Последние страницы дневника

 

«Русанов» снимается с якоря.

Капитан, по-видимому, не очень уверен в наших промерах. Опасаясь подводныхсюрпризов, он отводит свой ледокол медленно, со всей осторожностью. «Русанов»,поплескавшись винтами при выборке якоря, почти незаметно, самым малым ходомотодвигается от берега.

Капитан часто стопорит машину, останавливается для очередного промера. Потомопять командует: «Самый малый?» Корабль вздрагивает, продвигается еще немноговперед, вновь останавливается.

Мы пользуемся возможностью в последний раз насмотреться на родные места. Видноочень немного. Воздух насыщен туманом, близким к моросящему дождю. Вглядевшись,можно рассмотреть отдельные капельки, мелкие и серые, как пылинки. Миллионамиони плавают в воздухе, сменяют друг друга, обволакивают все предметы. Сквозьэту то редеющую, то сгущающуюся пелену, точно в дымке лесного пожара, виденостров Домашний, вырисовывается силуэт нашего домика.

Туман такой же серый, каким был два года назад, когда мы расставались с«Седовым». Но теперь мы напряженно следим не за тающими очертаниями уходящегокорабля, а смотрим на наш островок и на силуэт домика. И я затрудняюсь решить,какие переживания сильнее: два года назад или сейчас, хотя отчетливо понимаюразницу этих переживаний. Тогда мысли, вопреки нашей воли, уносились на юг. Ввоображений вставали шумные города, тенистые леса, знакомые лица, жаркое солнце— картины близкой и привычной жизни. Нельзя было поддаваться такому настроению.Надо было возможно скорее переключить все внимание, всю энергию на борьбу сполярной природой, на выполнение порученного нам дела. И мы добились этого.

Теперь другие образы, другие мысли. В ушах все еще слышится гул метели, передглазами вспыхивают полярные сияния, вспоминается улыбка Арктики; шорох гонимыхветром снежных пылинок заглушается грохотом морских льдов; в лунном светесеребрятся ледники, раздается поскрипывание саней, плечо ощущает стенку тескойпалатки, а тело — холодную снежную постель; тысячи километров тяжелого пути шагза шагом во всех подробностях оживают в воображении.

И сейчас, когда мы отплываем домой, нам становится очень дорогим все виденное ивсе пережитое здесь.

- Что же, за два года туман-то так и не рассеялся? — прерывает мои мысли одиниз моряков, плававший два года назад на «Седове».

- Что вы? Здесь были чудесные, замечательные, яркие дни! Вы представить неможете, какие были здесь дни! — вырывается у меня ответ.

Моряк смотрит на меня с недоверием, немного удивленно. Должно быть, он неожидал такого пыла от человека, прожившего два года на маленьком острове средильдов и вьюг. Я сознаю, что чувства мои не совсем понятны собеседнику. Он ведьне знает, чем были для нас эти два года. Посторонний человек, если не услышитподробного рассказа, не сумеет представить, как много было пережито иперечувствовано нами на острове Домашнем в маленьком домике.

Островок и домик были свидетелями наших труднейших походов, настойчивости иупорства, неуклонного стремления к намеченной цели. Они были свидетелями нашегогордого чувства победителей в жестоких схватках с природой. Здесь мы тосковалипо Большой Земле и людям, с которыми нас связывало только радио. В этом домике,на этом островке в нас росло и подкреплялось делами самое дорогое длясоветского человека — сознание выполненного долга перед родиной. Единственное,чего мы не переживали здесь,— слабости, паники, неверия в собственные силы. Ниразу мы не остановились перед трудностями, хотя природа так много ставила их нанашем пути.

Иногда мы возвращались на этот островок уставшими и измученными, но ни разу неприходили сюда сломленными или побежденными. Наша усталость была лишьутомлением бойцов после выигранного сражения. Мы приходили сюда только напередышку, чтобы с новыми силами продолжать борьбу. А с каждым выиграннымсражением мы вырывали у Арктики новые тайны, отвоевывали новые территории,открывали новые острова, проливы, горы, ледники, заливы, реки, бухты, мысы,пока вся Северная Земля не легла на карту Советского Союза ясными и четкимилиниями.

Мы выяснили ее простирание и конфигурацию, очертили границы, узнали рельеф,геологическое строение, климатические условия, животный и растительный мир,характер ледового режима окружающих Землю морей.

Работами экспедиции расшифрован тот, казавшийся сплошным, барьер посрединеСеверного морского пути, который так пугал многих «знатоков», предсказывавшихсамые мрачные перспективы освоения этого пути.

Мы завершили славное открытие русских моряков и завоевали для нашей родиныприоритет в исследовании Северной Земли.

Экспедиция исследовала огромное белое пятно и положила на карту среди полярныхморей 37 тысяч квадратных километров суши.

 

Обо всем этом нам предстоит доложить советскому народу, нашему правительству.

Мы знаем, что результаты наших трудов не будут похоронены в архивах, как эточасто случалось в старое время. Большевистское наступление на Арктикуразворачивается. Наши материалы уже используются в практике. Составленная намикарта Северной Земли лежит на столе штурманской рубки «Сибирякова». Сейчас,когда мы только еще покидаем наш островок, товарищи, два года назад высадившиенашу экспедицию, ведут «Сибирякова» вокруг Северной Земли. Их задача — доказатьвозможность беззимовочного плавания вдоль Северного морского пути. В этомбольшом государственном деле исследование Северной Земли — лишь эпизод, ноэпизод совершенно необходимый.

...Мы победили! Чего стоила эта победа, читатель уже знает. Остров Домашний инаш домик — немые свидетели нашей борьбы и осуществления мечты об исследованииСеверной Земли. Поэтому они близки и дороги нам. С невольной грустью и теплымчувством мы следим, как оседающий туман все гуще окутывает нашу базу, где былипережиты поистине незабываемые дни.

«Русанов» отодвинулся от берега. Слышен скребущий, металлический звук машинноготелеграфа. Капитан приказывает дать средний ход.

Наш домик окутан туманом. Только у самого уреза воды еще четко рисуется крайнамывной косы. Сюда на прощальный гудок ледокола выбегает десятка полторасобак. Они шеренгой останавливаются у воды и следят за уходящим кораблем. Рукасама поднимается для прощального приветствия. Хочется крикнуть им:

— Спасибо, родные!

Некоторые из них родились, выросли и вступили в работу здесь, а большинство —выходцы из низовьев Амура — прибыли сюда вместе с нами и вот также два годаназад следили за уходящим «Седовым». Среди остающихся нет великана Варнака,белоснежного красавца Полюса, умницы Мишки, заносчивого Пана, трудолюбивогоБелька и многих других. Они пали в борьбе с суровой природой.

Все они, погибшие и оставшиеся в живых, были нашими верными помощниками. Ониделили с нами все тяготы и невзгоды. Часто на них падали не меньшие трудности,чем на нас самих, и во многом нашей победой мы обязаны их выносливости.

7 тысяч километров пути в метелях, морозах, хаосе айсбергов, в неразберихеторошенных льдов, темноте полярной ночи, в ледяной воде и снежной каше, погололедице, обнаженным камням, по сугробам рыхлого снега — вот общий итог всехнаших маршрутов, походов по закладке продовольственных складов и охотничьихпоездок. Мы бы не проделали этот путь без помощи наших четвероногих.

Четкие пунктиры обозначают на карте паши походы, обвивают каждый островСеверной Земли, пересекают ее, образуют густую сетку между ней и базойэкспедиции. Эти пунктиры — не только следы наших ног, но и отпечатки лап нашихверных помощников. На многих участках пунктиры надо было бы нанести краснымцветом — цветом крови, капля за каплей сочившейся из разбитых лаптружениц-собак. Может быть, наша только что закончившаяся экспедиция былапоследней большой экспедицией, целиком базировавшейся в своих передвижениях насобачьих упряжках. Собаки еще раз доказали свою пригодность в проведенииисследовательских работ в Арктике. Собачья упряжка может скоро сойти с путейполярных экспедиций, но человек всегда с благодарностью будет вспоминать помощьи труд своих четвероногих друзей.

...Сейчас наши собаки остаются с новыми хозяевами. Мы знаем, что им уже непридется совершать длительных и тяжелых походов, какие они делали с нами. Вобязанность прибывших товарищей входят стационарные наблюдения на нашей базе,превращаемой теперь в обычную полярную станцию.

Но это нисколько не избавляет нас от забот о судьбе собак. Надобность в ихнапряженной работе миновала, и как бы они не стали в тягость новым хозяевам.Кроме того, мы знаем, что забота о животных вызывается не тольконеобходимостью, но и любовью, а настоящая любовь рождается в совместном труде.

Для нас многие собаки, уже переставшие быть работниками, оставалисьзаслуженными и уважаемыми ветеранами. В наших глазах они имели все права напочетную и спокойную старость, на ласку. Для новых людей они могут стать толькообузой. Правда, мы дали прибывшим товарищам наказ — оберегать и любитьживотных. Но это еще не успокаивало нас.

Судьбой наших собак мы занимались еще до прихода корабля. В нашей стае, вместес подрастающим молодняком, их было 37 штук. Станции такое количество, конечно,было не нужно. В известной мере помогла выйти из положения телеграмманачальника будущей станции на мысе Челюскина. Он просил передать ему однуупряжку. Мы отобрали в нее 12 лучших псов. Передовиком пошел мой Тускуб; сюдаже попал и наш Бандит, в придачу к упряжке мы дали ласковую хлопотливуюкрасавицу Ихошку — она должна была скоро принести потомство и продолжитьсевероземельский род. Да еще у Журавлева не хватило сил расстаться со своимпередовиком; он вместе с ним возвращался в Архангельск.

Остальные, выстроившись шеренгой вдоль берега, провожают нас преданным и умнымвзглядом, и вновь хочется крикнуть им:

— Прощайте, друзья! Спасибо за работу!

«Русанов» берет курс на юго-восток. Мы сначала пойдем в пролив Шокальского,построим на его берегах избушку и оставим в ней некоторый запас продовольствия.Это — на всякий случай, может быть, кому-нибудь, пригодится. Потом зайдем намыс Челюскина — построим здесь новую полярную станцию. И только после этогокорабль возьмет курс на запад.

Советская североземельская экспедиция закончила свою работу. На «Русанове» мытолько пассажиры. Единственными нашими обязанностями будут: соблюдение судовогорасписания, воспоминания о днях минувших, рассказы морякам о наших приключенияхна Северной Земле и думы о будущем. Капитан надеется привести корабль вАрхангельск месяца через полтора. А там... в Москву!

...Потянул ветер. Туман быстро оседает, уплотняется, прижимается к морю. Сквозьвысокие облака пробивается солнце. Появляются большие куски голубого неба.

Мне хочется остаться наедине со своими мыслями. Кинув последний взгляд наостровок, закрытый уплотнившимся туманом, иду в каюту. Но не проходит и пятиминут, как ко мне врывается Ходов. Он зовет меня наверх. Недоумевая спешу накапитанский мостик. Здесь уже ожидают Урванцев и Журавлев. Над головой ещебольше голубых просветов, а над самой водой — тонкий, клубящийся слой тумана;ветер и солнце прижимают его к морю.

— Туда смотрите, туда,— почти кричит Вася, сует мне бинокль и показывает закорму корабля.

Взглянув в бинокль, я сразу увидел, что так взволновало товарищей. Надклубящимся туманом в лучах полярного солнца пламенеет красный флаг. Наш флагнад невидимой крышей домика. Временами туман поглощает красное полотнище,скрывает от глаз, но оно снова вспыхивает и кажется еще ярче.

Вася крепко сжимает мой локоть. Волнение охватывает нас всех. Ходов на памятьприводит телеграмму в Москву, переданную нами два года назад на борту «Седова»корреспонденту «Известий»:

«Флаг, реющий над Кремлем, взвился на Северной Земле... Сквозь льды, снега,туманы и полярные метели будем продвигать наш флаг все дальше и дальше ксеверу...»

Наш флаг! Флаг Страны Советов!

Мы обнесли его вокруг неизвестных островов. Он развевался над нашей походнойпалаткой или над домиком в торжественные дни и шелестел над санями во времясамых трудных переходов. Он вливал в нас силы, объединял с родиной, когда дажерадио не доносило до нас ее голосов.

...У русских людей есть старинный обычай. Перебираясь в новые, еще необжитыекрая, переселенцы берут с собой в узелке горсть земли с родных мест — оттуда,где жили отцы и деды, где земля даже в самые тяжелые времена оставалась роднойматерью. Переселенцы рассеивают эту горсть на месте нового жительства, котороес этой минуты становится тоже родным и близким. Так и мы принесли сюда кусочекродины. Только вместо горсти земли взяли с собой наш советский флаг. И теперь,когда мы уходим отсюда, он реет над Северной Землей. Флаг говорит о том, что издесь лежит наша земля, ставшая для всех советских людей такой же дорогой,неотъемлемой, как и каждая пядь нашей великой родины.

 

В Москве

 

По возвращении в Москву я представил в Арктическую комиссию при Совете НародныхКомиссаров СССР отчет об итогах нашей экспедиции и карту Северной Земли. В ЦКпартии было заслушано мое сообщение о проделанной работе.

Накануне телеграф принес важное сообщение. «Сибиряков» благополучно закончилсвой замечательный рейс. Возможность прохождения Северного морского пути в однунавигацию была доказана. Вставала проблема как практического использованиясамого пути, так и освоения берегов и земель Северного Ледовитого океана.

В Архангельске мы сдали Госторгу нашу охотничью добычу и полностью расплатилисьс долгом. Журавлев остался с семьей. Урванцев и Ходов заехали в Ленинград. Япервый увидел Москву.

Столица встретила меня ясными осенними днями, теплом и голубым небом.

С тех пор как я видел великий город перед отъездом в экспедицию, прошлодвадцать восемь месяцев. Для советских людей это большой срок. Страна завершалапервую пятилетку, обгоняя самое время. Советский народ под руководством партиисоздавал первоклассную социалистическую индустрию, перестраивал на колхозныхначалах сельское хозяйство, насыщая его новейшей отечественной техникой. Успехистроительства отражались и на облике столицы. Ее лицо менялось ежегодно,ежемесячно, ежедневно. Тем более яркими были эти изменения для человека,проведшего два года во льдах Арктики.

Асфальт покрыл многие улицы и площади. Они стали шире, просторнее. Исчезлистоль характерные для старомюсковских улиц извозчики. Длинными вереницамибежали автомобили. Новые, высокие здания выросли там, где два года назад явидел подслеповатые купеческие дома, обветшалые дворянские ампирные особнячкиили тяжелые и приземистые торговые лабазы. Недавно построенные многоэтажныездания то и дело попадались не только в центре города, но и на бывших окраинах;на месте старых трущоб вырастали целые кварталы, появлялись рабочие городкивокруг новых, только что пущенных заводов. Столица похорошела, нарядилась.По-прежнему величественно возвышался Кремль — сердце и разум великой Советскойстраны.

Много дней я ходил по Москве, вспоминал свои мечты о ней, когда жил средильдов, вспоминал ее ободряющий, спокойный и уверенный голос, доносившийся вАрктику по радио. Всматривался в московское небо, любовался его синевою. Сноваи снова разглядывал улицы. Всюду были черты нового, но все оставалось родным иблизким. Только иногда глазу не хватало привычных полярных просторов, и тогдахотелось еще шире раздвинуть московские улицы, распахнуть ее площади.

16 октября 1932 года в «Известиях» ЦИК СССР была опубликована первая картаСеверной Земли — основной результат работ нашей экспедиции. С этого дня накарте мира над самой северной оконечностью Азии — мысом Челюскина появилисьистинные очертания Северной Земли. Человечество впервые узнало о ее простираниии конфигурации. На карте Земли появились наименования, дорогие каждомусоветскому человеку, каждому другу Советского Союза: острова ОктябрьскойРеволюции, Большевик, Комсомолец, Пионер. Наименования островов, проливов,мысов, фиордов, заливов, гор свидетельствовали о том, что окончательноеоткрытие и исследование Северной Земли проведено советскими географами; этоговорило о мощи нашей социалистической родины, достижениях советской науки и онашем приоритете в изучении крупного района Арктики.

 

 

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора

[1] Рефракция — преломлениесветового луча при переходе из слоя воздуха одной плотности в другой —большей или меньшей плотности

 

[2] А. Миддендорф. Путешествие на север и восток Сибири, ч. 1. СПб., 1860, стр. 78.

 

[3] А. Норденшельд. Плавание на «Беге». Л., 1936, стр. 388.

 

[4] Л. Старокадомский. Открытие новых земель в Северном Ледовитом океане. Пг., 1915, стр. 35.

 

[5] Л. Старокадомский. Экспедиция Северного Ледовитого океана. М.—Л., 1946, стр. 165.

 

[6] W. Stefansson. The Adventure of Wrangel Island. H. W., 1925.

 

[7] К. Егоров, С. Славии. В. И. Ленин и освоение Советской Арктики.-«Советская Арктика» № 1,1941, стр. 10—20.

 

[8] Собачий пеммикан — консервы из китового жира, мяса и риса.

 

[9] Сток (бора) — горный ветер на Новой Земле, возникающий вследствие разности атмосферного давления на противоположных склонах горного хребта. Скорость такого ветра на Новой Земле достигает 37 метров в секунду.

 

[10] Одометр — прибор для определения пройденного расстояния.

 

[11] Гало — светлые или радужные кольца вокруг луны и солнца, образующиеся при преломлении и отражении световых лучей в ледяных кристалликах, рассеянных в воздухе.

 

[12] Гурий — каменный знак, выкладываемый в форме пирамиды.

 

[13] Зандры — песчано-галечные поля, откладываемые впереди ледника вытекающими из-под него ручейками

 

[14] Силур — геологическая эпоха, длякоторой характерно большое развитие беспозвоночных и появление первыхпримитивных рыб.

 

[15] Репер — геодезический знак — опорная точка при нивелировании, наносимая на столбе,скале и т. п.

 

[16] Футшток — рейка с делениями, устанавливаемая в прибрежной зоне для измеренияуровня воды.

 

[17] слой роговидных волокон, покрывающий кожу белухи

 

⇐ Предыдущая3456789101112

Поделиться: