Происхождение названия «курень». Влияние речной культуры Нижнего Дона, Предкавказья на конструкцию курения.

⇐ ПредыдущаяСтр 10 из 15Следующая ⇒

Курень. Исторически «курень» представлял собою и место обитания, и оборонное сооружение. Курень в классическом, древнейшем, забытом уже во временаполовцеви неизвестном казакам виде — это шестигранная или восьмиугольная бревенчатаяюрта, которая до сих пор встречается вЯкутии.На устройство обычного казачьего жилища, называемое куренем, повлияла речная культура Нижнего Дона и Предкавказья, схожими приёмами строительства роднящая эти далекие друг от друга места сДагестаном иПрикаспием.

Первые казачьи поселения возникали в плавнях (речных камышовых зарослях), жилища имели турлучные стены (т.е. плетёные из двух рядов прутьев или камыша и заполненным землёй для тепла и прочности пространством между ними), камышовую крышу, с отверстием для выхода дыма. Однако широкие, многокилометровыеразливы ректребовали особых построек — свайных, что и повлияло на дальнейшее развитие устройства строений. Черты свайной постройки легко предполагаются в современном казачьем жилище. Казачий курень — двухэтажный по устройству. И, скорее всего, его второй ярус это не выросший до второго этажа «подклет», а воспоминание о сваях, на которых когда-то стояли жилища.

Казачий курень бывает, как правило, двух видов: типа украинскойхаты (распространён более наКубани) и двухэтажного типа (был распространён у верхнедонских казаков, на Кавказе). Последний тип назывался также «полукаменным», то есть первый этаж — кирпичный (прежде —саманный, из кирпича-сырца), второй — деревянный. Характерно, что чем северней поселения, тем первый этаж ниже.

На Северском Донцеже он больше похож на подвал, хотя характерные черты общей казачьей постройки видны и здесь. Первый этаж, как правило, не жилой, хозяйственный (считалось, что «жить нужно в дереве, а припасы хранить в камне») — называется « низы ». Центром низов является, так называемая, «холодная» комната: без окон, но с небольшими отверстиями в стене, устроеные особым образом, позволяющие так ходить воздуху, что в ней постоянно дул сквознячок, остывший в окружающих эту комнату каморах. Каморы, окаймляют « холодную» узким коридором. Входом во внутрь служит узкая и низкая дверь, которая обычно открывается во внутрь (чтобы легко можно было её подпереть), позволяющая войти только по одному, согнувшись под низкой притолокой (в прошлом, за дверью могла быть устроена и яма для незванных гостей).Главный вход в курень— по крыльцу (« порожкам») устроен на второй этаж, окружённый особой террасой (« балясами»). Главная комната («зало»), отгорожена от входной двери сенями. В красном углу залы (левом напротив входа) божница, под нею располагаетсястол(всегда накрытый чистой скатертью). Вдоль стен располагались лавки. Здесь же былапечь, стоял «постав» (шкаф для размещения посуды со стеклянными дверцами). В центре залы всегда стоял обеденный стол. Убранство дополняли зеркало, сундук-скрытня, кровать (стоявшая в углу, покрытая байковым или сшитым из лоскутков одеялом).Из залы дверь вела в спальню— на женскую половину, где стояла большая кровать, висела люлька для младенца, размещался сундук с вещами, прялка и др. Также из залы выходила дверь на мужскую половину, то есть комнату («гридница», «кунацкая», «молодецкая») предназначенную для подростков, холостых казаков.При любом количестве комнат обязательно выделялась в самостоятельное помещение кухня, (« стряпная», «стряпка»), где готовили и ели пищу. В кухню выходила одной стороной и печь, размещённая в залу. Здесь она имела и чугунную плиту. Также на кухне располагались шкафы с посудой и припасами.

Городок, станица, хутор. Городками в источниках XVI-XVII вв. назывались постоянные поселения донских казаков. Но казачьи городки не относились к городским поселениям, в полном смысле этого слова, так как не имели развитого ремесленного производства и сколько-нибудь значительной торговли, да и по населению они были не столь уж велики. Особенностью казачьих поселений был их военный характер. Городки представляли собой укрепленные станы-лагеря, обнесенные земляным валом и плетнем, поверх которого укладывались кусты колючего терна. Они «были обведены кругом стеною из двойного плетня, или палисадника, набитого внутри землею» [1]. Первые сведения о казачьих городках на Дону относятся к середине XVI в., когда под 1548 г.

К концу XVIв. на Донской земле имелось уже свыше трех десятков казачьих городков.Некоторые из поселений были весьма многолюдны. В них проживало по несколько сот человек.Верховые городки были, как правило, невелики. Источники содержат сведения о незначительных городках на Верхнем Дону и на севере Донской земли в конце XVI -начале XVII вв. Первые городки строились в низинах, в камышовых зарослях, на островах, то есть в местах неудобных для жилья, но дающих возможность легко укрыться, уйти через ерик или реку на лодках. «Городки, все без исключения, — как писал В.Д. Сухоруков, — стояли при больших реках: Доне, Донце и Медведице, по удобности в тех местах промыслов, от коих казаки имели тогда пропитание, и для лучшего защищения от неприятельских набегов»[2].

Представления о ранних казачьих городках носят во многом предположительный характер, так как достоверные источники скудны. Восстановить их примерный облик позволяют немногие дошедшие до нас описания иностранных путешественников, воспоминания старожилов и единичные исследования археологов. Лучше других городков описан Черкасск. По мнению В.Д. Сухорукова, «главный город на Дону...был построенк тесно и неправильно, что нельзя было найти порядочное место для гулянья. Почти ни один дом не имел двора»[3].

Со временем дворы появились, но даже в начале XIX в., как свидетельствовал А.Л. де Романо, «огромное большинство дворов» занимало площадь «не больше 3 — 4-х саженей», в этих дворах негде было «вырыть погреб, поставить конюшню» (лошади и экипажи содержались за городом). Узкие улицы в центральной части Черкасска походили на улочки средневековых восточных и, отчасти, западноевропейских городов: соседи из противоположных домов могли поздороваться за руку.«Это был обширный, многолюдный, сильно укрепленный город. По р. Дону стояли удобные пристани и при Петре здесь шла обширная торговля. Город был окружен стеной с десятью «раскатами» (бастионами — выступами особого вида). На раскатах стояло сто медных и железных пушек. В город вело четверо больших вороти десять малых. …На узких и кривых, по-азиатски строенных, или, вернее, совсем не строенных, а сами собою образовавшихся улицах, на площадях, на пристанях всегда сновал народ»[4].

В конце XVII- первой четверти XVIII в., согласно В.Д. Сухорукову, «укрепления (стены городков) по утверждение безопасности сделались ненужными, жилища казаков получили повсеместно одно наименование станиц; главное же место, в коем находилось начальство войсковое, приняло название города»[5].

Литература

Стани́ ца (образовано от слова, ставшего суффиксной приставкой «-стан») — административная казачья сельская единица, состоит из одного или нескольких казачьих поселений (хутора, посёлки).

Станица - в первоначальном значении отряд конной разведки на степных рубежах Московии. Термин «станица» появляется в исторических памятниках XVI в., как название казачьих служилых отрядов, следивших за татарской степью на окраинах в. князя московского «чтобы украинам было бережней».Станицы появились уже в XV в., вскоре после того, как Татары изгнали Казаков с Дона и в южных городах Сев.-Восточной Руси. Кадры каждой станицы выделялись из казачьих городовых общин на основах кровного родства, некоторые из них сохраняли до наших дней свои родовые названия, особенно на Дону (Аржановская, Качалинская, Каргальская, Григорьевская, Мелиховская и др.).

За разведывательную службу в Старом Поле служилые станицы получали условленное вознаграждение; общины же их приобретали название того города, где были поселены (А.А. Чернов. Вооруженные силы Русского государства в XV-XVII вв. Москва, 1954).

Станицы выходили на Поле начиная от 1 апреля со своими атаманами, которых Русские называли головами. Они сменялись поочередно все лето и осень до того времени, пока степи не покрывались глубоким снегом и исчезала возможность неожиданного нападения ордынцев. Если станицы обнаруживала приближение Татар, она должна была сразу уведомить об этом соседние «сторожи» (см.) и свой сборный пункт - город. После этого станичники уходили с пути противника и, оставаясь на его флангах, старались определить численность его войска.

Особый устав или «Книга» указывал, «на которых местах и урочищах на Поле, на крымских и на нагайских сакмах стояти на сторожах станичным головам, и вожам; и станичникам бережения от прихода воинских людей". Тот же устав предусматривал места стоянки дозорных станиц, назначение которых - контроль сторожевой службы.

Во время Смуты станицы обращались в боевые единицы. Станицами же Казаки возвращались после нее на свое Старое Поле. К этому времени, т.е. к началу XVII в. русская граница продвинулась по Донцу далеко на юг, а Дон занимали дружественные Москве Казаки. Поэтому исчезла необходимость охраны прежних рубежей. Городовые Казаки и их станицы потеряли в связи этим службу. В своей значительной части они переселились на водные реки Дон, Терек, Яик и там слово станицы приняло иной смысл, так стали называть поселения, которые прежде считались городками. Но вместе с тем в некоторых городках поселились по две и больше станичных общин. Например, в Старом городе Черкасском, по словам Ригельмана (XVIII в.) «в самом нутре города находится шесть станиц: Черкасских две, Павловская, Прибылянская, Средняя и Дурновская».

В тех случаях, когда в новопоселенных станицах сильно было родовое начало, за ними сохранилось прежнее родовое название, а если станицы состояла из многих родов, для нее придумывали новое имя: Усть-Хоперская, Усть-Медведицкая, Чирская, Цымлянская и т.п. Иногда возрождали старое татарское: Курман Яр, Нагай, Бабей, Егорлык и др. От глубокой древности сохранились летописные Урюпино и Сиротин. Надо полагать, по названия станиц по русским городам (Тульская, Воронежская, Рязанская) принесли с собой на Кавказскую Линию остатки городовых Казаков, служивших еще в полках с подобными названиями.

Иногда Казаки получали и прозвища соответственно тем местам, из которых они возвращались на Дон. Так возникли казачьи фамилии: Мордвинцевы, Черемисиновы, Черкасовы, Тульцевы, Костромины, Казанцевы. Округ каждой станицы в Российской империи составлял её станичный юрт; лица войскового сословия, живущие в юрте — станичное общество.

На станичном сборе выбиралось станичное правление: станичный атаман, его помощник и казначей. Атаман распределял земли между семьями казаков. По численности населения станицы часто превышают небольшие города

Станицы нашего времени - оседлое казачье поселение с установленными границами его земельного юрта. Иногда на отдельные участки станичного юрта переселялось несколько семейств, основывая новые поселки и хутора. Хутора эти не разрывали связей со своей станицей, считались ее частью.

Хутор. Развитие земледелия и скотоводства вызвало к жизни новую форму поселения — хутор. Казачьи хутора впервые встречаются в документах в 1680-х гг., но стремительный рост их числа приходится на XVIII в. Главной причиной выхода казаков на поселение за пределы городков и станиц и устройства хуторов явилась нехватка земли для занятия скотоводством и земледелием вблизи от станиц. По свидетельству письменных источников, первоначальный порядок заведения хуторов «был прост: 5-6 казачьих семейств, по большей части однофамильцев, связанных родственными отношениями, переселялись в какую-нибудь часть юрта... От фамилии таких поселенцев и получили название основанные ими хутора... В ст. Гундоровской хутора Изварин, Ковалев, Плешаков и пр. — названы по фамилиям основателей».

Впрочем, названия хуторам давали и по имени балок и речек, на которых они расположены: Деревечка, Таловый и др.Только на первых порах казаки проживали в хуторе с ранней весны до поздней осени, возвращаясь на зиму в свою станицу. С течением времени они так прочно обосновывались в хуторах, что жили в них и зиму. Так как это приводило к отрыву казаков от станицы и, в частности, к значительно менее исправному выполнению казаками повинностей, войсковые власти требовали возвращения казаков на постоянное жительство в станицы. Экономические преимущества хуторских поселений выявились очень быстро. Но, помимо этого, в хуторах было значительно легче, чем в станицах, прятать беглых и использовать их в своих хозяйствах.

В XVIII в. многие казаки стали жить «надвое», то есть и в станицах (в благоустроенных жилищах), и на хуторах (во временных землянках). Опираясь на материалы станичных актов первой половины XVIII в., хуторские постройки он разделяет на три основных вида: «1) помещение для людей, состоящее, смотря по местности, либо из плетневой землянки, или из «шиша» (то есть круглой земляной ямы, покрытой жердями, поставленными вокруг ямы и связанными вверху в пучок, с кровлею из камыша или сена, так что получался вид татарской или калмыцкой кибитки) в тех и других устраивались в холодное время очаги; 2) помещения для скота: для лошадей, рогатого скота и овец устраивались базы, то есть открытые загородки из плетня или частокола с узкими навесами по одной стороне база или по всем сторонам... и для овец хлева, примыкающие к базам совершенно закрытые помещения и 3) помещения для хранения запасов сена — лопасы, то есть укрепленные на сохах из жердей площадки, на которых складывалось сено для сбережения его от скота и от подмочки, а под лопасами хранились телеги и другие хозяйственные принадлежности». Все «хуторское обзаведение» обносилось забором.Со временем казаков перестали устраивать временные жилища и они стали сооружать более прочные добротные дома, приспособленные для жилья в течение круглого года.

Внешний вид и планировку старинных казачьих хуторов можно представить по описанию корреспондента «Донских областных ведомостей»: «На вид они нестройны, заселены без всякого плана, но дворы их сближены и нередко соединены один с другим так, что не образуют никакого прохода. Пространство дворов невелико и еще более стесняется разными хозяйственными постройками... Улицы в таком хуторе кривые, тесные, переходящие иногда в небольшие площадки; но где-нибудь есть и большая улица, шире и прямее обыкновенного прохода. Это центр всего поселения. Тут нередко растут одна-две полузасохшие вербы. Жители дорожат ими как памятью о пережитых несчастьях и радостях. По причине тесноты в самом хуторе нет гумен, а где-нибудь на стороне...». И далее, как резюме: «Не хозяйственный расчет руководил нашими стариками скучивать свои жилища, причина тому заключается в исторической обстановке их жизни...»^.

Поселения, традиционное жилище и быт Оренбургских казаков.

Поселение и жилище — наиболее существенные элементы традиционной культуры, поскольку служат удовлетворению самых необходимых потребностей человека, занимают важное место в системе любой этнической общности.

Казаки на вновь осваиваемых землях создали уникальный тип сельского поселения — станицу. В силу особого характера казачества, никогда не знавшего крепостного права и нёсшего службу по охране границ, станицы вначале имели военное значение, которое в ХХ веке почти утратили.

Жилище представляет собой сложный культурный комплекс, слагающийся из жилых и хозяйственных помещений, выполняющих различного рода функции — жилые, хозяйственно-бытовые, эмоционально-эстетические, религиозно-обрядовые, символические. Определённые типы жилищ закреплялись этнической традицией, однако, в большинстве своём различные типы жилищ складывались под воздействием окружающей среды (климатогеографические условия) и ландшафта (наличие строительного материала) (Очерки... Т.1. 2002. С.20.).

В русских деревнях и казачьих станицах Южного Урала расположение частей строения «основывается на одних и тех же технических приёмах» — пишет В.М. Черемшанский, - выработанных и выверенных в течение многих веков мастеровыми людьми и отточенных до блеска. Дома у русских крестьян и казаков Южно-уральского края в настоящее время, — пишет В.М. Черемшанский о середине XIX века, — большею частью, на фундаментах или стойках (столбах). А старые дома, построенные в прошлом XVIII веке, почти все стоят на земле. Здесь большая часть домохозяев имеют по две избы, а многие южноуральцы из русских крестьян и казаков — и по три, из которых одна всегда содержится в чистоте и опрятности (В.М. Черемшанский, 1859. С.216.).

Наиболее наглядно эволюция построек оренбургских казаков просматривается в Новолинейном районе. В 1840 году он был включён в состав Оренбургской губернии(А.А.Рыбалко, 1995. С.122.).

Казачьи посёлки в Новолинейном районе строились по плану. Многие имели площадь — плац, широкие параллельные улицы, пересечённые первоначально незастроенными проулками.

И ранее того крестьянские поселения на Южном Урале строились по указанию воевод, согласно утверждённого плана. Поскольку все селения строились изначально по плану (или памятке воевод), то практически все русские селения имеют правильные прямые улицы и во многом придерживаются принятого однообразия, выверенного веками в процессе строительства изб (В.М.Черемшанский, 1859. С.216.).

Дома первых поселенцев на Новой линии были небольшими по площади, часто однокамерными, с пристроенными лёгкими некапитальными сенями. В строительстве применяли два основных способа рубки дома «в обло», то есть с выступающими концами, и «в лапу» — без выступающих концов (Очерки... Т.1. 2002. С.461.) Как и в каждом селении Челябинского уезда Оренбургской губернии можно найти несколько домов «пятистенок», домов в 5 и в 6 окон(В.М.Черемшанский, 1859. С.215.).

Позднее планировка домов усложнилась: появляются «изба-связь» (две избы через сени), «пятистенки» (сени, изба, горница), «шестистенки», дома углом (Г-образные) и другие(А.А. Рыбалко, С.128.).

В середине XIX века дома русских крестьян и казаков на Южном Урале крыли преимущественно дранкой или тёсом. Прочие надворные постройки крыли лубком или дранкой. Издревле в безлесных уездах Оренбургской губернии крыши кроют соломой или камышом. Встречаются крыши глиносоломенные, дёрновые в Троицком и Бузулукском уездах. Русские селения Челябинского уезда Оренбургской губернии, пограничного с Шадринским уездом Пермской губернии, отличаются особой чистотой и опрятностью, — отмечает В.М. Черемшанский (В.М. Черемшанский, 1859. С. 215.). К концу XIX века зажиточные казаки стали крыть крышу железом. (А.А. Рыбалко, 1995, С. 131.).

Внутреннее устройство казачьих домов на Южном Урале было схожим с внутренним устройством домов русских крестьян, поскольку Высочайшим Указом императора Николая I Павловича от 4 (16) мая 1843 года, в казачье сословие обращены все южно-уральские государственные крестьяне прилинейных уездов: Оренбургского, Челябинского и Троицкого (Очерки... Т.1. 2002. С. 202.). По одну сторону дверей обыкновенно ставится русская печь, преимущественно, слева от входа, от печи до другой стены — вверху — полати. Изба состояла по-прежнему из двух, трёх или четырёх комнат, сеней, чулана. Мебель в домах была чаще всего самодельная: лавки, кровати, лавки-диваны, табуреты, шкафы-посудники. В начале ХХ века появляются покупные стулья «венские». Стены, пол, потолок, оконные рамы не окрашивали, на праздники их скоблили и мыли.

В.М.Черемшанский отмечает, что в старожильческих поселениях Южно-уральского края, где издревле проживали русские крестьяне и казаки, считается небрежной та хозяйка, которая к недельному празднику не моет полов, а к годовым — не скоблит стен и потолка ножом(В.М.Черемшанский, 1859. С. 215.).

В переднем углу русской избы обязательно имелась божница с несколькими образами, сообщает В.М. Черемшанский в середине XIX века. В красном углу русской избы Октябрьского и Троицкого районов Челябинской области и в середине 60-х годов XX века находилась божничка. Красный угол — передний, красивый, видный — вот, значение всех трёх слов одновременно — это и есть в основном значение словосочетания «красный угол», как его понимали крестьяне в начале ХХI века. На божничке (место в углу на видном месте, специально оборудованное для икон, с лампадкой и, иногда, даже с подсвечниками для маленьких, церковных свечей) находились по три иконы. Иконы были обязательно в «окладе» — специальной рамке с бумажными крашеными цветами. Оклад иногда делали в резной деревянной рамке, разрисованной и раскрашенной, в которой под стеклом находилась старинная икона, передаваемая из поколения в поколение.

К переднему углу с двух смежных сторон идут лавки, в параллель им над окнами тянутся полки (полицы), около топки печи — к стене — устанавливается залавок для кухонных и столовых принадлежностей. Над залавком делаются полки. А к боку печи от дверей приделывается голбец (голбчик или казёнка) Внутри голбчика устраивается вход в подполье для кошки. Избы разделялись досчатой перегородкой на две половины, вторая из которых называлась горницей и содержалась в чистоте и опрятности.

Во дворе обязательно летняя изба — «малуха», а то и две малухи, избы наподобие летней кухни, в которой, между прочим, многие жили и весну, и лето и осень. Многие казаки пользовались малухой и зимой, но не всегда. Обычно на зиму все домочадцы переселялись в основную избу, там было теплее. На протопленной русской печи зимою спали. Спали на русской печи и летом, но тогда её не топили. На полатях тоже спали и зимой и летом — тепло и сухо. Зимой малых детей пускали «гулять» не на полу, а на полатях (по полатям). Имеются в виду дети дошкольного возраста, школьники были вполне самостоятельны и принимали посильное участие в жизни взрослых, ухаживая за скотиной и выполняя мелкую посильную работу на дворе.

В лицевой стене избы прорубается два или три окна в надворной стене избы имеется одно или два окна. Окна снаружи украшаются наличниками. Окна нередко имеют ставни — одно или двухполотные (В.М. Черемшанский, 1859. С.216.).

У русских крестьян и казаков Южно-уральского края в середине XIX века избы были «белые» — с трубами, то есть топились через трубу. Дело в том, что во многих местностях ещё в XVIII веке строились «курные» избы или «чёрные избы»— дым от очага в такой избе выходил наружу не через трубу, а через волоконное окно, прорубленное в стене у потолка. Избы, топящиеся «по чёрному» и имеющие вместо трубы волоконце, были всегда сухие, сырости в них никогда не было. Это способствовало более здоровому образу жизни. Крестьяне меньше болели зимой, поскольку и болезнетворные микробы уничтожались.

В середине XIX века курные избы всё реже встречались на Южном Урале. Топить по чёрному считалось неприличным, пережитком старины глубокой. В Челябинском и Троицком уездах Оренбургской губернии курных изб в середине XIX века уже не встречалось, поскольку жителями этих уездов преимущественно были зажиточные русские крестьяне и справные казаки. Жители этих уездов строили избы с отоплением исключительно по белому, так, чтобы дым выходил через трубу. В других уездах обширной Оренбургской губернии «у чувашей, мордов, черемисов и вотяков избы преимущественно чёрные», — сообщает Черемшанский (В.М. Черемшанский, 1859. С.217.).

Крестьянские дома, имеющие по два жилья, соединяются крытыми — глухими с одной стороны сенями. К сеням приделывается крыльцо, которое бывает также открытое и глухое. Вход на крыльцо делается прямо или сбоку, как, например, у удельных русских крестьян Уфимского и Бирского уездов. Под крыльцом иногда устраивается помещение для птицы. В сенях, между избами устраивается чулан или кладовая, в которой хранятся домашние пожитки.

Если же жильё состоит из одной избы, то к сеням под одною крышей примыкает клеть, в которой хранится всё хозяйское добро. Такое устройство обычно в малых или бездетных семьях. Под клетью в таких домах для малосемейных, обычно делается погреб или другое какое помещение.

В каждом доме русского крестьянина и казака в Челябинском уезде Оренбургской губернии имеется опрятное и чистое помещение для отдыха и приёма гостей, которое называется горницей. Многие из заводских и удельных крестьян Южно-уральского края, которые имеют по две избы, одну всегда содержат в чистоте и опрятности для гостей и отдыха (В.М. Черемшанский, 1859. С.216.).

Домашнюю хозяйственную утварь оренбургских казаков составляют, прежде всего, кухонная посуда: это чугуны различной величины и различного предназначения, изготовленные в основном на местных Южно-уральских заводах, сковороды — в большинстве случаев чугунные, горшки, корчаги, кадочки и кадки побольше, для хранения сыпучих продуктов. Кадочки и кадки для различного рода солений.

В специально устраиваемом хранилище, казаки хранят солёные огурцы, капусту квашенную, мочёную костянику (костянку) и мочёную бруснику, мочёную же клюкву.

Столовая посуда издревле, чаще всего была деревянная, собственного изготовления. Тарелки, даже в середине XIX века у русских крестьян были деревянные. Вообще, русские люди любили и уважали деревянную посуду, изготовляя её с любовью и нежностью длинными зимними вечерами. Деревянная посуда украшалась различными орнаментами и рисунками. Ложки деревянные, которыми никогда не обожжёшься, кушая горячий борщ или хлебая наваристые русские щи, непременное блюдо каждой русской семьи на Южном Урале. Солонка тоже была деревянная, да обязательно затейливая. У каждого домохозяина своя «хитринка», свой стиль в изготовлении простенькой солонки: кто старается сделать её в виде лодочки или миниатюрной кадочки, а кто в виде зверя лесного или птички предивной. Разукрасят солонку яркими красками так, чтобы завсегда взор радовала.

К концу XIX века, с приходом городской моды в деревню и с развитием местной промышленности, у казаков появляется керамическая посуда и ложки из меди и чугуна.

Ножи обычно делал местный кузнец, но были и покупные. Ножи, изготовленные на заводе большими партиями, были дешевле и пользовались большим спросом у населения Южного Урала. Как правило, в XIX веке наиболее ценные экземпляры ножей переходили по наследству.

В каждой избе непременно имелся ухват для чугунков, кочерга, которая необходимым предметом в доме, так как дом отапливался печью. Кочерга была предметом повседневным, обыденным.Хлебы казачки пекли сами, поэтому в каждом доме имелась деревянная лопата «для сажания и вынимания из печи хлебов», специальные формы, либо дощечки.

Для поддержания в доме чистоты использовалось помело.А также, во всех домах имелись лохани или деревянные корыта, железные корыта. Обязательно были сито и решето для просеивания муки и зерна. Жбан или чаша для кваса, деревянный или железный ковш для кваса и для браги (настоянной на лесных целебных травах, с запахом лета и скошенной травы). Небольшие деревянные чашки или кружки, или медные, а иногда и хрустальные стаканы, а для вина стеклянные или деревянные стаканчики.

" Ремесленные снаряды крестьян составляют: топор, скобель, пила, струг, долото, бурав, кочедык, шило и нож. Многие русские крестьяне, передавая из поколения в поколение опыт, научились искусно изготовлять сани, дровни, земледельческие орудия: как то деревянные грабли для сбора сена после кошения, деревянные же вилы, для складирования сена в большой стог, различную упряжь для хозяйственных работ (ту же упряжь для волокуши — приспособления для подвоза маленьких стожков сена к большому стогу).

В середине XIX века, как отмечает В.М.Черемшанский, каждая женщина имела веретено, пряслица, мялица, мотовило, ткацкий станок с принадлежностями, вязальные и швейные иглы, ножницы и т.п. (В.М. Черемшанский, 1859. С.217.).

Но уже к ХХ веку домашнее ткачество практически не применялось, поэтому ткацкий станок имелся в 1—2-х домах на всё селение (О.В. Новикова, 1996. С.218.).

Надворные постройки у многих казаков обычно выполняются из брёвен и возводятся на века, чтобы и внукам хватило пожить в таком доме. Сруб самой избы был из брёвен наибольшей толщины. На дворе южно-уральского земледельца имеются амбары для хранения хлеба, хлевы — тёплые помещения для зимнего содержания скота, конюшни с насенником (хранилищем запаса сена). Между двумя глухими строениями обычно устраивался навес, под которым помещались зимой телеги, рыдваны, земледельческие орудия, а летом — сани, дровни и некоторые другие хозяйственные предметы (предметы домашнего хозяйства). На дворе имелись сараи.

В безлесных, степных местностях Южного Урала (Бузулукский уезд и земли Уральского казачьего войска) русским крестьянам и казакам приходилось делать жилища «мазанковые». Вначале из плетня изготавливали стены будущего строения, затем, отступив примерно сантиметров 70, изготавливали ещё один плетень. Каждый решал сам, — какой толщины будет будущая стена. Пространство между двумя плетнями заполняли глиной, смешанной с навозом. Такое строение выполнялось обычно «помочью» — то есть, хозяин и ещё несколько соседей делали необходимые приготовления, а затем, всем селением в выходной день собирались на «помочь» и общими усилиями строили в один-два дня, оставляя мелкие недоделки хозяину. А то и вовсе «под ключ» заканчивали строение. Пол такого строения обычно утаптывался и вымазывался тем же самым раствором глины с конским или коровьим навозом. Когда всё высыхало, получалось прочное строение. Снаружи и внутри, сооруженную стену обмазывали глиной, затем белили. Поскольку стены выравнивали «вымазывая» глиной, такой род постройки получил название Мазанка. Отсутствие леса мешало использовать дранку на покрытие крыши, поэтому чаще всего крышу крыли дёрном или соломой.

Для коров и овец у зажиточных русских крестьян и справных казаков, или «исправных домохозяев», — как называет их В.М. Черемшанский, — устраивался особый двор, примыкавший сзади к главному двору, под названием «зады» (В.М. Черемшанский 1859. С.218.)

Середина этого специального двора — «задов» — делается открытой, а по бокам устраиваются на столбах навесы, или даже глухие сараи, крытые обычно соломой или камышом. Причём, на навесах — «поветях» — складывается некоторый запас сена «для провеяния». В Челябинском и Троицком уездах Оренбургской губернии «двор на задах» иногда называют «загоном».

К заднему двору, «задам», у русских крестьян и казаков обычно примыкает огород («огуречник») и гумно. Отсутствие огорода («огуречника») «на задах» иногда объясняется местностью или же расположением источника воды для полива. К примеру, огороды могут располагаться на берегу озера, реки или болота. Большой огород обычно принадлежал всей казачьей общине данного населённого пункта, и место на нём распределялось всем поровну, причём, каждый год это распределение могло быть произведено заново (В.М. Черемшанский, 1859. С.219.).

Обязательной принадлежностью казачьего двора на Южном Урале, точно так же как и во всей России, и в середине XIX века, да и ныне, является баня. Всякий справный казак старается иметь собственную баню, построенную во дворе или на задах. Зачастую казаки бани свои строят на берегу реки или озера. Иногда несколько казачьих дворов строят в складчину одну общую баню ‑ естественно, более добротную и паркую.Главное предназначение русской бани — это получение удовольствия от парилки; мытьё в бане, обычно стоит на втором месте. Для бани, все казаки специально заготавливают берёзовые веники и вешают их для просушки не на солнце, а в тени, обычно на чердаке своих домов. Очень редко, при отсутствии берёзовых веников применяются и веники хвойных пород.

В XIX веке все русские бани Южного Урала можно было подразделить на «чёрные» и «белые», в зависимости от «системы отопления». При строительстве бани, первоначально изготавливается добротный сруб из брёвен, хорошо подогнанных друг к другу. Все щели между брёвен тщательно конопатят — затыкают мхом или паклей. Внутри бани из толстых досок устраивают «полок» — место, где люди русские обычно и парятся.

В бане обязательно настилается добротный пол, правда, доски на полу не «пригоняются», то есть не соблюдается принцип абсолютной герметичности, поскольку вода должна свободно просачиваться и не скапливаться на полу. Под пологом делают специальную яму для сбора «помывок» — сливаемой после мытья воды. По стенам обязательно строят лавки.

В каждой русской бане имеется обязательный набор предметов, как то котёл для нагрева воды, кадка для хранения холодной воды, деревянный ковшик для черпания горячей и холодной воды. Причём, считалось, что металлический ковшик может очень быстро заржаветь от длительного пользования, да и при черпании из котла кипятка металлический ковшик очень быстро нагревался и причинял хозяевам большие неудобства. В XIX веке обязательной принадлежностью любой бани была липовая кадка или корчага для щёлока, кадушка, корыто или тазик (в то время тоже деревянные) либо колода.

В русской бане выкладывалась так, чтобы огонь нагревал не только воду в чугунном котле, но и «каменку» — специальное устройство для получения необходимого количества пара в бане.

В каждой русской бане для отвода дыма во время топки «чёрных» бань, или для уменьшения жара во время «парки» в «белой» бане, близ потолка делается специальное отверстие, которое называется «отдушина», «отдушка», затыкаемое тряпьём. Когда это потребно, из отдушины вынимают тряпьё, выпускают лишний пар, и вновь затыкают.

Для уменьшения угара «по истопке» открывают на непродолжительное время отдушину и только после этого, когда в бане точно не остаётся угара, заходят париться.

В некоторых селениях Южного Урала русские крестьяне и казаки стараются строить бани в земле (если к тому позволяет местность). Такие бани, устроенные обычно в крутых откосах рек, называют землянками. В принципе, они складываются точно так же как и обычные бани, но сруб помещают в заранее вырытое в крутом откосе место — яму, а затем присыпают землёй все пустующие пространства, оставляя лишь одну переднюю стену с входом в предбанник и небольшое оконце для света. Такие бани-землянки бывают очень «парки», поскольку тепло в них сохраняется очень продолжительное время. «Землянки бывают чрезвычайно жарки или, как говорят, парки и вполне удовлетворяют своему назначению», — пишет В.М. Черемшанский (В.М. Черемшанский, 1859. С. 219.) Предбанник используют для раздевания и для отдыха после парилки. Поскольку русский мужик или простой казак «вообще любит более париться, чем мыться, а потому — если в бане нет пару, так для него нечего и ходить в нее»(В.М. Черемшанский, 1859. С. 220.).

Казаки, как и все русские люди, любят париться еженедельно. Этот ритуал чистоты и закаливания многие века соблюдается и зимой и летом - круглый год. Парилка болезни все лечит, хвори отгоняет. У русского народа на этот счёт имеется множество пословиц и поговорок. К примеру, «Пар костей не ломит, вон души не гонит», «Баня лечит, баня правит, баня на ноги ставит», «Кости на полку распаришь, - всё тело направишь», «Паркая банька, как мать вторая — выходишь из нее, словно заново родился на свет божий», «Как простыл, — наешься луку, ступай в баню, натрись хреном да запей квасом» (В.В. Пятков, С.В.Тарасова. Традиционная культура оренбургских казаков: прошлое и настоящее: - Челябинск, «Околица», 2005)

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒