Проблемы онтогенеза языка и фоносемантика

 

Становление речи в онтогенезе является одной из центральных проблем в психолингвистике (Горелов 1974; Шахнарович 1979; Исенина 1983; Доценко 1984; Лепская 1997).

Поскольку в онтогенезе в общих чертах проявляются черты филогенеза, особенно на ранних стадиях, то материалы детской речи предоставляют данные для решения проблемы происхождения языка (Сахарный 1989; Горелов 1974; 1987; Линден 1981; Лепская 1997).

Возможность проводить параллели между онто- и филогенезом форм сознания и языка в исследованиях последних лет объясняется не только наследственностью и универсальными принципами работы мозга, но и закономерностями деятельности человека.

Некоторые исследователи считают невозможным решать проблемы филогенеза на основании данных онтогенеза: “Почему и на каком основании мы вообще имеем право ориентироваться на современного ребенка, т.е. на существо, родившееся в конце ХХ в. и обладающее мозговой структурой, являющейся результатом сложнейшей эволюции? ” (Николаева 1996: 83). Однако исследования, связанные с изучением проторечи, указывают на корреляцию ее признаков с речью детей (Daniel 1991). К подобным выводам приходят и лингвисты, изучающие детскую речь. 

Н.И.Лепская выявляет черты сходства между явлениями сознания и поведения ребенка (в том числе и речевого) и фактами исторического развития мышления и языка.

Параллели между онто- и филогенезом проводятся на уровне типов слогоделения, формирования частей речи (глагол, существительное, прилагательное, личные местоимения), категории причинности и способов ее языкового выражения, количественных отношений словотворчества, а также бессознательного в поведении на ранних этапах онтогенеза и социогенеза (Лепская 1997).

Исследуя доречевую стадию развития ребенка, Н.И.Лепская говорит о первичном формировании эиоциональной, фатической, невербальной и дуэтной форм коммуникации, при этом вербальные средства присутствуют в коммуникации ребенка лишь в зачаточном состоянии. Эти выводы хорошо коррелируют с классическими теориями происхождения языка [эмоциональная (междометная), жестовая, социальная] и их современной аргументацией.

Широко известна в онтогенезе роль примарной мотивированности и жестозвуковой речи в коммуникации ребенка, что характерно для развития языка в филогенезе. В онтогенезе сначала был “осмысленный жест и эмоциональная фонация”, а потом уже “осмысленный звук” (Исенина 1983); в филогенезе развитие языка представляет путь от “озвученной пантомимы к членораздельной речи” (Якушин 1984).

С.В.Воронин предлагает выделять в языковой способности человека фоносемантический компонент, кроме традиционно выделяемых фонетического, семантического и грамматического (Воронин 1994).

У ребенка вербализация начинается со стадии голофразиса; «голо-фразы» часто сопровождаются направительными жестами, указываю-щими на что-либо в мире вещей, который ребенок видит, слышит, тро-гает или пробует на вкус. Голофразис имеет важнейшее значение как ступень жестозвукоизобразительной, примарно мотивированной продук-ции, как начальная ступень знакотворчества и овладения знаком в онто-генезе (Воронин 1982: 139).

Явление звукоизобразительности является одним из важнейших факторов в становлении и развитии речи. Исследования показывают, что первичная дословесная система коммуникации ребенка имеет неверба-ную паралингвистическую природу, которая позднее переходит в “зву-коизобразительную” стадию, когда первые номинации отражают фун-даментальное свойство детской речи - приблизить звуковую форму к изображаемому предмету или явлению, когда ребенок ищет буквального отражения действительности (Шахнарович 1974; Исенина 1986; Лепская 1997).

 На доминативной стадии, до того как ребенок начинает использо-вать звуки окружающего мира в качестве обозначения предметов, он ис-пользует эти звуки как «имитативные звукокомплексы» или как «зву-коподражательные сигналы» (для выражения потребности). Звуко-подражательные комплексы ранней детской речи слиты как с зву-косимволическими жестовыми образованиями, так и с междометно-эмо-циональными фонациями (Воронин 1982: 138). 

Так называемый “словесный (номинальный) реализм” ребенка, когда имя и предмет не разделяются в сознании ребенка (Шахнарович 1990, 1991; Пиаже 1994; Уфимцева 1983; Штерн 1989), обусловлен стрем-лением к одно-однозначной связи между означаемым и означающим, особым вниманием к внутренней форме слова, где звучание и значение должны соответствовать друг другу.

Референциально-прагматическая классификация первых пятидесяти и ста слов ребенка включает следующие группы: 1) простые имена (большинство из которых этимологическими словарями квалифицируются как ономатопеи. - С.Ш.); 2) звуко-подражания; 3) слова, обеспечивающие взаимодействие (приветствие, благодар-ность и пр.); 4) другие слова. Причем слова третьей группы у русского ребенка пра-ктически отсутствуют или встречаются крайне редко (Войекова 1994; Курзинер 1994).

 Важную роль в онтогенезе играют звуковые ассоциации детей, кото-рые появляются в раннем детстве (Лурия 1928; Цейтлин 1994; Родионова 1999) и играют в сознании ребенка далеко не последнюю роль.

 А.Р.Лурия выделяет адекватные (наличие семантической связи между словом-стимулом и реакцией) и неадекватные (отсутствие такой семантической связи). К неадекватным типам реакции относятся 1) отсутствие реакции; 2) экстрасигнальные реакции (невыполнение инструкции); 3) звуковые реакции (эхолалия, простая звуковая связь, начальная аллитерация, неполная аллитерация или ассонанс и т.п.). Неадекватные реакции встречаются и у взрослых, но их частотность значительно ниже, чем у детей (Лурия 1928).

 Детские стандартные звуковые ассоциации являются в большинстве своем семантико-звуковыми или предикативно-звуковыми (бабушка-дедушка; осень-листья), тогда как индивидуальные звуковые реакции на стимулы, как правило, только собственно звуковые (бабушка-лягушка; дело-пема; дом-гном; заяц-нанаец; картина-кортеж, мартина; колокльчик-колоть; чистый-мистый; роза-поза; учиться-мячик; осень-восемь) (Береснева, Дубровская, Овчинникова 1995; Родионова 1999).

К.Вернер и П.Каплан выделяют три основных стадии в онтогенезе знака: 1) натурально-ономатопеическое отражение; 2) физиогномическое отражение (превращение отношения между средством и референтом во внутреннее иконическое представление); 3) конвенциональная репре-зентация.

В период становления конвенционального знака возникает ряд промежуточных форм: 1) образному слову придается грамматическое значение (bumer падать< bum бум); 2) форма состоит из двух слов – об-разного и конвенционального (pochmacher рабочий < poch звук удара молотка); 3) сочетание состоит из двух слов – образного и конвен-ционального (mamma milk молоко ам-ам); 4) функционирование в одних ситуациях образных форм, в других конвенциональных (цит. по: Павловская 2001: 46).

Ср. также: стадии развития языка: 1) натуральная; 2) натурально-конвен-циональная; 3) конвенционально-натуральная (Воронин 1982); принципиальные ха-рактеристики детской картины мира: синкретизм (Пиаже 1994), конкретность (Пиаже 1994; Лурия 1928), актуализация элементов языковой периферии (Гвоздев 1990; Цейтлин 1986; Сахарный 1989), экзотизм словобразования (Цейтлин 1986), которые являются отличительной особенностью аномальных языковых единиц (лексоидов) (“детства” языка) (Воронин 1982; Шляхова 1998).

 

Основные понятия фоносемантики

 

Кажется совершенно очевидным, что существует связь между звуком и его значением; но характер этой связи редко удается описать достаточно полно, часто о ней можно лишь догадываться, а в большинстве случаев мы не имеем о нем никакого представления.

                                                         В.Гумбольдт

Общие замечания. Общая теория фоносемантики развивается в работах С.В.Воронина (1982; 1999), В.В. Левицкого (1973; 1975; 1976; 1994), И.Н.Горелова (1969; 1977; 1980) и других, где излагаются предпосылки выделения фоносемантики в самостоятельный раздел языкознания; определяются объект, предмет и цель фоносемантических исследований в синхронии и диахронии, в общей и частной фоносемантике; устанавливаются законы и принципы фоносемантики.

Выражаясь словами А.Белого, данный раздел - “сплетенье цитат, иногда их ра-курсов в свободной редакции”, поскольку основополагающая работа по фоносеман-тике С.В.Воронина, опубликованная двадцать лет назад, уже стала библии-ографической редкостью (Воронин 1982). Теоретическую основу данного раздела составляют положения лингвистической концепции С.В.Воронина, кратко изложенной в монографии “Основы фоносемантики”, в которой автор представляет новую лингвистическую дисциплину, вскрывающую внутреннюю природу, характер, механизм развития и синхронного существования ЗИС системы языка в различных ее аспектах.

Объектом фоносемантики является звукоизобразительная система (ЗИС) языка, единицы которой обладают необходимой, существенной, повторяющейся и относительно устойчивой непроизвольной фонети-чески мотивированной связью между фонемами слова и денотатом, т.е. фоносемантика изучает примарную (фонетическую) мотивирован-ность языковых единиц.

ЗИС языка отличают следующие свойства: естественность (некон-венциональность), экстра-интралингвистический характер, гипервариа-тивность, гипераномальность, периферийно-центральный характер (Ге-нетически занимала центральное место в системе языка, в процессе эво-люции оттеснена на периферию), стохастичность (вероятностный харак-тер), примарная мотивированность. 

Под звукоизобразительными (ЗИ) словами понимаются “не только те слова, которые ощущаются современными носителями языка как обладающие фонетически мотивированной связью между “звуком и значением”, но и все те слова, в которых эта связь в ходе языковой эволюции оказалась затемненной, ослабленной и даже на первый взгляд полностью утраченной, но в которых с помощью этимологического анализа эта связь выявляется. Следовательно, ЗИ слово - это слово, зву-коизобразительное в своей основе, по своему происхождению” (Воронин 1982: 22).

ЗИС любого языка состоит из двух подсистем: звуко-подражательной и звукосимволической. Основной проблемой многих исследований является неразличение ономатопеи (ЗП), составляющей звукоподражательную подсистему (акустический денотат) ЗИС языка, и звукосимволических единиц, составляющих звукосимволическую подсистему (неакустический денотат). Таким образом, звуко-изобразительным (ЗИ) словом будет являться и звукоподражательное (ЗП) слово (ономатопея), и звукосимволическое (ЗС) слово, где ЗИ слово будет родовым понятием по отношению к видовым – ЗП и ЗС словам.

Терминологическая неупорядоченность в литературе связана с многозначностью терминов символизм и звукосимволизм; в американской лингвистике используют термин звукоиконизм, в русской – звукоизобразительность.

 

Основные принципы фоносемантики. Основными принципами фоносемантики являются принципы непроизвольности языкового знака, детерминизма, отражения.

Принцип непроизвольности языкового знака предполагает, что язы-ковой знак мотивирован, не-произволен.

В языке действуют два основных кода - естественный и конвен-циональный. В акте номинации (процесс “изготовления” знака, момент рождения слова) того или иного денотата выбирается один или другой его признак, который в основе своей непроизволен, а вот выбор кон-кретного признака является произвольным. Конвенциональный код вступает в силу, когда слово уже обрело свои права в языке (процесс усвоения знака).

 Ср. например, название радуги в русском языке < рай “радужный, пестрый” (ср. раёк “радужная оболочка глаза”) + дуга (Фасмер III, 431); в древнерусском языке не было слова радуга, говорили дуга, В.Даль приводит народное название божья дуга и райдуга ( Даль IV, ); в украинском - веселка, в белорусском вяселка < от веселый; в английском - rainbow < rain “дождь”+ bow ”лук, искривленность”. В шаманских культурах радуга понимается как мост, соединяющий небо и землю, и как дорога, по которой шаманы попадают в потусторонний мир (Элиаде 1964: 118, 132-135).

Однако даже этот, казалось бы, различный (внешне произвольный) выбор признака, по которому номинируется радуга, в основе своей содержит два определяющих мотива: соединяющий изгиб (дуга, лук, мост, дорога) и “небесную” радость (веселка, радужный, бог). Впрочем, при всей “произвольности” выбора признака, который лежит в основе номинации, вариантность этого выбора в любом случае ограничена либо свойствами самого денотата, либо трансформацией формы и содержания уже существующего языкового знака.

Принцип детерминизма предполагает обусловленность звукового облика слова значением этого слова: зная значение звукоизобра-зительного слова, можно предположить его звуковую структуру на уров-не фонемотипа в любом языке.

 Ср., например, обозначение удара в любом языке будет связано со взрывными согласными и/или аффрикатой: ср. рус. топ-топ, тик-так, стук; англ. dab “бой барабана”, clack “стук”, chip “рубить топором”; груз. bak-un-i “ходить, топая”; араб. DBDB, TBTB, DBK “ стучать, топать”; зулу di, du “о глухом стуке”; кирг. топ “ однократный удар, стук”, чег-чаг “об ударе топором”; коми-перм. тап, бута-бата “о стуке, падении”, туп-тап “о хождении”; индонез. detap, tuk “стук”.

 Принцип отражения - соответствие между структурой элементов знака и структурой элементов денотата.

 Ср., например, рус. трень “звук струнного инструмента”, англ. strum “бренчать, тренькать”, коми-перм., чуваш. транн “звук туго натянутой веревки”, где взрывной (т, t) отражает удар по натянутой веревке, струне; вибрант (р, r) - колебание, вибрирование; сонорный носовой (н, m) - тоновое звучание, следующее после удара и вибрации. Звучание колокола или струны (удар о металлическое): рус. дин, дон, бом, бим, бам; англ. ting, tang, bong; груз. kumkum-i; баск. binban; кхмер. ча: нг-ча: нг; чуваш. панн, тан; япон. pin, pon, chon; бурят. тинн; индонез. letang; тур. dan, где удар передается взрывным согласным или аффрикатой, следующий за ним неудар (тоновое звучание) - сонантами, а краткость тонового неудара - следующим за сонантом взрывным согласным.

 

  Основные законы фоносемантики. Основными законами фоно-семантики являются законы соответствия, множественности номинации, стадиальности развития языка, относительной денатурализации, доми-нантности изоморфизма, кросс-уровневой контактности, звуко-изобразительной инерции.

Закон соответствия гласит, что языковой знак находится в опреде-ленном соответствии с обозначаемым объектом (см. принципы отраже-ния и детерминизма).

Закон множественности номинации говорит о том, что один денотат может быть обозначен более чем одним знаком (см. раздел «Типологическая фоносемантика»).

 Оппоненты теории мотивированности языкового знака считают весомым аргументом в пользу своей точки зрения то, что если существует связь между значением и звучанием, то одни и те же понятия в разных языках должны иметь одинаковые или похожие названия, тем самым создавая миф об одно-однозначной связи. Однако это не является сколько-нибудь значительным доводом, ибо в основу номинации может быть положен любой признак денотата (см. принцип непроизвольности языкового знака).

Закон стадиальности развития языка формулирует принципы развития языка: первая стадия - натуральная (в генезисе); вторая стадия - квазинатуральная и натурально-конвенциональная (в диахронии); третья стадия - конвенционально-натуральная (в современной синхронии).

 Еще В. фон Гумбольдт писал: “Кажется совершенно очевидным, что существует связь между звуком и его значением; но характер этой связи редко удается описать достаточно полно, часто о ней можно лишь догадываться, а в большинстве случаев мы не имеем о нем никакого представления” (Гумбольдт 1984: 92). Здесь же он оп-ределяет три способа обозначения понятий, которые коррелируют с понятием ста-диальности развития языка в фоносемантике. “Живописный” способ, который “пос-тепенно утрачивается в ходе развития и совершенствования языка”, “заключается в непосредственном подражании, когда звук, издаваемый предметом, имитируется в слове настолько, насколько членораздельные звуки в состоянии передать нечлено-раздельные”. “Символический” способ для обозначения предметов “не исключает весьма значительной произвольности” и “избирает звуки, которые отчасти сами по себе, отчасти в сравнении с другими звуками рождают для слуха образ, подобный тому, который возникает в глубине души под впечатлением от предмета”. “Аналоги-ческий” способ - “наиболее плодотворный из всех известных” - “строится на сходст-ве звуков в соответствии с родством обозначаемых понятий”, но при этом “не прини-мается во внимание присущий самим этим звукам характер” (Гумбольдт 1984: 94).

 Закон относительной денатурализации языкового знака говорит о том, что в процессе языковой эволюции слово утрачивает примарную мотивированность и перестает восприниматься как звукоизобра-зительное.

Однако процесс денатурализации не означает демотивации: происходит преи-мущественная утрата примарной мотивированности, но не мотивированности вообще. Примарная мотивированность в значительной мере замещается, вытес-няется, “компенсируется” семантической и морфологической секундарной мотиви-рованностью (Воронин 1982: 47, 187).

А.М.Газов-Гинзберг, исследуя общесемитские корни, писал, что “среди слов, обозначающих понятия любой сложности, можно найти немалый процент сохранивших бесспорные следы ономатопеи в своих корнях” (Газов-Гинзберг 1965: 121). Из 180 исследованных семитских корней 140 – звукоизобразительные, однако “безостановочные фонетические сдвиги привели к тому, что значительный процент слов большинства языков не позволяет добраться до следов древнейшей звукоизобразительности” (Газов-Гинзберг 1965: 161).

Ср., например, рус. вдохновение старшее знач. вдыхание < дух (Черн., 1: 136); инстинкт соотн. с и.-е. *(s)teig- см. стегать, постегивать (Черн. 1: 349); жалеть о.-с. *ž al- соотн. с и.-е. *g^uē l- «колоть, жалить» (Черн., 1: 291 Фасмер 2: 34); забота < зобота связ с зобать «хлебать, торопливо есть» > «то, что ест, грызет» (Черн., 1: 311); исчезнуть соотн. с и.-е. *kes- “резать, бить” (Мак.: 85); настоящий, стоять, стоить соотн. с и.-е. * (s)thā - «разрывать, сгибать» (Мак.: 353, 98); начало, конец соотн. с 1) и.-е. *(s)ken(d)- “рассекать”; 2) и.-е. *kens- «издавать звуки» (Мак.: 58); огромный < огром «пространство, охваченное громом, на котором слышен звук грома» (ЭИПРЯ.в.3.с.69); печаль < печь букв. «резать огнем» (Мак.: 82) > печень (Мак.: 326); поспевать, успех, успеть, спелый, спешить соотн. с и.-е. *(s)pei- «вспухать, вздуваться» (Мак.: 309, 347). Англ. Begin «начинать» соотн. с и.-е. *(s)ken(d)- “рассекать” (Мак.: 58); better, best “лучший, самый лучший”, big “большой” соотн. с и.-е. *bhat-/ *bheg- «бить, ударять» (Мак.: 60-61); kiss «целовать» соотн. с и.-е. *kes- “резать, бить” (Мак.: 183); light «свет» соотн. с и.-е. *leu- «разрывать» (Мак.: 197); love соотн. с и.-е. *(k)lub- «гнуть» (Мак.: 202). 

Закон доминантности изоморфизма определяет, что в ЗИС любых двух языков изоморфические черты доминируют над алло-морфическими. Проще говоря, ЗИ-слова любых языков мира будут иметь больше сходных черт, чем различных (см. разделы «Типо-логическая фоносемантика», «Грамматическая фоносемантика», «Пси-холингвистическая фоносемантика»).

Закон кросс-уровневой контактности гласит, что единицы разных уровней ЗИС могут образовывать единый класс.

Специфичной чертой ЗИ слов является их “свободное” существование в уров-невом пространстве языка: один и тот же тип ЗИ-слова может быть выражен, напри-мер, и фонемой ( о-о-о “вой, плач”), и лексемой ( вой, выть ). Кроме того, ЗИ-функции фонемы/ фонемотипа реализуются в рамках не только одного слова, но и целого текста или его сегмента (см. раздел «Единицы ЗИС русского языка»).

Закон звукоизобразительной инерции говорит, что звукоизо-бразительная функция фонемы сохраняется в диахронии дольше, чем фонетическое качество фонемы.

Утратив свое качество в эволюционном развитии языка, закрепившись в различных формах и частях слова и вариантах одного и того же слова (часто воспринимаемых современными носителями языка как омонимы), фонема при этом сохраняет свою звукоизобразительную функцию.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: