Скандинавы в Северной и Центральной Руси

⇐ ПредыдущаяСтр 23 из 30Следующая ⇒

Из‑ за суровости скандинавского климата и природных условий человек мог там обеспечить свое существование, приложив значительно больше усилий, нежели житель более плодородной земли. Несмотря на небольшое население в древней Скандинавии, его состав время от времени увеличивался сверх возможности обеспечить всех пищей, а в силу примитивных методов ведения хозяйства, они были достаточно скромными. В таких случаях не оставалось иной альтернативы, кроме эмиграции хотя бы части племени или племен. И как мы уже знаем[950], где‑ то в начале христианской эры готы эмигрировали к южному побережью Балтийского моря, откуда затем двинулись в причерноморские степи, и так далее. В пятом и шестом веках скандинавы широко исследовали южный и восточный берега Балтийского моря, а в шестом веке часть из них расселилась в устье Западной Двины. В седьмом веке у королей Южной Швеции были заморские владения в Курляндии. К началу восьмого века Ливония и Эстония являлись частью королевства Ивара, короля Южной Швеции и Дании[951].

Скандинавия богата железом и древесиной, поэтому у её жителей было более чем достаточно материалов, необходимых для ковки оружия и строительства кораблей. В ранние времена строились только небольшие ладьи, но в девятом веке появились крупные суда, лучше оснащенные для долгих плаваний. Они стали известны как koggi («кох» в северорусском диалекте) и строились в Фрисланде[952]. Варяжские корабли раннего типа представляли собой открытые весельные ладьи, на которые, однако, ставился и парус[953]. Нос и корма значительно возвышались над серединой корабля, носовой и кормовой штевни были подняты особенно высоко. Судно вождя часто украшалось резьбой, а носовой штевень имел форму головы дракона. Согласно саге, у Олафа Трюгвассона было два таких корабля, известных как «Длинный Дракон» и «Короткий Дракон»[954]. На первом из них было тридцать четыре скамьи для гребцов. Головы дракона, как на носу, так и на корме, были позолочены. Из русских былин известно, что некоторые варяжские корабли, построенные на Руси, были покрашены в красный цвет[955].

Упрочив контроль над ливонским побережьем, варяги стали глубже проникать на материк. Первоначально, можно предположить, лишь небольшие отряды следопытов и торговцев мехами отваживались заходить в леса. Течение Западной Двины представляло собой естественный путь внутрь страны, оно‑ то и стало первой дорожкой, облегчавшей варягам продвижение в Россию. Коренное население вдоль берегов Западной Двины состояло из небольших племен балтов и финнов. Племена эти были немногочисленны и разрозненны, так что варяги не встретили никаких трудностей или противостояния сначала в торговле с аборигенами, а затем и в подчинении их себе.

Добравшись до верховьев реки, варяги проникли в зону славянской колонизации. Выяснилось, что славянские общины у истоков Западной Двины и в окрестностях, исключая Новгород, были малочисленны и слабы. Характерно, что в последующем продвижении внутрь страны варяги обходили Новгород и заняли его намного позже. Из‑ за близости истоков Западной Двины, Днепра и Волги[956]варяги, достигнув верховьев Западной Двины, вероятно, стали исследовать также и верховья Днепра и Волги. Мы можем представить себе, что они достигли истоков этих двух рек не позднее седьмого века. Что касается Днепра, то варяги вряд ли могли спускаться по нему слишком далеко, поскольку литовские и славянские племена в верховьях Днепра были, по всей видимости, сильными и хорошо организованными. Их важнейший город на этой территории располагался в районе Гнездова под Смоленском[957].

С другой стороны, варяги не встретили препятствий на верхней Волге, вплоть до района проживания черемисов, племени, находившемся под властью булгар. Это значит, что они вряд ли могли спускаться по реке ниже современного Ярославля. По Которослю, притоку Волги, впадающему в нее около Ярославля, варяжские ладьи могли подниматься к озеру Неро, на берегах которого расположен город Ростов. Оттуда существовал волок к реке Нерль, притоку Клязьмы, которая в свою очередь, является притоком Оки. Таким способом варягам можно было проникнуть в бассейн Оки. Знаменательно, что в могильниках Ростовского, Суздальского и Муромского регионов были обнаружены предметы скандинавского происхождения, такие как овальные фибулы и мечи. По мнению графа А.С. Уварова, который в середине девятнадцатого века вместе с П.С. Савельевым исследовал эти могильники, они могут быть отнесены к восьмому и девятому векам[958]. Исследование находок в могильниках и городищах показывает, что во многих случаях варяги жили бок о бок с коренным населением, которое принадлежало к племени меря финского происхождения. Судя по тому, что мы знаем из письменных источников о варяжско‑ финских отношениях в девятом и десятом веках, можно допустить, чти именно варяги правили финнами в Ростовско‑ Суздальском регионе еще в восьмом веке.

Если предположим, что варяги завоевали Ростовский регион и достигли Оки не позднее 700 г., то логично рассудить, что вскоре они начали исследовать верхнее течение Оки. Верховья Оки и ее приток Зуша находятся близко к верховьям Дона и его притоку Сосне. А верховья Тима, притока Сосны, находятся рядом с верховьями Оскола[959]. Еще одна связь между Осколом и верхним Доном — по рекам Халан (приток Оскола) и Корочь (приток Дона). Благодаря такой сети речных путей варяги могли легко проникать из района верхней Оки в область верхнего Донца и Оскола, то есть на старую территорию поселения асов. Как мы отмечали раньше[960]. Верхний Салтов, по всей видимости, контролировался мадьярами с конца седьмого века.

В связи с этим следует заметить, что варяги могли подойти к верховьям Оки не только с востока, поднимаясь вверх по течению, но и с северо‑ запада, то есть от верхнего Днепровского бассейна[961]. Осма, приток Днепра, впадающая в него возле Дорогобужа, проходит поблизости от верхнего течения Угры, притока Оки, впадающей в последнюю у Калуги. Вероятно, на берегах реки Угры была крепость, охранявшаяся мадьярами[962].

Ввиду всего вышеизложенного представляется вероятным, что примерно в 730‑ е годы варяги столкнулись с мадьярами на территории верхней Оки и верхнего Донца. Мадьяры, по‑ видимому, потерпели поражение, и варяги захватили укрепленный город Верхний Салтов. Что касается коренного населения, асов, то они, должно быть, присоединились к варягам и выступили против мадьяр.

Мы допускаем, что такое предположение гипотетично, тем не менее есть ряд моментов в пользу наших выводов. Во‑ первых, это археологические свидетельства. Прекрасный меч скандинавского типа был обнаружен около Краснянки Купянского района; то есть в регионе Оскола[963]. С другой стороны, огромное количество «восточных» вещей, обнаруженных в Швеции, оказались поразительно похожи на те, что найдены при раскопках Верхнего Салтова[964]. От археологического аргумента мы перейдем к интерпретации определенных положений книги Константина Багрянородного De Administrando Imperii.

Рассуждая о происхождении и истории мадьяр («тюрков»), в главе 38 своей книги Константин говорит, что первоначально, когда мадьяры жили в Лебедии «рядом с Хазарией», они были известны «по какой‑ то причине» не как «тюрки»[965], а как савартоясфали (Σ α β α ρ τ ο ι α σ φ α λ ο υ )[966]. Ниже, говоря о поражении мадьяр от печенегов, Константин рассказывает, что в результате этой неудачи мадьярская орда разделилась на две части, одна из которых двинулась на восток в направлении Персии, а другая — на запад к Ателькузу. Первая группа «до сих пор известна» под их старым именем савартоясфали. Оба эти утверждения вызывают недоумение, поскольку они не находили удовлетворительности объяснения. Вообще, сведения Константина о современности и недавнем прошлом очень точны, но говоря о более отдаленном прошлом, он иногда пользовался фрагментами предания, которое сам не понимал, чего он, впрочем, не скрывал в таких случаях («по какой‑ то причине» и т.д.). Начнем с названия, савартоясфали. Маркварт[967]резонно полагает, что это название является комбинацией двух названий, которые следует читать раздельно: Σ α β α ρ τ ο υ  Α σ φ α λ ο ι, Саварти Асфали. Маркварт сравнивает первое из них, Саварти, с названием Севордик, которое цитируется в некоторых армянских источниках. «Севордик» по‑ армянски значит «черные сыновья». В арабских источниках этот народ называется саварджа[968]. Согласно армянским хроникам, севордики мигрировали в Армению с севера между 750 и 760 гг.[969]. Если мы примем отождествление Марквартом севордиков и саварти, то мы получим подтверждение сведениям Константина Багрянородного о миграции савартоясфали к рубежам Персии. Однако, тогда возникает противоречие в датировке события. Согласно Константину, миграция имела место после столкновения мадьяр с печенегами, то есть в середине девятого, а не в середине восьмого века.

В этом случае предпочтение следует отдать свидетельствам армянских источников, поэтому нам нужно внести коррективы в повествование Константина. Кавказское наступление саварти явно было не результатом распрей между мадьярами и печенегами, а более раннего инцидента с каким‑ то другим народом. Что это мог быть за народ? Согласно Константину, столкновение произошло в той части Лебедии, которая «рядом с Хазарией», и занятой мадьярами до их наступления на запад. Этот район можно с уверенностью идентифицировать с районом верхнего Донца и Оскола, то есть это местность, где расположен Верхний Салтов, и, если судить по археологическим свидетельствам, в конечном счете занятая скандинавами. Таким образом, у нас есть достаточное основание, чтобы считать что сведения Константина относятся именно к скандинавам, а не к печенегам. Не можем ли мы сделать теперь еще один шаг вперед и предположить, что под именем саварти в труде Константина подразумевались скандинавы? Однако, Константин прилагает это имя к мадьярам, или к одной из их ветвей. Но, учитывая путаницу в его утверждениях, можно допустить, что он не совсем верно понял то, о чем говорил его источник в этом отношении. Его источник, вероятно, упоминал название саварти в связи с поражением мадьяр, и возможно, что это название относилось первоначально не к самим мадьярам (как предположил Константин), а к их завоевателям. Своевременно будет вспомнить в связи с этим, что в эпоху, которую мы изучаем, было множество случаев переименования народов в результате их завоевания другими народами. Мы знаем, к примеру, из Аммиана Марцелина, что некоторые племена, завоеванные аланами (асами), принимали название последних[970]. Не случилось ли нечто подобное и с саварти? Другими словами, не можем ли мы предположить, что мадьяры (или часть из них) стали называться саварти, потому что их (или часть из них) завоевали саварти?

Если саварти должны быть идентифицированы со скандинавами (как мы предположили), то встает вопрос о происхождении самого названия. Должен признаться, что у меня пока нет определенного ответа на этот вопрос, и я могу представить на рассмотрение три возможных объяснения; любого из них, если оно окажется верным, было бы достаточно.

1. Слово «саварти» может происходить от названия Svitjord («Швеция»)[971]. В этом случае, саварти обозначало бы «шведы».

2. Svartr на древнем норвежском означает «черный»[972]. Мы уже отмечали, что согласно китайской традиции, воспринятой большинством степных народов, черный — это цвет севера (ср. черные булгары, черные угры и т.д.)[973]. Более того, как мы уже видели, в армянских источниках саварти назывались «севордик», или «черные сыновья»[974].

3. Sverth на древнем норвежском означает «меч»[975]. Меч был типичным скандинавским оружием, и можно говорить с определенной степенью убежденности, что с приходом варягов в район Донца аборигены в первую очередь стали бы узнавать у пришельцев как называется это оружие на их языке, и в соответствии с этим названием именовали бы их самих.

Вот все, что касается саварти. Давайте обратимся теперь ко второй части сочетания савартои‑ асфали — асфали. Здесь, кажется у нас более прочная почва. Как мы знаем[976], в районе верхнего Донца и Оскола народ, известный как спали, жил, по крайней мере, со времен Плиния, и мы можем со всей уверенностью заключить, что название «асфали» ничто иное как вариация названия «спали». Как мы упоминали[977], между спали и асами (антами) были тесные связи. Таким образом в асфали Константина Багрянородного логично видеть антов. Составное название савартои‑ асфали может быть понято, в связи с этим, как шведы и анты.

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 222324 25 26 27 Следующая ⇒