Пифагорейский союз: периоды развития

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 28Следующая ⇒

Период	Время	Основные представители
Ранний	VI—IV вв. до н.э.	Гиппас, Алкмеон
Средний (эллинистический)	IV—I вв. до н.э.	Филолай
Поздний (неопифагореизм)	I—III вв. н.э.	Нумений

В него принимали только свободных людей, причем и мужчин, и женщин, но только тех, кто прошел многолетнюю проверку и подготовку (в том числе испытание длительным молчанием). Имущество у пифагорейцев было общим. Существовали многочисленные требования к образу жизни, ограничения в еде и т.п. Пифагорейцы стремились к победе над низменными страстями, высоко ценили дружбу.

У пифагорейцев много время уделялось психотренингу, развитию памяти и умственных способностей. Важнейшее место в их жизни занимали занятия наукой. Политические воззрения пифагорейцев не вполне ясны, скорее всего, они были сторонниками аристократических форм правления. По некоторым сведениям, пифагорейцам раннего периода удалось прийти к власти в некоторых городах Великой Греции. Но когда они собрались в г. Кротоне на свой съезд, враги окружили их и сожгли.

Философские воззрения пифагорейцев весьма разнообразны. Общим для большинства из них является понимание числа как первоосновы мира. Для многих пифагорейцев характерна мистика чисел.

На пифагореизм среднего и позднего периодов большое влияние оказала философия Платона. В свою очередь, неопифагореизм оказал значительное влияние на неоплатонизм.

Основу последующего философского учения пифагорейцев составила категориальная пара двух противоположностей — предела и беспредельного. «Беспредельное» не может быть единым началом вещей; иначе ничто определённое, никакой «предел» не был бы мыслим. С другой стороны, и «предел» предполагает нечто такое, что определяется им. Отсюда следует вывод Филолая, что «природа, сущая в космосе, гармонически слажена из беспредельных и определяющих; так устроен и весь космос, и все, что в нём».

Пифагорейцами была составлена таблица 10 противоположностей; Аристотель приводит её в своей «Метафизике» (I, 5)

Пифагор Самосский (римская копия)

· предел — беспредельное

· нечётное — чётное

· одно (единое) — множество

· правое — левое

· мужское — женское

· покой — движение

· прямое — кривое

· свет — тьма

· добро — зло

· квадрат — вытянутый прямоугольник (продолговатая форма)

Мировая гармония, в которой заключается закон мироздания, есть единство во множестве и множество в единстве — έ ν κ α ί π ο λ λ ά. Как мыслить эту истину? Непосредственным ответом на это является число: в нём объединяется множество, оно есть начало всякой меры. Опыты над монохордом показывают, что число есть принцип звуковой гармонии, которая определяется математическими законами. Не есть ли звуковая гармония частный случай всеобщей гармонии, как бы её музыкальное выражение? Астрономические наблюдения показывают нам, что небесные явления, с которыми связаны все главнейшие изменения земной жизни, наступают с математической правильностью, повторяясь в точно определённые циклы.

Так называемые пифагорейцы, взявшись за математические науки, первые подвинули их вперёд; вскормленные на этих науках, они признали математические начала за начала всего существующего. Из таких начал, естественно, первыми являются числа. В числах усматривали они множество аналогий или подобий с вещами… так что одно свойство чисел являлось им как справедливость, другое — как душа или разум, ещё другое — как благоприятный случай и т. д. Далее они находили в числах свойства и отношения музыкальной гармонии, и так как все прочие вещи по своей природе являлись им подобием чисел, числа же — первыми из всей природы, то они и признали, что элементы числа суть элементы всего сущего, и что все небо есть гармония и число.

Таким образом, пифагорейские числа имеют не простое количественное значение: если для нас число есть определённая сумма единиц, то для пифагорейцев оно есть, скорее, та сила, которая суммирует данные единицы в определённое целое и сообщает ему определённые свойства. Единица есть причина единения, два — причина раздвоения, разделения, четыре — корень и источник всего числа (1 + 2 + 3 + 4 = 10). В основании учения о числе усматривалась, по-видимому, коренная противоположность чётного и нечётного: чётные числа суть кратные двух, и потому «чёт» есть начало делимости, раздвоения, разлада; «нечёт» знаменует противоположные свойства. Отсюда понятно, что числа могут обладать и нравственными силами: 4 и 7, например, как средние пропорциональные между 1 и 10, являются числами, или началами, пропорциональности, а следовательно, и гармонии, здоровья, разумности.

В космологии пифагорейцев мы встречаемся с теми же двумя основными началами предела и беспредельности. Мир есть ограниченная сфера, носящаяся в беспредельности. «Первоначальное единство, возникнув неведомо из чего, — говорит Аристотель, — втягивает в себя ближайшие части беспредельности, ограничивая их силой предела. Вдыхая в себя части беспредельного, единое образует в себе самом определённое пустое место или определённые промежутки, раздробляющие первоначальное единство на отдельные части — протяженные единицы (ὡ ς ό ν τ ο ς χ ω ρ ι σ μ ο ϋ τ ι ν ο ς τ ώ ν ἐ φ ε ξ ή ς )». Это воззрение — несомненно первоначальное, так как уже Парменид и Зенон полемизируют против него. Вдыхая беспредельную пустоту, центральное единство рождает из себя ряд небесных сфер и приводит их в движение. Учение о том, что мир вдыхает в себя воздух (или пустоту), а также кое-что из учения о небесных светилах пифагорейцы усвоили у Анаксимена^[7]. По Филолаю, «мир един и начал образовываться от центра».

В центре мира находится огонь, отделяемый рядом пустых интервалов и промежуточных сфер от крайней сферы, объёмлющей вселенную и состоящей из того же огня. Центральный огонь, очаг вселенной, есть Гестия, мать богов, мать вселенной и связь мира; верхняя часть мира между звездной твердью и периферическим огнём называется Олимпом; под ним идёт космос планет, солнца и луны. Вокруг центра «ведут хороводы 10 божественных тел: небо неподвижных звёзд, пять планет, за ними Солнце, под Солнцем — Луна, под Луной — Земля, а под нею — противоземие (ἀ ν τ ί χ θ ω ν )» — особая десятая планета, которую пифагорейцы принимали для круглого счёта, а может быть, и для объяснения солнечных затмений. Медленнее всех вращается сфера неподвижных звезд; более быстро и с постоянно возрастающей по мере приближения к центру скоростью — сферы Сатурна, Юпитера, Марса, Венеры и Меркурия.

Планеты вращаются вокруг центрального огня, обращенные к нему всегда одной и той же стороной, отчего жители земли, например, не видят центрального огня. Наше полушарие воспринимает свет и теплоту центрального огня через посредство солнечного диска, который лишь отражает его лучи, не будучи самостоятельным источником тепла и света.

Своеобразно пифагорейское учение о гармонии сфер: прозрачные сферы, к которым прикреплены планеты, разделяются между собой промежутками, которые относятся друг к другу как музыкальные интервалы; небесные тела звучат в своём движении, и если мы не различаем их созвучия, то только потому, что оно слышится непрестанно.

Судьба учения. Через неоплатонизм пифагореизм оказал определенное влияние на всю последующую европейскую философию, базирующуюся на платонизме. Кроме того, пифагорейская мистика чисел повлияла на каббалу, натурфилософию и различные мистические течения.

6. Истина и ложь в учениях софистов. «Человек – мера всех вещей…»

Космоцентризм долгое время задавал магистральную линию рассмотрения в философии проблем человека под углом зрения неразрывной связи его с природой. Однако постепенно, по мере разложения традиционных форм знания и социальных отношений, формируются новые представления о месте и предназначении человека в космосе; соответственно возрастает роль и значение проблемы человека в структуре древнегреческого философского знания. Переход от изучения природы, от онтологических проблем к рассмотрению человека, его жизни во всех многообразных проявлениях в древнегреческой философии связан с деятельностью софистов.

Человек и сознание — вот тема, которая входит в греческую философию вместе с софистами (софисты — учителя мудрости) Наиболее известными среди них были Протагор (490—420 годы до н. э.) и Горгий (ок. 480— 380 гг.. до н.э.). Эти философы углубляют критическое отношение ко всему, что для человека выступает как непосредственно данное, как предмет подражания или веры. Они требуют проверки на прочность всякою утверждения, бессознательно приобретенною убеждения, некритически принятого мнения.

Софистика воевала против всего того, что жило в сознании людей без удостоверения его законности. Софисты выступили с критикой оснований старой цивилизации. Они видели порок этих оснований — нравов, обычаев, устоев — в их непосредственности, которая составляет неотъемлемый элемент традиции. Отныне право на существование получало только такое содержание сознания, которое было допущено самим этим сознанием, то есть обосновано, доказаноим. Тем самым индивид становился судьей над всем тем, что раньше не допускало индивидуального суда.

Софистов справедливо называют представителями греческого Просвещения: они но столько углубляли философские учения прошлого, сколько популяризировали знание, распространяя в широких кругах своих многочисленных учеников то, что уже было приобретено к тому времени философией и наукой. Софисты были первыми среди философов, кто стал получать гонорары за обучение. В V веке в большинстве греческих городов-государств был демократический строй, а потому влияние человека на государственные дела, судебные и политические, в большой степени зависело от его красноречия, его ораторского искусства, умения находить аргументы в пользу своей точки зрения и таким образом склонять на свою сторону большинство сограждан.

Софисты как раз и предлагали свои услуги тем, кто стремился участвовать в политической жизни своего города обучали грамматике, стилистике, риторике, умению вести полемику, а также давали общее образование. Главным их искусством было искусство слова, и не случайно именно они выработали нормы литературного греческого языка. При такой практически политической направленности интереса натурфилософские проблемы отступили на задний план, в центре внимания оказались человек и его психология, искусство убеждать требовало знания механизмов, управляющих жизнью сознания. Проблемы познания при этом выходили на первый план.

Исходный принцип софистов, сформулированный Протагором, таков: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют». То, что доставляет человеку удовольствие, хорошо, а то, что причиняет страдания, плохо. Критерием оценки хорошего и дурного становятся здесь чувственные склонности отдельного индивида. Аналогично и в теории познания софисты ориентируются на отдельного индивида, объявляя его — со всеми его особенностями — субъектом познания.

Все, что мы знаем о предметах, рассуждают они, мы получаем через органы чувств, все же чувственные восприятия субъективны. То, что здоровому человеку кажется сладким, больному покажется горьким, значит, всякое человеческое знание только относительно. Объективное, истинное познание, с точки зрения софистов, недостижимо. Такая позиция в теории познания получила название субъективного идеализма.

Как видим, если критерием истины объявить отдельного индивида, а точнее, даже его органы чувств, то последним словом теории познания будет субъективизм, релятивизм и скептицизм, считающий объективную истину невозможной. Обратим внимание, что принципу, провозглашенному элеатами — мир мнения реально не существует, — софисты противопоставляли обратный: только мир мнения и существует, бытие — это не что иное, как изменчивый чувственный мир, каким он явлен индивидуальному восприятию. Произвол индивида становится здесь руководящим принципом.

Релятивизм в теории познания служил обоснованием и нравственного релятивизма: софисты показывали условность правовых норм, государственных законов и моральных оценок. Подобно тому, как человек есть мера всех вещей, всякое человеческое сообщество (государство) есть мера справедливого и несправедливого.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒