Глава одиннадцатая: Наблюдатель

 

Я смотрю на тебя.

 

Ты беспокойно стоишь в этой прелестно обставленной комнате.

 

“Что ж…”

 

Я прикладываю руку к груди, регулируя свое дыхание.

 

Я говорю себе успокоиться.

 

Я и в мыслях не могла представить, что такое может случиться.

 

Должно быть, мы с тобой делим один и тот же сон, допускающий твое присутствие. Поэтому я мысленно репетировала ситуацию, в которой нам придется столкнуться.

 

Но я так нервничаю, что начинаю заикаться, будто внезапно встретила на улице телезвезду.

 

“Д-добро пожаловать! Нет, стоп, мы же не в магазине. Тогда…”

 

Я стою перед тобой, ты смотришь на меня. Не сумев правильно выразиться, я ощущаю себя беспомощной.

 

Во сне никто в действительности не может действовать согласно своим желаниям.

 

“Наверное, снаружи холодно. Хоть здесь особо ничего и нет, давай передохнем”.

 

Я указываю на коврик для сидения в углу комнаты.

 

Ты остаешься на месте, возможно, чем-то взволнованная. Скорее всего, ты о чем-то думаешь, хоть этого и не скажешь по лицу. Шаткой походкой ты подходишь к книжной полке у стены и продолжаешь исследовать комнату.

 

Мне неприятно, когда трогают вещи в моей комнате, и входить без приглашения крайне невежливо, но тем не менее мне кажется, что в твоих действиях чувствуется близость, присущая старому другу.

 

“Эти книги ничего не значат. Все, что в них есть…”

 

Я подхожу к тебе сзади, смотря через плечо. На книжной полке расположены книги с одинаковой обложкой. Рядом с полкой висит обрамленная картина большого зверя, прелестно нарисованного и напоминающего слона или кита. Оба они вызывают заверяющее чувство чего-то огромного и надежного.

 

Моя комната для тебя кажется местом, в котором можно расслабиться и отдохнуть.

 

Ты выглядишь уставшей от долгой ходьбы, так и не нашедшей лекарства от слабости.

 

Вот почему я должна сказать тебе:

 

“Знаешь ли ты, что каждая из них – дневник сновидений, написанный тобой?”

 

От беспричинного блуждания туда-сюда у книжной полки ты выглядишь раздраженной. Я беру одну из книг и листаю ее, лишь находя в ней бесчисленные слова с замудренным подтекстом.

 

Маленький красный зонт, светофор – вот о чем ты писала изначально.

 

Но есть и другие губительные слова, словно воплощающие собой поиски мрака: лягушка, ведьма. Я порываюсь сказать себе, что знаю скрытый смысл этих слов, но есть и те, значение которых я не могу понять и которые ненавижу: мясницкий нож, отсеченная голова, “глазная рука”.

 

“Ты записываешь памятные слова, которые тебе важны, ибо сны – это продукт нашего подсознания, и вскоре после пробуждения мы их забываем. В этих случаях лишь запечатленное в психике прошлое может отпечататься в мозгу, как экран, спроецированный компьютером”.

 

Я предлагаю книгу тебе.

 

И говорю, часто дыша: “Я размышляла о многом, ибо время позволяло мне, но мне наскучило думать о том, почему я затеряна в этом кошмаре и как из него выбраться, о чем, полагаю, задумываешься и ты”.

 

Я достаю другую книгу, составленную профессионалом, в которой отсутствует так много деталей, что кажется, будто ее писали специально для того, чтобы не показать нам то, о чем мы знаем. Читать ее – все равно что обращаться к полузабытым воспоминаниям о давно прочитанных книгах, поэтому нам никогда не узнать, правдива или ложна информация в ней, выдумывает наша память факты либо искажает их.

 

Указывая на эту книгу, а затем указывая на дневник сновидений, я говорю: “К примеру, в текущем сне ты никогда не видела уличных фонарей. Будь это дорога в лесу, мертвец, даже монстры глубоко внутри – я считаю, что все можно интерпретировать путем фрейдистского психоанализа снов”.

 

Я выгляжу как ребенок, демонстрирующий полученные знания перед другом.

 

В моих словах звучит страсть, перед которой даже мне трудно устоять.

 

“Основатель психологии, Фрейд, говорил, что сны – это продукт нашего подавленного подсознания. Подсознание – это давление, желание, недовольство, произошедшие в нашей реальности, которые сдавили, накопили и затолкали вглубь нашей психики. Это суп, варящийся в кастрюле”.

 

Ты – чудовище в конце прямой дороги.

 

В своем сознании ты разводишь ненависть, желание и злобу, которые не можешь осознать или справиться. И где-то глубоко внутри они формируют недовольного монстра, которым, по сути, ты и являешься.

 

Когда ты спишь, ты сталкиваешься со своим подсознанием – монстром внутри себя.

 

Когда ты находишь выход и просыпаешься, тебе стоит лишь чем-то занять себя, отвлечься. Невооруженного психологией человека этот монстр с легкостью убьет, проглотит и переварит, в итоге становясь с ним единым целым.

 

“Рациональность – это состояние подавления нашей природы. Душевные болезни являются результатом неспособности усмирить этого монстра. Как если бы герой в лице рациональности пал от лап чудовища, когда тонкая грань рушится и оно проникает в нашу реальность – вот о чем говорил Фрейд. Конечно же, это лишь упрощенный подход, но он хорош тем, что его легко понять”.

 

Сны – это природа подавляемых нами чудовищ и желаний. И наша жизнь – это непрерывная борьба меча, цепи и щита рациональности с этими монстрами, вынуждаящая их подчиниться.

 

Но это предложение чересчур небрежно. Нельзя избежать противоречий, используя одно лишь противопоставление рациональности и нашей натуры, добра и зла, чтобы объяснить сложную природу человеческой психики.

 

Фрейд обобщил всех подавляемых монстров термином “похоть”. Он считал, что сон символизирует собой фаллос или половой акт, что само по себе притянуто за уши и непристойно. В некоторых обстоятельствах эта теория может оказаться правдива, но наш случай не настолько прост.

 

Поскольку во сне есть нечто большее, чем монстры.

 

Если мы будем анализировать все с точки зрения Фрейда, то выйдет так, что люди, страдающие психическими расстройствами, – всего лишь жалкие слабаки, поддавшиеся гнету монстров. И естественным решением их проблем будет – таким же простым, как в подростковой манге – просто приободрить их, придав им веру в себя.

 

Не все люди могут заставить себя стать счастливее и быть сильнее. Всегда есть монстры, которых нельзя вот так одолеть. Но, если следовать теориям Фрейда, мы считали бы себя ничем иным, как жалкими трусами.

Глава двенадцатая: Юнг

 

Я продолжаю свое объяснение.

 

“Я более склонна доверять теориям Юнга. Будучи учеником Фрейда, он ушел от него из-за возникшего конфликта концепций”.

 

Как бы страстно ни звучала моя речь, ты, видимо, не обращаешь на меня никакого внимания, обратившись взглядом к сияющему звездному небу за окном.

 

Яркие звезды предвещают удачу, тусклые – несчастье.

 

Твой взгляд мечется с одной звезды на другую.

 

“Теории Юнга предполагают сравнение человеческой психики”.

 

По правде сказать, я не совсем разбираюсь в психологии, но я провела много времени за чтением соответствующей литературы.

 

Все для того, чтобы помочь тебе.

 

“Если человек имеет мягкий характер, никогда не сталкиваваясь с насилием, то он фактически показывает лишь свою первую, мягкую личность. Глубоко внутри должна скрываться его вторая личность, полная противоположность, склонная к насилию и брутальности. Эти противоположные полюса подобны реальности и миру снов, как искаженное отражение в зеркале”.

 

Каждая наклонность существует в контрасте со своей противоположностью.

 

Это правило, которым руководствовался Юнг относительно первой и второй личности.

 

Речь идет не о городской легенде в лице множественного расстройства личности, и хотя история Билли Миллигана достойна восхищения, ее преувеличенность породила в нас предрассудок относительно термина “личность”.

 

В действительности мы можем найти две стороны личности, внешнюю и внутреннюю, в каждом из нас.

 

“В нашей повседневной жизни мы проявляем свою первую личность, а в некоторых случаях – вторую. Эти случаи включают время, когда мы спим, хотим поплакать или выговориться, что лишает нас возможности контролировать свою личность, а также время, когда мы можем расслабиться в кругу близких нам людей”.

 

Мы говорим, что прежде спокойный и мягкий человек изменился, когда выплескивает негатив. Когда, по факту, это лишь проявление его альтернативной личности. Этот переключатель, поменявший личности местами, как раз и можно считать изменением человека.

 

“Мы часто слышим, как муж ведет себя прилично в кругу друзей, но напивается и избивает жену дома, безобразно проявляя свой мужской шовинизм. Или же тот, кто пишет вдохновляющие посты в интернете, оказывается сдержанным искренним тихоней при встрече. Все мы знаем о таких интернет-зависимых”.

 

Эти люди приспобливаются согласно тому, где находятся: дома или на улице, в интернете или в реальной жизни.

 

У Юнга есть тому объяснение: мы можем расслабиться, находясь дома за компьютером, меняя манеру поведения, какую мы проявляем на улице.

 

Но это ни в коем случае нельзя считать болезнью.

 

Каждый обладает второй личностью, отличной от привычной. Точно как в законе физики: у каждого действия есть противодействие. В этом смысле Юнг провел научное исследование комплексной и двусмысленной психики человека, построив теорию, которая выражала бы законы психики при помощи химических сигналов.

 

“Вообще говоря, эти две личности балансируют друг друга и остаются стабильными. Если баланс нарушен, мы видим другого человека. Как опрокинутая лодка, внутренняя личность становится видимой”.

 

Но это не психическое расстройство, ибо такое может случиться с каждым. Мы сдерживаем свои эмоции, наша психика производит колебания, которые поддерживают баланс в течение всего дня, меняясь, как в игре Отелло.

 

Внезапная вспышка гнева может быть лишь редким проявлением внутренней личности.

 

Главная же проблема заключается в неспособности восстановления первоначальной личности, когда происходит замена. По сути, наша внутренняя личность – это то, что постоянно нас досаждает: вспыльчивость, подлость, низость, непристойность, неумение выразиться… Список может продолжаться.

 

Стоит этим личностям появляться все чаще, как они нанесут нашему обществу непоправимый вред.

 

Если в человеке замечают отклонение от нормы, его могут отправить на лечение, чтобы “перевернуть” его прежнюю личность обратно и он стал нормальным.

 

Даже если он не вернется в норму, в конце концов он адаптируется к своей измененной личности, ведь иногда она может казаться ярче, милее, общительнее. Впрочем, единственный минус – для окружающих – в том, что тот человек больше никогда не будет прежним. Этот изменившийся человек выглядит так же, но он не тот, каким его знали.

 

Так или иначе, данный пример изменения личности кому-то может ошибочно показаться результатом психического расстройства, но его облегченная версия происходит с нами каждый день. Ты осознаешь, что переборщил, лишь после того, как произойдет замена и будет причинен вред.

 

Нам нужно всего лишь поддерживать баланс, не позволяя внутренней личности брать над собой контроль. И если этого не удается сделать самим, всегда можно обратиться за помощью родных и врачей.

 

Как бы то ни было, и внешняя, и внутренняя личность являются составной частью нас, поэтому трудно определить, поддерживается ли баланс. Психику нельзя “рассмотреть” глазами. Если даже видимые глазу заболевания кожи или зубов трудно диагностировать, что уж говорить о болезнях психического рода.

 

А значит, мы не в состоянии поддерживать свое собственное положение.

 

Мы даже не знаем, больны ли мы.

 

“Но существует расщелина, через которую можно рассмотреть свою внутреннюю личность, и эта расщелина – наши сны”.

 

Решившись перейти к сути, я склоняю голову.

 

А ты просто стоишь, встревоженная.

 

“Человеческую психику можно грубо разделить на сознание и подсознание. Снаружи существует сознание, соединенное с внешним миром. Но глубоко внутри лежит подсознание, где обитает наша внутренняя личность. Подсознание записывает наши воспоминания и прошлый опыт, которые затем превращаются в символы. И эти символы могут просачиваться сквозь расщелину в виде наших снов”.

 

Сейчас ты во сне.

 

Иными словами, в своем подсознании.

 

“Наше сознание не может работать вечно. Ему нужен покой, сон, позволяющий восстановиться телу и духу. Мы видим сны, в которых сознание замещается подсознанием. Сейчас ты находишься внутри своего разума, где подсознание выступает главным героем, задавая свой темп и ритм. Только когда сознание отдыхает, подсознание создает свои истории – наши сны”.

 

Здесь мы и находимся.

 

Эмоции и воспоминания символизируются во сне. Некоторые настолько отпечатаны в памяти, что оставляют сильное впечатление: красный зонт, светофор и все другие яркие символы, которые так повлияли на тебя.

 

По их вине в подсознании происходят изменения.

 

Мы называем их эффекты, ибо они воздействуют на подсознание.

 

И ты должна собрать эти символы и расшифровать их, чтобы вернуть душевный покой. Действуй так, как и любой поступил бы во сне: достигни компромисса со своим “Я”, летая по просторам подсознания сколько душе угодно, и ты излечишь внутренние раны.

 

И, наконец, ты должна вернуться в реальный мир.

 

Когда ты будешь довольна собой, поняв себя и уладив внутренние конфликты, ты должна проснуться.

 

В противном случае твоя жизнь пойдет ко дну.

 

Ты не спасешь свое сознание и никогда не сможешь вернуться в реальный мир.

 

Ты никогда не должна идти на поводу у подсознания и позволять ему манипулировать собой.

 

Сознание – это связь с настоящим. Ты должна проснуться и смело встретить реальный мир, ибо только так можно вести нормальную жизнь, и, я надеюсь, ты на это способна.

 

Как бы ни был жесток окружающий тебя мир, опрокинутая лодка по-прежнему должна лавировать в этом море реальности.

 

Я проявила такую решимость, чтобы сказать тебе слова сочувствия.

 

Но ты все так же не издаешь ни звука, пристально уставившись на меня.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: