Глава 9. Юная учительница

Мэри Ферн радушно предложила детям расположиться отдохнуть в гостиной, но Стивен тут же задал простой вопрос: что лучше — сидеть там одним или устроиться вместе со всеми на кухне? И можно не сомневаться, что именно, не сговариваясь, предпочли Энни с Беном. По вечерам воздух в горах становился холодным, и дети с удовольствием подсели поближе к пылающему камину. Управляющий опустился на стул рядом с ними, Мэри устроилась напротив. Все отдыхали после тяжелого трудового дня.

Стивен спел несколько гимнов — похоже, он вообще любил петь. Бен и Энни тоже не ударили в грязь лицом — супруги Ферн невольно заслушались, такими чистыми и сильными голосами выводили они совершенно незнакомые англичанам мелодии. Время промчалось незаметно; было уже довольно поздно, когда от входа донесся вдруг громкий стук. И прежде чем Мэри успела встать, дверь отворилась.

— Спаси вас Бог! — прозвучал грубый голос, и на пороге возник коренастый крепыш; спутанные пряди рыжих волос свисали на загорелую физиономию. За ним показалась женщина: лицо ее было таким же обветренным, а на фоне белых полей шляпки казалось и вовсе цыганским.

Заметив присутствие незнакомцев, вошедшие замерли.

— Проходите, друзья! — прерывая неловкое молчание, воскликнул Стивен. — Бетси, да ты, я смотрю, совсем промокла — давай-ка, садись поближе к огню! Вы что же, шагали под дождем от самого Ботфилда?

— Да нет, дождь догнал только здесь, у подножия холма, но зато проливной да еще и с ветром, — ответила Бетси. — И вообще, неважно это. Понимаешь, мне очень хотелось повидаться с тобой, Стивен. Нужно, чтобы кто-то выслушал и утешил, а никто не умеет этого, как ты. С Тимом-то не больно поговоришь — он сам мрачнее тучи ходит. И я его не сужу — мне и то тяжко смотреть, как мужчина целыми днями детей нянчит. А ему каково?

— Таково же, — хмуро кивнул Тим. — Я теперь и нянька, и стряпуха, и прислуга за все. А Бетси в это время пропалывает огород мисс Рейнольд. Да еще камни выбирает и в стенки складывает. А камней этих там, сам знаешь, пропасть. У нее. бедной, уже спина трещит — по двенадцать-то часов вдень, согнувшись в три погибели, работать! И одна дорога чего стоит: туда пять километров, обратно пять — итого, всякий день по десять. А за все про все — восемь пенсов в день. Это что, достойная плата?

— Куда уж достойнее, — на лице Стивена отразилось такое сострадание, что даже Бетси при всей усталости нашла в себе силы слабо улыбнуться.

— Я пошел и сказал этой старухе, что на шахте сейчас простой и что я с удовольствием возьмусь за эту работу, — продолжал Тим. — Так она и слушать не хочет. Говорю, мол, буду работать столько же и за ту же плату, если только Бетси дома с детьми останется. А она — свое: мне, мол, деньги только затем нужны, чтобы пропить. Можно подумать, что мужик вроде меня станет пахать двенадцать часов за восемь пенсов, чтобы отнести их в паб! Так нет же: или Бетси, или никто из нас. И пришлось мне вернуться к малышам.

— Мисс Рейнольд — женщина с характером, — вздохнула Бетси. — Только откуда ей знать, что значит для малышей мама? Вот миссис Ладлоу из Саншайн-Манора — та совсем другая. Она, благослови ее Бог, понимает, что значит иметь детей! Дала для моих всякой снеди — мне на такое и за три дня не заработать. Но скажи, Стивен, может, Тиму не стоит так уж отчаиваться? По дороге сюда мы проходили мимо места, где новый шурф заложили. Вроде дела там идут неплохо. Недалек день, когда снова всем работы хватит, правда?

Бетси старалась говорить непринужденно, время от времени искоса поглядывая на Тима — тот, сгорбившись, сидел напротив камина, задумчиво уставясь в огонь. Многозначительно кивнув Стивену, женщина продолжала:

— Ты же знаешь, я неграмотная, да и Тим не больно-то — ему даже книгой на досуге не заняться. Разве что старшенькая научится и будет нам читать? Так ведь и школы рядом нет, самая ближняя — в Лонгвилле, как же туда каждый день ходить-то? А мне все кажется, что в Библии обязательно должно найтись для нас что-то утешительное. Разве там не рассказывается об углекопах, лишившихся работы? Что они делали? И как Всевышний помог им в горе? Давай, Стивен, прочти нам что-нибудь обнадеживающее.

— В Библии всегда можно найти утешение, — улыбнулся Стивен, — хотя точно такого случая, как ваш, там и не описано. Но ведь в одну книгу судьбу каждого из нас и не вложишь. Однако в Писании сказано достаточно ясно: «Не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне...»[14].

— Это замечательно, — задумчиво проговорила Бетси, снова бросив взгляд на Тима. — Слышишь, дорогой? Твой Отец Небесный знает, что тебе нужна одежда и пища. Он все о нас знает, и когда становится совсем плохо, приходит на помощь.

— А еще сказано, — продолжил Стивен, — что Бог избрал бедных мира сего быть богатыми верой и стать наследниками царства, которое Он обещал любящим Его.

— Слышишь, Тим, богатыми верой! — восклик- нула Бетси. — Ну, уж этим-то мы богаты, хотя во всем остальном беднее церковной мыши.

— Это какую же веру нужно иметь, — проговорил Тим, — чтобы спокойно ждать, когда детям ни поесть, ни надеть нечего, а ты — здоровый, сильный, способный трудиться — ничего не можешь сделать? Немалая нужна вера, чтобы невзирая ни на что думать, будто Богу не все равно. Многие ушли уже искать работу в Нетли и еще дальше. Но как оставишь место, где мы все родились — и мы с Бетси, и наши дети. Богатым этого не понять! Госпожа сама с легкостью предложила всем идти куда глаза глядят. Понимаешь, Стивен, я и впрямь с трудом удерживаюсь, чтобы в паб не заглянуть. Ведь целый день без дела болтаюсь. Ноги так сами туда и несут.

— Худо дело, — печально вздохнул Стивен. — Вот и другие говорят то же самое. Не знаю, что и сказать. Вот если бы нам хоть чем-то заполнить свободное время, пока найдем новый пласт.

— А помнишь, Тим, — сообразила вдруг Бетси, — госпожа (еще когда она была мисс Энн Уэ- ли, до того, как вышла замуж за мистера Ладлоу) организовала вечернюю школу для взрослых? И ведь многие ходили — человек двадцать, а то и тридцать. Трижды в неделю. Учились читать и писать, а паб тем временем пустовал. Вот бы сейчас что-нибудь такое — глядишь, все немного и приободрились бы. Да и дома было бы чем заняться — читать, прописи переписывать. Твои-то у меня еще с тех пор сохранились. Это больше вам, мужчинам, надо — женщине-то ведь всегда дело найдется.

Наступила долгая пауза. Бетси, сложив на коленях усталые, натруженные руки, переводила тревожный взгляд с одного на другого. Бен и Энни пребывали в такой же задумчивости, что и остальные. Америка не знала, что такое безработица, — наоборот, рук всегда не хватало, и газеты пестрели объявлениями о найме. Детям было трудно понять, почему здоровые и желающие работать мужчины не могут найти применения своим силам.

— Ума не приложу, как это организовать, — прервал затянувшееся молчание Стивен. — У меня слишком много работы: каждый день я занят до восьми вечера. Да и ферму не оставить. И добираться сюда — не ближний свет. Вот если бы собираться в насосной. Но ведь еще и учитель нужен. А где его взять? Разве что Бог его нам пошлет.

Пока Стивен говорил, в душе Энни зрело решение. Девочка крепко стиснула пальцы брата, словно ища в его рукопожатии поддержки. Она знала грамоту — и пусть это было единственным, чему она успела научиться, зато теперь могла поделиться знаниями с этими несчастными. Ей вспомнилась притча о ленивом слуге, который закопал свой талант в землю, вместо того чтобы употребить на благо своего господина.

Продолжая одной рукой держаться за Бена, она другой коснулась Стивена. Управляющий повернул к девочке печальное лицо.

— Стивен, я прекрасно умею и читать, и писать, и мне совершенно нечего делать. Если тетя разрешит, я смогу преподавать в вашей школе. Бен и Гилберт будут ходить в свою школу через Ботфилд. Дважды в неделю — по средам и субботам — они учатся по полдня. Я бы могла приходить с ними по утрам, а после они провожали бы меня в Саншайн-Манор. Ведь мне уже скоро двенадцать, а Господу нашему Иисусу Христу было столько же, когда Он пошел в храм. Он слушал священников и задавал им вопросы. Вряд ли я слишком мала, чтобы попробовать учить других читать и писать.

— А что? — живо подхватил Бен. — По-моему, отличная мысль! Она обязательно справится — хотите, Энни прямо сейчас прочитает вам главу из Библии? Даже Дорис не умеет читать лучше. А я попытаюсь уговорить тетю разрешить и нам с Гилбертом задерживаться на часок, чтобы тоже учить — если сестренке что-нибудь окажется трудно. Например, с одиннадцати до нашего прихода Энни может преподавать чтение, а мы потом будем учить писать.

Бен обвел глазами присутствующих. Потом, прежде чем Стивен успел что-либо ответить, поднялся, взял в руки лежавшую на маленьком столике у окна Библию и, открыв наугад, положил сестре на колени:

— Прочитай, пожалуйста, эту главу.

Поначалу голос девочки подрагивал от волнения, но вскоре стал звучать ровно и чисто. Стивен сидел, закрыв лицо руками, а Тим не отрывал взгляда от Энни. Бетси время от времени уголком фартука вытирала с лица слезы. Энни громко читала историю страданий Спасителя в Гефсиманском саду. Даже для Него воля Божья была очень трудной для исполнения, так что Он воскликнул: «Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты»[15].

— Да благословит тебя Господь! — тихо проговорила Бетси, когда Энни смолкла, и продолжила, обращаясь уже к Стивену: — Каждый мужчина почтет за честь научиться у нее читать. Она читает не хуже викария. Ах, если бы Тим научился читать так свободно, как она!

— Моя маленькая леди, — Стивен с любовью взглянул на девочку. — Надеюсь, по воле Божией твоя тетя не станет возражать. Только не забудь: Иисус был послушен Своим родителям, а значит, и тебе следуют поступать так же. Даже если придется отказаться от того, что представляется правильным. По просьбе матери Иисус оставил священников и храм. Может, завтра нам пойти в Кловерли и вместе попросить твою тетю? Если она согласится, мы сможем все приготовить и начать занятия со следующей субботы.

Энни кивнула. Она взглянула на Тима, чье загорелое лицо почти скрывали спутанные волосы, и подумала о насосной, наполненной такими грубыми мужчинами. На фоне их зычных, хриплых голосов ее голосок будет едва слышен. На какое-то мгновение страх перед грядущими трудностями заставил сердце девочки сжаться. Но лицо Бетси так сияло от радости, а глаза Стивена смотрели так ободряюще. Да и твердый взгляд Бена безмолвно обещал сестре надежную поддержку.

Прощаясь, Тим неуклюже поклонился, а Бетси даже сделала племяннику и племяннице госпожи из Саншайн-Манора реверанс. Энни подошла и протянула им маленькую загорелую ручку.

— Спокойной ночи, и да благословит тебя Бог! — вымолвил Тим голосом, даже более хриплым, чем обычно.

Пока Стивен провожал их через луг до самой тропинки, ведущей в Ботфилд, Тим не проронил ни слова. И лишь на прощание сказал:

— Сдается, всякому из нас будет полезно, если мы сможем читать Библию, как она. Она читает от сердца, ото всего сердца. Эти слова до сих пор приводят меня в трепет. Я готов ходить в Бпг-Кловерли и обратно каждый день, лишь бы услышать хоть один стих из Библии, прочитанный как сегодня.

В следующую субботу школа открылась. Тим Колл с пятерыми товарищами явились в класс Энни с самого утра. Выглядели они, надо сказать, просто ужасно, но всеми силами старались вести себя прилично. А за несколько следующих недель большинство безработных записались к Энни в ученики.

Любопытное было это зрелище! Каждую среду и субботу ботфилдская насосная оказывалась набита чуть ли не битком. Как-то мистер Ладлоу заглянул сюда через приоткрытую дверь и, понаблюдав за происходящим, пришел к выводу, что эта бесподобная картина и в сравнение не идет ни с одной из тех, что украшают стены его дома.

На высокой табуретке с пылающими от волнения щеками сидела за письменным столом Энни и слушала сиплые голоса своих великовозрастных учеников, по складам читающих слова, написанные на аспидной доске. Те то и дело запинались, хмурились, качали головами — видно было, что стараются они не на шутку. Но стоило девочке обратиться к кому-нибудь из них, как лицо того расплывалось в счастливой улыбке, а глаза загорались любовью к юной учительнице.

«И малое дитя будет водить их»[16], — проговорил про себя мистер Ладлоу. Поджидая Энни, он отошел в сторонку и сел под кустом живой изгороди, с грустью размышляя, как долго жил в свое удовольствие и как мало сделал, чтобы поведать этим людям об их Спасителе.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: