Конституционализм в Великом княжестве Финляндском в первой половине 19 века

 

Исторический регион, на территории которого находится современное государство Финляндия, вошел в состав Российской империи в начале XIX века. На протяжении более чем сотни лет эта земля оставалась частью России, но при этом имела привилегированное положение в сравнении с другими российскими территориями, населенными преимущественно инородцами – Польшей, государствами Кавказа и Средней Азии. Упомянутое привилегированное положение представляло собой достаточно высокий уровень самостоятельности во внутренних делах, а также наличие системы законов, которых вполне можно считать конституционными актами.

Следует отметить, что в определенные периоды правой и политический статус Великого княжества Финляндского (а именно так официально именовалась Финляндия как составная часть Российской империи), подвергался изменениям. Некоторые российские императоры предпринимали действия, направленные на ограничение слишком широкой, по их мнению, автономии финляндских земель. Спустя некоторое время часть данных запрещающих положений могли быть ослаблены или вовсе отменены. В самом конце XIX века была начата политика русификации Великого княжества Финляндского. Она привела к усилению сепаратистских настроений в регионе и усилению национального движения. Но, несмотря на это, Финляндия по-прежнему оставалась единственно национальной окраиной Российской империи, обладавшей конституционализмом. Вплоть до прекращения ее существования в 1917 году, после чего финляндские земли стали независимым государством.

  Автор полагает, что непосредственное рассмотрение вопроса о особенностях конституционализма в Великом княжестве Финляндском следует начать с раскрытия порядка вхождения этого региона в состав России. Ведь именно специфика процесса присоединения более чем на век определила правовой и политический статус бывших шведских территорий в качестве уникального территориального образования Российской империи.

В феврале 1808 года началась русско-шведская война, ставшая последней на сегодняшний день из череды конфликтов и войн между королевством Швеция и Россией. Основным полем военных действий стала территория современной Финляндии, которая на тот момент являлась восточной областью шведского государства. Российские войска после нескольких сражений овладели стратегической инициативой и заняли практически все южные и центральные земли региона. В том числе восточное побережье Ботнического залива и крупнейший город финляндских земель – Або, (ныне Турку). Перед властями Российской империи встал вопрос, как поступить с завоеванными территориями?

Впрочем, мысли о присоединении финляндских земель возникли судя по всему еще до начала войны. Еще в 1807 году шведский подданный, граф Карл Эрик Маннергейм, во главе специальной делегации посетил Санкт-Петербург. Основной целью визита были переговоры с российскими властями о возможности перехода Финляндии под российское покровительство. Именно благодаря данному визиту (и личным переговорам Маннергейма и Александра I сформировалось понимание о необходимости сохранения исторического финляндского законодательства.

По-видимому, окончательное решение о необходимости присоединения Финляндии к Российской империи сформировалось у императора Александра I сразу после начала войны. Во всяком случае, уже в марте 1808 года, когда бои были еще в разгаре, опубликовывается Декларация от имени императора, в которой говорится, что Финляндия покорена российским оружием и присоединяется к Российской империи[53]. Однако одной Декларации, подчеркивающей лишь факт перехода территории под контроль, было мало. Необходимо было принять такие документы, которые бы устанавливали и гарантировали правовое положение, статус новых земель составе Российской империи. Чтобы финляндский народ не тяготился нахождением в России и не ностальгировал о временах шведского владычества, власти сочли необходимым обеспечить новой провинции определенные конституционно-правовые привилегии, которые одновременно сохраняли привычную шведскую систему управления и при этом обеспечивали высокий уровень автономности Финляндии в большей части ее внутренних дел. Следует отметить, что шведский язык доминировал над финским в законодательстве и делопроизводстве еще долгое время после присоединения Финляндии. Шведское меньшинство продолжало составлять значительную часть политической, экономической и культурной элиты финляндского общества.

Первым из актов, устанавливающих взаимоотношения Российской империи и бывших шведских провинций стал императорский Манифест «О покорении шведской Финляндии и о присоединении оной навсегда к России», который вышел в свет практически сразу после вышеупомянутой Декларации – 20 марта (1 апреля по новому стилю) 1808 года и содержал некоторые ее положения. Манифест обосновывал причину объявления войны и последующего наступления российских войск на пока еще шведские территории: «Явная преклонность короля шведского к державе, нам неприязненной, новый союз его с нею и наконец насильственный и неимоверный поступок, с посланником нашим в Стокгольме учиненный, происшествие столько же оскорбительное Империи нашей, как и противное всем правам в просвещенных странах свято наблюдаемым, превратили меру воинской предосторожности в необходимый разрыв и сделали войну неизбежной. Всевышний приосенил помощью своею праведною наше дело. Войска наши с мужеством им обычным, борясь с препятствиями и превозмогая все трудности им предстоявшие, пролагая себе путь чрез места, кои по настоящее время считались непроходимыми, повсюду встречая неприятеля и храбро поражая его, овладели и заняли всю почти Шведскую Финляндию. Страну, сию оружием нашим таким образом покоренную, мы присоединяем отныне навсегда к Российской империи, и вследствие того повелели мы принять от обывателей ее присягу на верное престолу нашему подданство»[54]. За данными словами скрывается желание показать, что причиной войны послужило недружественное поведение Швеции, а Россия лишь вынуждена предпринять меры, чтобы защитить свои интересы и безопасность от возможных посягательств.

Следующий Манифест от имени императора «О присоединении Финляндии» был принят 5 (17 по новому стилю) июня 1808 года. Это был достаточно объемный документ, принятием которого Александр I хотел показать свое доброжелательное отношение к финляндскому народу. Народу, которому предстояло стать не рабом в новом государстве, а влиться в семью наций, объединенных русским могуществом.

Полагаю, что самой важной частью Манифеста, которая устанавливала привилегированный статус Финляндии в составе Российской империи, стали положения о сохранении ее старых законов, принятых еще в период шведской власти и привычных населению. Данные законы представляли собой костяк финляндского конституционализма. Это было сделано в первую очередь ради шведского меньшинства, чувства которых хотели привлечь на сторону России. Привожу выдержку непосредственно из манифеста «Под сению престола нашего покоются многочисленные народы, судьбы их равно сердцу нашему драгоценны; вступив в состав Империи нашей, вы приобрели тем самым равные права с ними. Сверх древних установлений, страны вашей свойственных и свято нами хранимых, новое поле вашей деятельности и трудолюбию открывается»[55]. Также давались обещания способствовать развитию страны – «Под сильным щитом России, земледелие ваше, торговля, промыслы, все источники народного богатства и благосостояния воспримут новую жизнь и расширение». После принятия двух вышеописанных Манифестов требовалось также их легитимация со стороны финляндского общества в законодательном сословно-представительном органе - сейме.

Заседание сейма, которое окончательно подтвердило принадлежность бывших 6 шведских провинций к России, прошло в городе Борго (отсюда собственно и название – Боргоский сейм). Следует отметить, что была попытка созвать сейм раннее. Ее инициатором был барон Георг Спренгтпортен, бывший шведский подданный, перешедший в российское подданство. Он планировал провести сейм еще в 1808 году, в городе Або[56]. Но по определенным обстоятельствам (в частности, туманные на то время итоги войны) данное заседание сейма не было созвано. Незадолго до открытия Боргоского сейма были созданы две специальные комиссии, задачей которых было определить предметы обсуждения сейма. Данные комиссии состояли из 15 членов, шестеро от дворянства и по трое – от других сословий[57]. Комиссии вынесли на заседание сейма важнейшие для дальнейшего развития конституционализма региона вопросы, которые беспокоили как отдельные сословия, так и все население Финляндии.

Определенную роль в том, каким стало правовое положение Великого княжества Финляндского в составе России, сыграл известный российский ученый-правовед Михаил Михайлович Сперанский. Он предлагал Александру I несколько конституционных проектов, подразумевающих проведение политических преобразований в Российской империи. И хотя не один из них не превратился в конституционный акт, данные проекты повлияли на процесс проведения Боргоского сейма. Как отмечает М.М. Бородкин, император не стал в полной мере реализовывать в Финляндии проекты Сперанского. Но «любя форму и обряды конституции, он с удовольствием выполнил их в Борго»[58]. Сперанский активно участвовал в делах Боргоского сейма, выработав его церемониал, составил вступительную речь императора, и составил высочайшие пропозиции, которые были положены в основу сеймового заседания[59]. Таким образом Сперанский, не сумев привить своих конституционных воззрений Александру I, сумел в итоге повлиять на историческое развитие финляндского конституционализма. Причем исключительно в благом содержании, так как его активная деятельность во весь период сеймового заседания в Борго во многом обеспечила либеральный настрой императора в становлении отношений со своими будущими подданными.

Непосредственно первое заседание сейма было открыто 16 марта 1809 года. Примечательно, что на нем присутствовал сам Александр I, который уже прибавил к своему титулу еще и статус Великого князя Финляндского. 29 марта император принял присягу сословий и дал им торжественное обещание сохранить в неизменности исторические законы, которыми и ранее управлялись теперь уже российские земли[60]. Таким образом российский император стал гарантом конституционного строя и правителем Финляндии, которая отныне стало Великим княжеством Финляндским в составе Российской империи. Постоянным представителем императора становился генерал-губернатор, назначаемый им. Основные внутренние, шведские еще, исторические законы, о которых говорилось выше – это Установления 1723 года, устанавливающие порядок работы Сейма, как высшего законодательного органа страны. Фактически они обладали всеми признаками полноценных конституционных актов. Следует отметить, что Установления 1723 года содержали в себе положения о различных привилегиях для сословий. Например, недвижимое имущество дворянства было освобождено от податей и пошлин[61]. Также «Форма правления» 1772 года, согласно которым Финляндия считалась конституционной монархией, а Сейм мог созываться лишь по инициативе монарха. Данным положением не раз пользовались в последствии российские императоры. Был сохранен «Акт соединения и безопасности», принятый в 1789 году. Этот Акт закреплял за монархом право на осуществление определенных, важнейших для государства полномочий. Таких например, как объявление войны и заключение мира, назначение на государственные посты должностных лиц[62].

В судебную систему Финляндии также были внесены некоторые изменения. По мнению финского историка Вильо Расила, основное позитивное изменение в финляндском законодательстве, установленное Боргоским сеймом – замена шведского центрального управления финляндским, создание собственного сената, который стал также высшей судебной инстанцией[63]. Можно выделить две основные цели созыва Боргоского сейма[64]. Во-первых, присяга на верность новому монарху со стороны финляндского сообщества. Данное действие показало бы не только военную, но и политическую реальность присоединения Финляндии к Российской империи. Российский историк К.Ф. Ордин отмечает, что присяга сословий означала окончание основной работы Боргоского сейма. По его словам, «этим кончились все церемонии и в тот же день Император Александр уехал в Гельсингорфс»[65]. То есть можно предполагать, что Александр I полагал присягу сословий важнейшей частью Сейма. Во-вторых - дать возможность сословным представителям выразить свои пожелания Александру I по вопросам, касающимся самоуправления земель и сохранения исторических сословных привилегий.

 5 сентября 1809 года был подписан Фридрихсга́мский мирный договор. Он заканчивал военные действия и устанавливал для обоих сторон оконченной войны новую политическую реальность. Его важнейшим итогом стало формальное признание со стороны Шведского королевства факта присоединения своих бывших 6 ленов (провинций) к другому государству - Российской империи[66]. Для властей России было важно, что на момент подписания Фридрихсгамского мира Великое княжество Финляндское было уже практически полностью интегрировано в правовое пространство страны. В первую очередь через акты Александра I и итоги Боргоского сейма.

Основным итогом манифестов Александра I и Боргоского сейма стало официально оформленное появление в составе Российской империи новой территории – Великого княжества Финляндского. Финляндский народ полагал, что через своих представителей в сейме заключил договор с российским императором от лица всех четырех сословий о особом статусе своих земель. И соответственно, должен соблюдать его положения и не стремится к большей независимости. Александр I со своей стороны предоставлял новым российским землям правовые гарантии и привилегии. Фактически, в данном случае мы можем наблюдать некоторые признаки личной унии между Великим княжеством и российским монархом. Хотя юридически уния не состоялась, ибо Финляндия все же стала составной частью Российской империи, а не осталась независимым государством во главе с российским императором.

После окончания всех вышеописанных юридических процедур Великое княжество Финляндское начало свою политическую жизнь как российская провинция. Согласно наименованию параграфа его основным содержимым станет исследование истории финляндского конституционализма первой половине XIX века. Как уже указывалось ранее, этот временной промежуток российской истории приходится на период правления только двух императоров – Александра I и его младшего брата Николая I. Названные государи имели достаточно разные взгляды на то, как следует управлять внутренними делами Российской империи. Александра традиционно считаю сторонником «либеральной линии». Николая – жестким консерватором, реакционером, борющимся с революционными настроениями и либеральными движениями тогдашнего российского общества. Хотя следует отметить, что в некоторых вопросах оба императора демонстрировали не тот управленческий стиль, который им обычно приписывали. Но относительно отношения к уровню самостоятельности и конституционным гарантиям существования Великого княжества Финляндского Александр I и Николай I занимали немного различные позиции. Автор полагает, что для лучшего понимания проблематики взаимоотношения центральных властей и финского общества в данном исследовании необходимо обратить внимание на некоторые особенности национальной политики России при вышеуказанных императорах. Ведь для того, чтобы понять специфику зарождения и развития конституционализма в Великом княжестве Финляндском нужно изучить деятельность российских властей по управлению национальными окраинами в целом. Исключая естественно вопрос о политике в отношении Царства Польского, рассмотренного в отдельных параграфах.

За 16 лет (1809-1825 годы) нахождения в Российской империи при правлении Александра I в Великом княжестве Финляндском не происходили изменения в исторических конституционных актах, тех, которые были гарантированы при процессе присоединения. Но не стоит считать, что вся законодательная система региона оставалась в статичном состоянии. Происходили реформы и нововведения, не связанные с документами, закрепляющими автономность региона. Наиболее подробную информацию о них можно получить из трудов исследователей, связанных с историей Великого княжества Финляндского.

Одним из важнейших событий вскоре после присоединения стало создание Правительственного Совета – органа, которому предстояло стать правительственным учреждением в Великом княжестве Финляндском с 1809 по 1816 годы.  Российский историк и политический деятель Бородкин Михаил Михайлович в своей книге «История Финляндии: Время императора Александра I» указывает на причину создания вышеупомянутого Совета. Ей стала необходимость объединения разрозненных ведомств и управлений региона в единую структуру[67]. Правительствующий Совет состоял из четырех специализированных отделений и 12 членов финляндского подданства во главе с генерал-губернатором, назначаемым российским императором. Совет был утвержден генерал-губернатором Финляндии (им был на тот момент князь Михаил Барклай-де-Толли)1 августа 1809 года, 20 сентября состоялось его официальное открытие, а на следующий день – первое заседание[68]. Полномочия Правительствующего Совета во внутренней политике Великого княжества Финляндского можно назвать достаточно широкими. Во многом они основывались на документах, чье действие было сохранено при вхождении в состав России – например Установлениях 1723 года о работе финляндского сейма. В 1810 году Совет получил право оставлять на свое рассмотрение все внутренние дела. Кроме положений о помилованиях, отмене важнейших законов и назначений на высшие должности[69]. Говоря современным языком, Совет стал центральным органом исполнительной власти, свободно действующим в Финляндии на основе нерушимости пресловутых «коренных законов» - Установлений 1723 года, Формы правления 1772 года и некоторых других.

 При этом конституционно-правовая система региона формально не изменилась. Кроме него реальными управленческими функциями обладали лишь российский император и генерал-губернатор. Последний однако не мог влиять на решения, принимаемые советом[70]. В 1816 году Правительствующий Совет получил новое название – Императорский Финляндский Сенат. В своем Высочайшем Манифесте Александр I объяснял подобное действие желанием показать финляндским подданным свое уважительное отношение к их политическим правам[71]. Ибо наименование «Сенат» в те времена носили высшие руководящие органы государств, наделенные в том числе и законодательной инициативой.

Учитывая вышеприведенную информацию, можно наблюдать признаки ограниченной монархии во взаимоотношении Великого княжества Финляндского и российского императора. Вообще дискуссия о правовом положении Финляндии существует уже очень давно. Так в своей статье Некрасов Е.В. «Вопрос о правовом статусе Великого княжества Финляндского в составе Российской империи в дореволюционной отечественной историко-правовой мысли» приводит достаточно большое количество различных мнений по данному вопросу. В том числе он ссылается на мнение финляндского ученого XIX века Исраэля Вассера. Последний полагал, что Финляндия по результатам русско-шведской войны 1808-1809 годов заключила с Российской империей сепаратный мир. Регион перешел под управление российского монарха, оставшись при этом государством с представительной формой правления, гарантированных конституционными актами[72]. В этой же статье Некрасов Е.В приводит мнение другого финляндского историка, Лео Мехлина, который придерживался мнения, что Финляндия с момента вхождения в состав Российской империи обладала практически полным внутренним суверенитетом, следовательно ее нужно считать государством, чья внешняя политика однако ограничена протекторатом России[73].

Следует отметить, что Великое княжество Финляндское в период правления Александра I действительно обладало многими чертами государства – отдельное подданство, наличие фактических конституционных актов, независимый сословно-представительный орган, выполняющий одновременно и законодательные и исполнительные функции. Однако автор данной работы полагает, что Великое княжество Финляндское не обладало важнейшей чертой государства – реальным суверенитетом. Да, оно имело широкую внутреннюю автономию, но не следует забывать, что она была дарована бывшим шести шведским провинциям Александром I лишь из желания затратить меньше усилий на умиротворение этих земель. И взаимоотношения финляндцев и России после присоединения строились на условиях последней, какими бы деликатными они не были. Только император мог созывать собрания сейма. Финляндские провинции не получили право на свои вооруженные силы и возможности вести внешнюю политику – а это также одни из главных признаков государства, даже находящегося под протекторатом.

Так какой же статус приобрели рассматриваемый регион после вхождения в состав России? Рискну предположить, что Великое княжество Финляндское стало уникальным историческим регионом, обладавшим максимальной внутренней автономией и конституционно-правовой системой, но при этом все же не являлось полноценным государством по вышеописанным причинам.

 В целом в период царствования Александра I установленные Боргоским сеймом конституционные основы финляндской автономии сохранились и реализовывались. Это можно объяснить с либеральным по тем временам стилем правления Александра, который не хотел прослыть среди новых подданных деспотом и лжецом, покушающимся на обещанные от его имени права и свободы.

В свою очередь российский историк Суни.Л.В. полагает, что благостная внимательность Александра I к желаниям финляндского общества вызвана отнюдь не добротой его души. А сугубо военными и политическими интересами Российской империи, в число которых входило обеспечение мира в регионе и преданности элиты Великого княжества Финляндского в условиях наличия многочисленных внешних политических конфликтов того времени[74].

После кончины Александра I в 1825 на престол взошел его младший брат Николай I, стоявший во главе Российской империи с 1825 по 1855 годы. Николай I в историографии России в основном описывается как достаточно консервативный и деспотичный правитель, не склонный поощрять автономию национальных окраин империи и вольнодумство их лидеров. И тем удивительнее то, что конституционализм Великого княжества Финляндского практически не пострадал при его правлении.

Были оставлены в неизменности все политические итоги Боргоского сейма, а центральная власть Российской империи не посягала на установленные свободы финляндских подданных. Стоит отметить, что в Великом княжестве Финляндском при правлении Николая I происходило намного меньше значимых для конституционно-правового развития региона событий по сравнению со временем предыдущего императора. Впрочем, это не означает того, что николаевская эпоха никак не повлияла законодательную систему и общественную жизнь Финляндии. Бородкин М.М. отмечает, что именно в это время начал активно развиваться интерес жителей Великого княжества Финляндского к собственной самобытной истории и культуре[75]. Что являлось предтечей к формированию национального самосознания финляндской нации.

Первым значительным преобразованием, внесенным Николаем I в финляндскую систему исполнительной власти стало упразднение Комиссии финляндских дел. При этом сохранялись функции Канцелярии статс-секретаря финляндского, преобразованной в Его Императорского Величества Канцелярию финляндских дел. Теперь в случае необходимости деятельности в местной правовой сфере центральные власти обращались к статс-секретарю, а в исполнительные – к генерал-губернатору[76].

Можно предположить, что подобные изменения были вызваны желанием сократить бюрократические процедуры при связях финляндских властей с Петербургом через Комиссию финляндских дел как коллегиального органа. Также следует учесть, что к рассматриваемому временному промежутку от Комиссии уже не требовалось осуществления основной функции – составления проектов правовых взаимоотношений России и финляндской автономии в ее составе. Связующую роль между местными правительствующими органами и российским императором по вопросам местного законодательства взял на себя статс-секретарь по делам Великого княжества Финляндского.

При правлении Николая в России происходил процесс кодификации и преобразования законодательной системы. В Великом княжестве Финляндском также велась подобная работа – планировалось схожий Свод местных правовых актов. Однако его создание не было закончено. Основной причиной отказа от составления Свода стало беспокойство финляндского населения по поводу возможного покушения на их конституционные права и свободы, закрепленные в историческом законодательстве края[77]. В итоге непринятие Свода явно показывает нам, что Николай I в то время все же прислушивался к мнению своих финляндских подданных.

Вторая четверть ХIХ века не принесла изменений в конституционно-правовую систему Великого княжества Финляндского, устанавливающую ее статус как части России. Сейм в рассматриваемый временной промежуток также не созывался. К началу второй половины XIX века конституционно-правовое положение финляндских земель выглядело вполне благополучным.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: