Размышления о священничестве и монашестве

 

328

Большинство монахов отрекаются от семейной жизни. Многие религии придают важное значение безбрачию по различным причинам. Согласно буддизму, для тою чтобы достичь Просветления, необходимо вначале освободиться от всего того зла, которое развращает нашу душу, начи­ная с первопричины. Иными словами, самое главное из этих зол, наиболее прочно удерживающее нас в круге сансары, в круге перерождений — это желание. Если мы попы­таемся изучить двенадцать взаимозависимых связей, со­ставляющих этапы нашего погружения в сансару, то мы поймем, что без желания и его реализации карма про­шлого теряет свою силу.

 

329

Среди различных форм желания сексуальное влечение является наиболее сильным, ибо подразумевает внезап­ное ощущение влечения всеми пятью чувствами: форма, звук, запах, вкус и прикосновение. Именно поэтому, если мы стремимся обуздать желание, мы стараемся прежде всего искоренить самое жгучее. Затем мы стремимся уме­рить наши остальные желания, начиная с самых низмен­ных и кончая самыми возвышенными. Усмиряя таким об­разом желание и воспитывая в себе умеренность, мы про­двигаемся по пути самоотречения. Так рассматривает это явление буддизм Что же касается других верований, то в каждом это явление объясняется по-своему.

 

330

С практической точки зрения монашеские обеты, при­зывающие к безбрачию, служат средством освобождения для тех, кто считает брачные узы обременяющими. Мона­хини и монахи, имеющие возможность удалиться от мира, в глазах других выглядят беззаботными. Они не тратят много денег на одежду, и их материальные расходы сво­дятся к минимуму.

 

331

Будучи связанными узами брака, мы являемся, хотим мы того или нет, пленниками некоторых возложенных на нас общественных обязательств. Наши расходы намного выше, чем у человека, который живет один; чем более возрастают наши расходы, тем больше нам нужно рабо­тать, рассчитывать и планировать наши траты. Чем боль­ше мы работаем и строим планы на будущее, тем больше у нас противников и тем сильнее наше искушение совер­шать поступки, которые могут причинить зло другим Пе­реход от семейной жизни к жизни в одиночестве, подоб­ной жизни христианских монахов и монахинь, которые пять-шесть раз на дню совершают молитву, читают книги, предаются размышлениям и почти не ставят перед собой никаких мирских целей и не выполняют никакой свет­ской работы, предоставляет огромные выгоды.

 

332

В момент смерти отрекающийся наиболее беззаботен. У других часто находятся многочисленные поводы для беспокойства: «Что станет с моим ребенком? Как он смо­жет пойти в школу? На что он будет жить? А что станет с моей женой? Как мой пожилой муж станет жить без ме­ня? Очевидно, моя молодая супруга будет жить с другим мужчиной». Не правда ли, что от всех этих мучительных мыслей лучше было бы избавиться в момент смерти? Во многих странах единственной опорой семьи является отец. Если он умирает, то его жена остается без средств к существованию и спрашивает себя, на что она будет жить дальше. Если у женщины есть дети, то ее положение по­истине трагично.

 

333

До брака мы озабочены тем, что еще не нашли спутника жизни. После свадьбы нашей безмятежной жизни прихо­дит конец. Мужчина спрашивает себя, любит ли еще его жена, а женщина — нравится ли она еще своему мужу. Это очень сложно.

 

334

Сама свадьба является поводом для значительных денеж­ных расходов. Необходимо, чтобы торжество было пыш­ным. В Индии люди жертвуют для этого огромную часть своих богатств. Они экономят на всем, даже на еде. Когда свадьба сыграна, кто-то страдает от невозможности иметь детей, а кто-то — от того, что может иметь детей, но не хочет, и прибегает к аборту. Разве не разумнее было бы избегать таких мучений? Мо­нахи и монахини часто спрашивают себя, не лучше ли им было бы жить в супружестве, но не будет ли им спокойнее, если они освободятся от таких мыслей? Действительно, жизнь в одиночестве гораздо безмятежнее.

 

335

Некоторые думают, что здесь во мне говорит эгоист. Я в этом не уверен. Люди, принимающие решение вступить в брак, делают это для себя, а не для блага других. Однако, ставя перед собой подобную цель, они часто заблуждают­ся. Что же касается тех, кто дает обет безбрачия, напри­мер, христианские монахини и монахи, то они имеют воз­можность полностью посвятить себя оказанию помощи другим, выхаживанию больных. Я думаю о матери Терезе, у которой не было ни мужа, ни детей, ни семьи и которая посвящала все свое время бедным. Имея семью, это куда сложнее. Но если у человека есть воля, то у него есть рабо­та по дому, есть дети, которых нужно вести в школу, и все остальное.

 

336

В нашем правительстве в изгнании существует предписа­ние, позволяющее монаху, направляемому куда-либо на работу, тут же освободиться от своих обязанностей. Если его отправляют в другую страну, — это не вызывает ника­ких затруднений. Если ему прикажут вернуться, — он не­медленно возвращается. Спросите о том же самом у тор­говца — и это приведет его в замешательство. Он наверня­ка скажет: «Я приехал сюда, намереваясь открыть мага­зин, я прошу простить меня, но я должен остаться...»

 

337

Я бы хотел теперь поговорить о священнослужителях, которые являются наставниками для других. Тсонгхапа говорил о том, что, какого бы пути духовного развития мы ни придерживались, не следует стремиться изменить дру­гого, не стремясь измениться самому. Если мы наставляем, например, о вреде гнева, то мы сами не должны прояв­лять негодования, — иначе нам не удастся убедить наших учеников. То же самое касается и наставлений о желани­ях и умеренности.

 

338

Один мой знакомый лама написал мне, что в Непале за три десятилетия жители Тибета построили многочисленные монастыри с роскошными храмами, украшен­ными дорогими статуями, но за это время не возвели ни одной школы и ни одной больницы. Я уверен, что на их месте христианские священники так бы не поступили. Молодые буддистские священники, облаченные обычно в монашеские одеяния, с наступлением вечера надевают костюмы и отправляются на многочисленные светские приемы, стараясь держаться на них как чрезвычайно за­житочные деловые люди. Я спрашиваю себя, поступил бы когда-нибудь Будда подобным образом.

 

339

Это действительно правда: Будда проповедовал самоот­речение и преданность ближнему — но мы об этом забы­ли. По-моему, это подходящий повод для прессы изобли­чить лицемерие. Это единственное, что необходимо сде­лать.

Будда говорил, что нужно посвящать других в свою истину согласно их потребностям и самому показывать пример того, чему обучаешь. Так будем же проверять полученные знания на практике, прежде чем передавать их другим!

 

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться: