала всю эту историю, чтобы защитить себя от возможного недоверия.

– Так и сказал, – улыбнулась в ответ Лейла, но тут же снова нахмурилась. – Опять не веришь?

– Верю, – беззаботно соврала я, размышляя о том, что же мне теперь делать. Девочка будет настаивать на своем, и мы никогда не узнаем правды...

– Он знал, что ты мне не поверишь, – сказала Лейла. – Потому и велел передать тебе вот это.

С этими словами девушка протянула мне лист бумаги, на котором неумелой рукой был вычерчен какой-то замысловатый рисунок. То ли орнамент, то ли узор...

Я взяла рисунок и безо всякого интереса стала рассматривать его. На изображение женской одежды рисунок никак не походил. Он состоял из простых линий, соединенных между собой элементами геометрических фигур. Больше всего это напоминало фантазии сумасшедшего художника.

Я расстроилась.

«А что, если девочка просто не в себе? Что, если все ее рассказы – лишь плод больного воображения? А сейчас у нее обострение, что вполне естественно, учитывая дополнительную нагрузку на ее слабую психику...»

– Тебе нравится? – спросила Лейла, заглядывая мне в глаза. – Правда нравится?

Я не могла сказать ей правду. Но не могла и обманывать. Поэтому я делала вид, что рассматриваю рисунок, неопределенно качая головой.

– Интересный, – нашла я, наконец, подходящее слово.

– Вообще-то ты не так смотришь, – сказала Лейла и перевернула рисунок на девяносто градусов. – Вот как надо...

Я взглянула на рисунок еще раз и вдруг увидела то, чего не заметила раньше. Увидела и потеряла дар речи...

Оказывается, все линии и узоры на рисунке Лейлы не были разрозненными, но образовывали единую композицию, которая довольно легко читалась как...»СС 23»!

Представляете? Она нарисовала мое имя!

– Откуда? – прошептала я.

– Откуда что? – не поняла Лейла.

– Откуда ты взяла это? – мне не хотелось говорить девушке, что это есть не что иное, как мое кодовое имя.

Лейла странно посмотрела на меня.

– Я же тебе сказала, он велел нарисовать это для тебя, – напомнила она мне. – Чтобы ты поверила. Ты веришь?

Пока я верила только в одно. Передо мной на листке бумаги рукой юной арабской девушки, живущей в гареме ближневосточного шейха, было написано – вернее, нарисовано, – мое собственное имя, знать которое Лейла не могла! Никак не могла!

Первой пришла мысль о провале.

«Ты раскрыт! – закричала я себе. – Вернее, раскрыта. Но это большого значения не имеет. Какая разница, разоблачили ли они тебя как мужчину или как женщину? »

И тут я подумал, что, возможно, это имеет большое значение.

«Вдруг они по-разному наказывают шпионов-мужчин и шпионов-женщин? Вдруг к мужчинам они более снисходительны? »

Но тут я велела себе успокоиться.

«Возьми себя в руки! – сказала я себе. – Перестань психовать! Ты ведь уже не «он». Хватит прятаться за свою принадлежность к сильному полу. Пора начинать думать! Если, конечно, ты все еще хочешь спасти себя и выполнить задание...»

И я принялась думать.

Вряд ли Лейла знает, что именно она нарисовала. Но, на всякий случай, я уточнила:

– Ты знаешь, что это такое?

– Узор, – ответила девушка.

– И больше ничего? – я пытливо посмотрела ей в глаза.

– Он сказал, что тебе это понравится...

«Понравится! – усмехнулась я про себя. – Да я просто вся дрожу от восхищения! Понравится... Ладно, пора выяснять, кто этот загадочный «он»? »

На самом деле, вариантов было не так много. Или с Лейлой говорил Господь Бог, или я стала игрушкой в руках неизвестных разведслужб, втянувших меня в какую-то зловещую игру.

Я вспомнила все, что со мной произошло до того, как я оказалась здесь, и подумала, что второй вариант гораздо правдоподобнее.

«И что из этого следует? – спросила я себя. – Пока лишь то, что отец Бенедикт совсем не тот, за кого себя выдает».

– Кто велел тебе нарисовать это для меня? – спросила я и добавила. – Пожалуйста, Лейла, скажи правду. Это очень важно!

Глядя мне прямо в глаза, девушка твердо сказала: «Он».

– Шейх?

Лейла удивленно подняла брови, но через мгновенье непринужденно рассмеялась:

– Нет. Это он...

– Это человек? – спросила я. – Лейла, пожалуйста! Будь серьезна.

Девушка стала серьезной.

– Нет, – сказала она. – А если и человек, то я никогда не видела его лица. Я только слышу его.

– Как ты его слышишь? – продолжала допытываться я. – Ты слышишь голос?

– Нет, – задумчиво прошептала Лейла. – Он говорит здесь.

И она показала себе на грудь.

– Его голос идет отсюда, – голос Лейлы становился все тише. – Всегда отсюда...

Мне не оставалось ничего другого, как поверить ей.

«Ну, что же, – заключила я. – Бог послал тебе подтверждение, что все, что говорит Лейла – это правда. Ты не хотела в это верить? Придется».

– А про тех женщин, из сна, – напомнила я девушке. – Про них он больше ничего не говорил?

– Нет.

– А ты больше ничего не вспомнила? – в моем голосе звучала робкая надежда.

– Вспомнила, – ответила Лейла. – Только немного...

– Так что же ты молчишь? – обрадовалась я. – С этого и надо было начинать!

– Я хотела, – Лейла слегка надула губы. – Но ты мне не верила. Помнишь?

Она была права.

– Прости меня, сестричка! Я больше не буду!

Возможно, это прозвучало очень по-детски, но мне хотелось, чтобы девушка поверила мне. И она поверила.

– Они ссорились, – сказала Лейла. – Так мне показалось.

– Те женщины? Во сне? – уточнила я.

– Да.

– А как они ссорились? Кричали? Или дрались?

– Нет, не дрались, – задумчиво вспоминала Лейла. – Они просто громко разговаривали. И махали руками...

– А, может, они радовались? – я решила испытать девушку. – Знаешь ведь, как это бывает? Если большая радость...

– Нет, – замотала головой Лейла. – Они не радовались. Они ругались. Точно.

«Ну, что же, – подумала я. – Вот и новая информация. Информация, которую надо осмыслить. И обсудить с отцом Бенедиктом. Пожалуй, пора мне ему позвонить».

– Прости, сестричка, – сказала я. – Мне придется ненадолго отлучиться. Я должна поговорить по телефону. А ты пока почитай или погуляй тут. Я скоро.

– А с тобой... – начала, было, Лейла, но поймав мой взгляд, опустила голову и тихо проговорила. – Хорошо. Я буду в саду.

– Спасибо, – ответила я и обняла девушку. – Ты очень хорошая...

Через пять минут я уже разговаривала со священником.

– Есть что-нибудь новое? – вместо приветствия спросил батюшка.

Я отметила, что у него был какой-то уставший или расстроенный голос. Что-то случилось?

– Да, – я решила пока не отвлекаться по пустякам. – Есть две новости. Одна другой важнее и интереснее.

– Не тяните, Сес, – попросил отец Бенедикт. – У нас мало времени.

– Первая новость: Лейла не ошиблась. Речь идет именно про женщин.

– Как вы убедились в этом?

Я предпочла не вдаваться в детали. Зачем ему знать мое прежнее имя? Если, конечно, он до сих пор его не знает...

– Неважно, батюшка, – твердо ответила я. – Сами говорите, что у нас мало времени.

– Ошибки быть не может? – голос священника стал еще грустнее.

– Нет, – четко сказала я. – Ошибка исключена. Речь идет о двух женщинах.

– Вы готовы нести ответственность за свои слова?

Я удивилась. О какой ответственности может идти речь? За что? Перед кем?

– Я не поняла вас. Что-то случилось? Что там у вас происходит, батюшка?

Священник ничего не ответил. Не хочет говорить? Не может? Я терялась в догадках.

– Какая вторая новость? – спросил отец Бенедикт.

– Лейла вспомнила, что эти женщины, из сна, ссорились, – довольно громко сказала я.

– Ссорились? – переспросил священник. – Вы уверены?

– Я – нет, – улыбнулась я. – Это же был не мой сон. А Лейла уверена.

Батюшка молчал.

– Но после того, как я получила новые доказательства, я тоже уверена, – добавила я. – Все сходится...

– Ничего не сходится, – сердито возразил собеседник.

– В каком смысле? – удивилась я.

У них там явно что-то происходило. Я не понимала, что именно, и это мешало мне и раздражало.

– Что там у вас происходит? – спросила я священника. – Скажите мне. Я имею право знать.

Батюшка замялся.

– Пока не могу, – наконец, проговорил он. – Еще рано. А может, и не понадобится...

– Что не понадобится? – не поняла я. – О чем идет речь?

– Вот что, Сес, – голос отца Бенедикта стал ровнее и увереннее. – У вас есть время до вечера.

– На что? – удивилась я. – У меня вечером ужин с шейхом.

– А вы можете отказаться от ужина? – спросил батюшка.

Я вспомнила утреннюю порку и улыбнулась. Ну, нет, эти шуточки я уже знаю...

– Не могу, – сказала я, решив, что нет большой необходимости вдаваться в детали. – Я должна идти.

– Во сколько ужин? – озабоченно спросил священник.

– В восемь, – ответила я. – Но мне придется еще к нему приготовиться. Так что с полпятого я буду вне зоны доступа...

– Что? – почти закричал отец Бенедикт. – Три с половиной часа подготовки? Что это значит? Чем вы там вообще занимаетесь, Сес?

«Если ты сегодня не очаруешь шейха, то он убьет тебя, Сес, – сказала я сама себе и добавила. – И правильно сделает...»

– Почему вы молчите, Сес? Я вас спрашиваю!

– Не кричите, – попросила я батюшку. – Я занимаюсь тем, что пытаюсь спасти свою жизнь. А заодно и вашу.

– Но... – начал священник.

– Мы же договаривались, что у меня есть возможность действовать по обстоятельствам, – напомнила я отцу Бенедикту. – Вот я и действую. Доверьтесь мне.

– Хорошо, – неожиданно зло сказал батюшка. – Вы сами так решили. Значит, у вас остается только четыре часа...

– Четыре часа? – не поняла я. – Четыре часа до чего?

– Не «до чего», а «для чего», – поправил меня отец Бенедикт. – Для того, чтобы убедиться, что все это большая ошибка.

– Что именно? – удивилась я.

– Эти имена, – пояснил священник. – Они не могут принадлежать женщинам...

– Но это так и есть, я уверена в этом... – все еще не понимала я.

– Вы должны убедиться в обратном, Сес, или аргументировать свою позицию, – четко и громко сказал отец Бенедикт. – И на все это у вас четыре часа.

– Но...

Я не успела ничего сказать. Священник уже положил трубку.

Я в растерянности посмотрела на женщину– связистку. Она спокойно и непонимающе смотрела на меня.

«Вот и я ничего не понимаю», – сказала я себе и вернула трубку женщине. Она поклонилась и молча вышла. А я принялась ходить взад и вперед по комнате.

«Что случилось? – недоумевала я. – Почему отец Бенедикт не верит Лейле? Он же видел горящий куст... Он же верит...»

Я постаралась взять себя в руки. Перед тем, как дать отбой, священник поручил мне убедиться, что имена принадлежат не женщинам, а мужчинам, или доказать обратное. Что бы это значило?

Это могло значить только одно – они не верят Лейле. Они считают, что девушка ошиблась. Почему они так считают? Какие у них причины не доверять ей?

«Если бы у них был веский повод не верить, они бы сообщили тебе об этом, – сказала я себе. – Но они хотят, чтобы и повод, и доказательства нашла для них ты».

Мне это не нравилось. Почему? Да потому, что теперь, когда я убедилась в правдивости Лейлы, мне вовсе не хотелось тратить время на поиск новых доказательств ее искренности.

«А, может быть, рассказать им про рисунок? – подумала я. – Подумаешь, они узнают, что тебя звали СС 23. Ну и что? Кто звал? Где звал? Зачем звал? »

Я уже совсем было собралась нажать на кнопку, но вдруг поняла, что это ничего не решит.

«То, что девушка нарисовала картинку с твоим именем, совсем не означает, что она не ошиблась по поводу женщин, – подумала я. – Даже если ты им все расскажешь, они тебе не поверят. Это факт! »

Я стала думать о том, что я могу сделать в этой ситуации.

Я верила Лейле. Верила в то, что имена, которые мы должны назвать Богу не позже, чем через четыре дня, принадлежат женщинам. Но как убедить в этом других? Разве что попросить Лейлу...

Я нашла девушку на берегу небольшого канала, оформленного садовыми дизайнерами в виде узенькой речушки, пересекающей сад с севера на юг. Лейла наблюдала за рыбками, сбившимися в стайку в небольшой заводи у ее ног.

– Они забавные, – сказала мне девушка, когда я опустилась на корточки рядом с ней. – Но когда я хочу с ними поиграть, они от меня уплывают. Наверное, они мне тоже не верят.

В голосе девушки звучала грусть.

Я с удивлением посмотрела на нее. О чем это она?

– Я тебе верю, – сказала я. – Правда.

– Я знаю, – подняла на меня глаза девушка. – Но рыбок, как и людей, много. А люди мне не верят...

Неужели, он опять предупредил ее?

– Это он сказал тебе? – осторожно поинтересовалась я.

– Да, – кивнула Лейла.

– А что он еще сказал?

– Он сказал, что люди мне не верят. Но это не страшно, потому что ты мне веришь. И ты рядом со мной. Вот.

Она замолчала.

– Это все? – уточнила я. – Или было еще что-то? Может, ты опять что-то забыла?

– Нет, – покачала головой девушка. – Ну, разве что вот это: «Если тебя попросят нарисовать картинки для других людей – не рисуй. Хватит уже картинок...»

– Так и сказал?

– Да, – подтвердила Лейла. – Ты хотела, чтобы я рисовала и для других?

– Нет, – соврала я. – Я думаю, что всем им понравится тот рисунок, что ты нарисовала для меня.

– Правда? – оживилась Лейла.

Я погладила девушку по голове.

– Да, сестричка...

Лейла снова стала следить за рыбками. Теперь на ее губах играла улыбка. Она уже не переживала, что рыбки уплывают от нее. А вот мне было не до рыбок.

Я получила четкое послание: никаких доказательств больше не будет. А это значит...

Что это значит, я понимала очень хорошо. Пройдет ли четыре часа или четырнадцать, я не смогу выполнить приказ отца Бенедикта. Потому что я уверена в правоте Лейлы и не буду просить девушку повторять все снова, в надежде поймать ее на ошибке.

И теперь мне оставалось только одно: решить, хочу ли поделиться с отцом Бенедиктом и его компанией теми доказательствами, что я уже получила? То есть, собираюсь ли я переслать им рисунок? Я подумала и поняла, что не хочу.

«Это ничего не изменит, – сказала я себе. – Значит, у нас с Лейлой есть четыре часа, чтобы вдоволь наиграться...»

– Тебе действительно не надо больше рисовать, – сказала я девушке. – Да и не время сейчас.

– Почему? – удивилась Лейла.

– Потому что сейчас мы будем играть! – закончила я и хлопнула девушку по плечу. – Ты осалена! Догоняй

Лейла радостно взвизгнула и бросилась следом за мной...

В шестнадцать двадцать пять в двери моей комнаты постучали.

– Да, – откликнулась я.

На пороге возникла служанка с телефоном в руках:

– Это вас.

Я взяла трубку и услышала голос батюшки:

– Как дела, Сес?

12 3 4 5 6 7 8 Следующая ⇒