Конституционализм в Великом княжестве Финляндском во

Второй половине 19 века

Вторую половину ХIX века Российская империя и входящее в ее состав Великое княжество Финляндское встретили под продолжающимся с 1825 года правлением императора Николая I. В данный временной промежуток конституционно-правовые основы политического устройства финляндских земель, закрепленных Боргоским сеймом, не претерпели каких-либо принципиальных изменений. Исторические конституционные акты, которые обеспечивали автономию региона, продолжали действовать, определяя взаимоотношение властей Российской империи и Великого княжества. Сам Финляндский Сейм ни разу не созывался. В первую очередь потому, что в этом банально не было необходимости. Но несмотря на внешнюю идиллическую картину существования Великого княжества Финляндского последние годы правления «жандарма Европы», как называли современники Николая I, стали достаточно тревожными. Николай стал подозрительно относиться к внутренней жизни самого развитого и самостоятельного региона Российского государства.

И тому было несколько причин. Полагаю, что наиболее значимая из них –– пробуждение национального самосознания, причем именно финского этноса, который являлся численно преобладающим (в сельской местности – абсолютно) и при этом находился под сильнейшим воздействием шведского языка, культуры и традиций. Достаточно будет обратить внимание на то, что все крупные политические деятели Финляндии периода присоединения ее к Российской империи имеют шведское происхождение и носят шведские, германоязычные имена и фамилии – например Георг Магнус Спренгтпортен, бывший шведский подданный родом из города Борго на территории тогдашней шведской Финляндии, перешедший на службу России. Стоит отметить, что этническим финнам не был ограничен доступ в высшие слои общества Великого княжества. Но они продолжали носить шведские имена и пользовались шведским языком, как на государственной службе, так и в быту.

Из-за вышеописанного явления в Великом княжестве Финляндском стали зарождаться различные общества и движения, связанные с изучением национальной культуры. Они положили начало явлению, ставшему известным под названием «Фенномания». Порой власти рассматривали подобные организации как рассадник «революционных идей». Впрочем, вопрос о том, насколько оправданы были такие опасения в те годы, в отношении жителей Великого княжества Финляндского заслуживает отдельного объемного исследования.

Еще одна важная причина, по которой Николай I стал крайне неодобрительно смотреть на какие-либо попытки граждан Великого княжества Финляндского получить дополнительные «вольности» в своем регионе - серия политических выступлений, мятежей и революций (большей частью, однако, неудачных) в европейских государствах в 1848 – 1849 годах. В историографии она получила название «Весна народов». Многие из вышеназванных революционных движений носили характер национально-освободительной борьбы, что без сомнения было учтено властями Российской империи. Самым ярким проявлением опасений возможного сепаратизма стал запрет на использование финского языка в книгопечатании, введенный в 1850 году[126].

Подозрительное отношение Николая I к возможной угрозе распространения «заразы конституционных идей» в государстве в период 1848 – 1855 годов, получило название «Мрачное семилетье». Одним из основных «рассадников вольнодумства» считались университеты. Вероятно, именно по этой причине в 1852 году был принят новый Университетский устав Императорского Гельсингфорсского университета, заменивший устав 1828 года. Как отмечал российский историк В. Остен-Сакен, теперь во главе университетского управления стоял Канцлер, назначаемый на должность императором и подотчетный в своих действиях только ему[127]. Необходимо однако учесть, что политический реакция властей в распространилась не только на национальные районы, но и на всю территорию империи.

Начало в 1853 году Крымской войны поставило вопрос о лояльности Великого княжества Финляндского, как стратегически расположенного региона (рядом со столицей – Санкт-Петербургом). Если бы Швеция выступила на стороне антироссийской коалиции, лояльность жителей Великого княжества Финляндского была бы крайне необходима для безопасности столицы Российской империи. В марте 1854 года Николай I последний раз за время своего правления посетил финляндские территории[128]. Как отмечал адмирал И.А. Шестаков, один из сопровождающих императора, Николай желал лично удостовериться в верноподданнических чувствах финляндцев[129]. Значительная часть из которых были этническими шведами и представляли собой элиту (в том числе и политическую) общества. Никаких фактических событий и изменений в конституционно-правовой и политической системе Финляндии данный визит не принес. Это был скорее чисто символический визит, призванный напомнить финляндским подданным, что они живут под сенью российской короны, которая является гарантом их относительного благополучия и автономии. Уровень которых, как уже многократно упоминалось, был весьма высок в сравнении с другими территориями национальных меньшинств Российской империи. И несмотря на определенные ограничительные меры император по-прежнему являлся основным гарантом исторических конституционных актов, закрепленных Боргоским сеймом.

 Итоги почти тридцатилетнего правления Николая I на первый взгляд не подорвали гарантии конституционного строя Великого княжества Финляндского. Оно по-прежнему обладало автономией, установленной итогами Боргоского сейма, а важнейшие для финляндского общества «коренные законы» (Установления 1723 года, «Форма правления» 1772 года и др.) продолжали действовать. Однако некоторые действия центральных властей, (в том числе вышеупомянутый запрет на использование финского языка в книгопечатании и принятие нового устава Гельсингфорсского университета) давали финляндцам вполне реальный повод для беспокойства. В первую очередь о том, не захочет ли следующий император России покончить с «внутренней заграницей» и лишить Великое княжество Финляндское всех конституционных актов и привилегий. Превратив тем самым ее в обычную провинцию империи.

Как можно заметить, хронологическое построение истории развития конституционализма Великого княжества Финляндского в данном исследовании напрямую связано с личностями российских императоров. Это связано с тем, что согласно итогам Боргоского сейма из всего сонма центральных властей Российской империи только они могли оказывать реальное влияние на политическую ситуацию в регионе. И каждый из пяти российских императоров, правивших в 19 веке, придерживался собственного стиля взаимоотношений с Великим княжеством Финляндским и его конституционно-правовой системой. Соответственно, восхождение на престол каждого нового императора было предвестником более или менее заметных изменений в финляндских землях.

В 1855 году, после смерти Николая I, трон Российской империи занял его сын, впоследствии ставший известным нам как Александр II. Для жителей нашей страны он известен больше всего как сторонник либерализации политического строя Российской империи, освободитель значительной части крестьянства от крепостного гнета, а также проведением ряда масштабных реформ. В истории Финляндии Александр II также занимает достаточно значимое место, в первую очередь также благодаря своей активной реформаторской деятельности. Ее итоги помогло разрешить определенные проблемы и недоразумения, появившиеся во времена правления Николая I и обеспечило Великому княжеству Финляндскому быстрое развитие экономики и культуры, развитие относительно либеральной политической системы и при этом – сохранение лояльности Российской империи преобладающей части элиты и народных масс региона.

Одним из первых актов взаимоотношения Александра II и Великого княжества Финляндского стало подписание новым императором «Высочайшего Удостоверения» (также называемого просто «Акт») о сохранении в неизменности коренных законов финляндских земель[130]. М.М. Бородкин отмечает, что император зачеркнул в тексте Акта фразу «по конституциям». Он приказал подать ему другой, где бы в тексте вместо зачеркнутой фразы присутствовали бы слова «по постановлениям». Впоследствии именно Акт с этими словами был все же подписан императором[131]. Бородкин указывает, что термин «конституции» (осмелюсь напомнить, что именно так именовались в то время исторические законы Великого княжества) вызвал у императора раздражение. Александр высказывал мнение, что сохранение прав финляндских земель будет зависеть от того, подпишет ли он соответствующий Акт. В том случае, если государь не пожелает их подписывать, то и прежних прав Великое княжество Финляндское иметь не будет[132].

  Можно предположить, что нелюбовь к термину «конституция» и производным от него новый император унаследовал от своего отца. И как видно из истории с измененным текстом Акта, нелюбовь эта была достаточно глубокой. По крайней мере в определенный период времени. Рассмотренный инцидент бросает тень на репутацию Александра II как либерального реформатора и сторонника предоставления всевозможных прав и привилегий для различных национальным меньшинствам Российской империи. Однако дальнейшая история отношений Александра II с финляндцами показывает, что император все же предпочел выбрать стратегию разрешения наиболее острых проблем не путем политической реакции и, выражаясь современным политическим языком «закручиванием гаек», а через уважительный диалог со всеми слоями финляндского общества.

Вскоре после прихода к власти Александр II провел перестановки в той части управленческого аппарата Великого княжества, которая согласно конституционному строю Финляндии была подотчетна центральным властям. На должность генерал-губернатора был назначен граф Федор Федорович Берг, достаточно известный военный и политический деятель Российской империи. Бородкин М.М. указывает, что основной причиной, по которой император решил назначить Берга на должность генерал-губернатора, было его происхождение. Федор Федорович (его настоящее имя – Фридрих-Вильгельм Ремберт фон Берг) происходил родом из лифляндских (прибалтийских) дворян немецкого происхождения. Ему было ближе и понятнее относительное вольное конституционное обустройство политической жизни Великого княжества Финляндского, чем российское централизованная система управления, как «лифляндцу по образованию и воззрениям»[133]. В последствии Берг сыграл определенную роль в подготовке Сейма 1863 года.

Назначение этого человека на важнейший пост подтверждает тезис о том, что Александр II желал решать финляндские дела на основе дружелюбного согласия с жителями региона и уважения его конституционного положения. В 1860 году снимается запрет на книгопечатание на финском языке. В этом же году в Великом княжестве Финляндском вводится собственная денежная система, что позволило обеспечить ускорение экономического развития. Наличие собственной валюты (финской марки) еще раз подчеркнуло высокий уровень автономности региона. Подобное отношение к финляндцам было тем более удивительно по причине того, что жители иных национальных образований никаких привилегий не получали. Некоторые исследователи вполне разумно отмечают, что этому есть достаточно простое объяснение. За все время существования Великого княжества Финляндского в качестве части России в нем не было не одного восстания, бунта или крупного политического выступления против российского владычества[134]. И это несмотря на вышеупомянутые факты периодического пренебрежения российских императоров к конституционным актам, на которых зиждилось финляндское благополучие. Поэтому столь благожелательное отношение к Великому княжеству Финляндскому можно считать проявлением благодарности финляндца со стороны центральных властей и лично Александра II за их лояльность.

В скорости после прихода к власти новый император занялся проработкой проектов к проведению «Великих реформ» в России. И хотя это стало основной его деятельностью в первые годы правления, не забывал император и о финляндских землях, где политический истеблишмент также был настроен на серьезные преобразования во всех сферах общественной жизни. Необходимо было избавиться от множества противоречий, накопившихся за последние десятилетия и при этом сохранить уникальную конституционно-правовую систему региона. Существующие законотворческие процедуры не могли целиком и полностью обеспечить выполнение этой задачи. К тому же некоторые новые реалии региона (например увеличение роли финского языка) требовали соответствующей правовой реакции, которую действующие законодательные акты не регламентировали. Перед финляндским обществом и российским императором вставал вопрос о необходимости нового созыва сейма Великого княжества Финляндского. Что в итоге и было сделано. Сейм 1863 года стал событием, затмившим по значимости для истории финляндского конституционализма иные преобразования того периода.

Можно привести множество догадок о том, что было конкретной причиной, послужившей принятию решения Александром II о проведении заседания сейма в 1863 году. Рискну предположить, что ей стало понимание императором важность наличия постоянно действующего парламентского органа для дальнейшего стабильного развития конституционно-правовой системы Великого княжества Финляндского именно как части Российской империи. В качестве подтверждения данного тезиса обратим внимание на тот факт, что в дальнейшем был принят специализированный сеймовый устав, регламентирующий его структуру и порядок деятельности. Следовательно, сейм Великого княжества Финляндского, фактически получил все признаки полноценного законодательного органа власти.

 Его наличие вызывало у финляндцев понимание того, что они станут обладать еще большей автономностью. И при этом гарантом данного привилегированного положения, как и раньше, выступал российский император и соответственно, нахождение Финляндии «под крылом» Российского государства. Теоретическая независимость финляндских земель могла повлечь за собой потерю вышеупомянутого политического состояния (которое для начала второй половины XIX века было весьма прогрессивными по общемировым меркам). Как из-за возможного завоевания Финляндии более сильными соседями (все той же Швецией, например) так и из-за внутренних неурядиц, которые могли последовать за гипотетической самостоятельностью. Сейм 1863 года таким образом стал тем фактором, который надолго обеспечил низкий уровень сепаратизма в регионе.

Впрочем, необходимость и полезность сеймового заседания, не проводившегося с марта 1809 года, понимали не только император, но и подотчетные ему государственные чиновники. Упомянутый нами ранее генерал-губернатор Великого княжества, Ф.Ф.Берг в 1859 году лично обратился к Александру II c просьбой о начале необходимых для сейма процедур[135]. Естественно, что для проведения такого сложного (и весьма затратного) мероприятия, как Сейм 1863 года, требовалась масштабная подготовка. Вкратце – она представляла собой деятельность уполномоченных должностных лиц финляндского и общероссийского подданства. Александр II также принял в ней непосредственное участие. Наиболее значимым явлением, ставшим предтечей проведения сейма, стало решение об образовании специальной выборной комиссии. Процесс создания выборной комиссии и сопутствующие ему факторы интересны тем, что в нем можно еще раз увидеть особенности финляндской конституционно-правовой системы.

Одно из самых подробных описаний процесса создания и деятельности данной комиссии мы можем найти в уже известной нам работе М.М. Бородкина «История Финляндии: Время императора Александра II». Поскольку он жил и работал во времена, не столь отдаленные от описываемых событий, то его исследования представляют собой наиболее одни из самых подробных и точных свидетельств тогдашних событий.

История с созданием и деятельностью выборной комиссии начинается в 1859 году. Первым мысль о необходимости ее создания высказал барон Лангельшельд на совещании по вопросу о том, назрел ли вопрос о необходимости созыва сейма.[136] Бородкин также отмечает, что в течении совещания было упомянуто о том, в финляндское общество к тому времени уже глубоко уверилось в том, что сейм должен быть созван для решения насущных вопросов. Первоначально предполагалось, что именно выборная комиссия сможет заменить финляндцам заседание сейма. Она должна была разрешить насущные вопросы, которые теоретически должен был рассматривать сейм Великого княжества Финляндского. Естественно, что попытка подменить закрепленные историческими конституционными актами исключительные права сейма вызвали у финляндцев явное неудовольствие.                 Интересно наблюдать в данном случае как выглядели в связи со сложившейся ситуацией действия Александра II. Очевидно, что он довольно долгое время колебался в окончательном решении о том, следует ли все же проводить сейм или нет. Вскоре после предложения о создании выборной комиссии имени был опубликован императорский Манифест. Основной посыл его заключается в словах о «составлении особой комиссии из лиц, пользующихся доверием своих сограждан и выбранных от четырех сословий Финляндии», которой предстояло заняться важнейшими проблемами (в том числе и законодательными) края[137]. Как уже упоминалась, финляндцы от подобного предложения были явно не в восторге от такого попрания конституционализма региона. Они еще хорошо помнили попытку шведского короля Густава III заменить сеймовые заседания деятельностью особой комиссии, которая получила прозвище «сокращенный сейм»[138]

Одним из первых против некоторых положений в Манифесте о выборной комиссии высказался императорский финляндский сенат. Его члены предложили ограничить деятельность членов комиссии лишь выражением своего компетентного мнения по определенным вопросам. Отмечается, что в общественных настроениях края стали расти разочарование и протестные настроения. Некоторые подданные Великого княжества Финляндского полагали, что если общество примет манифест, то он станет могильной плитой для коренных законов[139]. И это явно негативно отразится на дальнейшем развитии финляндских земель. Сейчас трудно с уверенностью сказать, были ли опасения финляндцев оправданными. С одной стороны, покушение на правовые гарантии финляндского конституционализма были для значительной части из них угрозой для собственного благополучия. Если бы тогда состоялось учреждение выборной комиссии с предложенными функциями, то впоследствии нельзя было отрицать и «продавливания» идеи о том, что она сможет полностью заменить сейм. Особенно в случае, если на смену относительно либеральному Александру II придет центрист и русификатор. С другой – деятельность выборной комиссии напрямую вовсе не предполагала отмену функций сейма. В общем, размышления и дискуссии отом, что бы было с финляндским конституционализмом в случае, если бы работа выборной комиссии заменила бы заседание сейма в 1863 году, можно вести практически бесконечно.

Император понял, что если он желает сохранить лояльность своих финляндских подданных в условиях, когда вся Россия стоит на пороге глубочайших преобразований, ему придется учитывать их мнение. К апрельскому Манифесту было издано Высочайшее объявление от 23 августа 1861 года, которое ограничило возможные полномочия депутатов выборной комиссии[140]. Теперь они могли лишь «свободно и откровенно высказать свои мнения по тем вопросам, которые могут быть разрешены не иначе, как узаконенным коренными законами путем». Теперь основным предназначением выборной комиссии стал подбор актуальных проблем, которые должны были быть разрешены на сеймовом заседании. Собралась комиссия на свое первое заседание в январе 1862 года (отчего впоследствии получила название «январская») в составе из 48 избранных депутатов. Им предлагалось рассмотреть множество как политических, правовых экономических и социальных вопросов. В частности, депутат И.А. фон Эссен призывал провести ревизию управленческого процесса в Великом княжестве Финляндском[141]. 10 ноября 1862 года вышло Высочайшее повеление об учреждении специальных комиссий. Для рассмотрения в Сейме наиболее актуальных вопросов Финляндии[142]. Итоги работы выборной комиссии в целом можно признать удовлетворительными. Так все ее предложения и замечания были учтены и теперь ничто не мешало перейти непосредственно к деятельности по организации самого сеймового заседания. В подтверждении этого 6 июня 1863 императором было издано Высочайшее повеление о созыве сейма в городе Гельсингфорсе[143].

Официально заседание сейма было открыто 18 сентября 1863 года. Началась она с торжественной речи Александра II. В данной речи император пообещал признавать и сохранять «неприкосновенным принцип конституционной монархии, вошедший в нравы финляндского народа». Фактически Александр II подчеркивал, что финляндские земли являются носителем конституционализма и даже в некотором смысле конституционного суверенитета. Подобное было немыслимо в отношении какой-либо другой части Российской империи и еще раз подчеркивало особый статус Великого княжества Финляндского.

Сессия сейма продолжалась до 15 марта 1864 года и составила в итоге семь месяцев[144], спустя некоторое время последовало официальное закрытие сейма. За время своей работы сейм рассмотрел и принял множество законодательных актов[145]. Но все же главный итог созыва и деятельности заключается не в этом. А в том, что жители Великого княжества Финляндского убедились в том, что власти Российской империи готовы прислушиваться к их мнению и уважать конституционные основы региона. Другими словами – проведение Сейма 1863 года послужило фактором, значительно укрепившим преданность финляндцев России. Интересно, что в тронной речи Александра II, посвященной закрытию сейма, мы можем увидеть слова, подтверждающие вышесказанное предположение[146]. Также важным итогом нового сейма можно считать окончание периода в истории Великого княжества Финляндского, когда сейм вообще не созывался. После описанных событий сеймовые заседания стали созываться достаточно часто. Хотя не одно из них не сыграло такой важной роли в конституционализме края, как исторический Сейм 1863 года.

Еще одной важнейшей вехой развития финляндского конституционализма стало утверждение сеймового устава 1869 года. Данный документ устанавливал, что финляндский сейм должен собираться не менее одного раза в течении пяти лет[147]. Также он устанавливал порядок его формирования и деятельности, требования к почетной должности сеймового депутата. Таким образом устав гарантировал относительную постоянность работы законодательного органа власти. Можно ли считать его конституцией Великого княжества Финляндского? Полагаю, что все же нет. Устав 1869 теоретически устанавливал ограничения полномочий монарха в законотворческой сфере. Но он никоим образом не регулировал деятельность центральных властей в сфере «внешний сношений» с регионом. Например положения о назначении генерал-губернатора края. Опять же, сейм созывался лишь по воле российского императора.

Всего в оставшийся период правления Александра II было созвано еще три сеймовых заседания – в 1867, 1872 и 1877 году. На них рассматривались преимущественно экономические и социальные вопросы. Но заметный для финляндского конституционализма результат принес лишь последний из них. Важным итогом сейма 1877 года (хотя продлился он до 1878 года) стало утверждение дополнений к сеймовому уставу. Основным положением стало отнесение военного законодательства исключительно в ведение сейма[148]. Это было вызвано проблемой с реализацией общероссийской военной реформы 1874 года в части о проведении в крае всеобщей воинской повинности[149].

Данный сейм стал последним, в котором принимал участи Александр II, погибший в 1881 году. За 26 лет своего правления этот император активно интересовался и занимался делами Великого княжества Финляндского. И хотя его действия не всегда соответствовали образу чисто либерального правителя, в итоги они принесли много благ финляндцам. Исторические права и конституционные акты региона были сохранены (хотя последние частично утратили свою актуальность по итогам сейма 1863 года), были получены и новые привилегии. В целом деятельность Александра II оставила благой след в истории развития финляндского конституционализма.

После трагической смерти Александра II императором стал его сын, Александр III. Как мы помним из отечественной истории, он неодобрительно относился к «свободомыслию» времен правления своего отца, а период его царствования твердо связан с понятием «контрреформы». Именно деятельность Александра III некоторые исследователи связывают с началом политики русификации Великого княжества Финляндского[150]. Но если взглянуть на конкретные примеры взаимоотношений Александра III со своими финляндскими подданными, то можно убедиться, что в целом они были достаточно благожелательными. По крайней мере в первые годы его правления. В качестве наглядного примера можно привести ситуацию с попыткой унификации некоторой части финляндского законодательства с общероссийскими правовыми нормами.

Инициатором данной унификации вступил тогдашний генерал-губернатор Великого княжества Финляндского Ф.Л. Гейден. В 1882 году при непосредственном его участии была создана комиссия по кодификации местного законодательства, которая в том числе должна была и рассмотреть вопрос о возможности замены некоторых местных законодательных актов общероссийскими. Причем без созыва сеймового заседания. Естественно, что подобная идея была воспринята в финляндском обществе как грубейшее нарушение конституционализма региона. Протестные настроения охватили как общественные массы, так и финляндский сейм. Вскоре работа комиссии была приостановлена (хотя сама комиссия продолжала действовать). Маловероятно, что это произошло без учета мнения императора. В 1882 году по новой редакции Сеймового Устава 1869 года его заседания должны были проходить не менее одного раза в три года. Таким образом подтверждается тезис о том, что Александр III не был ярым противником конституционного строя Финляндии, а даже в некоторой мере способствовал его либерализации. Хотя необходимо отметить, что некоторые проведенные при нем преобразования были задуманы еще Александром II.

В июне 1886 года был опубликован императорский Манифест, вносящий некоторые изменения в Устав 1869 года. Согласно его содержанию депутаты (земские чины) финляндского сейма получили право возбуждения законодательных вопросов в сфере «установления, изменения и отмены таких общих законов, которые зависят от совокупного решения ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА и Великого князя с земскими чинами»[151]. Законодательные предложения (как императора, так и депутатов сейма) теперь не могли быть представлены к окончательному рассмотрению без предварительной оценки в соответствующей комиссии. Интересно, что данный манифест отменял положения исторического конституционного документа – Акта соединения и сохранения от 1789 года. Таким образом император Александр III сумел оставить свой не самый благой след в истории конституционализма Великого княжества Финляндского как части Российской империи при его правлении.

В 1890 года была упразднена самостоятельная почтовая система Великого княжества Финляндского. Вскоре последовало решение о передаче полномочий финляндского статс-секретаря различным министрам центрального аппарата. Было ли это наступлением на автономность региона от Российской империи? Да, в определенной мере. Но можно ли считать подобные действия нарушением конституционных основ существования финляндского общества? Не думаю, так как положения исторических коренных законов не были затронуты.

То, что в историографии называют процессом русификации Финляндии, особо широко развернулось в самом конце XIX века, при правлении последнего российского императора Николая II. Некоторые авторы отмечают, что этот процесс был вызван серьезными объективными причинами[152]. Возможно это и так, однако финляндцы относились к подобной политике с явным негодованием.

Непосредственное начало русификации тесно связано с именем печально известного генерал-губернатора Финляндии Николая Ивановича Бобрикова, назначенного на пост в 1898 году. Практически сразу после назначения он обратился к Николаю II c рядом предложений о проведении преобразований в регионе. Император принял их благосклонно и уже 3 февраля 1899 года в свет вышел его Высочайший Манифест. Который устанавливал право российского императора издавать законы Великого княжества Финляндского самостоятельно, без участия сената и сейма[153]. Этот Манифест перечеркивал важнейшую конституционную роль финляндского сейма в законотворческой сфере и был фактически государственным переворотом сверху.  В следующем году Николай II издал Указ о русском языке, который приобретал официальный статус на территории Великого княжества Финляндского[154]. У большинства финляндцев теперь вполне обоснованно могли возникнуть мысли о том, что их хотят насильственно «записать в русские». Лишив тем самым конституционных прав, и уничтожить финляндское национальное самосознание. В начале следующего, XX века Николай II также продолжил русификаторскую политику. Что лишь привело к увеличению числа сторонников мнения о необходимости выхода Финляндии из состава России.

 

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: