Глава 11. Воровская компания

Ночь наступила раньше обычного, потому что ближе к вечеру спустился густой туман. Тони стоял, сгорбившись над своей метлой, у стены, где еще утром Долли, греясь на солнышке, смотрела, как он метет перекресток. И вот теперь все было кончено. Девочки ему больше не увидеть, потому что он ни за что не осмелится возвратиться в дом старого Оливера и встретиться лицом к лицу с той ужасной старой женщиной. Не оставалось ничего другого, как только вернуться к своей прежней жизни и прежним привычкам; при одной мысли об этом неприятный холодок пробежал у него по спине. Прощай, постель из газетных обрывков! Прощай, уютный прилавок, куда не залетал колючий ветер! У Тони защипало в носу. Что ж, по крайней мере, нынче ночью ему не придется спать на улице, потому что в единственном целом уголке его дырявого кармана, перетянутом для верности кусочком бечевки, лежало несколько монеток. Он мог позволить себе заплатить за ночь в приюте и знал, где ему искать ночлега.

Было около девяти вечера, когда усталый Тони направился в один знакомый дом в Вестминстере. Там был подвал, куда пускали ночевать всех, кто был в состоянии выложить два пенса за ночь. Жгучая обида на злую старуху и неутешная тоска по Долли теснили ему сердце. Добравшись до ночлежки, он долго стоял под дверью, не решаясь войти, охваченный смешанным чувством отвращения и страха. Он давно уже не бывал в подобных заведениях и чувствовал себя здест» чужаком. Ему вспомнилось, как в прежние времена его колотили, осыпали бранью и прогоняли от очага старшие мальчишки. Теперь он отвык от такого обращения. Как непохож был этот грязный подвал на тихий, мирный дом, где маленькая Долли каждый вечер становилась на коленки рядом с дедушкой и молилась за него, и в своих детских молитвах она неизменно поминала имя Тони! Больше он никогда не услышит ее милого голоска, никогда не увидит, как старый Оливер, устроившись в любимом кресле, курит длинную трубку и беседует со своим удивительным другом и господином. Эх, вот беда! Так и не успел он толком узнать про этого невидимого Христа, который хотел бы стать и его другом и господином! Конечно, теперь он уже никогда не познакомится с ним, не станет же знатный господин Иисус Христос заходить в этот гадкий притон, который отныне будет единственным жилищем Тони! Метла да перекресток - вот и все, что он успел от него получить, а теперь всему конец! Придется Тони самому о себе заботиться и стараться, по возможности, не угодить в тюрьму; ну, а если доведется попасть за решетку, тогда уж лучше заняться прибыльным воровским делом и стать таким же ловким карманником, как Проныра Том, который однажды исхитрился выудить часы у самого полисмена.

Проныра Том первым приветствовал Тони, когда тот, наконец, решился переступить порог ночлежки. По всему было видать, что он рад возвращению приятеля, однако Тони был так угнетен и расстроен, что дружеские авансы Тома нисколько его не утешили. Забравшись в самый темный угол, он растянулся на соломе, тонким слоем рассыпанной по сырому и грязному полу, и закрыл глаза. Но заснуть было невозможно. Сперва между какими-то мальчишками возникла шумная ссора, и взрослые, которым они мешали спать, громко и долго их ругали. Вслед за ссорой разгорелась драка, которая мало-помалу привлекла всеобщее внимание, и вот уже все постояльцы собрались вокруг драчунов, поощряя и подбадривая их криками. Один Тони оставался безучастным к происходящему. Только далеко за полночь ночлежка, наконец, угомонилась, и Тони впал в тревожный, беспокойный сон. Ему снились Долли и старый Оливер, и когда он проснулся, все лицо его было залито слезами. Он поднялся, стараясь не разбудить соседей, и вышел на свежий морозный воздух.

День проходил за днем, ночь за ночью. Тони не пришлось долго привыкать к своему старому окружению, и ночные перебранки и потасовки приятелей уже не мешали ему спать. Теперь он с удовольствием слушал россказни Проныры Тома, который уверял, что у Тони ловкие руки и что он далеко пойдет, а своей невинной физиономией он, в случае чего, сумеет разжалобить самого строгого судью. Впрочем, если даже он попадет в кутузку, то снисхождение тюремного священника ему обеспечено, а значит, и срок пройдет незаметно. Тони по-прежнему ходил мести перекресток, и это занятие позволяло ему зарабатывать на пропитание и ночлег, но со временем он стал чувствовать, что ему этого мало. Что ж, если он недостаточно хорош, чтобы быть на стороне старого Оливера и Долли, значит, надо окончательно переправляться на другую сторону и становиться таким же, как Том, который хорошо одевался, жил в свое удовольствие и глядел на других мальчишек свысока.

Уже целая неделя прошла с тех пор, как его выставили из дома старого Оливера, и Тони, проработав весь день на перекрестке, направлялся в ночлежку, как вдруг его остановил какой-то джентльмен и внимательно посмотрел ему в лицо.

— Привет, дружок! - сказал он. - Ты ведь тот самый мальчуган, которому я неделю назад дал четыре пенса за то, что ты подержал мою лошадь? И я тебе сказал, чтобы ты не тратил эти деньги на пустяки. Ну-ка отвечай, что ты с ними сделал?

— Мы с Долли купили на них вот эту метлу, и теперь я подметаю перекресток.

— Отлично, отлично! - похвалил джентльмен. - А кто такая Долли?

— Это девочка, которую я очень любил, - ответил Тони, глубоко вздохнув. Ему казалось, что все это было в какой-то другой жизни, поэтому о своей привязанности к Долли он говорил так, будто она была делом прошлым и давно угасла, хотя воспоминание о ней по- прежнему отзывалось в нем сердечной болью.

— В таком случае держи еще четыре пенса, - сказал джентльмен и вручилему новенькую монетку. - Гляди, какая она блестящая! На нее еще никто ничего не покупал. Твоей подружке Долли она наверняка понравится.

Тони долго держал монетку на раскрытой ладони. Джентльмен уже давно исчез из виду, а он все стоял и смотрел, как сверкает маленький серебряный кружок в лучах газового фонаря. Монетка и вправду была очень красивая. Как заблестели, засияли бы глазенки Долли, если бы она её увидела! Да-да, она обязательно должна ее увидеть. Эта монетка по праву принадлежит ей; в конце концов, разве он не по доброй воле отдал малышке свой первый четырехпенсовик и не был вознагражден за это десятью поцелуями? И разве потом она не вернула ему этот подарок, чтобы он смог купить себе метлу? Выходит, Долли не получила ни единого фартинга из всех его заработков. Как же ему хотелось показать ей эту чудесную серебряную монету, а потом внезапно объявить, что отныне это ее собственность, чтобы она бросилась ему на шею и благодарно обняла своими мягкими ручками! Он решил, что идти с этим богатством в ночлежку никак нельзя. Том такой хитрый! Он непременно почувствует, что надо бы обшарить карманы приятеля, а в воровскую честность Тони не очень-то верил. Но что же ему делать? Куда податься?

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: