Глава 12. Маленький ходатай

Хотя по природе Гилберт был уравновешен и добродушен, однако выходка несносного заокеанского родича чуть было не заставила вспылить и его. Он даже пустил Блеки во весь опор, чтобы не поддаться соблазну и не бросить в ответ чего-нибудь вроде: «Вот и оставался бы в своей Америке, раз уж тут тебе все не нравится! »

Спешиваясь перед дверьми Саншайн-Манора, он увидел Энни: услышав цоканье копыт пони, она выглянула встретить мальчиков. Гнев Гилберта мгновенно улетучился. В последнее время Дорис, всецело поглощенная собой и своей живописью, не обращала никакого внимания на брата. Другое дело Энни — казалось, ее делали счастливой исключительно радости окружающих. Неизменной участливостью она быстро завоевала сердце двоюродного брата. Не вдаваясь в подробности, Гилберт лишь сказал девочке, что Бен решил прогуляться пешком, а сам отправился делать домашние задания.

Энни долго бродила по саду, поджидая Бена Однажды, когда она забежала наверх, в детскую проведать малышку Маргарет, ей почудился неподалеку знакомый смех брата. Но время шло, а тот все не появлялся. Проходил час за часом, и в сердце девочки мало-помалу зарождалась смутная тревога.

Миссис Ладлоу дома не было, так что ужинать пришлось втроем. Теперь уже беспокойство овладело и Гилбертом, и мальчик подробно рассказал о случившемся, дословно повторив горькие слова Бена. С этого момента Энни не сомневалась, что брат наконец исполнил давнее намерение и отправился куда глаза глядят искать счастья. Лицо девочки так побледнело, а в глазах отразилась такая душевная боль, что Гилберт с Дорис испугались за нее. Правда, рвущиеся наружу слезы Энни все-таки сдерживала и даже пыталась бледным подобием улыбки отвечать на бессвязные утешения родственников.

Спать в тот вечер никто не лег. Марта собралась на заре отправиться в Ферново ущелье к Стивену, Гилберт — через Ботфилд поехать в Лонгвилл, по дороге расспрашивая всех встречных о Бене.

Ночь тянулась бесконечно. Боясь пропустить первые признаки рассвета, обитатели Саншайн-Манора сидели впотьмах. Всхлипывая, Энни шепотом пересказывала Дорис и Гилберту- мамино письмо, которое знала уже наизусть.

Едва забрезжило, Марта и Гилберт пустились на поиски. Проводив их, Энни возвращалась домой. На смену предрассветной мгле мало-помалу приходило яркое утро. Южный ветерок ласково коснулся разгоряченного лица Энни и, словно маминой рукой, легонько погладил по волосам. На минутку она остановилась возле обомшелой стены соседней усадьбы — той самой, через которую накануне перелез Бен. Неожиданно внимание ее привлекла лежащая под стеной мокрая от росы книга. Девочка замерла: да ведь это же учебник брата! Почти так же стремительно, как вчера Бен, она вскарабкалась наверх.

Прямо под ней лежали камни, посыпавшиеся, когда Бен спрыгнул в огород мисс Рейнольд. Рядом валялись Бенова кепка и башмаки. Лавровые кусты были поломаны, а капустная и морковная грядки — истоптаны: погоня за изголодавшимся поросенком оставила очевидные следы.

Разумеется, Энни не могла представить себе всего происшедшего, однако не сомневалась, что Бен здесь побывал. В приливе решимости, переполнявшей ее любящее сердечко, она спустилась во двор. Подойдя к кухонной двери, девочка села на ступеньку крыльца и принялась терпеливо дожидаться, пока проснутся здешние обитатели.

К счастью, долго ждать не пришлось: вскоре послышался скрежет заржавелых засовов, а затем в замочной скважине повернулся ключ. С отчаянно забившимся сердцем Энни вскочила на ноги. Дверь резко распахнулась, и на пороге появилась высокая худая старушка. Как-то по пути в церковь Дорис показывала ее Энни, и девочка знала, что владелицу усадьбы зовут мисс Рейнольд. На ней было старомодное атласное платье с накинутой поверх китайской шелковой шалью.

Словно не замечая девочки, старушка замерла на верхней ступеньке крыльца, глядя на изуродованные грядки. Энни вся дрожала: в ду. ше ее шла борьба между отчаянной решимостью и отчаянным страхом. Наконец она заговорила тихим дрожащим голосом:

— Простите, пожалуйста, я ищу своего брата Бена. Его не было всю ночь, а вон там лежат его вещи. Не у вас ли он? — Бледное личико умоляюще смотрело на остолбеневшую мисс Рейнольд.

В тоне и во всем поведении девочки ощущались такая искренняя почтительность к старшим и такое беспокойство о судьбе пропавшего брата, что дрогнуло даже очерствевшее сердце вечно недовольной старухи. Несколько минут мисс Рейнольд изучающе разглядывала непрошеную гостью, а затем ответила, причем голос ее звучал куда менее резко, чем обычно:

— Да, здесь есть какой-то мальчишка. Мы поймали его в огороде и заперли дожидаться, пока из Кловерли-Черч не придет констебль и не препроводит его в тюрьму. Если он твой брат, то тебе есть за кого стыдиться. И ты проявишь редкую глупость, если станешь о нем беспокоиться.

— Но я же не могу не беспокоиться о Бене! - воскликнула Энни, и крупные слезы побежали по ее щекам. — Нас только двое, мама умерла, а папа на войне. Пожалуйста, не отправляйте его в тюрьму! Он не знал, что поступает неправильно. Мы лишь недавно приехали из Америки и еще не знаем всех английских законов.

— Английских законов?! — возмущенно повторила мисс Рейнольд. — Не думаю, чтобы и ваши американские законы разрешали ломать соседские заборы и пускать поросят в огород! Посмотри, что он тут натворил! И зачем говорить, что вы приехали из Америки? Это не имеет никакого значения!

— Имеет, — возразила Энни. — В Англии мы странники, а в Библии говорится, что Бог любит странников, — значит, должны любить их и все мы. Ведь в судный день Господь наш Иисус скажет: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне»[18]. Мы стараемся во всем быть младшими братом и сестрой Господними, и если вы будете добры к нам, Он посчитает, что вы были добры к Нему.

Мисс Рейнольд долго смотрела на заплаканное лицо девочки, размышляя над ее простыми словами. Слышать их приходилось часто, однако она никогда не думала, что эти слова можно вот так применять в ежедневной практике. Неужели Иисус Христос на самом деле вспомнит, как обошлась она с этими детьми — одарила добром или причинила зло? Неужели Он посчитает, что то же самое сделано по отношению к Нему? Если она сейчас прогонит девочку, как намеревалась сделать, не окажется ли, что тем самым она прогнала от своих дверей Спасителя? А если она обойдется с гостьей ласково, проявив жалость к оторванному от родины ребенку, — неужели же Господь посчитает, что это сделано для Него Самого? Эти совершенно новые для мисс Рейнольд мысли с трудом укладывались в сознании.

Пауза затянулась так надолго, что Энни не выдержала и разрыдалась.

— Заходи, дитя, — проговорила наконец мисс Рейнольд. — Не знаю, как поступлю в дальнейшем, но пока твой брат может отправляться домой: где его найти, если понадобится, мне известно. Но скажи, как можешь ты доподлинно знать, что являешься сестрой Господа нашего Иисуса?

— Как и всякий другой, — заплаканное лицо Энни озарилось улыбкой. — Ведь Он Сам сказал: «Ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь»[19]. Вот я и стараюсь исполнять Его волю. И Бен старается. И потому мы — Его меньшие брат и сестра. Я так рада, что Иисус сказал это слово — «меньших».

Со внезапной решимостью мисс Рейнольд спустилась с крыльца, взяла Энни за руку и повела в дом. Солнечные лучи, с трудом пробиваясь сквозь грязное окно, едва освещали пыльную лестницу. Угрюмая пожилая женщина подвела улыбающуюся девочку к запертой двери чердака.

Услыхав скрип поворачивающегося в замке ключа, Бен вскочил на ноги, преисполнясь твердого решения. Он еще не успел понять, какого именно, как оказался в объятиях сестры. Радость встречи мгновенно стерла из памяти обоих все горестные переживания прошлой ночи. Забыв про усталость и голод, мальчик был искренне счастлив присутствием Энни.

Мисс Рейнольд прочитала Бену целую лекцию о правилах поведения и заявила, что отпускает его лишь ради сестры.

— Я очень сомневаюсь, молодой человек, — заметила она напоследок, — что тебя с полным правом можно считать христианином. Однако сестра твоя утверждает обратное, и я ей верю. Я не могу ей не верить, потому что она сумела найти слова, от которых мне стало стыдно за самое себя. Если у тебя когда-нибудь выдастся часок-дру- гой, Энни, не забудь, пожалуйста, заглянуть к одинокой и несчастной старой женщине. Я всегда рада видеть тебя.

Стоя на пороге, мисс Рейнольд наблюдала, как дети, держась за руки, быстро шагали заросшей тропинкой к воротам усадьбы. Трудно сказать, какие именно мысли роились в ее голове, но на поврежденные грядки она больше не смотрела. Когда она повернулась, чтобы войти в свой запустелый дом, глаза ее были полны слез, и пришлось долго вытирать их, чтобы найти путь к любимому креслу подле камина.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: