Возможен ли более высокий уровень обобщения?

 

Возникает вопрос, возможен ли более высокий уровень теоретического обобщения, который объединит идеи о влиянии материальной силы, систем производства, культуры и национальных особенностей, морали и эмоций на отношения между человеческими сообществами. Учитывая эту проблему, следует обратиться к социологической концепции Н. Элиаса, которая является одним из немногих подходов, показывающим возможности построения такого обобщения.

Природа социологии процесса Н. Элиаса прослеживается в исследовании событий европейских обществ с XV по XX века. Его позиция была в основном связана с объяснением цивилизационного процесса, в котором сами европейцы считали, что занимают передовые позиции перед своими средневековыми предшественниками, а по прошествии веков и перед неевропейскими народами. Важно добавить, что Н. Элиас не использовал термин «цивилизационный процесс», чтобы подчеркнуть мнение о том, что европейская цивилизация превосходила все остальные. Основная цель заключалась в понимании долгосрочные процессов изменений, которые привели к широкому внедрению этого коллективного образа.

Н. Элиас представлял средневековую Европу как зону конфликта из-за отсутствия монополии силы. Постоянное соперничество с применением силы между соперниками привели к территориальной концентрации власти. Этот процесс привел к некоторому умиротворению на государственном уровне, что обеспечило усиление урбанизации и развитие торговли. В результате чего все больше и больше людей оказались вовлечены в сложный процесс разделения труда. Поскольку значимость обеспечения собственной безопасности путем применения силы несколько сократилась, стал проявляться более высокий уровень самоконтроля поведения государств. Ограничения на насилие были включены в доминирующие типы личности современных сообществ сначала среди светских высших классов, а затем перебросились и на другие социальные слои (Elias 1983: 556).

Изменения в эмоциональной жизни, появление стабильных монополий власти и удлинение цепочек взаимозависимости были ключевыми вопросами в рамках цивилизационного процесса. Механизмы принуждения не утратили своей прежней значимости, но они в большей степени были завуалированы, поскольку те, кто контролирует инструменты насилия отошли на второй план. В весьма спокойных социальных системах различные социальные группы пришли к мысли о то, что жестокие и насильственные действия несовместимы с их общностью, с их цивилизацией.

 

[152]

В итоге во многих обществах были ликвидированы публичные исполнения приговоров о смертной казни и насильственные наказания, а жестокость к животным и детям была объявлена вне закона. По сравнению со средневековым миром, когда высшие чины не беспокоились о ранениях и эксплуатации подчиненных, современные общества свидетельствуют о расширении сферы эмоционального определения между национальными группами.

Анализ цивилизационного процесса происходил на высоком уровне обобщения, который привел к борьбе за власть и обеспечение безопасности, изменениям в экономической жизни, изменению нравственных ценностей и человеческих эмоций в рамках единой пояснительной базы. Но нельзя сказать, что синтез завершен. В своей работе Н. Элиас не достаточно уделил внимания половой принадлежности (проект рукописи по этой теме был утрачен), но следует добавить, что в исторической социологии в целом не говорится о гендерных аспектах долгосрочных моделей социальных и политических изменений (Miller 2003). Однако Н. Элиас выделялся среди социологов своего поколения в вопросах объединения внутренней и международной политики в рамках одной теоретической системы. Красной нитью в его трудах проходит тема о том, что человеческие общества постоянно идентифицируются с конкретными единицами (группами, объединенными родственными связями, городами-государства, национальными государствами и др.), которые предлагают определенные механизмы обеспечения защиты от внутренних и внешних угроз. Ещё раз обращаясь к позиции М. Вебера относительно нравственных качеств, он утверждал, что большинство сообществ обладает двойным стандартом морали, запрещая всякое убийство представителей своей группы, но в то же разрешая, а иногда и активно поддерживая насилие в отношении внешних игроков. Таким образом, в истории нет явных примеров, которые могут быть противопоставлены цивилизационному процессу в отношениях между независимыми политическими сообществами, точнее, ограниченному успеху в умиротворении мирового сообщества и в расширении сферы эмоционального определения, включающий всех людей. Со временем изменилось количество доминирующих игроков, способных противостоять существующим угрозам. Желание ликвидировать противника с помощью силы привело к тому, что все больше территориальных монополий на власть, определенных в территориальных границах, могли оформиться в мировое государство.

Этот тезис рассматривается в качестве центрального для объяснения развития современных европейских обществ при изучении истории человечества в целом. Однако история человечества является больше, чем просто эволюцией более крупных территориальных монополий на власть или изменений в применении насилия и в структуре экономической жизни. Долгосрочные преобразования привели к более высокому уровню взаимозависимости не только между людьми внутри конкретного общества, но и непосредственно между обществами. Уничтожение противника и территориальное расширение власти, развитие экономических и социальных связей и усиление международных институтов свидетельствовали о долгосрочной тенденции к глобализации человеческого общества в целом

 

[153]

 

(Mennell 1990). Благодаря высокому уровню взаимозависимости в относительно спокойный социальных системах, назрела необходимость в создании национальных институтов для определения будущего пути развития (Mennell 2007). Усилился уровень эмоционального самоопределения между членами общества. Особенно эта тенденция проявилась там, где доминирующие группы были в значительной степени зависимы от менее сильных социальных слоев (De Swaan 1995, 1997). Центральным вопросом для социологии процессов остается вероятность подобного развития событий в мировой политике при отсутствии единой монополии на власть.

Н. Элиас утверждал, что колоссальный процесс интеграции заставил общества модифицироваться в глобальные сети взаимозависимости, создавая соответствующие проблемы для проявления большей сдержанности (не в последнюю очередь в отношении самых разрушительных инструментов силы) и готовности к сотрудничеству по большему кругу вопросов. Чувство моральной ответственности за причиненный вред другим участникам международных отношений в некоторой степени выросло. Однако нет никаких гарантий относительно того, что человечество станет более космополитичным. Социальные группы зачастую выражали свое недовольство против посягательств на чужие ценности и возможности утраты власти и влияния в результате усиления глобальной взаимозависимости. Нельзя было не считаться с возможностью возникновения националистических или ксенофобских настроений в отношении глобализации. Борьба за власть и обеспечение безопасности не закончилась. Также не было предпосылок для откладывания цивилизованных ограничений на применение силы, поскольку сообщества опасались за свою безопасность и выживание в целом. Указанные мнения не являются оптимистическими в отношении перспектив глобального цивилизационного процесса. Однако Н. Элиас добавил, что нынешние уровни взаимозависимости развиваются в том направлении, что можно было бы считать «предысторией человечества». Значительные успехи в изучении механизмов мирного сосуществования могут произойти в течение тысяч или миллионов лет, предполагая, что человечество сможет удержать свои стабильные позиции.

 

⇐ Предыдущая18192021222324252627Следующая ⇒

Поделиться: