ИЗОЛЯЦИЯ И ФИЗИЧЕСКОЕ УДЕРЖИВАНИЕ

Изоляция означает помещение и удерживание госпитализиро­ванного больного в пустой комнате с целью создания медицин­ской обстановки, требующейся по состоянию больного. Физиче­ское удерживание является мерой, предназначенной для ограниче­ния физических движений больного, такой, как использование ко­жаных ремней и «ножных браслетов» или смирительных рубашек. Применение изоляции и удерживание поднимает важные вопросы о безопасности.

В сообщении Американской Психиатрической Ассоциации по изоляции и удерживанию силой указаны стандарты по использо­ванию этих приспособлений. Врачи, работающие в учреждениях, где применяют эти меры, должны ознакомиться с данным сооб­щением так же, как и с местным законодательством. И, наконец, врачи, сталкивающиеся с подлинными случаями, требующими не­отложного вмешательства, должны действовать консервативно; т.е. прежде всего соблюдать правила безопасности. Больного всегда можно освободить от изоляции и удерживания, тогда как вред, нанесенный не удерживаемым насилием, может быть необра­тимым.

ОСВЕДОМЛЕННОСТЬ БОЛЬНОГО В ЛЕЧЕНИИ И ЕГО СОГЛАСИЕ НА ЛЕЧЕНИЕ

Юристы, представляющие лицо, предъявившее иск, теперь всегда добавляют к иску о халатном выполнении обязанностей или неправильном лечении иск об осведомленности больного в лечении и согласии на это лечение, как другую возможную фор­му ответственности. Иронизируя, можно сказать, что это иск, при котором можно избежать экспертизы. Обычный иск о неправиль-

ном отношении к больному требует, чтобы затеявшие тяжбу обратились к эксперту для установления, что имело место на­рушение врачебных правил. Но в случае, когда не было осведом­ленности у больного о лечении и согласия его на это лечение, тот факт, что процедура была выполнена технически правильно и по­влияла на весь курс лечения, является несущественным. Однако практически, за исключением случаев, когда наблюдались отри­цательные последствия, истец не достигнет успеха в попытке по­влиять на присяжных, если его действия основаны только на ут­верждении, что лечение проводилось без его согласия.

В классической теории правонарушения (правонарушение — это неправильное действие) намеренное причинение страдания, на которое не было получено согласие, является оскорблением действием. Таким образом, проведение электросудорожной тера­пии или химиотерапии, хотя и может быть лечебным, является оскорбление действием, если они были сделаны без согласия бо­льного. Действительно, каждое не разрешенное вмешательство, выходящее за пределы нормальных общественных взаимоотно­шений, представляет собой оскорбление действием. Это оскор­бление достоинства личности, вмешательство в его право самому решать свою судьбу, за которое следует подвергать наказанию. Судья Benjamin Cardozo писал: «Каждый взрослый нормальный человек имеет право определить, что можно сделать с его телом; хирург, оперирующий больного против его согласия, совершает оскорбление действием, за которое он должен быть наказан».

По мнению Cardozo, лечение, о котором заботится другой и на которое нет согласия больного, не приносит пользы и представ­ляет собой потерю времени. Таким образом, психически нормаль­ный взрослый может отказаться от лечения, даже если оно прине­сло бы ему пользу и не представляет опасности. Но, например, когда возникает гангрена у психически больного, лечение, даже если это ампутация, должно быть санкционировано, чтобы спасти жизнь больного. Государство должно быть также заинтересовано в предотвращении суицидов у граждан.

Для несовершеннолетних родитель или опекун является персо­ной, обладающей юридическими полномочиями решать вопрос о согласии на лечение.

Однако в большинстве штатов существуют списки определен­ных болезней и состояний, когда это меньшинство должно под­вергаться лечению — венерические болезни, беременность, преду­преждение беременности, наркомания, алкоголизм и заразные бо­лезни. Ив случае необходимости оказания неотложной помощи врач также может лечить представителей этого меньшинства без согласия родителей. Сейчас наблюдается тенденция, согласно ко­торой «правила для взрослых должны применяться и для несовер­шеннолетних», и лечение их должно осуществляться в стандарт­ных для всех условиях. В результате принятого решения теперь

все несовершеннолетние должны предстать перед советом, могут иметь очную ставку со свидетелями и им надо объяснять все пред­принятые действия. Эмансипированные несовершеннолетние те­перь имеют права взрослых, если будет показано, что они могут вести взрослый образ жизни и сами отвечать за свою жизнь.

В прошлом, чтобы избежать обвинения в оскорблении дей­ствием, врачам требовалось только объяснить, что они предпола­гают делать, и получить согласие больного. Однако одновремен­но с ростом ответственности за результаты и законом о штрафе, суды стали требовать, чтобы врачи излагали также достаточную информацию, которая бы позволила больному решить, приемле­ма ли для него эта процедура в свете соотношения вероятности риска и вероятности излечения и имеющейся альтернативы, вклю­чая полный отказ от лечения. Эта обязанность полной открыто­сти лежит в основе возникновения выражения «согласие после по­лучения информации есть отсутствие согласия». В целом, согла­сие на основе информированности требует: 1) понимания приро­ды возможного риска и эффекта от лечения; 2) знаний относитель­но альтернативных возможностей; 3) осознания последствий свое­го согласия и 4) осознания, что согласие — дело добровольное.

Формы согласия

Основная форма согласия — письменный документ, который удостоверяет согласие после получения информации. Однако имеется несколько проблем, присущих разным формам согласия и их использования. Формы согласия обычно разрабатываются властями, чья цель — защитить это мероприятие от ответственно­сти. Поэтому такие формы часто бывают изнурительными и тре­буют высокого уровня понимания того, что написано, а это отсут­ствует у многих больных. Парадоксально звучит, но если такая форма действительно охватит все возможные случаи, потребуется слишком много времени, чтобы все понять, а если понять все можно было бы достаточно быстро, форма была бы неполной. Некото­рые теоретики рекомендуют заменить форму стандартизирован­ным обсуждением и улучшением записи.

ОПЕКА НАД ДЕТЬМИ

Действие суда по обсуждению опеки над детьми теперь осно­вывается на стремлении наилучшим образом защитить интересы ребенка. Основной принцип отражает идею, что биологический родитель ребенка не имеет права просто генетически быть опеку­ном ребенка, но презумпция, хотя и несколько туманная, остается в пользу матери, особенно если речь идет о маленьком ребенке. По правилу «правой руки» суды предполагают, что благополучие маленького ребенка лучше будет обеспечено материнской опекой,

когда мать является хорошим и адекватным родителем. Интере­сам матери отвечает, если она будет названа родителем-опекуном, поскольку мать не может вынести удара, связанного с утратой ребенка или с его смертью, но ее интересы не всегда, фактически, соответствуют интересам ребенка. Забота и защита ребенка становятся задачей суда, когда родители не могут обеспе­чить благополучие ребенка.

Как уже много раз упоминалось, все больше и больше отцов заявляют о своих правах на опеку над ребенком. Приблизитель­но в 5% случаев они признаются опекунами. Усиливается также движение за увеличение прав женщин, что повышает их шансы на получение опеки. По мере того как все больше женщин покидает дом и идет на работу, традиционное логическое обоснование представления опеки матери теперь имеет меньшую силу, чем ра­ньше.

Каждый штат сегодня имеет закон, позволяющий суду пред­принять судебное разбирательство в случае, если ребенком прене­брегают или злоупотребляют, и лишить таких родителей опеки над ребенком. В большинстве штатов выделено несколько причин для проведения судебного разбирательства, такие, как злоупотре­бление, угроза благополучию ребенка и опасность, что ребенок вырастет праздным, беспутным и аморальным. Если суд лишает родителей опеки над ребенком, он обычно постановляет, что за­боту и опеку над ребенком будет осуществлять служба обще­ственного благополучия или должностные лица, которым будет поручен надзор.

ПОНЯТИЕ О КОМПЕТЕНЦИИ

Практически такая вещь, как компетенция, или общая компетен­ция, отсутствует. Концепция компетенции имеет значение только в терминах задания, решения или процедуры, которая предстоит субъекту. Более того, психиатры часто высказывают мнение о правомочности больного, только постановление суда превра­щает это мнение в «решение»; т. е. больной неправомочен или правомочен до тех пор, пока на этот счет нет постановления суда.

⇐ Предыдущая77787980818283848586Следующая ⇒

Поделиться: