Неприкосновенность частной жизни. 1. Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни

Статья 23

1. Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.

2. Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.

Статья 24                                                

1. Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются.

2. Органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом.

Статья 25

Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения.

Данные статьи говорят о неприкосновенности честной жизни. Это личное заградительное право, известное всем правопорядкам. В каждом правопорядке это право отличается формулировкой. Наша Конституция разделяет неприкосновенность жизни на несколько прав, природа которых одинакова, но содержание их отличается в зависимости от той сферы, в которой выделяется то или иное право.

Часть 1 статьи 23 устанавливает общее правило, часть 2 настоящей статьи устанавливает неприкосновенность частной жизни в сфере корреспонденции. Статья 24 устанавливает запрет на сбор информации о частной жизни. Это можно было бы вывести из общего правила (части 1 статьи 23). И в статье 25 речь идет о неприкосновенности жилища, т.е. специально выделяются какие-либо территориальные образования, в которых право частной жизни действует гарантировано.

Статья 8 Европейской Конвенции говорит: «Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции ». Следовательно, это все считается элементами одного и того же права.

В действительности право на неприкосновенность частной жизни является одним из самых сложных конституционных прав. Во-первых, это право носит заведомо неопределенный характер. Говоря о праве неприкосновенности частной жизни, мы рассматриваем вопрос: можно ли вторгаться в жизнь человека каким-либо способом (например, смотреть его фотографии, видео, узнавать о нем то, что он хочет скрыть и т.д. и т.п.)? Человек существует в обществе. Могут ли другие люди вторгаться в его жизнь не физически? Должна быть такая уникальная сфера, в которую никто не должен пытаться проникнуть. Эта сфера очень широка, нельзя точно определить ее границы. Обычно это право охватывает большие блоки.

· Во-первых, объектом защиты является информация о человеке, информация, характеризующая человека, персональные данные.

· Во-вторых, объектом защиты являются семейные отношения человека. Европейская Конвенция выделяет неприкосновенность частной и семейной жизни. На самом деле, в силу особенностей семейных отношений, они тоже охватываются как право на неприкосновенность частной жизни, хотя и внутри семьи у каждого есть право на неприкосновенность частной жизни. Именно поэтому Конституция и закон защищают все эти элементы нашей жизни, реализуя которые мы можем подвергнуться угрозе нападения извне.

· Соответственно, если мы живем в жилище, осуществляется частная жизнь.  

· Корреспонденция

Наша Конституция выделяет эти блоки, чтобы норма, защищающая частную жизнь, не была истолкована неправильно.

Выше уже говорилось, что конституции бывают подробные и краткие. Первые лучше вторых в том, что они предоставляют гарантии защиты от глупых толкований норм. Статья 23 КРФ и статьи 24, 25 соотносятся как общее и частное.  

Поскольку право на неприкосновенность частной жизни является личным заградительным, оно характеризуется как и все подобного рода права, т.е. на всех остальных лежит обязанность не вмешиваться, не пересекать границы сферы частной жизни человека. Государство должно защищать это право и бороть с его нарушителями.

Задача состоит в том, чтобы найти границу этого права. Но люди, общаясь, вступают в публичную жизнь, противоположную частной, что значительно сужает сферу последней. Основная проблематика права на неприкосновенность частной жизни заключается в нахождении границы между частной жизнью (жизнью отдельного гражданина) и существованием гражданина как члена общества. Каждый из нас является носителем своей частной жизни и агрессором, человеком, вторгающимся в чужую частную жизнь. Это проблема очень глубокая из-за того, что границы этого права очень размыты. Огромное значение имеет субъективных фактор – человек сам проводит границы частной жизни, поэтому другие люди могут и не знать, где эти самые границы.

Проблема еще состоит в том, что у каждого есть право по части 4 статьи 29 КРФ: «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается». Таким образом, у каждого есть право собирать и распространять информацию, но информация ведь может быть и о конкретном человеке, вообще обо всём. Тут существует запрет, содержащийся в части 1 статьи 24 КРФ. Следовательно, эти два права находятся в постоянном конфликте. Абсолютизация одного права уничтожит другое. Например, люди смотрят футбольный матч и фотографируют в течение него футболистов. На некоторых фотографиях футболисты получаются неудачно, поэтому требуют, чтобы их перестали фотографировать, т.к. это вторжение в их частную жизнь. Тогда даже журналистская деятельность становится невозможной.

Неприкосновенность частной жизни имеет огромной значение в сфере борьбы с преступностью. Речь идет о неприкосновенности частной жизни того, кто подозревается в совершении преступления, потому что у правоохранительных органов есть право собирать информацию о подозреваемом. Здесь грань очень тонкая. Необходимо понять, какие методы сбора информации допустимы с правовой точки зрения, а какие не допустимы, это касается того, где проходит граница между публичной и частной жизнью гражданина.

Неприкосновенность частной жизни как личное заградительное право характеризуется всеми чертами, что и другие личные заградительное права. Но здесь для нас важно знать, что такое частная жизнь. Обычно частная жизнь характеризуется с помощью четырех синонимичных понятий: анонимность, уединение, интимность и сдержанность.

Анонимность – желание человека оставаться неузнанным. Тем самым человек проводит границу своей частной жизни.

Интимность – это выбор: вступать в общение или не вступать, а так же с кем вступать в общение. В узком смысле интимность – это и есть частная жизнь (от человека зависит, где он проведет границы своей частной жизни, что человек сам считает интимным). Например, выкладывая фотографии в Интернет, мы уже выходим за пределы своей частной жизни.

Сдержанность – другая сторона интимность. Она говорит о том, что именно от человека зависит интенсивность общение. Это очень полезная черта, которая помогает проводить границу между супругами, в семье. Но сам по себе брак предоставляет возможность узнавать о человеке то, что нельзя узнать о другом без его согласия (место рождения, работы и т.д.).

Уединение – возможность человека решать, хочет он быть в одиночестве или нет, устанавливать режим этого одиночества.

Все эти характеристики являются не содержательными, а описательными. Понятие частной жизни не поддается исчерпывающему определению. Например, право на благоприятную окружающую среду выводится именно из права на неприкосновенность частной жизни.

ЕСПЧ пытается дать какое-то содержательно описание этого права и говорит, какая информация охватывается областью этого права: информация о физической и психологической целостности лица, о самом человеке, его имени (например, если писатель пожелал оставить свое имя, настоящее имя в тайне). 

Неприкосновенность частной жизни дает право на развитие личности и право на установление и развитие отношений с другими людьми и внешним миром. Это очень важный элемент, касающийся воспитания и образования, имеет отношение к людям, страдающим различными отклонениями и психическими заболеваниями. А также это неприкосновенность частной жизни дает право на конфиденциальность общения, в какой бы форме это общение не происходило. Разные способы корреспонденции предполагают разные формы защиты.

Часто информация, которую узнали о человеке, которую он скрывал от общества, теряет свою ценность. К неприкосновенности частной жизни относятся личные отношения, которые имеют конфиденциальный, доверительный характер (брак, семья, дети, усыновление, развод, некоторые сделки и т.д.).

В США право на неприкосновенность частной жизни называют правом быть оставлены в покое. А КС РФ говорит, что это право – гарантированная возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного и интимного характера. В понятие «частная жизнь» включается та область жизнедеятельности, которая относится к отдельному лицу, касается только его и не подлежит контролю со стороны общества и государства. Но это определение не совсем правильное. Например, факт, что человек состоит в браке, касается не только его. Речь идет об информации, индивидуализирующей каждого гражданина.

Цель этого права – защита личности от произвольного вмешательства публичных властей. Оно не просто заставляет государство воздержаться от такого вмешательства, а в содержание этого права входит позитивное обязательство, состоящее в фактическом уважении к частной жизни. Уважение подразумевает то, что нельзя создавать такую обстановку, при которой вмешательство в частную жизнь осуществлялось бы беспрепятственно. 

Кроме непосредственного вмешательства огромное значение для этого права имеет то, что в его содержание не просто входит запрет вмешиваться в частную жизнь, а определяющее значение имеет право каждого ожидать защиты и уважения частной жизни. Например, если мы находимся в собственном доме, мы не должны закрываться на несколько замков, потому что мы можем ожидать, что право на неприкосновенность частной жизни, в том числе и жилища, будет соблюдаться окружающими. На государстве лежит обязанность борьбы с нарушениями, чтобы появились правомерное ожидание, что недопустимым будет вмешательство в частную жизнь.

Особенно следует выделить такой элемент, как тайна. Если мы обратимся к 24 статье КРФ, то увидим, что некоторая информация обозначена как тайна. С правовой точки зрения, не всякая конфиденциальная информация – тайна. Тайной называется такая информация, которая обладает максимальной защитой, за ее разглашение следует особая, самая строгая ответственность. Здесь говорится о некоторых элементах и сведениях, которые, по мнению законодателя, нуждаются в особой защите. Те, кто все-таки узнал тайну, обязаны держать ее в секрете. 

Например, есть государственная тайна. Целью законодателя является не защита этой тайны, а защита тех лиц, которые к этой тайне причастны. Также дело обстоит и с тайной следствия и т.п. Эти сведения носят особый характер, потому что связаны с другими правами. Это такие тайны, которые не подлежат ограничению, как другие права. Например, борьба с преступностью позволяет вести записи телефонных переговоров, что является ограничением права.

Что касается границы между публичной и частной жизнью, то эта граница лишь одна – действия самого гражданина (это касается и тайны). Рассмотри такой пример: если депутат находится в публичном месте, он раскрывает границы тайны своей деятельности, но не до конца, поэтому можно распространять информацию о том, что он делал в момент нахождения в публичном месте. А если какой-то знаменитый человека идет в магазин за продуктами, а там его фотографируют, то фотографию нельзя публиковать, потому что знаменитость не дала на это прямого согласия, а также возможности его фотографировать (как, например, на концерте или выставке). Если изначально согласие на фотографию было дано, а потом человек стал просить ее удалить. То получивший согласи в праве ее не удалять, потому что это уже становится сферой его частной жизни, т.к. с самого начала эта съемка была добровольной. В право может быть осуществлено вмешательство. При ограничении мы уменьшаем объем права, а при вмешательстве мы говорим о внутреннем ограничении права. Внутреннее допустимое вмешательство в право есть определение внутренних границ права. Вмешательство допускается для реализации интересов других лиц. Когда виновного в преступлении задерживают, речь идет об ограничении его права, он не может запретить распространять и добывать информацию о себе. Т.е. информация не просто теряет режим тайны, а разрешается преодоление границ частной жизни в целях получения общедоступной информации.

А вот когда речь идет о публичных фигурах, заведомо считается, что их право на частную жизнь сужено в целях интересов общества в части допустимого вмешательства, общество должно знать, кто отстаивает его интересы.

Что касается фотографии, если главным объектом изображения является что-либо другое, а не определенный человек, то такое изображение можно распространять. Например, когда фотографируют Казанский собор, в фотографию могут попасть много других людей, но они не являются основными объектами изображения. Таким образом, некая информация становится общедоступной, это вмешательство допустимо в данном случае.

Главное запомнить правило, что как только гражданин раскрывает информацию о себе, то далее распространение этой информации может производиться без согласия этого гражданина.

Очень часто в литературе понятие ограничений смешивается с установлением содержания права на неприкосновенность частной жизни. Ограничение имеет место тогда, когда мы устанавливаем содержание этого права и говорим, что в обычном состоянии содержание этого права имеет такой-то конкретный объем, но отнимаем от этого объема какую-то часть и утверждаем, что нарушения не произошло. Право может находиться в обычном состоянии, в состоянии нарушения, право в состоянии ограничения. Правомерное ограничение не является нарушением права, это уменьшение объема права. Неправомерное ограничение – то же самое, что и нарушение права.

Откроем часть 3 статьи 55 КРФ: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Часть 3 статьи 17 КРФ конкурирует с 55 статьей только в одном отношении. Есть два случая нарушения прав, в одном можно применить обе статьи, а в другом только часть 3 статьи 55. Когда происходит наложение одного права на другое, нужно выбрать, какое право будет иметь приоритет, тогда мы можем применять обе статьи. А в случае, когда вводится обычный запрет, часть 3 статьи 17 мало чем может помочь. Т.е. на другой стороне запрета может и не быть никаких прав, за запретом стоят абстрактные цели, которые непосредственно с правами не коррелируют, права могут присутствовать, но очень отдаленно. Тогда для удобства используется часть 3 статьи 55 КРФ.

Т.к. граница права на неприкосновенность частной жизни очень размытая, возникает проблема: как это право ограничивать, не наступит ли при его ограничении умаление?

Например, при контроле телефонных звонков и сообщений происходит их тотальная запись – это полное вторжение в жизнь человека. Из-за того, что теоретически данное право при ограничении может подвергнуться умалению, нельзя сказать, что невозможно ввести ограничения. Надо создать такие условия, при которых допускается, что кто-то один будет знать про частную жизнь человека.

Ограничения этого права, в первую очередь осуществляются в целях борьбы с преступностью. Гарантией правомерности этих ограничений служит, во-первых, решение суда, который может принять такое решение, только если будут достаточные данные для подозрения человека в совершении преступления. Такое понятие, как тайна следствия, защищает не только само следствие от потенциальных преступников, но и те сведения, которые собраны о человеке. Человек не может сопротивляться вмешательству в его жизнь, которое заключается в том, что в целях безопасности общественного порядка, в интересах безопасности других людей полиции предоставлено право досматривать людей в частных случаях.

Для примера возьмем статью 14.1 Федерального закона «О погребении и похоронном деле»: «Погребение лиц, уголовное преследование в отношении которых в связи с их участием в террористической деятельности прекращено из-за их смерти, наступившей в результате пресечения данной террористической акции, осуществляется в порядке, установленном Правительством Российской Федерации. Тела указанных лиц для захоронения не выдаются, и о месте их захоронения не сообщается».  Идея такая, что если лица погибают в ходе специальной контртеррористической операции, то их тела не выдаются родственникам и кому-либо заинтересованному. Эту статью рассматривал КС РФ. Здесь можно рассматривать нарушение разных прав: права на жизнь, достоинства личности, свободы совести и т. д., как это делал КС. В этом контексте все очевидно и понятно, но проблема интересна и с другой стороны – стороны частной жизни в области семейной жизни. Речь идет о праве родных и близких проститься с телом и захоронить его так, как они считают нужным, которым тело не выдается. Это ограничение права, предусмотренного 23 статьей Конституции РФ. Необходимо понимать, что в данном случае речь идет не о конфликте прав, а о сугубом запрете. Запрет распространяется на близких людей этого человека, а также на государство, которое ввело запрет и для себя. При использовании части 3 статьи 55 КРФ надо ответить на ряд вопросов, как уже говорилось выше.

Для начала надо сказать, о каком праве идет речь. В нашем примере речь идет о нарушении 23 статьи КРФ. Это нарушение связано не только с захоронением, но и последующей памятью, уходом за местом захоронения, т.к. родные не знают, где захоронен родственник. Таким образом, вмешательство в это право здесь однозначно присутствует.

Во-вторых, следуя по критериям конституционности ограничения права, надо сказать, что ограничение права в данном примере предусмотрено Федеральным законом. Если бы эта норма была не в законе, а, например, в постановлении Правительства, сразу можно сказать, что ограничение неконституционно и не рассматривать его на наличие остальных критериев. В данной статье Федерального закона есть ссылка на постановление Правительства, но главное, что сам закон вносит ограничение. Постановление уже говорит о порядке, процедуре, т.е. Постановление не может ввести норму, противоположную норме, содержащейся в данном законе.

В-третьих, надо рассмотреть данное ограничения с точки зрения содержательного критерия, который делится на цель ограничения и его пропорциональность. КС суд признал данную норму конституционной, сказав, что здесь присутствуют цели ограничения и оно пропорционально. Цели таковы (Постановление Правительства 2007 года №8-П): интересы пресечения терроризма, его общей и специальной превенции, ликвидация последствий террористического акта, сопряженная с возможностью массового беспорядка, столкновения различных этнических групп, эксцессов между родственниками и причастными к террористическому акту, населением и правоохранительным органом, предотвращение угрозы жизни и здоровья детей. Захоронение поблизости от могилы террориста жертв его действий, совершение обрядов, поминовений и создание почестей как объекту поклонения с одной стороны, служит пропаганде идей террора, а с другой – оскорбляет чувства родственников жертв этого акта, создает предпосылки для возникновения межнациональной или межрелигиозной розни.

Если мы берем часть 3 статьи 55 КРФ, мы не можем использовать эти цели (которые она закрепляет) как таковые, потому что эти цели необходимо раскрыть, что делает КС РФ. Он говорит, что если выдавать тела террористов, то их захоронение с обрядом, почестями и т. д. превратится в пропагандистский акт. Самая главная идея в том, что мера, которая используется в рассматриваемом нами Федеральном законе, является средством борьбы с терроризмом. Это средство примитивное, а также существует в целях борьбы с последствиями террористического акта.

Таким образом, все меры для борьбы с терроризмом носят конституционный характер, потому что терроризм это зло, которое подрывает конституционный строй.

Посмотрим часть 5 статьи 13 КРФ: «Запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни ». Сама Конституция содержит достаточно мало прямых запретов, которые заведомо ограничивают содержание конституционных прав. Но в части 5 статьи 13 Конституция прямо говорит, что не входит в объем и содержание прав. Эта статья входит в основы конституционного строя, что показывает ее особую значимость. В этой статье запрещен целый ряд действий, который выявляет не просто действия, а цели, которые признаются неконституционными. Терроризм преследует все цели, которые запрещены в части 5 статьи 13 КРФ, стремится их достичь. Это все направлено на борьбу с терроризмом и борьбу с последствиями. Борьба с терроризмом является опосредованной, поэтому нельзя сказать, что это цель. Речь идет о косвенной борьбе с терроризмом. Цели борьбы следующие: осуществление общей и специальной превенции, недопущение конфликта с родственниками потерпевших.

Превенция – это предотвращение. Любое наказание имеет целью общую и частную превенцию. Общая превенция – наказание одного лица в целях оказать другим, что данное деяние наказуемо и убедить их его не совершать. В случае частной превенции наказание назначается конкретному человеку, чтобы отбыв его, он сам больше не совершал преступления.

Вообще существует три цели наказания:

1. Исправление осужденного

2. Общая и частная превенция

3. Восстановление справедливости (соответствие деяния наказанию)

Можно ли сказать, что цель предотвращения террористических актов путем превенции, которая достигается невыдачей тел преступников, оправдывает такое ограничение права по 23 статье КРФ?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно перейти к критерию пропорциональности ограничения.

В нашем примере цель частной превенции не может быть достигнута, т.к. преступник мертв. Но достигается ли общая превенция? Если не выдавать тело преступника близким, то они не смогут провести над ним какие-либо обряды, произнести речи и т.д., но они могут и без выдачи тела пропагандировать деятельность террориста, прославлять его как мученика, а его действия как правильные.

С точки зрения цели, это не пропорционально: можно выдать тело родственникам и ограничить их тем, что оно должно быть захоронено в специальном месте, и только они могут посещать его. Так не нарушалась бы 23 статья КРФ.

Достигает ли данная мера своей цели? Эта мера не приводит к уменьшению террористов во всем мире, наоборот, это явление увеличивается в объемах и распространяется. Но можно сказать, что без этой меры терроризм был бы еще более распространен.

Важно понять, что сама суть этого ограничения заключается в устрашении других людей. Но угроза и устрашение не могут быть конституционной целью. Устрашение в том, что человек не должен совершать теракты, иначе его тело не будет передано родственникам. Можно подумать, что с религиозной точки зрения это устрашение могло бы подействовать, но ведь террорист, совершая данное преступление, совершает и самоубийство, и убивает других людей. Таким образом, можно усомниться в том, что эта угроза подействует на такого человека. Т.е. превенция может быть достигнута только в крайних случаях.

Конституционная цель в абстрактном понимании может являться неконституционной применимо к конкретному случаю.

 Другой аспект цели говорит, что если передать тело родственникам, то возникнет вражда с родственниками потерпевших. Т.е. целью является предотвращение такой вражды. Достигается ли эта цель таким путем? В статье 13 КРФ сказано, что цель вражды является неконституционной. В нашем случае вражда постулируется, во-первых, потому, что тело террориста может быть похоронено рядом с телами жертв теракта, во-вторых, никак нельзя предотвратить эту вражду (действительно ли это так? ) кроме как с помощью запрета хоронить террориста вообще. Последнее очевидно неправильно, потому что тело террориста может быть захоронено в другом месте. Главное средство для пресечения вражды между людьми – полиция, правоохранительные органы. В качестве целей конституционного ограничения права не может выступать гипотетическая угроза, есть только очень редкие исключения из этого правила. В нашем примере цель неконституционна, потому что она направлена на предотвращение гипотетической угрозы. Исключением может быть, например, запрет продажи ядерного оружия. В таком случае гипотетическая угроза настолько страшна, что может служить в качестве конституционной цели ограничения: ядерное оружие может попасть в руки к кому угодно, что может привести уничтожению всего живого на Земле. Во всех остальных случаях борьба с гипотетической угрозой запрещена, потому что гипотетическая угроза уничтожает все цели, прописанные в части 3 статьи 55 КРФ. Гипотетических угроз слишком много. Таким образом, запрет выдачи тел террористов грубо нарушает 23 статью КРФ, потому что здесь отсутствует конституционная цель. Целью в данном случае является только устрашение ради устрашения, т.е. эта цель не объясняется.

И отвечая на поставленный выше вопрос, абсолютно правильно можно сказать, что с помощью мер, указанных в статье 14.1 Федерального закона «О захоронении и похоронном деле», данная цель не достигается и не может быть достигнута. В связи с этим вмешательство в право на частную жизнь огромное, его никак невозможно восполнить, т.к. если родственникам не дали проститься с телом, они больше не смогут этого сделать.

Помимо вышесказанного, в данном примере нарушается 20 статья КРФ, право на жизнь. Это происходит, потому что в ходе контртеррористической операции могут погибнуть и невинные люди. Лица, подозреваемые в террористической деятельности, могут быть совершенно мирными людьми, подозрение на которых пало несправедливо. Запрет выдачи этих тел приводит к тому, что деятельность специальных служб вообще не подлежит никакому контролю. Расследование в данном случае не будет объективным, и для родственников не будет никакой возможности его контролировать. Мы даже не можем точно сказать, что все погибшие в ходе контртеррористической операции являлись террористами, потому что действует презумпция невиновности, необходим приговор суда. 

Подводя итог, можно сказать, что главной целью законодателя является выведение спецслужб из-под контроля судебной власти.

Для другого примера возьмем 127 статью СК РФ: «Усыновителями могут быть совершеннолетние лица обоего пола, за исключением: … 9) лиц, имеющих или имевших судимость, подвергающихся или подвергавшихся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности, а также за преступления против жизни и здоровья, против свободы, чести и достоинства личности (за исключением незаконной госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, и клеветы), против семьи и несовершеннолетних, против здоровья населения и общественной нравственности, против общественной безопасности, мира и безопасности человечества…»

Конституционно ли это ограничение?

Здесь речь идет о праве на семейную жизнь. Рассмотрим конкретный пример: мужчина был осужден за причинение вреда здоровью средней тяжести, после того, как он отбыл наказание, через 10 лет женился на женщине, у которой уже был ребенок. Он еще 5 лет воспитывал этого ребенка и, в конце концов, решил его усыновить. Но ему было в этой процедуре отказано. Усыновление – это процедура, с юридической точки зрения, после которой усыновленный равнозначен родному ребенку, оба человека получают новые права и обязанности (наследование, забота о ребенке и т.д.). Для семейной жизни этот аспект очень важен, является ли ребенок родным.

Таким образом, при отказе в усыновлении осуществляется вмешательство формального характера в семейную жизнь человека. Следовательно, осуществляется вмешательство в право по 23 статье КРФ. Возникает конфликт прав: есть право человека усыновить ребенка, а есть интересы ребенка, которые состоят в том, чтобы он был усыновлен хорошими во всех отношениях родителями, которые будут о нем заботиться. КС РФ сказал, что если человек совершал преступление, это характеризует его с плохой стороны, и он будет воспитывать ребенка в отношении неуважения к закону и т.д. Правильное ли здесь ограничение? Верно ли найден баланс между правами?

Целью ограничения в данном случае выступает защита прав и интересов других лиц. Эта цель заключается в соблюдении надлежащих эмоционально-психических условий для полноценного развития детей, которое, в свою очередь, заключается в безопасности каждого ребенка как, непосредственно, от преступных посягательств, так и от неблагоприятного воздействия на его нравственность и психику, которое может существенном образом повлиять на развитие его личности, даже не будучи выраженным в конкретных противоправных действиях. Так, КФ РФ сказал, что если лицо было осуждено за те преступления, которые перечислены в пункте 9 статьи 127 СК РФ, это лицо вряд ли обладает личностными качествами, необходимыми для заботливого воспитания ребенка, по крайней мере, без риска для жизни и здоровья ребенка. Соответственно, данное ограничение является соразмерным данным целям. КС РФ: «Ребенку для полного и гармоничного развития его личности необходимо расти в семейном окружении в атмосфере счастья, любви и понимания». Можно назвать эту угрозу гипотетической, потому что не признается никаких личностных особенностей лица для усыновления. Формальный запрет означает, что каждому лицу. Которое было осуждено, придается характер преступника. Это приводит к тому, что возникают противоречия. В нашем примере человек, отбывший наказание, воспитывает ребенка и без прохождения процедуры усыновления.

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: