С СЕРЕДИНЫ VI ДО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ VIII в.

 

Расцвет Аксумского царства продолжался и после смерти Элла-Асбехи (около 540 г.). До середины VIII в. аксумские цари чеканят собственную монету, хотя золо­то постепенно исчезает из чеканки, уступая место меди и отчасти серебру. Изображения на монетах меняются в подражание современным византийским образцам. Продолжается строительство каменных зданий. Весьма показательно появление вдали от старых городских цент­ров, на окраинах   Аксумского царства, христианских церквей и первых монастырей. На крайнем севере Эфио­пии была основана церковь в Данга (в стране тангаитов?) на торговых путях от Аксума и Адулиса в страну беджа и долину Нила. Несколько южнее, в Арату, так­же сохранилась церковь VII—VIII вв. Близ Данга воз­ник монастырь Хагар-Награн (буквально «город Награн») о современной Северной Эритрее, на границе ис-торической Эфиопии с Восточным Суданом. Этот «город Награн» был назван так либо в честь награнских мучеников 618 г. (как утверждает легенда), либо в  честь награнских христиан, изгнанных из Аравии после смерти Мухаммада. Эфиопская легенда говорит, что основателями монастыря были 40 награнцев и 32 эфиопа; по другой версии, основателей было всего 40 человек. Подобно аравийскому Награну, Хагар-Награн расположен на границе континентальных пустынь, на перекрестке важных караванных путей. Другой монастырь, рас­положенный южнее Хагар-Награна, был основан, соглас­но средневековой эфиопской книге «Гадла Садкан» [101] («Житие преподобных»), 8 сирийцами и 62 эфиопами ²⁶⁸. Трудно сказать, в какой степени приведенные выше циф­ры верны, если судить по ним о числе монахов в пер­вых эфиопских монастырях. На крайнем юге Аксумского царства был основан монастырь Назре, т. е. Наза­рет, от которого сохранилась церковь. В непосредствен­ной близости от столицы и других городов центральной части царства возник монастырь Дабра-Даммо, возмож­но, на месте древнего святилища, существующий до на­ших дней.

В некоторых местностях на окраинах Аксумского царства сохранились гроты со следами жилья и кратки­ми надписями на скалах, содержащими старинные хри­стианские имена. Они принадлежат монахам-отшельни­кам VII—VIII вв. Характерно, что к этому времени бы­ли переведены монашеские «Правила» Пахомия ²⁶⁹.

Создается впечатление, что конец периода расцвета Аксума ознаменован «монашеским движением», когда эфиопские христиане массами отрекались от мира и ухо­дили в отшельничество и в монастыри.

Под перекрестным влиянием византийского Египта и Эфиопии христианизируется Нубия.

Некоторые источники говорят о проникновении в Ну­бию христианства еще в первые века его истории. Ново­заветная легенда рассказывает о крещении евнуха кандаки, который, вернувшись из Иерусалима в Мероэ, стал проповедовать новую религию. Тертуллиан считал Мероитское царство одной из стран, где христианство получи­ло некоторое распространение. Евсевий писал, что сюда бежали египетские христиане от преследований Галерия и Максимина (начало VI в.). Однако Мероэ оставалось в основном языческой страной. Вторжение ноба должно было ослабить ростки христианства в Мероитском цар­стве, но одновременно ослабить и местную традиционную религию, сложившуюся под влиянием древнеегипетской религии Нового Царства и поздних периодов.

Но и в новых условиях христианство продолжало проникать в страну. Бар-Эбрей говорит о христианах в Нубии при императоре Константине (см. выше). Меж­ду 407 и 427 гг. здесь побывал Олимпиодор; туземцы оставались [102] язычниками. Язычниками были также блеммии-беджа, так никогда и не признавшие христианства. Нубийцы приняли христианство во второй половине VI в., после прибытия духовно-политических миссий, по­сланных византийским императором Юстинианом и императрицей Феодорой.

К этому времени относится христианская надпись ну­бийского царя Силко, обнаруженная в Калабша ²⁷⁰. Он царствовал в Северной Нубии; после длительной борь­бы покорил блеммиев-беджа и южных нубийцев. Силко ничего не говорит о своей зависимости от Аксума, да и вряд ли повелитель такого большого государства мог быть несамостоятельным. Не говорит он и о столкнове­ниях с аксумитами; однако его завоевания вряд ли не задевали интересов Аксума. Понятны успехи византий­ской дипломатии в Нубии: как и правители Хымьяритского царства, правители Нубии VI в. стремились до­биться независимости от Аксума, укрепляя связи с Ви­зантией.

Арабские источники, содержащие сообщения о борь­бе мусульманских завоевателей Египта с северными ну­бийцами, ничего не говорят о зависимости последних от Аксума. В хронике александрийских коптских патри­архов сохранилось сообщение о войне, которую около 666—688 гг. «абиссинский» царь вел против нубийского. Из дальнейшего изложения видно, что речь идет не о правителе Эфиопии, а о царе северонубийской Му-курры ²⁷¹.

Арабский автор VIII в. ал-Фазари, цитируемый ал-Мас'уди, упоминает «государство нубийцев, принадле­жащее ан-наджаши» ( ) — самое круп­ное из африканских государств, занимающее целых 1500 фарсахов в длину и 400 фарсахов в ширину ²⁷². Такое обширное владение должно было включать всю Нубию, Северную и Центральную Эфиопию. Однако не исключено, [103] что и в этом месте, как и несколько выше, текст ал-Фазари испорчен. Речь идет о величине африканских государств, причем с запада на восток перечисляются Гана, княжества оазисов Сахары и «страна», или «про­винция»  ( ), нубийцев ( ), принадлежащая нагаши. Почему-то Эфиопия не упомянута; может быть, название ее просто пропущено? Об этом как будто бы свидетельствует контекст; в таком случае не Нубия, а Эфиопия должна была фигурировать в качестве владе­ния нагаши. С другой стороны, Нубия названа, как, впрочем, и другие африканские государства, не  (царство), а (провинция, область); обычно так на­зывались зависимые страны. В том виде, в каком он со­хранился, текст ал-Фазари говорит о зависимости Ну­бии от Аксума в VIII в.; но это свидетельство не бес­спорно.

В Южной Аравии в конце VI — начале VII в. про­исходят важные политические перемены, полностью иск­лючающие эту страну из сферы аксумского влияния. После смерти Абрехи на хымьяритском престоле сме­няют друг друга его сын Иаксум, внук Сумайфа' Ашва', по имени Сайф (Сайф Зу-Йаз'ан) и второй сын Абре­хи — Масрук ²⁷³. В этой борьбе язаниты обращаются за помощью сначала к Византии, которая отказывается их поддержать, потом к Ирану. Персидский шаханшах Хосров II (590—628) согласился отправить на завоева­ние Хымьяра корабли, на которые посадили отряд иа 800 преступников, навербованных в тюрьмах Ирана. Это­му отряду во главе с персидским полководцем Вахризом удалось в 577 г. покорить всю Южную Аравию. Йаксум был свергнут, Сайф стал хымьяритским царем. Однако эфиопские военные колонисты оставались на прежнем положении. Они устроили заговор и убили Сайфа «свои­ми копьями» ²⁷⁴. Трон занял Масрук, сын Абрехи, кото­рый около 599 г. был свергнут новым персидским отря­дом. Южная Аравия была превращена в марзпанат — пограничную провинцию Сасанидской державы. Харак­терно, что арабские источники, которые только одни и сообщают об этих событиях, ничего не говорят об участии [104] Эфиопии в происходящей борьбе: действуют раз­личные группы внутри Хымьяритского царства, а также Иран и Византия, но не аксумиты. Позиция Аксума пред­ставляется нейтральной или, во всяком случае, крайне пассивной. Очевидно, аксумская монархия сознательно отказывается от участия во внеафриканских делах.

Такую же позицию она занимает и в начале VII в., в период проповеди Мухаммада. Политическое значение Аксума было еще настолько велико, что и Мухаммад, и его противники неоднократно апеллируют к аксумскому царю, эмигрируют в его владения и просят его поддерж­ки. Сведения об этих событиях сохранила ранняя му­сульманская традиция, записанная арабскими историка­ми VIII в. и сохраненная в труде ат-Табари ²⁷⁵. Она сво­дится к следующему.

В месяце раджабе пятого года пророчества Мухам­мада, т. е. в 615 г., в Эфиопию из Мекки бежала первая группа мусульман во главе с Усманом, племянником пророка, женатым на его дочери Рукайе; в этой группе находилась сама Рукайя и несколько видных мусульман, всего 11 мужчин и 4 женщины; достоверность традиции подтверждается тем, что все эмигранты перечислены по именам с указанием их происхождения и родственных связей. Сам пророк якобы посоветовал им бежать в Эфиопию, «дружественную страну, царь которой никого не угнетает». Источники приводят слова мусульман, вернувшихся впоследствии из Эфиопии: «Мы ходили в землю Абиссинию и жили в ней, как добрые соседи, ис­поведовали нашу веру и поклонялись Аллаху, не под­вергаясь обидам и не слыша ничего, порочащего его». Это говорит о значительной веротерпимости в тогдашнем Аксуме.

Эмиграция затянулась на несколько лет. К первой группе мусульманских беженцев присоединялись новые; некоторые эмигранты прибывали целыми семьями, с женами и детьми, другие пробирались поодиночке. Сре­ди вновь прибывших оказался Джа'фар — сын Абу Та-либа, двоюродный брат пророка. Всего в Аксумском царстве собралось не меньше сотни мекканских бежен­цев, среди них 82 мужчины, а также их дети и жены.

Курейшиты-язычники отправили в Эфиопию посольство [105] с просьбой выдать эмигрантов; источники называют полные имена послов. Очевидно, бежавшие в Эфиопию мусульмане готовились к военным действиям против Мекки подобно тем из них, кто позднее переселился в Медину. Посольство курейшитов окончилось неудачей. Нагаши якобы «покровительствовали тем [из мусульман]; кто прибыл в его страну». Мусульманские эмигранты в Эфиопии поддерживали связь со своими единоверцами в Хиджазе. Следовательно, сношения Аксумского царства с Меккой и Мединой не прерывались. После прими­рения Мухаммада с курейшитами часть эмигрантов вернулась в Мекку, но другие оставались в Эфиопии еще несколько лет, до посольства Амра ибн Умейи ад-Дамри.

В 6 г. х. (527 — 528 гг.) Мухаммад направил в Эфиопию официальное посольство во главе с Амром ибн Умейей ад-Дамри. Амр доставил аксумскому царю пись­мо пророка. Ат-Табари, цитируя историков VIII в., при­водит текст этого письма; оно является, несомненно, пло­дом позднего литературного творчества. Однако самый факт посольства и письма Мухаммада не вызывает сом­нений. Посольство Амра преследовало, вероятно, те са­мые цели, о которых говорит мусульманская традиция: пророк пытался обратить аксумского царя в свою веру, что ему якобы удалось; традиция, сохраненная ат-Таба-ри, приводит письмо аксумского царя к Мухаммаду, на­писанное в мусульманском духе и содержащее утверж­дение, что царь действительно принял ислам. Он сооб-шает также, что посылает к пророку своего сына. Имя этого последнего дается то как , то как , то как  (несомненно, это испорченное переписчиками имя  — Армах). Имеется в виду аксумский царь Армах I, хорошо известный по монетам и «Спискам ца­рей». О нем Ибн Исхак сообщает следующее: когда Армах в сопровождении 60 эфиопов был отправлен своим отцом в Мекку, корабль, на котором они находились, по­тонул, и все пассажиры погибли. Это якобы случилось в месяце раджаб (октябрь — ноябрь) 630 г. Между тем Армах благополучно и долго царствовал, что видно из многочисленности его монет. Очевидно, сообщение о его путешествии в Мекку не что иное, как благочестивый вы­мысел; версия о гибели Армаха — компромисс между [106] версией о его хадже в Мекку и сомнениями в существовании этого хаджа.

Кроме того, с Амром в Мекку вернулись 16 мусуль­ман из числа осевших в Эфиопии ранних эмигрантов.

Тот факт, что Мухаммад действительно послал письмо аксумскому царю, подтверждается следующими со­ображениями: во-первых, традиция, восходящая к со­общениям ряда лиц, точно знает полное имя мусульман­ского посла; во-вторых, знает она и имя адресата, царя Абиссинии, которого звали  — Элла-Сахам, сын Абгара. Имя Элла-Сахам известно «Спискам царей»; кроме того, царя Сахама упоминают легенды пле­мени сахо²⁷⁶. Это имя связано с североэфиопской топо­нимикой подобно именам других аксумских царей; в юж­ной Тигре есть область Сахама. Имя Абгар неизвестно «Спискам царей» и аксумским монетам; однако может быть искаженным написанием имени  — Элла-Габазе, известное и «Спискам», где он фигурирует как отец и ближайший предшественник Элла-Сахама, и монетам.

Относительно Элла-Сахама или одного из его преем­ников мусульманская традиция сохранила чрезвычайно интересное сообщение. В 10-й г.х. (631—632 гг.) Мухам­мад сосватал знатную мекканку Умм-Хабибу, дочь Абу Суфйана, за эфиопского нагаши, имя которого источни­ки не называют. Свадьба расстроилась якобы не то из-за денег, не то по другим обстоятельствам ²⁷⁷. Попытка сватовства вполне правдоподобна, тем более что источ­ники знают как имя невесты, дочери одного из круп­нейших деятелей раннего ислама, основателя младшей линии Омейядской династии, так и имя посла, сообщив­шего нагаши о сватовстве; вообще сватовству пророка традиция уделяет исключительно много внимания, что само по себе служит доказательством его подлинности. Так или иначе, женитьба не состоялась скорее всего по причинам политического характера.

Не только мусульмане, но и их противники бежали в Эфиопию, где рассчитывали найти убежище и «изоби­лие средств существования». В. В. Бартольд первый обратил [107] внимание на одно сообщение ранней мусульман­ской традиции, сохраненной Ибн Хишамом и ат-Табари. Один из врагов пророка, Икрим ибн Абу Джахля, после подчинения Мекки мусульманами бежал из города. Он направился к морскому побережью и попытался пе­ребраться в Эфиопию. Конечно, если бы аксумский царь стал горячим последователем ислама, как считает му­сульманская традиция, или хотя бы отказался от нейтра­литета в междоусобной борьбе мекканцев, Икрим не мог бы рассчитывать на убежище в его владениях. Икрим ибн Абу Джахля якобы рассказывал: «Я хотел отпра­виться в море, чтобы присоединиться к абиссинцам. Ко­гда я подошел к кораблю, чтобы сесть на него, владелец судна сказал: „Раб божий, не садись на мой корабль, пока ты не признаешь единства божьего и не отречешь­ся от богов, кроме него; я боюсь, что, если ты этого не сделаешь, мы погибнем на корабле..."» ²⁷⁸. По этому поводу Бартольд замечает: «Возможно, что морское со­общение между Аравией и противоположным берегом Красного моря находилось в руках христиан-абиссин­цев» ²⁷⁹. В этом нет ничего невероятного, хотя владелец судна не обязательно должен был являться эфиопом. Абиссинцем он не назван, а лишь показан монотеистом, скорее всего христианином. Но в VI в. христианство ис­поведовали, кроме эфиопов, арабы Красноморского по­бережья, например фарасанцы — прирожденные море­плаватели. К их числу мог принадлежать и владелец судна, к которому обратился Икрим.

Традиция, связанная с началом деятельности Мухаммада, указывает, что мекканские курейшиты вели об­ширную торговлю в Аксумском царстве. «И была земля Абиссиния (в начале VII в.) местом торговли для курейшитов, торговавших в ней, находя изобилие средств существования, и безопасность, и хорошее место тор­говли». Интересно также указание на безопасность тор­говли в пределах Аксумского царства в начале VII в.; это говорит о крепости центральной власти и о ее стрем­лении поощрять внешнюю и внутреннюю торговлю. Ис­точники содержат и другие любопытные подробности. Мусульмане-беженцы — первая группа в 15 человек — [108] отплыли в Эфиопию из хиджазского порта Шу'айба «на двух торговых судах, которые доставили их в землю Абиссинию за полдинара» (с человека?) ²⁸⁰. Хотя эти сведения записаны в VIII в., они вполне могут переда­вать сравнительно недавние воспоминания о начале и середине VII в. Поэты доисламской Аравии Имру-л-Кайс и Лабид упоминают «добрые копья» из Шамхара (побережье к югу от Адулиса); Тарафа вспоминает боль­шие суда из Адулиса; Кусаййир сравнивает груду седел воспеваемого им героя касыды с адулисскими судами, что утром покидают Дахлак (эфиопский остров в однои­менном архипелаге). Мекканская легенда говорит, что четыре сына Абд Манафа (рубеж VI—VII вв.) торго­вали с разными странами, причем старший, Абд Шамс,— с царем Абиссинии. Ал-Балазури сообщает, что в Мекку накануне ислама ввозились золотые монеты: византий­ские, сасанидские и «хымьяритские»; Конти-Россини склонен видеть в последних аксумские монеты, так как хымьяриты к тому времени прекратили чеканку монет ²⁸¹. Однако аксумских денег в Мекке до сих пор не найдено. Еше в IX в. ал-Мас'уди слышал о былом процветании Адулиса и торговых поездках арабов в этот город (см. ниже).

Нам почти ничего не известно о правлении аксумских царей — преемников Элла-Асбехи и предшественников Армаха. Согласно византийским и поздним эфиопским источникам ²⁸², Элла-Асбеха добровольно отрекся от пре­стола в пользу своего сына Атерфотама, или Габра-Маскаля, а сам удалился в отшельничество на «гору Офра» (в пустыню Афар?) или в Абба-Панталевон — к се­веру от Аксума, где задолго до христианизации Эфиопии существовало древнее святилище. Элла-Сахам, согласно мусульманской традиции, также отстранился от власти; обратившись в ислам, передав престол своему сыну, он якобы написал пророку: «Я послал к тебе сына моего Армаха, и воистину я не царствую сам...» ²⁸³. Характер­но, что оба царя — и Калеб, и Элла-Сахам передали власть своим наследникам, стали прозелитами новой ре­лигии. Если это не повторение одной и той же легенды, [109] то можно говорить лишь о добровольной передаче власти. Калеб и Элла-Сахам были сильными царями, оста­вившими долгую память и пользовавшимися огромным уважением за пределами своего государства; таких ца­рей не свергают с престола.

Царь Хымьяра Абреха подчинился преемнику Элла-Асбехи, имя которого можно прочесть как Элла-Узена ²⁸⁴, если это место в надписи не есть название народа «геэзов». Был ли он сыном Элла-Асбехи, остается неиз­вестным. Прокопий Кесарийский не называет преемника этого царя его сыном; он говорит лишь о «преемнике его власти» ²⁸⁵, что само по себе знаменательно, однако не позволяет сделать определенных выводов. «Списки царей» считают преемником Элла-Асбехи его сына по имени Асфех; этому царю наследовал его брат Арфед, затем еще один брат Амси. Таким образом, последова­тельно царствовали три брата ²⁸⁶. Так как Калеба, или Элла-Асбеху, «Списки» трактуют как двух разных лиц, то наследником Калеба назван Габра-Маскаль (Раб Креста) или Квастантынсс (Константин). Эти два имени встречаются во всех версиях «Списков», кроме «С», но в большинстве случаев второе имя приписывают особому правителю, сыну Габра-Маскаля. В Аксуме до сих пор показывают гробницу и дворец Габра-Маскаля. Его счи­тают учредителем ритуала коронации и ряда связанных с ней обрядов (см. стр. 219), а также строителем церк­вей.

Нумизматические данные не подтверждают ни одно­го из этих имен, только Эллу-Узену Марибской надписи можно связать с Усаной II ('Оυσανας), а также Усасом ('Оυσας — сокращенное от 'Оυσανας ?) аксумских мо­нет, которые принадлежат к тому же типу, что и монеты Калеба. К этому типу относится также монета Незаны. Датировать их можно серединой VI в. К концу VI — на­чалу VII в. относятся монеты Анеэба (или Эбаны), Аламириса, Иоэля, Израэля, Герсема I, Элла-Габаза.

Монет Элла-Сахама не сохранилось. Преемником Армаха I был, возможно, Иатлия, затем Хатаз I. На мо­нетах Армаха I и Хатаза II возрождаются «демагогические [110] формулы»; царь изображен на троне с держав­ными и религиозными атрибутами. Возможно, что это говорит о каких-то переменах в положении царей VII в. по сравнению с предшествующим периодом. Явный упа­док монетного дела обнаруживают монеты За-Уэзаны, или Уазены, За-Я'абийо-Мадхена, Армаха II, затем не­известного царя, Хатаза I, Герсема II и Хатаза II. Их монеты мало художественны, изготовлены из бронзы и серебра, но не золота. Трое или пятеро последних царей царствовали уже в VIII в.; в это время явственно обо­значаются следы упадка Аксумского царства. Имена этих царей совершенно неизвестны «Спискам»; здесь пе­речислены лица, часть которых, возможно, никогда не занимала престола, а другие, может быть, царствовали в период позднего Аксума (VIII—IX вв.). В то же вре­мя «Списки царей» (версия «С») знают Элла-Сахеля ²⁸⁷; монет его не сохранилось, но надпись из Хам датирова­на его царствованием ²⁸⁸. К сожалению, в надписи нет даты по какой-либо эре; палеографические приметы по­зволяют отнести ее ко второй половине VI—VIII вв.

Политические события того времени известны мало» Кое-что сообщает лишь арабская традиция, записанная историками VIII в. и сохраненная ат-Табари. В 10 г. х. (июль — август 630 г., так как месяц указан) Мухаммад получил известие, что эфиопская флотилия напала на порт Шу'айба. Пророк послал на помощь Шу'айбе от­ряд из 300 мусульман под предводительством Алкамы ибн Муджаззиза ал-Мудлиджи. Согласно Ибн Исхаку, отряд вернулся ни с чем, даже не войдя в соприкоснове­ние с врагом; согласно ал-Вакиди, мусульмане одержа­ли победу, посадив эфиопские суда на мель.

В 20 г. х. (640—641 гг.) халиф Омар был вынужден снова послать Алкаму ибн Муджаззиза против эфиопов, так как «Абиссиния совершала злодейства против мусульман (Аравии)» ²⁸⁹. С Алкамой на этот раз было 4 корабля и 200 воинов. Но и эта военная экспедиция арабов против аксумитов окончилась неудачей. По мне­нию Конти-Россини, Красное море оставалось в полной [111] власти эфиопов ²⁹⁰. В следующем, 21 году х. (641—642 гг.) «йеменцы поднялись из своего Йемена и отправились в Абиссинию для своей защиты», однако неизвестно, был ли их поход победоносным. Во всяком случае, в 31 г. х. (651 г.) «черные» совершили новый набег на Аравию ²⁹¹.

В последующие годы набеги, вероятно, повторялись. В 702 г. произошло последнее и самое крупное нападение эфиопов на Хиджаз; их флот неожиданно захватил порт Джидду, создав непосредственную угрозу Мекке, рели­гиозному центру халифата. В Мекке царила паника. Абдаллах, сын Амра ибн ал-Асса, убеждал мекканцев по­кинуть город и преградить дорогу к Каабе нашествию «черных, бесчисленных, как муравьи».

Вероятно, в ответ на этот набег арабский флот захва­тил и разрушил Адулис. Археологи Сундстрём и Парибени констатировали следы разрушения Адулиса, по их мнению, арабами в VII — начале VIII в. Позднее Аду­лис отстроился, но уже не мог достичь прежних размеров и процветания. В VIII—IX вв. его население, по архео­логическим данным, составляли христиане и мусульмане с численным и, вероятно, политическим преобладанием последних. Однако соседний архипелаг Дахлак и, долж­но быть, окрестности Массауа были заняты арабами, ко­торые продолжали здесь оставаться вплоть до середины XV в. Позднее к ним прибавились новые переселенцы из Аравии.

Массауа у соседних народов называется Баце' (у тиграй) или Баде (у беджа); средневековые арабы называ­ли это место Бади'. Сохранилось сообщение, что еще в 634 г. халиф Омар отправил в Баси' (Бади', при палео­графической ошибке вместо ?) мятежника Абу Михгана. Но это название, возможно, появилось в сообщении позднее, как анахронизм. Во всяком случае, после 702 г. Дахлак был превращен халифами в место политической ссылки.

Около 715 г. поэт ал-Ахйас, написавший сатиру на халифа Сулеймана ибн Абд ал-Малика, был сослан на Дахлак, где оставался до 720 г. Сюда же в 718—719 гг. был сослан Иазид ибн ал-Мухаллиб. Халиф Мансур уда­лил на Дахлак Абд ал-Джаббара, сына хорасанского наместника [112] (753—775). В это время нет и речи не только о морских набегах эфиопов, но и о торговых плаваниях эфиопских христиан на собственных судах. Очевидно, арабы почти полностью уничтожили весь их флот, новые сведения о котором появляются только в начале XIV в. На стене дворца Омейядов в Кусейр-Амрахе аксум-ский нагаши изображен в числе четырех сильнейших пра­вителей мира наряду с византийским и китайским импе­раторами и вестготским королем Испании. Эта фреска, выполненная около 705—715 гг., свидетельствует о том, что Аксумское царство еще сохраняло остатки былого могущества ²⁹².

ПОЗДНИЙ АКСУМ

 

Примерно с середины VIII в. начинается период позд­него Аксума, который характеризуется постепенным ос­лаблением царской власти, упадком городов и торговли, растущей изоляцией страны и прогрессирующей полити­ческой раздробленностью. Однако черты упадка явст­венно заметны уже в начале века. Из денежного обра­щения Аксумского царства исчезает золото. Усиление беджа на севере и фалаша и агау на юге отрезало ак-сумитов от главных золотоносных областей, исключило их из выгодной торговли золотом.

Причины упадка не совсем ясны; несомненны только некоторые из них, но они не могут считаться первостепен­ными. Это — упадок аксумской торговли в конце VI — начале VIII в. Еще важнее была потеря всех внеэфиопских владений. Однако внутренние экономические процес­сы, протекавшие в позднем аксумском обществе, остают­ся неизвестными.

Важную роль сыграла внешнеполитическая обстанов­ка, изменившаяся с середины VII — начала VIII в. Те­перь на Ближнем Востоке вместо системы двух великих империй, враждующих между собой, появилась Арабская мировая держава, поглотившая целиком Персию, боль­шую часть Византии и ряд других крупных государств. Впервые не только периферийные владения, но и главные центры великой державы (Мекка и Медина до переноса [113] столицы в Дамаск) оказываются в такой близости от Эфиопии. Борьба двух гигантов, каждый из которых стре­мился привлечь Аксум и Хымьяр на свою сторону, сме­няется почти абсолютным господством новой мировой державы, нарушаемым лишь происходившими в ней сму­тами.

На севере страны развивают экспансию беджа. Ну­бийцы и беджа, конечно, усиливались за счет слабею­щего Аксумского царства. Арабские авторы говорят о полной независимости беджа от Нубии и Аксума; более того, владения беджа в IX—X вв. включают большую часть современной Эритреи, в том числе долину р. Бара­ка и область Хамасьен. Здесь найдены многочисленные погребения беджа, датируемые VIII в. и следующими ве­ками ^2Э3. Только с XI в. начинается обратное заселение этих мест эфиопскими христианами: сначала богос-агау, потом тигре-тиграй, потомками аксумитов.

Что касается народов агау, то в период позднего Ак­сума они также активизируются. Иудеи-фалаша, язык которых принадлежит к группе агау, образуют собствен­ное государство. Первые очень смутные вести о нем при­нес авантюрист Элдад Га-Дани, выдававший себя перед кайруанскими евреями за выходца из иудеев «Куша» (Тропической Африки). Сведения, сообщенные Элдадом, носят легендарный характер ²⁹⁴, но все же это — первое сообщение об эфиопских фалаша. Элдад узнал о них, не­сомненно, через арабских купцов. Эфиопские легенды рассказывают даже о временном господстве иудеев над Северной Эфиопией после падения Аксумского царства.

Арабские авторы IX в. сообщают мало сведений о сов­ременной им Эфиопии; в центре их внимания были нубий­цы и беджа. Ал-Хашими (которого цитирует ал-Бируни) говорит об участии «абиссинцев» в традиционных ярмар­ках Указа (в Неджде» ²⁹⁵. Ал-Йа'куби принадлежит наи­более ценное известие об эфиопах IX в. «Их столица — Ка'бар, и арабы все время приезжают в нее для торгов­ли. У них (эфиопов) есть большие города, а побережье [114] их — Дахлак. Те, кто есть из царей в странах ал-хабаша (т. е. Абиссинии), состоят под властью великого ца­ря, повинуются ему и уплачивают ему харадж (подать). Ан-наджаши (нагаши) придерживается христианской ве­ры якобитского толка» ²⁹⁶.

Трудно сказать, что это за город Ка'бар. В более раннее и более позднее время город с таким названием в Эфиопии не засвидетельствован. Надо думать, что в до­шедшем до нас тексте ал-Иа'куби допущена ошибка. Конти-Россини сначала предположил, что Ка'бар — иска­женное Гондар; затем он пришел к выводу, что под этим именем может фигурировать только Аксум. «Худуд ал-Алам» и надписи хадани Дан'эля дают другие имена эфиопских столиц того времени.

«Худуд ал-Алам» («Пределы мира») ²⁹⁷ — персидское географическое сочинение IX в. В нем один из разделов посвящен Эфиопии. Персидский географ утверждает, что эфиопы — народ «возвышенных чувств и покорный свое­му царю; приходят сюда купцы из Омана, Хиджаза и Бахрейна». Среди эфиопских городов отмечены Сувар, где стоят царские войска, Расин, город на морском бе­регу (резиденция аксумского царя), и Рин, где пребыва­ет эфиопский главнокомандующий со своим войском. Это последнее место изобилует золотом. Расин, как думает Минорский, неправильное написание Бади', а Рин — Зейла'. Во всяком случае, ни один из названных городов нельзя отождествить с Аксумом. Следовательно, персид­ский географ не знает древней столицы эфиопов, что сви­детельствует о резком падении ее роли. Интересно, что «Худуд» называет двух высоких особ в Эфиопии: царя и главнокомандующего, имеющих резиденции в разных местах; это еще одно свидетельство распада Аксумского царства.

Мы располагаем лишь одним эфиопским источником того времени, который можно считать надежным. Это — три надписи хадани Дан'эля, высеченные на каменном троне в Аксуме.

Первая надпись (DАЕ, IV, № 12) рассказывает о сражениях воинов хадани с народом барйа, о походе в [115] область Касала (теперь — в республике Судан) и захва­те добычи. Вторая надпись (DАЕ, IV, № 13) говорит о войне хадани с народом валкайит, населявшим, очевидно, современную область того же имени. Валкайит разграби­ли Аксум, но хадани Дан'эль нанес им поражение, за­хватил большую добычу и доставил ее в свое наследст­венное владение Майя-Саласала; следовательно, Аксум не был его резиденцией. Последняя из трех надписей ха­дани Дан'эля (DАЕ, IV, № 14) рассказывает о его конфликте с царем Аксума, который выглядит весьма жал­ким. Фактически он стал вассалом хадани, принимает из рук последнего власть над Аксумом «как землей царст­ва» хадани Дан'эля. Попытка царя добиться самостоя­тельности от хадани рассматривается как бунт. Наоборот, хадани Дан'эль подчеркивает, что получил свою власть над Аксумом от своего отца Дабра-Ферема ²⁹⁸.

Аксумское царство находится на последней стадии упадка, хотя старая династия, очевидно, продолжает су­ществовать. Древняя столица еще обитаема и пользуется почетом, но перестала быть политическим центром Эфио­пии. Глава эфиопского государства носит титул хада­ни ²⁹⁹.

Так или иначе, в средневековой Эфиопии правитель с [116] титулом «царь Аксума» уступил место другому, носивше­му титул «хадани». Этот факт установлен всеми аксум-скими и послеаксумскими источниками. Согласно эфиоп­ской традиции, записанной в позднем средневековье, на смену аксумским царям пришла династия Загве. Она пра­вила Северной и Средней Эфиопией вплоть до 1268 или 1270 г., всего, согласно традиции, 372 года. Следовательно, аксумская династия прекратилась, по эфиопской тра­диции, в 896 или 898 г. Во всяком случае, к концу IX в. Аксумское царство уже окончательно прекратило свое существование.

Конти-Россини предположил, что надписи хадани Дан'эля отражают смену правящей династии в Эфиопии примерно в указанное время ³⁰⁰. Доказать это невозмож­но, но и ничего невероятного в этом нет. Во всяком слу­чае, если цари династии Загве и не были потомками ха­дани Дан'эля, то они носили его титул.

Эфиопская традиция далее утверждает, что потомки царской династии Аксума нашли приют в Средней Эфио­пии, в области Шоа, где и основали собственное госу­дарство. Эта легенда свидетельствует лишь о претензиях царей шоанской Соломоновой династии, свергнувшей ди­настию Загве в конце XIII в., на «законное» происхож­дение от аксумских царей. Поэтому события 1268— 1270 гг. названы «реставрацией Соломоновой династии».

Все же несомненно, что в Шоа и в других областях Средней Эфиопии, не входивших в состав Аксумского царства, в средние века распространилась североэфиоп­ская христианская культура, созданная аксумитами. Ве­роятно, такая диффузия культуры связана с некоторым перемещением населения, в данном случае — расселени­ем аксумитов в Средней Эфиопии. Среди переселенцев должны были находиться монахи и священники — про­поведники христианства, а также купцы, но, переселялись ли с ними крестьяне и тем более члены царствующего до­ма, остается неизвестным.

Отчего же погибло Аксумское царство? Экспансия народов беджа, валкайит, фалаша и других, некогда под­властных Аксуму, была скорее следствием, чем причи­ной его упадка. Разгром Адулиса арабами должен был болезненно отразиться на торговле Аксума с азиатскими [117] странами и Египтом, но отнюдь не прекратил ее совсем. Правда, в новых условиях было труднее сохранить от­носительную торговую монополию аксумских царей, что приводило к уменьшению притока прибылей и пошлин в Аксум при одновременном обогащении соперников и бывших вассалов Аксума. Но можно ли объяснять упа­док некогда могущественного древнего царства одним из­менением условий торговли? Только тщательно исследо­вав экономический базис Аксума и его государственный строй, можно поставить вопрос: могла ли торговля сы­грать такую значительную и роковую роль в судьбе древней африканской цивилизации? [118]

 

Сноски к главе I

¹ [Е. О. Winstedt], Т he С hristian topography of Cosmas Indicopleustes, рр. 72, 73.

² К. Маnnert, Geographie der Griechen und Romer, Bd I, 5. 140.

³ Diod., III, 43.

⁴ Страбон, XVI, 4, 18, стр. 777 (здесь   и далее — по изданию 1879г.).

⁵ Р. Хенниг, Неведомые земли, т. I, стр. 289.

⁶ Т. Моммзен, История Рима, стр. 544.

⁷  Diod., II, 55.

⁸ Rufinus Turranius, Historia ecclesiastica, X, стр. 9, 10 (цит. по: Р. Хенниг, Неведомые земли, т. II, стр. 25).

⁹ Псевдоарриан, Плавание вокруг Эритрейского моря, § 4, стр. 265 (далее — «Перипл»).

¹⁰ [Е. О. Winstedt], Т he С hristian topography of Cosmas Indicopleustes, р. 76.

¹¹ «Перипл», § 20, стр. 270; § 23, стр. 270.

¹² Там же, § 24, стр. 271.

¹³ Т. Моммзен, История Рима, стр. 544.

¹⁴ J. Lesquier, L' а rmee romain d`Egypte, р. 34.

¹⁵ А. J. Drewes, Inscriptions de l`Ethiopie antique, рр. 102—106.

¹⁶ Е. Сеrulli, Punti di vista…, р. 16.

¹⁷ Рlin., VI, 172.

¹⁸ По мнению крупнейшего историка-географа А. Германа, Пто­лемей закончил свой труд около 170 г., но собранные им сведения не ранее 150 г.

¹⁹ Сl. Рtolemaeus, IV, 7, 10.

²⁰ Ibid., 7, 5.

²¹ Н. von Wissmann, D е mari Erythreo, 5. 317, 322; Н. von Wissmann, Zur Geschihte…, 5. 65—69; Н. von Wissmann, Himyar, р. 472.

²² А. Dillmann, Uber die Anfange des Axumitischen Reiches, S. 200, 202, 203.

²³ М. Е. Drouin, Les listes royales ethiopiennes…, р. 155.

²⁴ E. Glaser, Nochmals die Adulitanische Inschrift, S. 202 — 212.

²⁵ J. Pirenne, L'inscription «Ryckmans 535»..., pp. 180, 181.

²⁶ A. J. Drewes, Inscriptions de I'Ethiopie antique, p. 106.

²⁷ H. von Wissmann, Himyar..., pp. 472, 480.

²⁸ Греческий язык еще долгое время сохранялся в надписях на монетах.

²⁹ [Е. О. Winstedt], Т he С hristian topography of Cosmas Indicopleustes, рр. 74, 77.

³⁰ Б. А. Тураев, История Древнего Востока, стр. 248.

³¹ См. Ю. М. Кобищанов, Золотоносная страна Сасу.

³² Е. Сlaser, Nochmals die Adulitanische Inscrift, S. 992 (цит. по: Drewes, Inscriptions e l`Ethiopie antique, р. 104, note 1).

³³ А. Каmmerer, Е ssai sur l`histoire antique d`Abyssinie..., р. 59, note 1.

³⁴ L. Р. Кirwan, Т hе decline and fall of Meroe, р. 172.

³⁵ «Перипл», § 2, стр. 265.

³⁶ [Е. О. Winstedt], Т he С hristian topography of Cosmas Indicopleustes, р. 76.

³⁷ Б. В. Тураев, История Древнего Востока, стр. 248, 250.

³⁸ DАЕ, IV, № 2, S. 3.

³⁹ DАЕ, IV, № 3, S. 3.

⁴⁰ С. Соnti-Rossini, Les listes des rois d`Aksoum, р. 292.

⁴¹ DАЕ, IV, S. 3.

⁴² С. Соnti-Rossini, Ме rое е d А ksит пе l romanzo di Eliodoro, р. 239, nota 1.

⁴³ А. J. Drewes, Insciptions de l`Ethiopie antique, рр. 106, 107.

⁴⁴ См. Н. von Wissmann, Himyar..., рр. 475, 476.

⁴⁵ Согласно новой хронологии Лундина и Ж. Рейкманса (см. А. Loundine et J. Ryckmans, Nouvelles donnees sur la chronologie des rois de Saba et Du-Raydan).

⁴⁶ А. J. Drewes, Insciptions de l`Ethiopie antique, р. 107.

⁴⁷ J. Рirеnnе, L`inscription «Ryckmans 535»…, р. 179; А. J. Drewes, Insciptions de l`Ethiopie antique, рр. 87, 88. Только Риччи (L. Ricci, Ritrovamenti archeologici in Eritrea, р. 457, nota 15) решительно возражал против идентификации. Древес признает ее несомненной (А. J. Drewes, Insciptions de l`Ethiopie antique, р. 107).

⁴⁸ СIH, 308, 11; Nami, 72 + 73 + 71, 2.

⁴⁹ Jа, 631, 15, 21; 577, 3, 10.

⁵⁰ Jа, 577, 10.

⁵¹ Jа, 631, 13.

⁵² С. Соnti-Rossini, Les listes des rois d`Aksoum, рр. 277, 286. Есть также сходные имена Агдур, Агдар (ibid., рр. 271, 280).

⁵³ А. Саquot еt А. J. Drewes, Les monuments recueillis a Maqalle ( Т igre) рр. 32—38; А. J. Drewes, Les nouvelles inscriptions de l`Ethiopie, р. 181.

⁵⁴ А. Jamme, Е thiopia…,  р. 79.

⁵⁵ Ibid.

⁵⁶ J. Рirenne, L`inscription «Ryckmans 535»…; А. J. Drewes, Insciptions de l`Ethiopie antique, р. 104.

⁵⁷ А. Loundine et J. Ryckmans, Nouvelles donnees sur la chronologie des rois de Saba et Du-Raydan, р. 411.

⁵⁸ СIH, 350, 7; J. Веnt, Т hе sacred city of Ethiopians… рр. 247, 248; С. Соnti-Rossini, Ехр editions et possessions des Habasat en Arabie, рр. 10—35.

⁵⁹ Nami, 72+73+71; А. Jamme, Sabaean inscriptions from Mahram Bilqis, р. 292; H. von Wissmann, Himyar…, рр. 469—470, note 104, 105.

⁶⁰ H. von Wissmann, Himyar..., р. 471.

⁶¹ СIH, 155; А. Jamme, Sabaean inscriptions from Mahram Bilqis, р. 294; H. von Wissmann, Himyar..., р. 471.

⁶² СIH, 308, 308 bis.

⁶³ А. Jamme, Sabaean inscriptions from Mahram Bilqis, р. 294.

⁶⁴ Конти-Россини («Expeditions et possessions des Habasat en Arabie», р. 14) полагал, что Гедара не возглавлял военные действия в Аравии, а поручал командование своим полководцам; этих по­следних Конти-России и называет «начальниками крепостей», а Дре­вес — «начальниками укрепленных мест», переводя термин тяг над­писи СIH 308, 12 как «укрепленное место, крепость». Однако Жамм, лучший знаток сабейского языка, переводит msr как «экспе­диционный корпус» (А. Jamme, Е thiopiа..., р. 80). Мнение Жамма о том, что упоминание Гедары в надписи вместе с «начальниками эк­спедиционного корпуса» свидетельствует о его личном участии в военных действиях, — наиболее правдоподобно.

⁶⁵ Жамм говорит лишь о четырех походах (А. Jamme, Sabaean inscriptions from Mahram Bilqis, р. 295), но перечисляет пять (ibid., р.. 300).

⁶⁶ С. Соnti-Rossini, Ехр editions et possessions des Habasat en Arabie, р. 14.

⁶⁷ Rу, 533, 21, 22.

⁶⁸ А. Jamme, Sabaean inscriptions from Mahram Bilqis, р. 302.

⁶⁹ Jа, 633.

⁷⁰ А. Jamme, Sabaean inscriptions from Mahram Bilqis, р. 135.

⁷¹ Н. von Wissmann und М. Нofner, Ве itrage zur historischen Geographie der Vorislamischen Sudarabiens, 5. 119, note 3.

⁷² А. Jamme, Sabaean inscriptions from Mahram Bilqis, р. 135.

⁷³ Ja, 631.

⁷⁴ А. Jamme, Sabaean inscriptions from Mahram Bilqis, р. 303.

⁷⁵ H. von Wissmann, Himyar..., рр. 473, 474.

⁷⁶ А. Jamme, Е thiopiа …, р. 80; А. Jamme, Sabaean inscriptions from Mahram Bilqis, р. 303.

⁷⁷ А. J. Drewes, Insciptions de l`Ethiopie antique, р. 102, note 3; H. von Wissmann, Himyar …, р. 476, note 123.

⁷⁸ А. Dillmann, Lexicon…, со1. 885—887. Ср. Ю. М. Кобищанов, Сообщения средневековых эфиопских источников..., стр. 40.

⁷⁹ Мurad Каmil, Ап Ethiopic inscriptions found at Mareb, 13.

⁸⁰ А. Jamme, Sabaean inscriptions from Mahram Bilqis, р. 302; H. von Wissmann, Himyar..., р. 475.

⁸¹ А. Loundine et J. Ryckmans, Nouvelles donnees sur la chronologie des rois de Saba et Du-Raydan, р. 411.

⁸² Ja, 635.

⁸³ H. von Wissmann, Himyar..., р. 474.

⁸⁴ Ibid.

⁸⁵ СIН, 314 + 954.

⁸⁶ А. Loundine et J. Ryckmans, Nouvelles donnees sur la chronologie des rois de Saba et Du-Raydan, р. 411.

⁸⁷ Jа, 576 (Rу, 535), 11.

⁸⁸ H. von Wissmann, Himyar…, р. 476.

⁸⁹ А. Jamme, Sabaean inscriptions from Mahram Bilqis. р. 316.

⁹⁰ Jа, 575, 4; Jа, 574, 10.

⁹¹ Jа, 576, 11 и cл.; 577, 5 и cл.; Jа, 576, 1—2; 577, 8—12.

⁹² H. von Wissmann, Himyar..., р. 477. Надписи Jа, 577, 3, 6 и 585, 14—15 упоминают GRMT wld ngsyn — то ли «Гарамат, сын нагаши», то ли «гарамы, подданные нагаши», но, судя по контексту, скорее первое. Кроме того, говорится о каких-то «абиссинцах Саб-калум» (Jа, 577, 12), вероятно, название общины.

⁹³ Первым отождествил Σωσκαλης с За-Хекале английский пу­тешественник Сальт (Солт) в начале XIX в. (Н. Salt, А Vоуа gе tо А byssinia…). Виссман предположил, что под этим именем скрывается не царь Аксума, а «береговой» (zа-sahle) правитель, но в последних работах отказался от этого предположения, невероятного с обще­исторической точки зрения.

⁹⁴ J. Рirenne, Une probleme-clef...; А. Loundine et J. Ryckmans, Nouvelles donnees sur la chronologie des rois de Saba et Du-Raydan.

⁹⁵ H. von Wissmann, Himyar..., р. 480.

⁹⁶ «Перипл», § 5—6, стр. 265, 266.

⁹⁷ Там же, § 2, стр. 264, 265.

⁹⁸ Другие недостатки — плохое знакомство с положением в от­даленных от моря областях: Сабе (в отличие от Хымьяра), в Ак­суме и на Эфиопском нагорье (в отличие от Адулиса) и пр.

⁹⁹ Впервые на это первым обратил внимание Бент (J. Веnt, Т hе sacred city of Ethiopians…, р. 176).

¹⁰⁰ DАЕ, IV, 5. 8, № 5.

¹⁰¹ А. Моrdini, Gli aurei Kushana…, р. 253.

¹⁰² С. Schmidt, М anichaische Handschiften…, Вd  I, Керhalaia, LХХVП. Доресс предлагает читать вместо σινεως νειλεος — «Нильское» («L`Еthiopie et Arabie...», р. 57, notе 28; «L'еmpire du Pretre-Jean», vоl. I, р. 119). Како и Леклан решительно отвергли эту стран­ную гипотезу (А. Сaquot et J. Leclant, Е thiopie et Cyrenaique…, р. 117, note 3). С общеисторической точки зрения она неправдоподобна.

¹⁰³ «Перипл», § 6, стр. 266.

¹⁰⁴ Н. dе Соntenson, Les fouilees a Axoum en 1958..., р. 8, р1. XIV е: р. 12, р1. XIV с. А. Gaudio, Quattro ritrovamenti archeologici e paleographici in Eritrea, рр. 4, 5. Всего найдено четыре или пять сабейско-хымьяритских монет: две — в Эритрее (коллекция Ваккаро в Асмара) и две или три — в Аксуме.

¹⁰⁵ DAЕ, IV, №4, 6— 11.

¹⁰⁶ С. Соnti-Rossini, Les listes des rois d`Aksoum, рр. 272, 292—295.

¹⁰⁷ Т. Моммзен, История Рима, стр. 506.

¹⁰⁸ [А. И. Доватур], Scriptores historiae Augustae, XXVI; Флавий Вописк Сиракузянин, Божественный Аврелиан, XXXIII, 4, стр. 235.

¹⁰⁹ Флавий Вописк Сиракузянин, Божественный Аврелиан, XII, 10, стр. 237.

¹¹⁰ С. Соnti-Rossini, Storia d`Etiopia, р. 124.

¹¹¹ Гелиодор, IX, 19, стр. 462, 463.

¹¹² А. Р. Аrkell, А Н istory of Sudan tо 1820 А . С ., р. 169.

¹¹³ А. Н. Sayce, А Greek inscription of a King of  Ахит .,., рр. 189,

¹¹⁴ L. Р. Kirwan, Та nqasi and the Noba, р. 37.

¹¹⁵ R. Lepsius, Denkmaler..., S. 13; ОАЕ, I, 5. 50; М. F. Laming, Т hе Тетр les of Kawa, I, рр. 111—118.

¹¹⁶ Н. St. J. Рhilby, Note on the Kings of Saba, р. 268 ff.

¹¹⁷ А. J. Drewes, Insciptions de l`Ethiopie antique, р. 107.

¹¹⁸ Жак Рейкманс даже предположил, что царствовали два царя с этим именем (J. Ryckmans, L'о rigine et l'о rdre..., р. 3, note 7). Однако для такого предположения нет серьезных оснований и Жак Рейкманс больше его не повторял.

¹¹⁹ DАЕ, IV, № 8, 1—4; № 9. 1—3; № 10, 2—4; № 7, 1—2; № 6 1—2; №4, 1—5; № 11, 2—4.

¹²⁰ DАЕ, IV, № 8, 5—6.

¹²¹ В надписи царя Напаты Горсиотефа упоминается народ мет-тет где-то на юго-востоке Нубии (см. А. Е. Виdgе, Аппа les of the Nubian Kings, рр. 128, 129).

¹²² DАЕ, IV, № 8, 21—24.

¹²³ DАЕ, IV, № 4, 6, 7.

¹²⁴ DАЕ, IV, № 4, 26.

¹²⁵ DАЕ, IV, № 6, 15; № 7, 15; различие текстов главным обра­зом в письме и орфографии, отчасти в лексике.

¹²⁵ [Е. О. Winstedt], Т he С hristian topography of Cosmas Indicopleustes, рр. 70, 71.

¹²⁷ DАЕ, IV, № 9.

¹²⁸ DАЕ, IV, № 10; МАВ, II, 5. 110—114.

¹²⁹ Р. L. Shinnie, Т hе Fall of Meroe, рр. 82—85.

¹³⁰ L. Р. Kirwan, Та nqasi and the Noba , рр. 37—39.

¹³¹ А. Е. Вudge. А Н istory of Ethiopia, Nubia and Abyssinia, рр. 114, 115.

¹³² Cр. U. Моnneret dе Villard, Storia della Nubia christiana, р. 25.

¹³³ В подлиннике (DАЕ, IV, № 11, 9—10)  — буквально «война против черных и красных». Древес (А. J. Drewes, Insciptions de l` Ethiopie antique, р. 98, note 2) видит в этом выражении идиому в значении «война против всех». Ср. арабское  с тем же значением. Выражение «черные и красные» в смысле «все народы» отмечено им в сабей-ских надписях из Южной Аравии и в надписи на сабейском языке из Эфиопии. Барйа до сих пор живут в междуречье Такказе и Гаша. Хаса, или хас, живут к югу от Суакина. Первое, после надписи Эза­ны, упоминание хас (в форме аль-хаса) содержится у арабского географа X в. Ибн Хаукала. В издании Матвеева и Куббеля, как и у их предшественников, вместо  дается несколько искажен­ное написание («Арабские источники X—XII вв...», стр. 41, 58).

¹³⁴ Кирван предполагает, что именно Эзана разрушил мероитские храмы в Джебель-Баркале, Санаме и Каве (L. Р. Kirwan, Та nqasi and the Noba, р. 40). Сам Эзана говорит, что его воины разрушили храмы и разбили статуи богов (см. выше). Разумеется, эти храмы и скульптуры должны были сохраниться от мероитских времен. От­сюда можно вывести суждение о характере отношений, сложившихся между ноба и мероитами. Литтман считал, что одна из эфиопских надписей в Мероэ оставлена воином Эзаны (DАЕ, I, 50). Действи­тельно, она примерно синхронична царствованию Эзаны, но ни царь, ни его поход в надписи не упомянуты. Вообще же аксумские надписи из Нубии нуждаются в дополнительном исследовании.

¹³⁵ До сих пор это выражение переводилось буквально.

¹³⁶ Цит. по: H. В. Пигулевская, Византия на путях в Индию, стр. 35, 36.

¹³⁷ Там же, стр. 122.

¹³⁸ F. Аltheim und R. Stiehl, ' Е zana von Aksum, S. 245; F. Аltheim, Geschihte der Ниппеп , S. 168—174, 181—184.

¹³⁹ DАЕ, IV, № 11,48.

¹⁴⁰ DАЕ, IV, № 6, 26; № 7, 26.

¹⁴¹ DАЕ, IV, 1№ 4, 30—31; № 6, 18—19; № 7, 18—19.

¹⁴² DАЕ, II, S. 44—45, Fig. 81, 82.

¹⁴³ DАЕ, IV, № 8, 9.

¹⁴⁴ DАЕ, IV, № 4, 6, 7 и 10.

¹⁴⁵ Б. А. Тураев, История Древнего Востока, стр. 354, 355.

¹⁴⁶ МАВ, II, S. 126, 127.

¹⁴⁷ J. Dоrеssе, L'етр irе dи Р retre- Jеап, vоl. I, р. 151.

¹⁴⁸ МАВ, II, 5. 126, 127.

¹⁴⁹ Древнейшая из опубликованных монотеистических надписей, найденных в Южной Аравии, датируется 384 г. (см. J. М. Sоlа Sоle, Lа inscripsion Gl 389 у 1о s сот ienzos del monoteismo en Sudarabia, рр. 197—206). Однако опубликована только часть уже открытых юж­ноарабских надписей, а сколько их еще не открыто! Большинство неопределенно-монотеистических надписей из Южной Аравии относится к V—VI вв. Все же можно предполагать, что «неопределенный монотеизм» зародился в Южной Аравии примерно в середине IV в. 56

¹⁵⁰ Еще Тертуллиан назвал Эфиопию среди стран, где существо­вали христианские общины. Однако его Эфиопия — это Мероитское царство, по терминологии того времени. Сведения Тертуллиана явно базируются на новозаветной легенде о принятии христианства евну­хом мероитской кандаки. Бар-Эбрей утверждал, что во времена Кон­стантина христианство распространилось по всему Египту, Эфиопии (Наbsah) и Нубии (Nubah); однако достоверность этого сообщения ничем нельзя проверить. Может быть, Бар-Эбрей путает Констан­тина с Констанцием?

¹⁵¹ G. Sареtо, Viaggio e missione…, р. 396; А. Dillmann, С hrestomathia Aethiopica, р. 34.

¹⁵² Цит. по. р Хенниг, Неведомые земли, т. II, стр. 25—26.

¹⁵³ В. В. Болотов, Лекции по истории древней церкви, стр. 267—269.

¹⁵⁴ Д-р Сергеу Хабте-Марьям в докладе «Тhе Сhurch аnd the State in Aksumite period», прочитанном на III Международной кон­ференции эфиопистов в Аддис-Абебе, обратил внимание на следующий факт: император Констанций в своем письме обращается к Эзане как к фактическому главе эфиопской церкви.

¹⁵⁵ В. В. Болотов, Лекции по истории древней церкви, стр. 270,

¹⁵⁶ [J. Р. Мigne], Ра trologia graeca, 1 25, р. 631; Р. Хенниг, Неведомые земли, т. II, стр. 30.

¹⁵⁷ DАЕ, IV, № 6, 3; № 7, 3.

¹⁵⁸ DАЕ, IV, № 4, 9.

¹⁵⁹ Текст см.: [J. Р. Мigne], Ра trologia graeca, t. 25, р. 635; С. Соnti-Rossini, Storia d` Etiopia, р. 149; Р. Хенниг, Неведомые зем­ли, т. II, стр. 29, 30; J. Dоrеssе, L'етр irе dи Р retre- Jеап, vоl. I, рр. 151—153; В. В. Болотов, Лекции по истории древней церкви, стр. 267—269.

¹⁶⁰ [Вidez], Р hilostorgius, Historia ecclesiastica, 3₄, р. 92; Н. В. Пигулевская, Византия на путях в Индию, стр. 72, 74, 75.

¹⁶¹ Н. Мuller, Е pigrafische Denkmaler aus Abessinien.

¹⁶² DАЕ, IV, 5, 76—81.

¹⁶³ А. Grohmann, Uber den Ursprung ind die Entwicklung der aethiopischen Schrift, S. 57—87.

¹⁶⁴ А. Кlotz, О doiporiai apo Edem, S. 608—610; Н. В. Пигулевская, Византия на путях в Индию, стр. 408—410.

¹⁶⁵ [О. Gunther], Ер iphanius. Dе duodecim gemmis…, р. 749.

¹⁶⁶ [Е. О. Winstedt], Т he С hristian topography of Cosmas Indicopleustes, рр. 72, 119, 365.

¹⁶⁷ ВН, р. 14b, СХ.

¹⁶⁸ Е. Littmann, О n the old Ethiopic inscription from the Berenice road, рр . 119, 123.

¹⁶⁹ А. Саquot еt J. Leclant, Е thiopie et Cyrenaique…, р. 174.

¹⁷⁰ [J. Р. Мigne], Ра trologia graeca, t. 66, соt. 1501.

¹⁷¹ Цит. по: А. Саquot еt J. Leclant, Е thiopie et Cyrenaique…, р. 174.

¹⁷² А. Саquot еt J. Leclant, Е thiopie et Cyrenaique…, рр. 173—177.

¹⁷³ В. Рrialx, О n the Indian Embasses to Rome..., рр. 277, 278. Прайол считает, что греческая версия трактата «Псевдо-Каллисфена» испорчена, так как, согласно Плинию, троглодиты обитали в районе Адулиса, а не у мыса Ароматов. Это недоразумение. Во-первых. Плиний не является настолько авторитетным географом, чтобы ссыл­кой на него опровергать «Псевдо-Каллисфена». Во-вторых, антич­ные авторы называли троглодитами различные африканские народы, в том числе жителей современного Сомали.

¹⁷⁴ Е. Schwartz, Е in В ischof der Romischen Reichskirche im Abessinien; Е. Ноnigmann, Un Eveque d`Adoulis au Concile de Chalcedon.

¹⁷⁵ A.E. Budge, A History of Ethiopia, Nubia and Abyssinia, p.115.

¹⁷⁶ DАЕ, IV, № 4, 19.

¹⁷⁷ [J. B. Chabot] С hronicon Pseudo-Dionysianum... t.II, рр. 54, 55; Н.В. Пигулевская, Византия на путях в Индию , стр. 269.

¹⁷⁸ [L. Dindorff], I оаппе s Ма lala е С hronographia , р. 433.

¹⁷⁹ [Вidez], Р hilostorgius , Historia ecclesiastica , 3₅, 3₆, р. 35; Н. В. Пигулевская, Византия на путях в Индию, стр. 78, 79.

¹⁸⁰ [Е. О. Winstedt], Т he С hristian topography of Cosmas Indicopleustes, рр. 69— 72, 119, 322, 324, 325

¹⁸¹ Ibid., р. 72.

¹⁸² [L. Dindorff], I оаппе s Ма lala е С hronographia, р. 458.

¹⁸³ МА, р. 747.

¹⁸⁴ Н. В. Пигулевокая, Византия на путях в Индию, стр. 299— 302.

¹⁸⁵ [Дестунис], Прокопий Кесарийский..., I, 19, 100, стр. 251.

¹⁸⁶ В. В. Болотов, Лекции по истории древней церкви, стр. 272.

¹⁸⁷ DАЕ, II, 5. 133.

¹⁸⁸ Н. dе Соntenson, L е s fouilles a Axoum en 1958, р. 6.

¹⁸⁹ С. Соnti-Rossini, Les listes des rois d`Aksoum, р. 292.

¹⁹⁰ Ibid., рр. 272, 281, 294, 295.

¹⁹¹ [J. B. Chabot] С hronicon Pseudo-Dionysianum..., t. II, р. 58; А. Г. Лундин, Южная Аравия в VI веке , стр. 22.

¹⁹² I. Guidi, La lettera di Simeone vescovo di Beth— А rsam…, р. 14.

¹⁹³ А. Г. Лундин, Южная Аравия в VI веке, стр. 21—23.

¹⁹⁴ Там же, стр. 32.

¹⁹⁵ [J. B. Chabot] С hronicon Pseudo- Dionysianum, t.II, p. 55; Н. В. Пигулевская, Византия на путях в Индию, стр. 270; см. также [L. Dindorff], I оаппе s Ма lala е С hronographia, р. 433.

¹⁹⁶ BH, р. 3b, СI.

¹⁹⁷ МА, р. 722

¹⁹⁸ Ibid., р. 721.

¹⁹⁹ ВН, р. 3, СI.

²⁰⁰ С. Соnti-Rossini, Les listes des rois d`Aksoum, р. 292.

²⁰¹ ВН, рр. СI, СV.

²⁰² А. Г. Лундин, Юж ная Аравия в VI веке, стр. 34.

²⁰³ ВН, р. СV.

²⁰⁴ ВН, р. СХХХ1У.

²⁰⁵ ВН, р. СV.

²⁰⁶ Н. В. Пигулевская, Византия на путях в Индию, стр. 282.

²⁰⁷ [Е. О. Winstedt], Т he С hristian topography of Cosmas Indicopleustes, р. 119.

²⁰⁸ Rу, 507, 4—5; 508, 4.

²⁰⁹ МА, рр. 728а, 734.

²¹⁰ ВН, рр. VII—VIII.

²¹¹ МА, р. 742.

²¹² I. Guidi, La lettera di Simeone vescovo di Beth—А rsam...; Н. В. Пигулевская, Византия на путях в Индию, стр. 232.

²¹³ Schroter, Т rostschreiben Jacob' s von Serug..., S. 360—399; Н. В. Пигулевская, Византия на путях в Индию, стр. 277.

²¹⁴ Schroter, Т rostschreiben Jacob' s von Serug..., S. 400—405; Н. В. Пигулевская, Византия на путях в Индию, стр. 277.

²¹⁵ [J. B. Chabot] С hronicon Pseudo- Dionysianum..., t. II, р. 54; М. Е. Drouin, Les listes royales ethiopiennes..., р. 170; Н. В. Пигулевская, Византия на путях в Индию, стр. 225, 22о, 268.

²¹⁶ J. Наlevy, Ехат eп с ritique..., р. 169.

²¹⁷ [Е. О. Winstedt], Т he С hristian topography of Cosmas Indicopleustes, р. 319.

²¹⁸ ВН, р. IX.

²¹⁹ МА, р. 731.

²²⁰ J. Наlevy, Ехат eп с ritique…, р. 170.

²²¹ Элла-Асбехой (или Элла-Асбахой) его называют (с большим или меньшим искажением) следующие источники: надпись Сумaйфа' Ашва' (RЕS, 3904, 6), «Списки царей», Козьма Индикоплов, «Мученичество Арефы», «Житие святого Григентия», Прокопий и зависящие от него источники; христианско-библейское имя Калеб дают «Списки царей», монеты и «Книга хымьяритов».

В надписи Сумайфа' Ашва' Элла-Асбеха назван 'L'ВНН с пропуском буквы s. Конечное Н появилось, как и в арабском, совершенно закономерно; если бы автор надписи не копировал так тщательно-эфиопское произношение, а «сабеизировал» имя Элла-Асбехи, то оно получило бы конечное t.

Из всех иностранных авторов точнее всего транскрибирует имя Элла-Асбехи Козьма Индикоплов. Он называет его Эллапбаа[с] (Еλλατξβαας). Если учесть, что средствами греческого языка невозмож­но передать семитский звук х, что эмфатическое с уже в аксумский период, по-видимому, переходило в эйективную аффрикату ц, что начальное 'а чаще всего сливалось с а предыдущего слова, то необык­новенная точность передачи греком эфиопского имени не имеет себе равных. Судя по транскрипции Козьмы и других иностранных авто­ров, имя царя произносилась Элла-Асбаха и только позднее приняло современную форму Элла-Асбеха; в этом виде оно попало в «Списки царей», а затем и в более поздние эфиопские сочинения. Здесь мы со­храняем традиционное эфиопское написание имени; Элла-Асбеха, или Элла-Асбаха, значит на языке геэз «который заставляет рассветать» (ср. араб.  «утро»).

²²² [L. Dindorff], I оаппе s Ма lala е С hronographia, р. 458.

²²³ ВН, р. 55, СХХХIХ.

²²⁴ До сих пор эфиопская церковь остается монофизитской.

²²⁵ МА. р. 743.

²²⁶ Н. В. Пигулевская, Византия на путях в Индию, стр. 298.

²²⁷ Rу, 515.

²²⁸ А. Г. Лундин, Южная Аравия в VI веке, стр. 45—48.

²²⁹ МА. р. 747.

²³⁰ Дефектная надпись Элла-Асбехи упоминает «порт его» ( )корабль ( ) и разделение «народов» царя, вероятно, на два десанта (Мurad Каmil, Ап Е thiopic inscription found at Mareb, II).

²³¹ А. Г. Лундин («Южная Аравия в VI веке», стр. 49, 121) пред­полагает, что флот совершил два рейса; Лундин упускает из виду невозможность для тогдашних судов плыть против северо-западного муссона; корабли не могли вернуться в Эфиопию, чтобы захватить второй десант.

²³² ВН, р. 6а, СIII. Муберг, исследователь «Книги хымьяритов», сопоставляя этот источник с «Мученичеством Арефы», первый пришел к выводу об одновременной высадке в двух местах (ВН, р. XXXV).

²³³ СIН, 621, 8—9.

²³⁴ СIН, 621. 9.

²³⁵ Ат-Табари, сер. I, рр. 928, 929.

²³⁶ МА, р. 755; ВН, рр. 45а, 46b, СХХХIV—СХХХV.

²³⁷ Ат-Табари, сер. I, стр. 928, 930.

²³⁸ МA, р. 755.

²³³ ВН, р. 54а, СХIII; МА, р. 757; А. Васильев, Житие святого Григентия..., стр. 33—36.

²⁴⁰ RES, 3904, 4; [Дестунис], Прокоп ий Кесарийский..., I, 20, 104, стр. 274; ВН, р. 54а—55в, СХШ— СХL.

²⁴¹ ВН, р. СХLII. В «Житии святого Григентия» ошибочно ука­зывается 36 месяцев.

²⁴² RES, 3094, 3; А. Г. Лундин, Южная Аравия в VI веке, стр. 54, 55.

²⁴³ ВН, р. СХШ.

²⁴⁴ RES, 3904, 7. Интересно, что слово 'акаби встречается в слож­ных титулах средневековых эфиопских вельмож: 'акабе-хег, 'акабе-са'ат и др. (см. стр. 226 и cл.).

²⁴⁵ Рубин предлагает более раннюю дату: 526—527 гг. (См. Н. В. Пигулевская, Политика Византии на Эритрейском море, стр. 76, 77).

²⁴⁶ [Дестунис], Прокопий Кесарийский..., I, 20, стр. 280; II, 10.

²⁴⁷ Ср. Н. В. Пигулевская, Политика Византии на Эритрейском море, стр. 84.

²⁴⁸ [Дестунис], Прокопий Кесарийский..., I, 20, стр. 281.

²⁴⁹ [С. Дестунис], Византийские историки..., стр. 483—485.

²⁵⁰ [L. Dindorff], I оаппе s Ма lala е С hronographia, рр. 456—158.

²⁵¹ [С. Дестунис], Византийские историки..., стр. 484.

²⁵² [Dе Вооr], Т heophanes, Chronographia, рр. 244, 245.

²⁵³ Ошибку Феофана и Малалы повторяют многие современные исследователи. Первоначально Юлиану приписывали записки Нон­носа, приведенные у Малалы и Феофана. Когда Мордтман (J. Н. Моrdtmann, Die himjarische- athiopische Kriege noch eininal, 8. 702) доказал авторство Нонноса, Фель (W. Fell, Diе С hristenver- folgung...) пытался оспаривать его вывод, утверждая, что Юлиан то­же мог оставить книгу о своем посольстве в Эфиопию. Смит не­давно предположил, что Юлиан и Ноннос были в одном и том же посольстве (S. Smith, Е vents in Arabia..., рр. 449, 450), а Кавар (J. Каwar, В yzantium ind Kinda, S. 61, 63) предложил следующее объяснение: Юлиан и Ноннос состояли в одном посольстве, но Юли­ан действовал в Эфиопии, а Ноннос в Аравии и затем прибыл к Юлиану с отчетом. Однако Н. В. Пигулевская указала на бездока­зательность и искусственность подобных объяснений: Юлиан и Нон­нос имели самостоятельные задания, были облечены полномочиями. Зачем они должны были встречаться в Эфиопии? (Н. В. Пигулевская, Политика Византии на Эритрейском море, стр. 76, 82).

²⁵⁴ [Дестунис], Прокопий Кесарийский..., I, 20, стр. 274, 275, 281

²⁵⁵ Ат-Табари, сер. I, стр. 931; [V. Guirgass], А bu Hanifa а d- Dinaweri, К itab al- ahbar at- t рр. 43, 44; «Китаб ул-аiwal, ганй ли-Аби-ал-Фарадж 'Али ал-Исфаханй», Булак 1285, стр. 69—72; А. Г. Лундин, Южная Аравия в VI веке, стр. 61, 62.

²⁵⁶ [Дестунис], Прокопий Кесарийский..., I, 20, стр. 275.

²⁵⁷ Ат-Табари, сер. 1, стр. 934.

²⁵⁸ А. Г. Лундин, Южноарабская историческая надпись VI в.  из Мариба, стк. И.

²⁵⁹ А. Г. Лундин, Южная Аравия в VI веке, стр. 122. Напомним, что епископ Григентий был православным; следовательно, при Абрехе во главе хымьяритской церкви стоял православный епископ.

²⁶⁰ Rу, 506.

²⁶¹ [Дестунис], Прокопий Кесарийский..., I, 20, стр. 275.

²⁶² Ат-Табари, сер. I. стр. 931.

²⁶³ А. Г. Лундин, Южноарабская историческая надпись VI в. из Мариба, 5—6. Лундин переводит термин 'аzli как «наместник?».

²⁶⁴ Там же.

²⁶⁵ А. Васильев, Житие святого Григентия..., стр. 66.

²⁶⁵ А. Г. Лундин, Южноарабская историческая надпись VI в. из Мариба, 5—6.

²⁶⁷ А. J. Drewes, Insciptions de l`Ethiopie antique, рр. 108—111.

²⁶⁸ С. Соnti-Rossini, Storia d' Е thiopia, р. 210.

²⁶⁹ Е. Сеrulli, Storia della letteratura etiopica, р. 26.

²⁷⁰ A. E. Вudge, А History of Ethiopia, Nubia and Abyssinia, vol. I, рр. 114-115.    

²⁷¹ С. Соnti-Rossini, Note epioche. I. Una Guerra fra la Nubia e l`Ethiopia nel secolo VII, рр. 1—2; С. Соnti-Rossini, Storia d' Е thiopia, p. 266; Л. Е. Куббель и В. В. Матвеев, Арабские источники X — XII вв…, стр. 92—98.

²⁷² Л, К. Куббель и В. В. Матвеев, Арабские источники VII — X вв., стр. 242.

²⁷³ Лундин, Южная Аравия в VI веке, стр. 86—89

²⁷⁴ Ат-Табари, сер. I, стр. 957.

²⁷⁵ Там же, стр. 1181—1185, 1189—1198, 1560—1570.

²⁷⁶ С. Соnti-Rossini, Les listes des rois d`Aksoum, рр. 292, 294, 318.

²⁷⁷ Ат-Табари, сер. 1, стр. 1570, 1571, 1772.

²⁷⁸ Там же, стр. 1640 сл.

²⁷⁹ В. В. Бартольд, Коран и море, стр. 108, 110.

²⁸⁰ Ат-Табари, сер. I, стр. 1181.

²⁸¹ С. Соnti-Rossini, Storia d' Е thiopia, рр. 203, 204.

²⁸² А. Васильев, Житие святого Григентия..., стр. 36.

²⁸³ МА, р. 758; ат-Табари, сер. 1, стр. 1570.

²⁸⁴ А. Г. Лундин, Южноарабская историческая надпись VI в. из Мариба, 5.

²⁸⁵ [Дестунис], Прокопий Кесарийский..., I, 20, стр. 275.

²⁸⁶ С. Соnti-Rossini, Les listes des rois d`Aksoum, рр. 271, 280.

²⁸⁷ Ibid, рр. 293, 294.

²⁸⁸ U. Моnneret de Villard, L'inscrizione ethiopiche di Ham..., р. 61; D. Вuxton, Т ravels in Ethiopia, р1. 83; Е. Сеrulli, Storia della letteratura etiopica, р. 22.

²⁸⁹ Ат-Табари, сер. I, стр. 1889.

²⁹⁰ С. Соnti-Rossini, Storia d' Е thiopia, р. 212.

²⁹¹ Ат-Табари, сер. I, стр. 2595, 2613.

²⁹² С. Соnti-Rossini, Storia d' Е thiopia, р. 214; U. Моnneret de Villard, А ksum e i Quattro re del mondo, рр. 175—180.

²⁹³ С. Соnti-Rossini, Storia d' Е thiopia, р. 268.

²⁹⁴ П. Марголин, Три еврейских путешественника ..., стр. 6, 7, 12— 15, 18, 36, 37 и cл.; С. Соnti-Rossini, Leggende geographiche guindaiche…

²⁹⁵ Л. Е. Куббель и В. В. Матвеев, Арабские источники X— XII вв..., стр. 110.

²⁹⁶ Л. Е. Куббель и В. В. Матвеев, Арабские источники VII— X вв..., стр. 38, 40.

²⁹⁷ V. Мinorsky, Hudud al-`Akam…, рр. 164, 165, 473, 474.

²⁹⁸ DАЕ, IV, № 14, 5. 46, 47.

²⁹⁹ Этот же титул носили цари средневековой «узурпаторской» династии Загве (С. Соnti-Rossini, L' е vangelio d'о rо di Dabra-Libanos, р. 12; Е. Сеrulli, L' Е tiopia mediovale in alcuni brani di scrittori arabi, рр. 274 — 276), пришедшей на смену аксумским царям, а также прави­тели некоторых эфиопских земель XIV в. Возможно, в период рас­цвета Аксумского царства титул «хадани» принадлежал вельможе, настолько приближенному к царю, что ему оказалось чрезвычайно легко узурпировать власть. Обычно слово хадани ( ) переводится как «защитник», «воспитатель». Оно происходит от корня hdn — «кормить», «кормить грудью», «воспитывать», «обнимать». Эфиопское  по форме точно соответствует арабскому  (кормилец) и  (кормилица), а семантика основных значений этого корня совпадает в обоих языках. Поэтому я предложил переводить слово хадани как «кормитель» (см. Ю. М. Кобищанов, «Сказание о походе хадани Дан'эля...»; Ю. М. Кобищанов, Ранние известия об охотниках-собирателях Эфиопии). Вероятно, царь аксумитов, подоб­но другим священным царям, не мог касаться пищи руками. Его кормил особый вельможа, хадани (кормитель), который клал пи­щу в рот царю. Должность царского «кормителя» неизбежно ста­новилась весьма почетной по мере укрепления монархии и обожест­вления царя.

³⁰⁰ С. Соnti-Rossini, Sulla dinasia Zague…

Глава II

ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ

 

О производительных силах Аксумского царства из­вестно еще очень мало отчасти из-за скудности письмен­ных источников, отчасти из-за недостаточной археоло­гической изученности. Однако уже сейчас можно, сум­мируя малочисленные факты, дать обзор некоторых ос­новных элементов производительных сил.

Численность населения. Население крупнейших горо­дов — Аксума, Адулиса, Колоэ, судя по занимаемой ими площади, измерялось (даже в период расцвета) тысяча­ми или немногими десятками тысяч человек. Некоторое представление о численности аксумитов дает величина их войска. Согласно ат-Табари, в 525 г. в Аравии высади­лись для ее завоевания 70 тыс. эфиопских воинов ¹. «Му­ченичество Арефы», источник более близкий по времени к событиям, указывает значительно меньшую цифру — 15 тыс. воинов ². Но и это, несомненно, преувеличено. Из того же «Мученичества Арефы» известно, что эфиопское войско переправилось в Аравию на 70 кораблях. Если учесть незначительную грузоподъемность тогдашних су­дов, то ясно, что они не смогли бы перевезти и половины из этих 15 тыс. человек ³.

Обычно же в походах аксумских царей участвовало еще меньше войск. Покорив Хымьяр в 517 г., аксумский царь Элла-Асбеха оставил здесь свою «оккупационную армию»; в городе Зафаре, столице Хымьяра, осталось [119] около 600 эфиопов, которые были впоследствии по ча­стям уничтожены Зу-Нувасом: сначала 300 человек, по­том 280 ⁴. Кроме того, эфиопские отряды, вероятно, мень­шего размера были поселены в других местностях Южной Аравии. «Мученичество Арефы» сообщает, что эфиопы оставили свои войска в Награне и Зу-Нувас грозил «всем, оставленным царем эфиопов в моей земле» ⁵. Вся «окку­пационная армия» Аксума не могла превышать одной-полутора тысяче воинов. Впрочем, она составляла лишь часть аксумского войска, участвовавшего в походе на Хымьяр; большая часть аксумитов вернулась на роди­ну. Но и в этом случае аксумское войско не превышало нескольких тысяч человек.

Когда аксумский царь послал воинов против Абрехи, в распоряжении которого оказалась «оккупационная ар­мия» Аксума, а также местные аравийские отряды, то аксумское войско состояло всего из 3 тыс. человек. Абреха не стал с ними сражаться, а постарался привлечь их на свою сторону ⁶. Очевидно, и ему самому, и аксумским правителям эти 3 тыс. воинов казались вполне достаточ­ной силой, для подавления мятежа в Хымьяре.

При Эзане аксумское войско было не больше, чем в VI в. Об этом можно судить по числу врагов, побежден­ных отрядами аксумитов (в одном случае 705, в другом — 1387 мужчин, женщин и детей).

Судя по тону надписей, приведенные цифры казались очень большими и могли превышать численность побе­дителей.

Таким образом, численность аксумского войска из­мерялась тысячами человек; если учесть, что оно пред­ставляло собой в основном народное ополчение (см. стр. 229 и ел.), то все население собственно Аксума (го­рода с окружающей областью) можно оценить в несколь­ко десятков тысяч человек (но не больше 80—100 тыс.).

В других областях Северной Эфиопии население бы­ло меньше, чем в господствующей аксумской общине, но тоже порядка тысяч и десятков тысяч человек. Некоторое представление о численности племени агабо в области [120] Аккеле-Гузай дает надпись из Анза ⁷, рассказывающая о строительных работах агабо. В надписи не указывается, сколько человек было занято на работах. Попытаемся оп­ределить их число по количеству выданного им хлеба. В течение 15 дней работники получили 20 620 хлебов_г следовательно, в среднем по 1374—1375 хлебов ежеднев­но. В билингве Эзаны говорится, что переселенцам бега (общим числом 4400 человек) давали 22 тыс. хлебов ежедневно ⁸, т. е. по 5 штук на каждого. Однако потреб­ление хлеба агабо и бега могло быть неодинаковым, так как агабо — земледельцы, а бега — скотоводы, весьма умеренные в пище, особенно растительной; агабо, заня­тые строительными работами,— это взрослые мужчины, а среди переселенцев бега были и мужчины, и женщины, и дети. Поэтому на каждого работника, упомянутого в надписи из Анза, должно было быть отпущено больше хлеба, чем в среднем на каждого переселенца бега. В надписи из Сафра есть другие нормы выдачи хлеба: царь получает 12 штук или порций (менее вероятно, 22 штуки), жрец, совершающий жертвоприношение,— 6 штук и жертвователь — 9 штук ⁹. По-видимому, послед­няя норма — самая обычная, так как жертвователь — это и есть работник на «священных» работах. Кроме того, 9 хлебов есть среднее арифметическое всех трех норм выдачи ((12+6+9)/3 = 9) . Следовательно, вероятнее все­го, что на работах в Сафра, если бы они велись, каждый работник получал бы в среднем по 9 хлебов ежедневно. Однако неизвестно, были ли хлеба в Аксуме, Сафра и Анза одного веса. Но допустим, что это так. Тогда каж­дый работник в Анза получал по 9 хлебов (как в Сафра) или по 5 хлебов (как у бега, что менее вероятно). В пер­вом случае 1374—1375 хлебов ежедневно потребляли бы 153 человека (включая царя и пр.), во втором случае — 275.

Итак, мы получили две цифры, обозначающие число здоровых и взрослых мужчин у агабо. На одного взрос­лого и здорового мужчину приходилось примерно четверо [121] женщин, детей, глубоких стариков и калек; следова­тельно, для того чтобы определить общую численность агабо, надо число взрослых мужчин умножить на 5. Та­ким образом, если все наши предыдущие предположе­ния близки к истине, то в начале аксумского периода общее число агабо равнялось 765 (153X5) или 1375 (275x5), ближе к первой цифре.

Кочевые и полукочевые племена скотоводов были еще малочисленнее, чем земледельческое племя агабо. В ше­сти «народах» бега, переселенных Эзаной, было 4400 че­ловек ¹⁰; судя по контексту, это — количество всех едо­ков: мужчин, женщин и детей. Следовательно, в каждом племени в среднем было по 733—734 человека. Это не­сколько меньше предполагаемой численности агабо и намного меньше численности собственно аксумитов (чле­нов городской общины).

Группы оседлых рыболовов, охотников и собирателей урожая дикорастущих насчитывали каждая немногие сотни и даже десятки человек, а группы кочевых охот­ников-собирателей (каждая) не превышали 30—40 чело­век. Античные авторы пишут о небольших группах «ихтеофагов» (рыбоедов), разбросанных вдоль берегов Красного моря. Страбон говорит о «хорошо населенном острове» на озере Псебо (Цана), где издавна живут вай-то, оседлые охотники на гиппопотама. Один средневеко­вый эфиопский источник описывает группу кочевых охот­ников на северо-западе Эфиопии, у западных границ Ак­сумского царства; она насчитывала всего 16 человек ¹¹. В VI в. ихтеофагов на одном из островов Красного моря посетил Ноннос ¹²; он описывает их как весьма бедное и примитивное племя.

Общая численность населения Аксумского царства без Аравии и Нубии (городского и сельского, оседлого и кочевого) вряд ли могла превышать 350—400 тыс., от силы — полмиллиона.

Земля и земледелие. Как и теперь, природные усло­вия северной части Эфиопского нагорья, где возникло Аксумское [122] царство, были исключительно благоприятными для земледелия. В дождливые периоды, которых в Эфио­пии два, здесь выпадают обильные осадки. Козьма Индикоплов писал о «больших дождях», льющих в Запад­ной Эфиопии с месяца эпифи до конца месяца тот (по египетскому календарю). «И все эти три месяца идут весьма сильные дожди, отчего образуется множество рек» ¹³. Ноннос ярко описывает климат той части Аксум­ского царства, которую от посетил, т. е. земель между Адулисом и Аксумом: от Адулиса до Ауа была засуха и летняя жара, а от Ауа до Аксума стояла дождливая по­года, но не весь день, а только с полудня; тогда небо за­тягивают тучи и льет сильный дождь. В другое же вре­мя года якобы «земля адулитов» наводняется дождями вплоть до Ауа, а от Ауа до Аксума стоит сухая погода; «тогда земля производит зрелые плоды» ¹⁴. Из наблю­дений Нонноса можно сделать вывод, что, когда он был в Эфиопии, в области Адулиса и дальше на юг до Ауа стояла сушь, а ближе к Аксуму — довольно влажная погода. Это естественно: Красноморское побережье было и остается засушливее Нагорья. Однако, по свидетельст­ву геологов, влажная зона здесь была шире, чем теперь, граница пустынных земель была дальше отодвинута на север и восток. Упоминание «зрелых плодов» говорит о занятии аксумитов земледелием.

Почвы Северной Эфиопии очень плодородны. Акаде­мик Л. И. Прасолов и американец профессор Мэрфи ис­следовали почвы Северной Эфиопии. Часть их оказалась каменистыми, цветом от светло- до темно-коричневых и от серых до почти черных. 71% проб был отнесен к раз­ряду кислых почв, от средне- до сильнокислых (рН 6,0), 27% —слабокислых (рН 6,1—7,3). Эта последняя кате­гория наиболее благоприятна для произрастания боль­шинства растений. Кроме того, 2% проб приходилось на категорию слабоалкалиновых (выше рН 7,3), 58% проб были богаты фосфором, почти все содержали достаточ­ное количество магния и калия. Сами эфиопы подразде­ляют почвы на черные и красные. Первые находятся главным образом в долинах, вторые — на горных склонах. [123] Черные, как правило, плодороднее и позволяют об­рабатывать землю до 12 лет без отдыха; красные — не больше четырех-пяти лет. В целом почвы Северной Эфио­пии чрезвычайно плодородны. Прасолов сравнивает их с красноземами Индии и Средиземноморья и с чернозе­мами Украины ¹⁵.

Возможно, аксумиты (как их потомки в средние ве­ка и восточные соседи — хымьяриты) собирали по два урожая в год.

Одной из главных сельскохозяйственных культур была, очевидно, пшеница. Колосья длинноостой эфиоп­ской пшеницы изображены на аксумских монетах; в ак-сумских надписях фигурируют пшеничный хлеб и мука. До сих пор этот злак широко культивируется в Эфиопии, причем здесь обнаружено поразительное разнообразие сортов, чрезвычайно оригинальных и архаичных ¹⁶.

Академик Н. И. Вавилов, тщательно изучив тысячи образцов эфиопских пшениц, пришел к выводу, что Абиссинское нагорье является одним из двух главных очагов их культивации.

Позднее в зарубежной литературе установилась точ­ка зрения, что нагорье Северной Эфиопии (или плато Тигре) является очень древним, но вторичным очагом культивации пшениц;, Triticum durum Desf. subsp. abyssinicum Vavilovi, Triticum turgidum subsp. abyssinicum Vavilovi, Triticum polonicum L. и др. Можно не сомне­ваться, что культура пшеницы появилась в Северной Эфиопии задолго до начала аксумского периода.

Кроме пшеницы в Эфиопии возделывают ячмень (посевы которого поднимаются на самую большую вы­соту), полбу-эммер. Все это очень древние злаки; севе­ро-западная и северная части Эфиопии считаются древ­ним, но вторичным очагом их культивации. В аксум-скую эпоху они не засвидетельствованы, что говорит лишь о скудности наших знаний.

Из злаков, которые ближе к просу, в Эфиопии воз­делывают сорго, дагуссу, тефф и др. Тефф (Еragrostis teff Trotter, эфиоп. ) культивируется только на Эфиопском [124] нагорье. Здесь его родина ¹⁷. Тефф идет на вы­печку черного хлеба.

Северная и центральная части Эфиопии являются родиной дагуссы (Е leusina coracana Gaerth). Это зер­но идет на приготовление пива. Портер сравнивает на­звание «дагусса» со словами: языка гураге (в Централь­но-Южной Эфиопии) — dagasam (готовить праздник), deges (празднество); амхарским тедж (медовое вино); туарегским dakho (с тем же значением); арабским дохн (сахарное сорго, иногда дагусса). Он высказывает догадку, что пиво из дагуссы считалось «медовым ви­ном бедняков» ¹⁸, медовое вино дало название пиву, а пиво — злаку.

Из многочисленных сортов сорго, родиной которого является Африка, некоторые распространены в Эфиопии. Соседняя Нубия, или Восточный Судан, является роди­ной следующих видов сорго: Sorghum durra (дурра), S. rigidum, S. се rnuum, S. Subglabrescens . Некоторые из них в Эфиопии сохранились в диком состоянии; возмож­но даже, Северная Эфиопия входила в состав «колыбе­ли культуры сорго». Особенно это относится к Sorghum athiopicum Rupr., которое встречается здесь в диком состоянии. К сожалению, пока не обнаружены тефф, дагусса, сорго и просо в поселениях аксумского периода.

Культура льна в Эфиопии очень распространена и весьма архаична; лен выращивают исключительно ра­ди масличных семян, волокно не используют. Выращи­вают также нут, горох и другие бобовые растения. Источники аксумского периода их не упоминают, хотя это вовсе не значит, что аксумиты не культивировали масличных и бобовых растений; например, судя по над­писям, у них было растительное масло.

Колонны зданий аксумской эпохи (в Адулисе, Токонда) украшены изображениями виноградных лоз и гроздьев. В надписях упоминается вино (οιψ, wayn)¹⁹. Это говорит о культуре виноградарства. Она пришла, [125] несомненно, из Аравии, вероятно, еще в предаксумскую эпоху.

Земледелие аксумитов было плужным и поливным. До недавних пор только косвенные факты свидетельст­вовали о наличии плуга у аксумитов (например, слово «пахота» в эфиопском прозвище носорога, правильно расшифрованное Козьмой Индикопловом: Аρουν 'Аρισι ²⁰, т. е. — зверь пахоты). Это прозвище, засвидетельствованное также в эфиопской Библии ²¹, со­хранилось и в современных языках Эфиопии. Итак, на­звание пахоты у аксумитов —  (ср. араб. ).

Недавние археологические находки дали образцы сельскохозяйственного инвентаря и его изображения, от­носящиеся к аксумской и концу предаксумской эпохи. В Хаулти, Мелазо и Еха найдены бронзовые серпы, ве­роятно, для ритуальной жатвы; они имеют отверстия для гвоздей, которыми, очевидно, прикреплялись к деревян­ной рукоятке. В Хаулти обнаружены глиняные фигурки быка или пары быков под ярмом. На скалах Амба-Фо-када (или Дахане близ Гуло-Македа) сохранилось гра­вированное изображение пары быков, запряженных в плуг ²². Этот плуг не отличается от современного эфиоп­ского: он состоит из пяти деревянных частей, лишен от­валов. Такой плуг не переворачивал почву. Перед посе­вом поле приходилось, вероятно, вспахивать два-три раза.

Очевидно, плуг был главным сельскохозяйственным орудием аксумитов. Надо думать, что наряду с ним су­ществовали вспомогательные ручные орудия, сохранив­шиеся в современной Северной Эфиопии: кол для подня­тия тяжелых, особенно целинных почв, против которых был бессилен примитивный эфиопский плуг; мотыги, чрезвычайно разнообразные в Северной и Северо-Запад­ной Эфиопии; палка для посадки семян, а также серп и различные молотильные и веяльные орудия. К сожалению, [126] не сохранилось ни литературных упоминаний, ни археологических находок, которые позволили бы озна­комиться с образцами всех этих орудий.

Большим достижением эфиопского земледелия было применение искусственного орошения. Вот его основные элементы: бассейн для сбора воды от временных пото­ков и дождей, плотины, оросительные каналы, террасы на горных склонах, иногда на плоских вершинах гор (амба). В Северной Эфиопии многочисленные искусст­венные террасы окружают остатки поселений аксумского периода. В Аксуме, Кохайто и Руде-Кудо сохранились плотины и цистерны предаксумской и аксумской эпох для сбора вод временных дождевых потоков (см. ниже).

Не сохранилось ни одного описания сельскохозяй­ственных работ аксумской эпохи. Однако некоторое представление о них дают источники XIV—XVI вв. В «Житии Аарона Манкерави» (XV в.) рассказывается, как Аарон и его последователи переселились в «землю Занго, что в Эстеране», к югу от р. Хаваш. Монахи на­сыпали на скалы землю, провели оросительные каналы, посеяли пшеницу, бобы, горох, чечевицу, посадили мин­даль и виноградную лозу, мандрагору и бананы. «И ста­ла земля Занго в Эстеране садом, а была знойной пу­стыней» ²³.

В целом земледелие аксумитов находилось на высо­ком для Африки уровне развития; в этом отношении его можно сравнить лишь с древним земледелием мероитов. Однако система орошения аксумитов была ближе не к мероитской и египетской, а к аравийской, достигнув­шей апогея в ирригационном искусстве сабеев, хымьяри-тов и набатеев. Ирригация в Аксумском царстве стояла на несколько менее высоком уровне, чем у трех послед­них народов, но это компенсировалось более благопри­ятными природными условиями, большими ресурсами и большей производительностью труда.

Применение тяглового скота для пахоты и, вероятно, молотьбы связывало аксумское земледелие с животно­водством.

Животноводство. Многие факты указывают на важ­ность животноводства в хозяйстве аксумитов. Как и у [127] южных арабов, в предаксумской Эфиопии богам были посвящены некоторые дикие и домашние животные. Из диких это был прежде всего горный каменный баран, возможно, также антилопа торо; из домашних — быки, бараны, козы.

В святилищах приаксумских городов находят изобра­жения быков, баранов, коз, верблюдов. Сохранились статуэтки быков из бронзы и алебастра с посвятитель­ными надписями богам Алмакаху и Астару и без надпи­сей, относящиеся к предаксумской и началу аксумской эпохи. Скот Во s а fricanus  изображен на барельефах Дейр эль-Бахри, иллюстрирующих жизнь страны Пунт (середина II тысячелетия до н. з.). К той же породе, очевидно, принадлежат безгорбые быки, тянущие плуг, изображенные на скале в Амба-Фокада. Зебу, довольно широко распространенные в современной Африке (по всему Восточному и Западному Судану, в Эфиопии и Восточной Африке), в аксумский период не засвидетель­ствованы. Кроме быков, о которых говорит также Козь­ма Индикоплов ²⁴, аксумские надписи называют на тер­ритории Северной Эфиопии следующих домашних жи­вотных:

 

Надписи
на статуэтке из Зебан-Кутур	из Сафра	DАЕ, IV, № 9	билингва
Молодой бычок (lg'?)	Корова (lhm)	Корова (lehm)	Коровы (lhm)
	Овца (bg')		Овцы (bg) Вьючные живот­ные* ('nss)

 

* Вьючные животные упоминаются также среди добычи, захва­ченной в стране Афан (DАЕ, IV, № 10, 22).

 

Неясно, что подразумевается под «вьючными живот­ными»; скорее всего, ослы. Приручение дикого осла (ну­бийского) произошло в пределах Нубия и Эфиопии. На барельефах Дейр эль-Бахри изображены навьюченные ослы жителей Пунта, а также пунтянка верхом на осле. [128]

Неизвестно, умели ли аксумиты выводить мулов; бо­лее того, неизвестно, разводили ли они лошадей ²⁵.

Разведение верблюдов было возможно лишь на пу­стынных окраинах Эфиопии ²⁶. На скалах Северной Эритреи (долина р. Барака) встречаются изображения верховых верблюдов аксумской эпохи ²⁷. Арабские авто­ры говорят о верблюжьей кавалерии беджа в середине VII в.²⁸. Первое упоминание верблюдов в аксумских надписях относится к царствованию Эзаны; в одной из его надписей упомянуты верблюды ( ) в Атагау ²⁹, в другой — верховые верблюдицы ( ) в Нубии ³⁰. В надписях хадани Дан'эля упоминается mahr, 'аmhar — верблюды, по толкованию Литтмана ³¹. Надо думать, что, как и в средние века, аксумские купцы при­обретали верблюдов для торговых караванов.

По своему направлению животноводство было мясо­молочным; надпись из Сафра свидетельствует, что ис­пользовали также коровьи шкуры и, возможно, рог, но об этом нет сведений. О способах выпаса скота ничего не известно.

Овец и коз разводили и ради кож, а также молока. Как и в средние века, и теперь высоко ценили мясо ба­ранов и козлов, кастрированных еще в раннем возрасте. В надписи из Сафра встречается выражение bg' zgb. Древес переводит его как «взрослый баран»³², хотя и не уверен в переводе определения gb. Это слово можно связать с арабским корнем  — «резать», «кастри­ровать»; отсюда  — «евнух». В таком случае, bg' zgb, может быть, значит «валух»? Умение кастриро­вать животных говорит о значительном развитии живот­новодства. [129]

В пустынях, окружавших Северную Эфиопию, ското­водство было кочевым или полукочевым. Античные ав­торы сообщают подробности быта номадов, песни трог-лодитских пастухов у костра, где они коротали ночь охраняя стада, споры из-за пастбищ, ночные переходы, когда на шеи самцов вьючных животных (верблюдов или ослов?) троглодиты вешали колокольцы, чтобы от­пугивать хищных зверей ³³. Может быть, отголоском этого обычая является рассказ ал-Балазури о победе Мухаммада ибн Абдаллаха ал-Кумми над беджа в 855 г.: арабский военачальник привязал колокольцы на шеи лошадей, и верблюды беджа разбежались, испугавшись их звона ³⁴.

Аксумиты и подвластные им народы содержали мно­го крупного и мелкого рогатого скота. К сожалению имеющиеся в нашем распоряжении данные относятся только к военной добыче и царскому хозяйству. Поход Эзаны против Афана дал следующую добычу 31 957 го­лов крупного рогатого скота и 827 «вьючных живот­ных» ³⁵, поход в Нубию— 10560 голов крупного рогато­го скота и 51 050 овец ³⁶. Хадани Дан'эль захватил у бариа 120 коров и 200 овец, затем у другого противни­ка— 17830 верблюдов (?) и 10030 коров; ранее он за­хватил у того же противника 10000 коров, 130 быков (?) и 608 верблюдов (?). У народа валкайит Дан'эль захватил 5000 верблюдов (?) и 802 коровы, затем 10000 овец и 3000 коров ³⁷ (эти цифры явно округлены, числу 30 придается магическое значение).

Часть скота шла на продовольствие войск, часть при­носилась в жертву, но основная масса, вероятно, посту­пала в стада участников походов, особенно царя и зна­ти. После похода на Афан только 100 голов крупного рогатого скота было принесено в жертву богу Махрему за (1/320 часть добычи). Во владении царя и знати должны были находиться огромные стада скота (см. стр 163 и сл.). Эзана смог предоставить бега одновременно [130] 25 140 коров, тогда как до этого у них оставалось только 3112 коров и 6224 овец и «вьючных животных»³⁹.

Ничего не известно о птицеводстве аксумитов; с XV в. в Эфиопии засвидетельствованы домашние куры, которые до сих пор остаются единственной домашней птицей.

Пчеловодство широко распространено в Эфиопии; можно предполагать древнюю традицию этого промысла. Мед и медовый напиток упоминаются в надписи из Сафра («А», 9 и 22), но неизвестно, добыт он от домашних или диких пчел. К последнему мнению склоняются Принс и Древес ⁴⁰, воздерживаясь от каких-либо аргу­ментов. Естественнее предположить пчеловодство.

Аксумитам не было известно получение шерсти. Это говорит о некотором отставании ткацкого ремесла по сравнению с земледелием и скотоводством — черта, характерная для древних народов тропических стран.

Собирательством, рыболовством и охотой занимались в основном небольшие остаточные племена; некоторую роль охота играла в жизни скотоводов полупустынных областей и, вероятно, значительно меньшую — в жизни земледельцев Нагорья.

Ремесла. О ремеслах, распространенных в Аксумском царстве, дают представление главным образом из­делия аксумских мастеров, легко отличимые от инозем­ных ремесленных изделий, находимых на аксумской тер­ритории.

Производство одежды. Один из древнейших видов одежды жителей Северо-Восточной Африки — кожаный набедренник или передник. Он сохранялся до XX в. у некоторых народов Южной, Западной и Восточной Эфио­пии как главный элемент женской одежды. На барелье­фах Дейр эль-Бахри изображены двойные кожаные пе­редники у древних жителей Пунта, как мужчин, так и женщин. У женщин передники были несколько длиннее.

Скульптуры V—IV вв. до н. э., найденные в Эфиопии., изображают одежду из тканей. Статуи из Асби-Дера и Хаулти и меньшая из фигур на барельефе каменного тро­на из Хаулти изображают, очевидно, женщин, одетых в длинные до пят рубахи с рукавами. Можно различить [131] складки, широкие полосы по нижнему краю, вероятно цветные, узор в виде цветов (крашеный или вышитый — неизвестно). Большая фигура на каменном троне изобра­жает бородатого мужчину в короткой, по колено, полуповязке-полуштанах (типа индийского дхоти) и корот­ком плаще, наброшенном на плечи. Концы плаща завязаны узлом на груди, которую он оставляет открытой.

Такие же одежды бытовали в то время в Южной Ара­вии; заимствование не вызывает сомнения. Остается не­известным, была ли эта одежда: 1) полностью изготов­лена в Эфиопии по южноаравийскому образцу, 2) приве­зена из Южной Аравии или 3) сшита в Эфиопии из ино­земных тканей. Теоретически наиболее вероятна первая возможность, но и две другие не исключены.

В аксумский период заметна резкая классовая диф­ференциация в одежде. К сожалению, приходится су­дить только по иконографическим источникам, так как археологические отсутствуют. На аксумских монетах царь изображен в рубахе, шамме и головном платке, поверх которого надета корона (см. стр. 212). Иоанн Малала (по Нонносу) описывает более легкую одежду аксумского царя: только льняной набедренник и льняной с золо­том тюрбан ⁴¹.

Возможно, в некоторых случаях аксумский царь мог появляться в таком виде. Льняная ткань для набедрен­ника и тюрбана, конечно, привезена из Египта, который славился своими льняными тканями; в Эфиопии же лен разводили только для получения масла и выпечки лепе­шек из льняных семян.

Лишь Козьма Индикоплов оставил изображения про­стых аксумитов — воина и крестьянина. Они голые по пояс, в одних набедренниках белого цвета, следователь­но, из тканей.

В надписи из Сафра и в билингве упоминается одеж­да (lbs), но неизвестно, какая именно.

Псевдо-Арриан подробно описывает готовую одежду и ткани, ввозимые в Аксумское царство ⁴². Это позволи­ло Моммзену утверждать: «Обычные платья жителей Хабеша (имеется в виду Аксумское царство) были египетского производства»⁴³. Моммзен явно преувеличивает, [132] так как даже из «Перипла» видно, что ввозились не только египетские, но и индийские ткани. В то же время следует указать, что Псевдо-Арриана не интересует местное производство, если оно не связано непосредственно с внешней торговлей. Поэтому рассказ «Перипла» об им­порте одежды не свидетельствует о неумении аксумитов ее изготовлять.

Однако до тех пор, пока не будут найдены орудия прядения, ткачества и портняжного мастерства, нельзя доказать наличия этих ремесел.

К сожалению, до нас не дошли аксумские кожаные изделия; но данные этнографии позволяют думать, что в Аксуме изготовлялись бурдюки, кожаные сумы, щиты, одежда.

Солеварение и горное дело. Сохранилось мало данных о добыче и обработке минералов в Аксумском царстве. Однако можно утверждать, что здесь были известны со­леварение, собирание и промывка обсидиана и драгоцен­ных камней (изумрудов, сапфиров и др.), промывка золо­та в россыпях, может быть, выплавка железной руды, а также добыча в каменоломнях строительного камня.

Соль древние аксумиты добывали, вероятно, на севе­ре пустыни Данакиль, где имеются соляные озера. В этом районе в средние века местные жители приготовляли бру­ски соли.

Козьма Индикоплов сообщает о вывозе аксумитами соли в Сасу ⁴⁴, но ни один источник не говорит о ввозе соли в Аксумское царство; следовательно, аксумиты са­ми добывали соль и не только полностью удовлетворя­ли собственные потребности в ней, но и экспортировали излишек в глубь Африканского материка.

Обсидиан с древнейших времен добывался в Эфио­пии на берегу Красного моря, особенно в районе Хавакильского залива. Лабораторный анализ показал, что обсидиан древних египетских и нубийских поделок эфиоп­ского происхождения ⁴⁵. О вывозе обсидиана из Эфио­пии говорит Плиний ⁴⁶. Псевдо-Арриан сообщает, что до­бывался обсидиан («только здесь и встречающийся») в [133] песчаных наносах Хавакильского залива ⁴⁷. Добывали его, очевидно, местные «барбарийцы» — предки сахо и данакиль. Обсидиан использовался и в Эфиопии: в Матара найдены обсидиановые резцы ⁴⁸.

На отмелях Красного моря добывали жемчуг. Раскоп­ки в Хаулти — Мелазо обнаружили жемчужные бусы двух видов, относящиеся к предаксумской или началу аксумской эпохи ⁴⁹.

На севере владений Аксума, в стране бега, располо­жена важнейшая горнорудная область древней Северо-Восточной Африки. Здесь находились богатые месторож­дения золота в россыпях и рудах, разрабатываемые ме­стными жителями, затем древними египтянами, начиная с глубокой древности. С VIII— IX вв. на золотые рудники проникают арабские старатели. Однако сами бега срав­нительно мало занимались добычей золота. Кроме золо­та в стране бега издавна добывались драгоценные кам­ни: изумруды, сапфиры и др. К V в. район изумрудных копий окончательно переходит в руки бега; они добыва­ют драгоценные камни и продают их египтянам и аксумитам⁵⁰. Другой золотоносный (и платиновый) район находился на юго-западе Эфиопии, в стране Сасу; здесь аксумиты также скупали золото.

Однако и на территории Нагорья имелось небольшое месторождение золота — недалеко от Асмары. Оно раз­рабатывалось еще в начале аксумского периода.

Остается неизвестным, с какого времени началась в Эфиопии разработка залежей железных руд; источники III— IV вв. говорят о том, что эфиопы не имели собст­венного железа и ввозили его из римских владений, Ин­дии и Аравии ⁵¹. Однако в соседнем Мероэ железные ру­ды разрабатывались начиная с I в. до н. э.

Кузнечное, литейное и ювелирное ремесла. Псевдо-Арриан сообщает о ввозе в Эфиопию (через Адулис и Авалит) различных металлов (в том числе и готовых изделий [134] из них); железа, бледно-желтой меди в полосах, латуни в брусках, олова. При этом он добавляет: латунью в Адулисе «пользуются для [изготовления] украшений», полосы меди «идут для литья или режутся на ручные и ножные браслеты для ...женщин, железо используется на [изготовление] копий против слонов и других диких жи­вотных, а также и против врагов» ⁵².

Итак, по словам Псевдо-Арриана, эфиопы аксумско­го периода умели обрабатывать следующие металлы: же­лезо, медь, олово, а также латунь и, можно добавить, бронзу, не считая драгоценных металлов. Железо под­вергалось ковке, медь и бронза — переплавке; медь и латунь резали, гнули и, конечно, подвергали ковке и на­сечке. Из железа изготовляли боевые и охотничьи копья, в том числе копья для охоты на слонов, из меди и лату­ни — украшения. Даже если ограничиться сообщением Псевдо-Арриана, можно говорить о значительном разви­тии кузнечного ремесла уже в начале аксумского пе­риода.

Раскопки слоев предаксумского и аксумского време­ни дали многочисленные находки металлических предме­тов местного происхождения. Прежде всего, это вотивные и ритуальные предметы из бронзы: статуэтки быков, льва⁵³, жезл в форме плуга (Асби-Дера), печати тонкой ажурной работы (Сабеа⁵⁴, Хаулти⁵⁵ и Еха⁵⁶), затем бронзовая серьга ⁵⁷, кольца и браслеты ⁵⁸, бусы и натель­ные кресты (Аксум ⁵⁹ и Еха ⁶⁰).

Раскопки в Аксуме 1957 г. обнаружили тонко выпол­ненные украшения из позолоченной бронзы: накладку и [135] подвесок, оправляющий пластинку из цветного стекла ⁶¹. Они, несомненно, местной работы; накладка имеет цент­ральным элементом орнамента изображение эфиопской буквы . Что касается стекла, то оно привезено из Егип­та. Судя по начертанию  и слою, в котором найдены изделия, они датируются V—VII вв.

В слоях предаксумской эпохи в Хаулти, Мелазо, Еха, Сабеа и Май-Мафалес найдены образцы оружия и орудий труда из бронзы: секиры, наконечники копий или кинжа­лы, котелки, серпы, долота, бусы, кольца, иглы, палет­ка, метательные ножи (или тесла). В аксумский период бронза шла в основной на изготовление предметов ис­кусства  — украшений и скульптур.

Кроме того, в Аксуме, Адулисе, Еха, Хаулти — Мела­зо и Матара найдено множество кусочков бронзы и же­леза. Литье бронзовых изделий производилось в самой Эфиопии, но неизвестно, была ли бронза привозной или выработанной на месте, так как ее состав не выяснен. Судя по цвету патины, предаксумская бронза неодинако­ва ⁶². Процесс литья неизвестен. Все же раздельный ввоз меди и олова позволяет предполагать, что аксумиты зна­ли секрет изготовления бронзы.

Обнаружены образцы железных кованых изделий: ко­роткие мечи, долото, кольца и браслеты ⁶³, оковы ⁶⁴.

Бронзовые, серебряные и золотые монеты Аксума го­ворят о развитии чеканки по металлу, плавки драгоцен­ных металлов и медального искусства.

К сожалению, до сих пор не найдены орудия кузнеч­ного, литейного и ювелирного ремесел, за исключением каменных тиглей для плавки золота в древних рудниках близ Асмары ⁶⁵. В Хаулти найден кусок золотой проволо­ки — заготовка ювелира. Там же в тайнике оказались две пары золотых серег и золотые кольца двух видов ⁶⁶. В захоронениях Еха также найдены золотые кольца и [136] ожерелье ⁶⁷. В 1940 г., возможно, было найдено еще од­но золотое изделие аксумских ювелиров начала III в. — деревянная шкатулка, украшенная 23 золотыми пласти­нами разной формы и величины (прямоугольными, квад­ратными и шестиугольными), покрытыми тонкой рельеф­ной чеканкой, изображающей виноградные лозы и цветы, и тонкими плитками зеленого камня (мрамора?). Пла­стины были прикреплены к шкатулке золотыми гвоздя­ми; найден 31 гвоздь ⁶⁸.

Очевидно, до нас не дошли шедевры аксумских ли­тейщиков и ювелиров. Козьма Индикоплов говорит о бронзовых единорогах, украшавших «четырехбашенный дворец» в Аксуме⁶⁹. Иоанн Малала (по Нонносу) опи­сывает золотые эфиопские изделия, которыми украшал себя и свою колесницу царь, и серебряные украшения на колесницах правителей областей ⁷⁰. В билингве Эзаны го­ворится о том, что царь воздвигнул богу Махрему пять статуй: одну золотую, одну серебряную и три бронзо­вые⁷¹. Статуи, разумеется, погибли. Сохранилось лишь каменное основание одной из них; каждая ступня статуи равна 92 см ⁷². В таком случае высота статуи была не меньше 5—5,5 м. Вероятно, то было одно из бронзовых изображений бога Махрема. Можно только изумляться искусству аксумских литейщиков, изготовивших такую огромную скульптуру из бронзы.

Гончарство. Раскопки слоев аксумского времени в Аксуме в 1906, 1938, 1955, 1957 и 1958—1959 гг., в Токонда в 1906 г., в Адулисе в 1907 г., в Рорэ в 1922 г., в Дабра-Даммо в 1943 г., в Матара в 1906 и 1959— 1960 гг.⁷³ дали сравнительно большое число керамических [137] находок. Это показывает, какую роль играло гончарное производство в жизни Аксума.

Большинство аксумитов пользовались не привозной, а местной посудой, в основном керамической. О ней мож­но судить по ее остаткам, а также скульптурным деталям стел: в верхней поверхности пьедестала вырезаны углуб­ления в форме круглодонных чаш с бортами, сходных с аксумскими керамическими. Возможно, в них стекала кровь животных и человеческих жертв.

Сохранились черепки аксумских сосудов разного об­лика, размера и назначения: чаши с плоскими бортами, аналогичные изображенным на стелах, но плоскодонные или на короткой полой ножке; небольшие чашки в фор­ме полушария; цилиндрические кубки с плоским дном, с небольшими горизонтальными ручками и без ручек; пи­фосы; большие кувшины с резными бортами и цилинд­рической формы горлом, к которому прилеплена большая ручка, украшенная орнаментом; кувшины среднего раз­мера с карнизом под бортом и большой плоской ручкой, соединяющей карниз с плечом сосуда; маленькие кувши­ны с широким горлом, цилиндрической или слегка кони­ческой формы, часто с маленькой полуцилиндрической ручкой, иногда просверленной в верхней части, соединяю­щей карниз с плечом; круглодонные вазы обтекаемой формы с маленькими горизонтальными ручками; вазы на подставке с большими плоскими бортами и широким ос­нованием; миски, густо украшенные сверху донизу резь­бой и пр.

Адулис вырабатывал особую керамическую посуду, ребристую, из беловатой глины. Ее находят во всех го­родах Аксумского царства: Адулисе, Аксуме, Матара, Еха.

Все эти формы глиняной посуды частично сменяли друг друга, но в основном сосуществовали на протяжении расцвета Аксумского царства. Подобного разнообразия керамики в одном и том же пункте ни до, ни после этого периода Эфиопия не знала. Аксумская посуда изготов­лена необыкновенно тщательно и богато, со вкусом ук­рашена. Орнамент разнообразен: геометрический, точеч­ный, растительный, яйцеобразный и пр. Основание ва­зы — в форме человеческой ноги или лапы животного. Иногда орнамент рельефный, чаще прочерченный. Цвет посуды красный и черный. Сильное впечатление производит [138] сочетание красного и черного цветов. Посуда по­крыта глазурью, хорошо обожжена.

Можно предположить не меньше двух-трех основных способов изготовления аксумской керамики: вытягивание глиняной заготовки, наращивание глиняного шнурка и отчасти скульптурная лепка. Ясно, что столь развитое гончарное производство предполагает ремесленную спе­циализацию, выделение гончаров из общей массы мел­ких производителей. Однако вся керамика изготовлена без применения гончарного круга.

Aксумские гончары изготовляли не только посуду, украшенную скульптурными и живописными элементами, но и настоящие скульптуры. Еще в Адулисе Парибени на­шел глиняную статуэтку женского торса. В 1955—1959 гг. Пиронен и Контансон открыли в Аксуме несколько од­нотипных глиняных скульптур. Они изображают с пора­зительным реализмом и выразительностью головы эфи­опских женщин с длинными, спадающими на плечи во­лосами ⁷⁴. Скульптуры, полые внутри, могли служить со­судами. В слое позднего аксумского периода в Хаулти найдены статуэтки, к которым восходят аксумские ⁷⁵.

Другое художественное изделие гончаров — миниа­тюрная глиняная модель аксумского дома с окнами и всеми строительными деталями ⁷⁶. Все глиняные скульп­туры подвергнуты тщательному обжигу.

Для мощения части полов во дворце Та'акха-Марйам использован обожженный кирпич.

Возможно, в будущем будут открыты новые типы гон­чарных изделий и неизвестные пока области их приме­нения.

Резьба по камню, дереву и кости. Еще более трудоем­ким, развитым и специализированным выглядит ремесло аксумских камнерезов. Это они изготовляли колоссаль­ные монолитные стелы в форме зданий, со всеми под­робностями архитектуры, посвятительные троны-алтари. Камнерезы обтесывали и шлифовали многотонные ба­зальтовые и гранитные блоки и вырезали изящные надписи, [139] барельефы, миниатюрные флаконы из слюды, пла­стинки из цветного камня для украшения шкатулок, на­тельные крестики, перстни, бусы, огромные и небольшие каменные чаши, статуэтки, водостоки в форме звериных голов и пр. Они обрабатывали базальт, гранит, песчаник, алебастр, слюду, полудрагоценные и, вероятно, драго­ценные камни. К сожалению, техника аксумских камне­резов не изучена. Сохранились имена некоторых из них,— единственные известные нам имена аксумских ремеслен­ников. Очевидно, ремесло камнерезов было почетным.

Наряду с резьбой по камню практиковали резьбу по дереву. Однако самые ранние образцы ее — в старинных церквах Дабра-Даммо и Еха — относятся к сравнитель­но позднему периоду, когда Аксумское царство находи­лось в упадке или уже погибло. Но и в это время произве­дения эфиопских резчиков поражают своим мастерством.

Образцы костяных изделий середины IV—VIII вв. от­крыты в Аксуме раскопками 1958 г.: тщательно выточен­ная ложка, маленький четырехугольный ящичек, две рез­ные рукоятки, два шила⁷⁷.

Важную отрасль горного дела составляла добыча строительного и поделочного камня: известняка, в ос­новном белого, песчаника, голубоватого и черного ба­зальта, гранита, мрамора разных цветов, особенно бело­го и зеленого и др.

Строительство. Об искусстве аксумских строителей можно судить по фундаментам древних зданий, платфор­ме Бета-Гиоргис со стелами, изображающими много­этажные аксумские здания, глиняным моделям домов, их описаниям у Козьмы Индикоплова ⁷⁸ и более поздних ав­торов ⁷⁹, каменным погребальным базиликам аксумских царей, храмам и ранним церквам, а также плотинам и цистернам для сбора воды (Май-Шум и Асхафи ⁸⁰ и др.). Оборонительных сооружений почти не обнаружено (в 1958 г. была открыта оборонительная стена с бастио­нами, защищавшая храмовую часть города Аксума) ⁸¹. [140]

Уже этот перечень показывает диапазон строительно­го искусства аксумитов. Громадные, иногда многотон­ные глыбы базальта, гранита, белого и зеленого мрамора и известняка они доставляли в свои города за много ки­лометров. Обработка этих пород камня, особенно креп­чайшего голубоватого и черного базальта (Аксум, Адулис, Колоэ), требовала огромных усилий; техника обра­ботки загадочна.

В Аксуме, Адулисе, Колоэ было построено множест­во одноэтажных и двухэтажных зданий; на каждом эта­же располагалось обычно пять помещений. Главный кор­пус дворца Та'акха-Марйам в Аксуме реконструирован как восьмиэтажный; крупнейшая из стел изображает дворцовое здание из 14 этажей.

Сравнительно более ранние аксумские дворцы (до се­редины IV в.?) Энда-Мика'эль и Энда-Симеон — квад­ратные в плане, каждая сторона первого из них равна 27 м , второго — 35 м . Царская резиденция IV—VI вв. Та'акха-Марйам представляла ансамбль зданий ⁸², обра­зующих замкнутый прямоугольник размером 120 м Х 80 м . Он имел три внутренних двора, расположенных на раз­ных уровнях, многие сотни помещений, перестили, десят­ки лестниц и пр. В центре ансамбля возвышался восьми­этажный замок, очевидно, собственно «дом царя» (бета-нагаши), квадратный в плане, с площадью основания 24 м Х 25 м . Это не только жилище с хозяйственными помещениями, но и неприступная крепость.

Не только многоэтажные, но и одноэтажные здания, а также склепы и водоемы были оборудованы каменны­ми лестницами по меньшей мере трех типов. Кроме надземных имелись подземные помещения. Здания освеща­лись через дверные проемы, оконные отверстия и свето­вые дворики — квадратные и прямоугольные отверстия, оставленные посредине плоских крыш. Дверные проемы были снабжены деревянными дверями с металлически­ми скобами-ручками, оконные отверстия — деревянными решетками. Внутренние и порой наружные стены, а так­же крыши домов и храмов украшались резными деревян­ными фризами, аппликациями из слоновой кости, метал­лов и цветного камня. Полы (в Аксуме и Колоэ) были [141] выложены отшлифованными каменными плитами или кирпичами; сильное впечатление производил «паркет» в Та'акха-Марйам из чередующихся белых и зеленых мра­морных плит. В 1938 г., как и все остатки дворцового комплекса, он был уничтожен итальянскими фашистами. Аксумиты в отличие от эфиопов предаксумского пе­риода практиковали смешанную конструкцию: сочетание деревянных балок, рам, опор с монолитными каменными панелями, колоннами, плитами, крупными и средними от­шлифованными блоками и кладкой из дикого камня на земляном растворе (их предки применяли сухую кладку каменных плит). Смешанная конструкция была менее прочной, чем чисто каменная, но очень нарядной и срав­нительно недорогой. Надо сказать, что, несмотря на при­менение аксумитами цементирующего раствора, он был сравнительно непрочным; аксумиты, не зная арки, дела­ли перекрытия из каменных панелей или деревянных рам. [142]

Сноски к главе II

¹ Ат-Табари, сер. I, стр. 927.

² МА, р. 747.

³ См. Н. В. Пигулевская, Византия на путях в Индию, стр. 300.

⁴ ВН, р. 45а, СV. В хымьяритеких надписях (Rу, 507, 4) говорит­ся об уничтожении 309 эфиопов, причем имеется в виду, вероятно, лишь первая группа; остальные 280 человек сгорели в церкви

⁵ МА, рр. 722, 723,

⁶ [Дестунис], Прокопий Кесарийский..., I, 20, 107; стр. 275.

⁷ С. Соnti-Rossini, U п ' inscrizione sul obelisco di Anza, рр. 21 — 28; А. J. Drewes, Insciptions de l`Ethiopie antique, рр. 65—67. р1. XXII.

⁸ DАЕ, IV; № 4, 19—21; № 6, 7—10; № 7, 7—10.

⁹ А. J. Drewes, Insciptions de l`Ethiopie antique, р. 49 еt suiv.

¹⁰ DАЕ, IV, № 7, 9; № 6, 9; № 4, 19.

¹¹ Б. А. Тураев, Исследование..., стр. 103 и cл.; Ю. М. Кобищанов, Ранние известия об охотниках-собирателях Эфиопии, стр. 6; Y. М. Коbischanow, Les donnees primordiales..., рр. 9, 10.

¹² С. Мullerus, Fragmenta historicorum graecorum, IV, р. 179; [С. Дестунис], Византийские историки..., стр. 487.

¹³ [Е. О. Winstedt], Т he С hristian topography of Cosmas Indicopleustes, р. 71.

¹⁴ С. Мullerus, Fragmenta historicorum graecorum, IV, р. 179; [С. Дестунис], Византийские историки ..., стр. 487.

¹⁵ Л. И. Прасолов, Почвы Абиссинии и Эритреи , стр. 371, 373; F. Simoons, Northwest Ethiopia ..., рр. 64, 65.

¹⁶ Н. И. Вавилов, Пшеницы Абиссинии..., стр. 3, 13, 23, 24, 909, 210 и др.

¹⁷ R. Роrteres, Ве rсеаих а gricoles р rimaires…, р. 207. Портер воз­водит название растения к древнеегипетскому слову t'еf (пища); од­нако в древнем Египте собственно тефф не был известен; здесь, как и до сих пор в Нубии, культивировали родственное ему просо Eragrostis pilosa Р. В. (ibid., р. 205).

¹⁸ Ibid., р. 204.

¹⁹ DАЕ, IV, № 4, 17; № 6, 12; № 7, 13.

²⁰ [Е. О. Winstedt], Т he С hristian topography of Cosmas Indicopleustes, p. 119.

²¹ Иов, 39, 9.

²² Р. Graziosi, Le pitture rupestri dell'Ат bа- Focada, рр. 61 — 70; А. Моrdini, Uп riporo sotto roccia con pitture rupestri dell'Ат bа- Focada, рр. 54 — 60; XV. W. Stiehler, Landwertschafts- und Siedlungsgeographie Athiopiens, 5. 263; J. Lеclant еt А. Miquel, Rесоппа isапсе s dап s l`А game..., р. 107, р1. L, b.

²³ Б. А. Тураев, Исследование ..., стр. 140.

²⁴ [Е. О. Winstedt], Т he С hristian topography of Cosmas Indicopleustes, р. 71.

²⁵ Только в XIV в. появляются многочисленные сообщения о ло­шадях в Эфиопии.

²⁶ Существует даже мнение, что приручение одногорбого верб­люда произошло в I тысячелетии до н. э. у северных границ Эфио­пии.

²⁷ С. Соnti-Rossini, D оситеп ti ре r 1'а rcheologia di Eritrea..., р. 181.

²⁸ Л. Е. Куббель и В. В. Матвеев, Арабские источники VII— X вв..., стр. 26, 29.

²⁹ DАЕ, IV, № 9, 7.

³⁰ DАЕ, IV, № 12, 13, 5. 42—46.

³¹ DАЕ, IV. № 11,24.

³² А. J. Drewes, Insciptions de l`Ethiopie antique, р. 45.

³³ Страбон, XVI, I, § 17, стр. 792, 793.

³⁴ Л. Е. Куббель  и В. В. Матвеев, Арабские источники VII- Х вв..., стр. 26, 29.

³⁵ DАЕ, IV, № 10,21,22.

³⁶ DАЕ, IV, № 11,43,44.

³⁷ DАЕ, IV, № 12, 7, 8, 19, 20, 32, 33; № 13, 10, 11, 14-16.

³⁸ DАЕ, IV, № 10, 30.

³⁹ DAE, IV, № 4, 28, 13, 14; № 6, 16, 17, 7, 8; № 7, 17, 7, 8.

⁴⁰ А. J. Drewes, Insciptions de l`Ethiopie antique, р. 60, notes.

⁴¹ [L. Dindorff], I оаппе s Ма lala е С hronographia, р. 457.

⁴² «Перипл», § 6, стр. 266.

⁴³ Т. Моммзен, История Рима, стр. 511.

⁴⁴ [Е. О. Winstedt], Т he С hristian topography of Cosmas Indicopleustes, р. 71.

⁴⁵ А. Лукас, Материалы и ремесленные производства древнего Египта, стр. 624.

⁴⁶ Рlin., NН, VI, 29, I.

⁴⁷ «Перипл», § 5, стр. 246.

⁴⁸ F. Anfray, La premiere campagne des fouilles a Matara, p. 105, pi. CXI, b.

⁴⁹ H. de Contenson, Les fouilles a Haoultl en 1959, p. 48, pi. XLIX b..

⁵⁰ [E. O. Winstedt], The Christian Topography of Cosmos Indicopleustes, p. 324.

⁵¹ [Дестунис], Прокопай Кесарийский..., I, 102, стр. 252; «Перипл» § 6, стр. 266.

⁵² «Перипл», § 5—7, стр. 266—267.

⁵³ H. de Contenson, Les fouilles a Axoum en 1957, p. 12, pi. XIV, a-b.

⁵⁴ J. Leclant et A. Miquel, Reconnaissances dans I'Agame, pi. LVIII, a.

⁵⁵ H. de Contenson, Les fouilles a Haoulti en 1959, pp. 44, 49, pi. XLII, b, 1—3; LIII, a.

⁵⁶ F. Anfray, Une campagne des fouilles a Yeha, p. 176, pi. CLII, h —k CLIII, b, c, CLIV a-h.

⁵⁷ H. de Contenson, Les fouilles a Axoum en 1957, p. 28.

⁵⁸ H. de Contenson, Les fouilles a Haoulti en 1959, p 44, pi. XLII, b 2; F. Anfray, Une campagne des fouilles a Yeha, pp. 176, 181, 184, 185, 196, pi. CLI, d-k.

⁵⁹ DAE, II, S. 204, Fig. 427, N 85.

⁶⁰ F. Anfray, Une campagne des fouilles a Yeha, pp. 187, 188, pi. CLII, a-c.

⁶¹ Н. dе Соntenson, Les fouilles a Axoum en 1957, р1. XIX, 6, 7.

⁶² Контансон («Les fouilles a Haoulti en 1959», р. 48), различает «черноватую» и «зеленоватую» патину.

⁶³ F. Anfray, Une campagne des fouilles a Yeha, рр. 179, 181 182, 184, р1. СL, а, b.

⁶⁴ F. Anfray, La premiere campagne des fouilles a Matara, р. 102.

⁶⁵ С. Соnti-Rossini, Storia d' Е thiopia, tav, LVП, № 180.

⁶⁶ H. de Contenson, Les fouilles a Haoulti en 1959, р. 48, р1. ХLIХ, b.

⁶⁷ F. Anfray, Une campagne des fouilles a Yeha, pp. 176, 181, 186, pl. CLVI, a.

⁶⁸ A. Mordini, Gli aurei Kushana..., pp. 252, 253.

⁶⁹ [E. O. Winstedt], The Christian topography of Cosmos Indicopleustes.

⁷⁰ [L. Dindorff], Joannes Malalae Chronographia, p. 457.

⁷¹ DAE, IV, №4, 23—31; № 18, 19; № 7, 18, 19.

⁷² DAE, II, S. 44, 45, Fig. 81, 82.

⁷³ R. Paribeni, Ricerche … ; DAE, II, S. 199, 200; C. Conti-Rossini, Storia d'Etiopia, tav. LVII, pp. 179—181; J. Leclant, Les fouilles a Axoum en 1955—1956, pp. 3—24, pi. Ill—XII; A. Caquot et J. Leclant, Rapporte sur les recentes travaux…, pp. 226—228; H. de Contenson, Les fouilles a Axoum en 1957, pp. 25—34, pi. XIII—XX, XVII; H. de Con­tenson, Aperfus sur les fouilles a Axoum..., pp. 101—106; F. Anfray, La premiere campagne des fouilles a Matara, pp. 102, 103, pl. CVII..

⁷⁴ Их фотографии: АЕ, t. III, 1959, р1. III, IV, IV bis, XV, XVI, XVII.

⁷⁵ H. de Contenson, Les fouilles a Haoulti en 1959, р. 44, р1. ХLII а, XXXVII b, с.

⁷⁶ Н. dе Соntenson, Les fouilles a Axoum en 1957, р. 31, р1. XIX, 8. В Хаулти найдены глиняные модели домов предаксумской эпохи.

⁷⁷ Н. dе Соntenson, Les fouilles a Axoum en 1958, р. 12.

⁷⁸ [E. O. Winstedt], The Christian topography of Cosmos Indicopleustes, р. 318.

⁷⁹ U. Моnneret de Villard, А ksum…, Ар.

⁸⁰ DАЕ, II, 5. 70—75, Fig. 153, 157.

⁸¹ Н. dе Соntenson, Аре rси s sur les fouilles a Axoum..., рр. 101— 106.

⁸² DАЕ, II, 5. 107—110, Fig. 245—247, 5. 110—112; Fig. 248, 249, 5. 112—119; Fig. 250—260.

Глава III

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: