Рационалистическая теория

После Второй мировой войны реализм стал главенствующей теорией международных отношений. Несмотря на это, его господство не было неоспоримым, так как появление новых теоретических точек зрения вызывало необходимость пересмотра теории политического реализма. В 70-х годах ХХ века классический реализм Клода, Карра, Моргентау, Нибура и других представителей этого направления был оспорен представителями либералистической парадигмы, такими как Роберт Кеохейн и Джозеф Най, которые подчёркивали взаимозависимость государств, международных структур и негосударственных акторов, в частности, транснациональных корпораций (ТНК). Международные отношения должны восприниматься не как система «сталкивающихся бильярдных шаров», а как переплетение политических, экономических и социальных отношений, связывающие субнациональных, национальных, трансграничных, международных и надгосударственных акторов (Keohane and Nye 1972). Этот тезис был впоследствии доработан для того, чтобы уделить большее внимание роли и значению суверенных государств, когда Най и Кеохейн переосмыслили значение и роль государства в свете появления теории «комплексной взаимозависимости» (Keohane and Nye 1977). Государства были признаны основными акторами в мировой политике, но считалось, что растущая взаимозависимость позволит изменить природу и эффективность власти государств, определяемые, прежде всего, балансом военной силы, который защищался реалистами на протяжении долгого времени, и сейчас перестал обуславливать политические достижения государства, так как восприимчивость и уязвимость системы взаимозависимости создали новые формы отношений между государствами.

Этот вызов реализму не прошёл бесследно. Как объясняет Джек Доннели в главе 2, в 1979 году Кеннет Уолтц опубликовал работу под названием «Теория международной политики», в которой он продолжил радикальное переосмысление теории реализма, которое впоследствии получило название «неореализм» или «структурный реализм». Уолтц обращался к двум источникам за вдохновением: к теории конструирования теоретических моделей Имре Лакатоса и макроэкономической теории. Первый привёл его к осознанию того, что концепция должна быть построена с минимальными теоретическими нормативами, содержать парсимониальный набор эвристически мощных предложений, которые способны создать эмпирически подтверждаемую гипотезу в области международных отношений. Второй источник способствовал тому, что он уделил внимание

 

[213]

 

cтруктурным детерминантам поведения государств. В результате неореалистическая теория построена на двух ключевых предпосылках:  (1) международная система анархична в том смысле, что в ней отсутствует центральная власть, которая обеспечивает порядок; (2) в подобной системе государства, преимущественно, заинтересованы в собственном выживании. Уолтц продолжил отстаивать тот факт, что для обеспечения выживания государства должны максимизировать свою силу, в частности, военную. Поскольку подобная сила представляет из себя игру с нулевой суммой – когда повышение военной мощи одного государства обязательно спровоцирует относительный спад военной мощи другого – Уолтц считает, что государства являются «оборонительными позиционистами». Они осознают своё положение в иерархичной системе государств и предпринимают минимальные усилия для поддержания существующего положения и максимальные для того, чтобы улучшить своё положение в рамках системы. По этой причине Уолтц утверждает, что борьба за власть есть устойчивая характеристика международных отношений и конфликт является неотъемлемой её частью. В таком мире, по его мнению, сотрудничество государств, в лучшем случае, является непрочным, а в худшем вообще не существует.

«Теория международной политики» придала новый импульс реализму, предоставляя реалистам новую идентичность (нео- или структурные реалисты) и уверенность в себе. Однако, не все были одинаково убеждены, поэтому по некоторым направлениям нарастала критика. Наиболее умеренная критика звучала от представителей новой школы неолиберальных институционалистов, возглавляемых сменившем лагерь Робертом Кеохейном. Отойдя от своих предыдущих убеждений, связанных с транснациональными отношениями и взаимозависимостью, Кеохейн взялся за объяснение сотрудничества в условиях анархии. Реалисты на протяжении долгого времени утверждали, что если международные отношения вообще возможны, то только в условиях гегемонии, когда доминирующее государство способно использовать свою мощь для создания и продвижения институциональных правил, необходимых для устойчивого сотрудничества между государствами. Однако, к концу 1970-х годов позиции Соединённых штатов очевидно были слабы, несмотря на то, что рамочные структуры, спонсировавшиеся ими с окончания Второй мировой войны, для развития международного экономического сотрудничества не эволюционировали. Как это можно объяснить? В книге «После гегемонии» 1984 года издания Кеохейн предложил неолиберальную теорию международного экономического сотрудничества, включавшую три элемента неореализма: важную роль анархии международных отношений в формировании поведения государств; важнейшую роль государства в мировой политике и утверждение о том, что государства обязательно преследуют собственные интересы. Он также поддерживал лакатосианскую формулу конструирования теоретических моделей, на которую опирается неореализм (Keohane 1984, 1989а).

Несмотря на схожесть теоретических предпосылок с неореализмом, неолиберализм приходит к совершенно противоположным выводам о потенциале устойчивого международного сотрудничества. Как подчёркивалось выше, неолибералы принимают модель, в рамках которой государства должны отстаивать свои интересы в условиях анархии. По словам Аксельрода и Кеохейна, анархия «является константой» (1993: 86). Однако, анархия не определяет природу и степень международного

 

[214]

 

взаимодействия. Неореалисты наиболее близки к подобной оценке, а неолибералы спорят, что тогда взаимозависимость между государствами находится на низком уровне. Когда экономические и политические связи между государствами минимальны, у них практически нет общих интересов для развития международного сотрудничества. Когда взаимозависимость высока, как было после Второй мировой войны, государства взаимодействовали по широкому кругу вопросов, начиная от управления международной торговлей и заканчивая вопросами защиты окружающей среды. Взаимные интересы – это предпосылка международного сотрудничества, но неолибералы настаивают на том, что простое существование подобных интересов само по себе не объясняет природу и степень сотрудничества между государствами, достичь которого крайне сложно. Даже когда государства имеют общие интересы, отсутствие верховной власти в мире часто удерживает их от принятия обязательств, как того требует сотрудничество. В условиях анархии государства опасаются, что другие будут нарушать соглашения, поэтому они рассматривают сотрудничество как слишком затратное, учитывая те усилия, которые они должны приложить, и у них часто не хватает достаточной информации о том, существуют ли у них общие интересы с другими акторами. Это не только объясняет то, почему государства не могут сотрудничать даже когда у них есть общие интересы, но это также объясняет то, как они взаимодействуют. Согласно неолибералам, для преодоления этих препятствий государства создают международные институты или режимы. Определяемое как «набор имплицитных и эксплицитных принципов, норм, правил и процедур принятия решений, в рамках которых ожидания акторов сходятся в определённой области международных отношений», также считается, что международные режимы увеличивают цену обмана, уменьшают транзакционные издержки и усиливают информационные потоки, таким образом облегчая кооперацию в условиях анархии (Keohane 1984: 57, 85–109).

Спор между неореалистами и неолибералами часто характеризуется как спор между теми, кто считает, что государство больше заботит получение относительного преимущества, и теми, кто убеждён, что государства нацелены на получение абсолютного преимущества. Из-за того, что анархичность среды заставляет государства опасаться за свою безопасность, и из-за того, что сила является единственной гарантией выживания, неореалисты считают, что государства постоянно соразмеряют свою силу с другими государствами. Они постоянно отслеживают положение своей позиции в международной иерархии силы – находится она в стабильности, снижается или повышается – больше всего опасаясь снижения. Даже если торговое соглашение приведёт к получению государством А прибыли в размере 100 миллионов долларов, а то же самое соглашение принесёт государству Б 200 миллионов долларов, государство А может отказаться от сотрудничества. Другими словами, перспектива абсолютного преимущества может быть не такой существенной чтобы способствовать сотрудничеству, так как, в первую очередь, государства заинтересованы в получении относительного преимущества. Неолибералы отрицают, что подсчёт относительных преимуществ мешает международному сотрудничеству. Они считают, что мир в представлении неореалистов слишком упрощён. Государства,

 

[215]

 

уверенные в своём выживании, которые представляют собой значительный процент, не так озабочены получением относительных преимуществ, как об этом думают неореалисты. Государства, как правило, оценивают замыслы других государств и их потенциал, и когда они имеют многовекторные отношения с несколькими государствами, постоянный расчёт относительных выгод просто непрактичен. Поэтому неолибералы, в отличии от неореалистов, характеризуют государства не как обороняющихся позиционалистов, а как максимизаторов собственной выгоды, так как акторы будут развивать сотрудничество до тех пор, пока оно может приносить абсолютное преимущество их интересам.

Несмотря на подобные различия, неореализм и неолиберализм – это рационалистические теории, построенные на свободном выборе теоретических положений и макроэкономической теории. Выделяются следующие базовые основания. 1) Предполагается, что политические акторы, отдельные лица или государства, являются атомистическими, преследующими исключительно собственные интересы и рациональными. Акторы рассматриваются как досоциальные в том смысле, что их идентичность и интересы являются аутогенными. В рамках классического либерализма индивиды являются источником собственных представлений о благе. Акторы эгоистичны, так как обеспокоены только обеспечением собственных интересов. Они рациональны, так как способны создать наиболее эффективный и рациональный способ реализации своих интересов в условиях, когда внешняя среда ограничивает их устремления. 2) Исходя из представленного выше, интересы акторов считаются экзогенными по отношению к социальному взаимодействию. Также считается, что отдельные лица и государства вступают в социальное взаимодействие с уже сформированными интересами. Социальное взаимодействие не считается важной детерминантой интересов актора. 3) Также, исходя из вышеприведённого, общество понимается как стратегическая область, где отдельные лица и государства объединяются для достижения своих заранее определённых интересов. Поэтому акторы изначально не являются социальными, так как они являются не продуктами социальной среды, а просто атомистическими рациональными сущностями, которые формируют общественные отношения для максимизации собственных интересов.

Эти допущения наиболее явно выражены в неореализме. Как можно заметить, государства определяются как обороняющиеся позиционалисты, ревностно отстаивающие собственные позиции в международной иерархии могущества. Сам процесс формирования интересов государства не представляет интереса для неореалистов. Анархия международной среды предоставляет государствам мотивацию выживания, которая, со временем, побуждает принимать в рамках международной системы взаимодействия государств определённые формы поведения, поэтому реалисты не рассматривают теорию формирования интересов (Waltz, 1979: 91-2, 127-8). Кроме того, считается, что международные отношения строятся на тщательном стратегическом планировании, поэтому неореалисты отрицают существование общества государств, говоря о том, что система международных отношений не является международным обществом. Как неолибералы сопоставляют эти факты? Положение о том, что собственный интерес выражен в неолиберальной идее в качестве рационального эгоизма – когда акторы, в первую очередь, заняты осуществлением собственных интересов и которые претворяют эти интересы в жизнь наиболее рациональным способом.

 

[216]

 

Подобно неореалистам, неолибералы считают, что государственные интересы являются экзогенными для межгосударственной коммуникации, и не видят необходимости в теории формирования государственных интересов. Объяснение происхождения государственных интересов действительно остаётся за рамками неолиберальной теории. В конечном итоге, неолибералы выходят за пределы крайне систематического изображения международного сообщества неореалистами, но их концепция сообщества остаётся стратегической. Государства, безусловно, объединяются в совместные структуры и поддерживают уже существующие, но их идентичность и интересы не формируются и ни в какой мере не обуславлавливаются их социальным взаимодействием.

 

⇐ Предыдущая27282930313233343536Следующая ⇒

Поделиться: