История развития представлений о «развитии»

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 50Следующая ⇒

С обыденной точки зрения реальность развития человека – его способностей, функций, органических структур и свойств – очевидна и многообразна, а ее феномены хорошо знакомы каждому из нас. В русском языке существуют близкие по значению слова, фиксирующие особенности изменений, происходящих с человеком во времени, интерпретируемые как развитие. К числу наиболее употребляемых из них относятся «возникновение», «становление», «рост», «преобразование», «формирование», «совершенствование», «усложнение», «саморазвитие». В обыденном языке используются понятия, обозначающие качественный аспект развития: «рождение», «созревание», «расцвет», «плодоношение», «увядание», «смерть», а также этапы жизненного пути человека: «детство», «отрочество», «юность», «молодость», «взрослость», «зрелость», «старость» и т. п.

Наличие в языке различных терминов, фиксирующих реальность развития, со всей очевидностью показывает неоднозначность и многоплановость его феноменов. Ближайшим основанием многообразия феноменов развития человека является сложность и многосторонность самого человека как развивающегося существа. В учебном пособии «Психология человека» было представлено различение телесной, душевной и духовной ипостасей человека. Относительно каждой из сторон его бытия можно говорить о ее развитии (изменении, преобразовании). Происходит рост организма, созревание анатомо-физиологических структур, т. е. физическое развитие человека. Формируются душевные силы человека: качественно преобразуются его сознание, потребности и интересы, эмоции и чувства, способность управлять своим поведением. Качественные преобразования во времени претерпевает также и духовная жизнь человека.

Физическое, душевное и духовное развитие человека имеет свои циклы и этапы. В возрастной анатомии и физиологии выделяют периоды интенсивного физического роста (3–6, 11–14 лет). Свою логику и цикличность развития имеет душевная жизнь человека. То, что было интересно и волновало человека в одни периоды жизни, оставляет равнодушным в другие. На определенном жизненном этапе возникают и складываются новые потребности, новое видение мира и самого себя, изменяется отношение к окружающему. Известно, что в определенные периоды жизни человека психическое развитие приобретает резкий, явно выраженный характер, в другие – развитие душевных качеств проходит плавно и незаметно. В психологии на этом основании различают критические и стабильные периоды в развитии человека. Духовная жизнь человека также имеет внутреннюю логику. В научной литературе отмечается особая чувствительность человека к экзистенциальным, предельным вопросам человеческого бытия в определенные периоды жизни. В частности, смысложизненные вопросы каждый из нас решает на пороге самостоятельной жизни.

В настоящее время понятие «развитие» стало неотъемлемой частью нашего взгляда на мир и жизнь; каждый знает, что земля такой, какую мы видим сейчас, есть результат длительного развития. Мы говорим о развитии жизни, природных царств; развиваются культуры, страны, языки, формы сознания и мышления. Мы говорим о развитии ребенка и о развитии человека вообще. В менеджменте (наука об управлении) сегодня говорят о развитии организаций и социальных структур. Короче, понятие развития является одним из ключевых в современной культуре. Тем не менее удивительно, что этому понятию всего-навсего чуть больше 200 лет. Иными словами, «развитие» довольно новая категория, которая до сих пор не обрела своего места в системе других категорий и, как мы увидим позднее, не имеет своего строго определенного содержания, для нее характерна размытая множественность интерпретаций.

Само слово «развитие» (лат. evolutio ) существует со времен Древнего Рима; там оно означало развертывание свитка (книги) при чтении. Все, что уже написано в книге, разворачивается затем в сознании читающего. В подобном же смысле употреблял это слово М. Т. Цицерон, говоря о «развитии мысли»: то, что было «свернуто» в сознании говорящего, теперь разворачивается перед слушающей аудиторией. В таком толковании ( развитие как развертывание того, что уже есть ) это понятие просуществовало вплоть до XVIII в. и вошло в самые разные системы знаний.

Эволюция, или развитие, тогда понималась буквально – как рост, как простое увеличение в размере уже существующего. И. Кант в своей «Всеобщей естественной истории», говоря о происхождении универсума, употребляет слово «развитие» в том же смысле. Он предполагал, что небесные тела появились (дословно – «развились из») из первичного газообразного тумана и что основой строения Вселенной явилось их оформление по уже предсуществующим законам механики. Точно так же и в биологии, становящейся в это время особой наукой, «эволюционистами» первоначально называли представителей так называемого преформистского учения, [2]согласно которому живой организм уже существует в зародыше в микроскопическом виде. Иными словами, любые системы рационального знания XVI—XVIII вв. базировались на постулате, что однажды возникший (созданный) мир продолжает оставаться неизменным и задача науки открыть и познать те законы, по которым он уже устроен в своем исходном Замысле.

Интересно, что такая же застывшая, преформистская картина мира обнаруживала себя не только в науке и философии. Если обратиться к литературе XVII столетия, то мы обнаружим только «преформированных» – положительных или отрицательных – героев. Какой-нибудь отпрыск княжеского рода обязательно описывается как умный, отважный, благородный, справедливый и т. д. Весь его жизненный путь является по большей части развертыванием этих уже от рождения данных ему свойств в разнообразных ситуациях и приключениях; аналогичная (преформированная) судьба и у отрицательных героев, проявления которых в жизненных событиях имеют обратный знак. Даже в богословии (например, у блж. Августина) сложилось и до сих пор существует учение, согласно которому человек уже от рождения предопределен либо к спасению, либо к гибели, в направлении которых он и «развивается».

В XVIII столетии идея развития претерпевает существенное обогащение; одним из первых, кто совершает переход к новому пониманию развития, является Г. В. Лейбниц. Оставаясь во многом на преформистских позициях (о постепенном развитии всего из вечно существующих зародышей), он вводит понятийное различие между двумя моментами, которые задают процессуальность развития. Первое – это единообразность (самотождественность), которая в соответствии с природой вещи сохраняется во внутреннем ее существе, второе – изменение, которое обнаруживает себя во внешних проявлениях; противоречие между первым и вторым оказывается, говоря современным языком, важнейшим механизмом развития изначально данного к постепенному, плавному появлению нового.

В расширенной форме идея процессуальной изменчивости развития обсуждается у И. Г. Гердера. В «Опыте истории поэзии» он высказывает мысль о постепенном, естественном возникновении поэтического искусства, которое не могло возникнуть преднамеренно и сразу, по определенному плану. От размышлений о поэзии И. Г. Гердер переходит к рассмотрению происхождения языка, выделяя в нем разные возрасты: молодость языка – это поэтический язык с его богатством образных выражений, метафор; затем следует зрелость языка – это язык литературной прозы и, наконец, философский возраст языка, который становится способом выражения абстрактного мышления, что, однако, приводит к потере его поэтического богатства.

Решающим в плане обогащения понятия развития является момент, когда И. Г. Гердер переходит к рассмотрению происхождения культуры вообще. В своей философии истории он распространяет идею развития на природу и общество. По И. Г. Гердеру, природа находится в постоянном, непрерывном развитии от низших форм к высшим. Жизнь зародилась в воде; существовали различные соединения воды, воздуха, света, прежде чем появились первые растения. Множество растений возникло и погибло прежде, чем появился животный организм, и т. д. И. Г. Гердер рисует картину мира как единого, непрерывно развивающегося целого, закономерно проходящего вполне определенные необходимые ступени. От организации простой материи это развитие направляется через появление растений и животных к человеку, наделенному рассудком и разумом; вершиной этого развития является «Мировая душа».

Данная схема – это не есть созданная Богом лестница существ, а непрерывно совершенствующаяся «цепь развития», венец которого уже не на земле, но в сверхчувственном мире. Понятие развития таким образом приобретает всеобъемлющий характер. Развивается все: вселенная, земля, природа, человек, культура. Однако уже у И. Г. Гердера развитие человека выпадает из вышеобозначенного «естественного хода истории». Человек должен сам заложить основу своего будущего явления как человека; он должен сам , через «духовные упражнения» соткать ткань, в которую облечется в будущем.

Ряд ключевых представлений о феномене развития человека связан с именем И. В. Гёте, который был хорошо знаком с гердеровскими «Идеями к истории человечества». Уже в годы своей юности он познакомился с особым родом литературы – пиетическими автобиографиями, которые стремились побудить человека отдать себе отчет о ходе своей жизни. В пиетических кругах большую роль играла точка зрения, что человеческая жизнь находится под постоянным водительством Бога; соответственно автор биографии стремился обнаружить и воздать должное этому водительству в собственной жизни. Для И. В. Гёте эта сторона пиетизма становится актуальной, когда он знакомится с И. Г. Юнгом, который рассказывает ему о своей юности, богатой удивительными событиями. И. В. Гёте предлагает ему записать свои воспоминания, а затем отдает эту рукопись в издательство.

Замечательно в жизни И. Г. Юнга то, что он, будучи выходцем из простой крестьянской среды, чувствуя уже в молодые годы тягу к занятиям духовными вопросами, проходит сложный жизненный путь, много учится, сменяет различные профессии. Анализируя свою жизнь, И. Г. Юнг приходит к выводу, что он находится в процессе становления, «в плавильном котле» и что это становление еще не завершено. И хотя здесь уже нет предзаданности, предопределенности судьбы, но нет еще и представления об особой инстанции, личностном начале саморазвития.

Этот решительный шаг делает К. Ф. Моритц в своем романе «Антон Райзер» (1785), который можно назвать первым романом саморазвития в немецкой литературе. В нем речь идет также о юности героя, который однажды открывает, что может самостоятельно направлять свое мышление, когда этого хочет. Это переживание-открытие является своего рода пробуждением собственной самости; в своем мышлении он обнаруживает силу собственной способности творения, ощущает блаженство мышления.

С именем И. В. Гёте связан и ряд ключевых идей, которые чрезвычайно значимы для современных представлений о проблемах развития; несомненно, что многие из них легли в основу собственно философского осмысления самой идеи развития. Замечательна, например, мысль о том, что развитие в природе можно обнаружить лишь тогда, когда оно будет открыто в самом человеке. Человек, не развивающийся сам, не может постичь идею развития. И. В. Гёте вводит представление о метаморфозе (кардинальном преобразовании) в развитии органического мира, но также о восхождении в развитии. Последнее – одно из ключевых представлений в научных трудах И. В. Гёте; оно означает переход, скачок системы на более высокий уровень организации.

Рассмотренные трактовки развития еще не есть точное его понятийное определение; фундаментальная разработка данной категории, но уже как особого принципа, всеобщего способа бытия универсума была осуществлена в классической немецкой философии, и особенно в философской системе Г. В. Ф. Гегеля, заложившего основы диалектической (генетической) логики как логики становления, развития и преобразования любой органической целостности (тотальности). Собственно, сущностной характеристикой любой органической системы как раз и является ее способность к развитию при сохранении своей самотождественности на всех ступенях преобразования, в отличие от агрегатной системы, способной лишь к относительно стабильному функционированию, постепенному изменению (деградации) и последующему распаду.

Благодаря укоренению в духовной жизни Европы понятия «развитие» образ мира, бывший столетиями статическим, пришел в движение. В сознании философов и ученых возник живой интерес к тому, как нечто развивалось, какие ступени и через какие формы оно прошло в течение определенного времени, в каком направлении разворачивался процесс развития и в каком может (должен) развернуться в будущем. В это осмысление под знаком развития втягивались все новые и новые предметные содержания. Земля, растения, животные, человек, народы, культуры, сама наука – все имеет за собой длительное развитие.

Убежденность в реальности развития, а соответственно – во всеобщности самого понятия «развитие», придала ему статус своеобразного принципа объяснения и понимания мира в системах рационального (научного) знания; теперь, чтобы вполне содержательно и убедительно говорить о сущности какой-либо (фактически – любой) налично существующей вещи, необходимо было говорить (знать), строить гипотезы и разрабатывать теории о ее происхождении, становлении и развитии в определенном историческом интервале.

Грандиозные достижения естествознания XIX—ХХ вв. в изучении природы позволили теперь уже не только на уровне философских размышлений, но и на основе бесконечного множества эмпирических фактов утверждать, что действительно развитие есть; его «следы» обнаруживаются повсеместно. Но, перефразируя известную мысль Ф. Энгельса о природе движения, можно сказать так: проблема не в том, есть ли развитие или его нет; проблема в том, как его понять, как и в какой системе понятий выразить развитие некоторой реальности, чтобы тем самым выявить ее существенные характеристики.

Господствующей концептуально-мировоззренческой основой всего многообразия научных представлений о развитии и по сей день остается эволюционный принцип, но теперь уже фундаментально переосмысленный: эволюция – это не только разворачивание (рост и увеличение) изначально заданного, а прежде всего – исторический процесс прогрессирующих изменений некой системы (ее созревание, дифференциация, усложнение, совершенствование) под воздействием внешних и внутренних условий, сохраняющей в главном и до определенного уровня свою самотождественность. Всякое кардинальное изменение (метаморфоза) этой системы предполагает переход (скачок) на другой уровень ее организации и нового уровня самотождественности.

Отдельной внутренней проблемой эволюционного подхода, говоря современным языком, стал вопрос об источниках, основаниях и механизмах происходящих изменений – развития чего-либо. Сегодня особенно очевидно, что в самой эмпирической фактологии, накопленной в естествознании, в отдельных гипотезах и эмпирических обобщениях разного уровня всеобъемлющего, непротиворечивого ответа на этот вопрос до сих пор нет, хотя существует огромное число частных, нередко взаимоисключающих друг друга ответов о конкретных проявлениях развития во множестве вещей.

Аналогичная ситуация продолжает существовать и в современной психологии человека как одной из граней научной картины мира. Здесь, так же как и в науках о природе, слишком много эмпирических обобщений, частных гипотез и разнородных теорий о феноменах психического, которые собраны в слабоструктурированный и внутренне противоречивый блок под названием «общая психология ». Сегодня все более очевидной становится своеобразная развилка на пути движения научной психологической мысли: речь должна идти либо о собственно «теоретической психологии » (а не просто общей), выявляющей и полагающей исходно единые основания становления и развития психологического мира человека, либо о принципиальном отказе от поиска этих оснований и переходе на позицию «конструктивной эклектики », которая каждый раз, в зависимости от прагматических задач, строит частную, относительно правдоподобную объяснительную версию какого-либо психического явления. Подобная позиция в настоящее время интенсивно пропагандируется на том основании, что крах тоталитаризма в идеологии обнаружил возможность множественной интерпретации разнообразных психологических феноменов в свете различных и в общем-то равнозначных концептуальных принципов.

Антиномии [3] и парадоксы [4] идеи развития в психологии

Привычность и очевидность реальности развития для обыденного сознания порождают логические сбои при попытках приступить к построению конкретной теории (теорий) развития самой психологической реальности (ее структур). Попытаемся суммировать и более рельефно сгруппировать существующее множество интерпретаций категории «развитие», которые сложились в европейском научном сознании и часть которых была рассмотрена выше. Выявленная в результате такой работы противоречивость, антиномичность и даже парадоксальность наших пониманий о развитии позволит на следующем шаге приступить к построению, хотя бы в первом приближении, целостного, системного видения психологии развития человека, к построению концептуальных основ такого развития в интервале индивидуальной жизни.

1. В возрастной и педагогической психологии до сих пор много путаницы и противоречий между различными представлениями и частными категориями, призванными уяснить феномен развития. Вот далеко не полный перечень таких противоречий:

а) источник многих недоразумений – это понятийная несогласованность между философской (прежде всего – гегелевско-марксистской), научной (биологической) и социально-практической (образовательной) трактовками феномена развития человека, его свойств, процессов, структур; с общемарксистской точки зрения достоинством развития обладают только такие тотальности (макросистемы), как природа, общество, цивилизация, культура; отдельный человек (индивид) конечно же не является такой системой и в лучшем случае лишь втягивается в нее (утилизируется) в качестве одного из элементов; с общебиологической позиции развитие – это прежде всего созревание и рост по уже существующей биогенетической программе, частично модифицируемой внешними условиями жизни, но неизменной в своей видовой специфике; в педагогической практике развитие – это целенаправленное формирование (разумеется, с учетом общественных и природных обстоятельств жизни) полезных знаний, умений и навыков, воспитание полезных черт личности – полезных для самоценного социума. При всех вроде бы кардинальных различиях между перечисленными установками они едины в главном: развитие всегда вне-субъектно , независимо от участников этого процесса; они всего лишь «материал», на котором разыгрывается объективный процесс, придающий этому материалу форму предзаданного образца. Так что ценностное суждение: «человек существо развивающееся» (т. е. способное развивать себя) – оказывается в принципе ничем не обеспеченным;

б) в классической психологии традиционно резкое противопоставление двух рядов форм и структур в природе человека – «натуральных» и «культурных», «биологических» и «социальных», между которыми полагается либо принципиальный параллелизм (психофизический, психофизиологический), либо бессодержательная корреляция; здесь не учитывается один существенный момент: и натуральное и биологическое – это тоже культурное… представление, выработанное человеческим мышлением, но приписанное, а иногда навязанное природе как ей самой по себе присущее;

в) такой же источник недоразумений – это неразличение, а чаще – склеивание двух специфических предметных содержаний:

– «психического развития» (как развития психики, ее систем и структур) и «психологии развития» (как развития человеческой субъективности, внутреннего мира человека);

– акта происхождения того, чего еще не было в действительности, и акта развития того, что уже есть;

– единицы развития (либо как меры, либо как механизма) и объекта развития (того, что развивается).

2. Обычно утверждают, что человек, естественно (природное) – искусственное (социокультурное) существо, но без представления о том, что человек – прежде всего сверх-естественное существо , мы не можем разобраться, в чем его искусственность и в чем его естественность. Поэтому категория « развитие » одновременно должна удерживать и совмещать в себе три достаточно самостоятельных процесса:

• становление – как созревание и рост; переход от одного определенного состояния к другому – более высокого уровня; как единство уже осуществленного и потенциально возможного; как единство производящей причины и закономерных следствий в акте развития;

• формирование – как оформление (обретение формы, а не формовка по заданному штампу) и совершенствование (обретение совершенного, предсуществующего в культуре образца); как единство социокультурной цели и общественно значимого результата развития;

• преобразование – как саморазвитие и смена основного жизненного вектора; как преображение – кардинальное преодоление сложившегося режима жизнедеятельности в соответствии с некоторой иерархией ценностей и смыслов бытия человека.

Каждая из этих субкатегорий развития в своей отдельности и обособленности тяготеет к однозначно-определенной реальности: становление – преимущественно к естественно-природным структурам; формирование – к социально-культурным структурам; преобразование – преимущественно к духовно-практическим структурам. Проблема, по сути, и состоит в том, чтобы выработать общий принцип, объемлющий все три грани этой категории, способный воспроизвести ход развития (показать его, а не только рассказать о нем) в самой живой реальности бытия человека.

3. Особым источником противоречивых суждений о развитии является неразличение времени истории (как субъектное время – «время человека», содержание, смысл, размерность, топика которого задается способами его бытия, а не космическими событиями) и времени естествознания (как объектное, физическое время, имеющее условно-формальную размерность – календарность, принципиальную однонаправленность, но не имеющее своего качественного содержания). И тем не менее в обыденном сознании продолжает сохраняться устойчивый предрассудок, что так как все возникает во времени и все прекращается со временем, то, значит, мы имеем однонаправленный поток из прошлого – через настоящее – в будущее. Отсюда и развитие понимается как непрерывная погоня за будущим; как выбрасывание вперед своеобразного якоря (цель, идеал, перспектива) и подтягивание себя, затем – новый бросок. Почему же развитие – это обязательно экспансия и оккупация будущего, а не углубление, например, в настоящее и не рассекречивание прошлого? Замечательно пишет о времени о. Александр Ельчанинов: «Меня всегда, особенно последний год, пугало быстрое течение времени; это потому, что я стоял на месте. Теперь (с решением принять священство) я пошел вразрез со временем или, вернее, нырнул в глубину, где время безразлично».[5]

Непростые отношения у человека и с пространством человеческой реальности, которое не есть физикалистский пустой объем, не емкость, заполняемая человеческими деяниями, а прежде всего – социокультурный и духовно-практический Универсум. Именно поэтому культурно-исторический подход в психологии и есть попытка построить пространственно (культура) – временной (история) континуум человеческой реальности в ее цельности, полноте и определенности.

4. Сегодня в личностно-ориентированном, развивающем образовании остро стоит вопрос о психологических нормах и критериях развития. Очевидно, что без внятного и педагогически ответственного представления о « норме развития », о возрастно-нормативных моделях развития на разных образовательных ступенях и о соответствующей педагогике развития невозможно даже ставить проблему проектирования действительно развивающего образования.

Существует ли в современных психолого-педагогических представлениях достаточно внятное представление о «нормах развития»? Несомненно, какие-то представления есть, но они невнятны; так, до сих пор фактически не различаются среднестатистические нормы (в некотором отношении все мы похожи друг на друга, имеем типологически общие черты), социокультурные нормы (в некотором отношении мы не только похожи, но и едины) и индивидуально-личностные нормы (в некотором отношении мы абсолютно уникальны, ни на кого не похожи и единичны). Одновременный учет всех трех типов норм и умение работать в соответствии с ними – это и есть сегодня нормальный педагогический профессионализм. Такой одновременный учет можно сформулировать и более жестко: норма – это не то среднее, что есть (или стандартное, что необходимо), а то лучшее, что возможно в конкретном возрасте для конкретного ребенка при соответствующих условиях. И задача возрастного психолога и педагога – эти соответствующие условия определить, а при необходимости и создать.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒