Формирование идейно-методологической базы исторической науки в первые годы Советской власти

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 7Следующая ⇒

Основным содержанием первых годов советской власти стало утверждение марксизма-ленинизма, превращение его в общую идейно-методологическую базу советских историков. Он делился на этапы:

1) 1917-20 – характеризуется методологическими поисками, появляется небольшое число научных работ в области методологии историков старой школы, и отсутствие серьезных работ у историков-марксистов.

2) 1921-28 – полемика историков марксистского направления с историками старой школы

3) 1929-32 – разгром немарксистской историографии в России, начало унификации исторического знания, догматизации марксистской исторической науки, поднимаются вопросы методологии.

В первое десятилетие советской власти была множественность интерпретации марксизма, основоположником советской исторической науки считается Ленин. Марксистскую концепцию смены формаций он изложил в лекции «О гос-ве»: связывал появление гос-ва с появлением деления на классы, когда появляются эксплуататоры и эксплуатируемые. Считает, что все страны шли по одному пути: первобытное общество, потом рабовладение, крепостничество, капитализм. Гос-во – это продукт и проявление непримиримости классовых противоречий.

Интерпретацию истории России на базе марксизма предложил Покровский в «Русской истории в самом сжатом очерке». Историческая схема построена на отрицании теории надклассового гос-ва и признании исключительности исторического пути России. Факты русской жизни подведены под закономерности общественно-экономических формаций.

Историки старой школы признавали марксизм, но только как одну из школ, не принимали абсолютизацию классовой борьбы и революций как двигателей истории. По их мнению, развитие общества идет эволюционно, лишь иногда нарушаясь социальными потрясениями

Общие формы истории: дородовое общество, послеродовое, феодализм, капитализм, социализм.

В начале 1920-х годов произошла дискуссия об ОЭФ, после нее марксизм, теория об ОЭФ стали незыблемой методологической основой развития исторической науки в России, произошла унификация методологии марксистского направления отечественной историографии.

13. Историческая наука и образование «русского зарубежья» 1920-1930-х годов.

В какой-то мере этапным событием в складывании российской исторической школы за рубежом был так называемый «философский пароход». Сообщение о готовящейся высылке буржуазных ученых появилось в «Правде» 31 августа 1922 г. Однако еще до этого в Москве, Петрограде, Киеве и других местах были проведены аресты.

В 1922 г. из нашей страны были высланы крупные историки: А.В. Флоровский, А.А. Кизеветтер, С.П. Мельгунов, ученик В.И. Семевского — В.А. Мякотин, А.В. Пешехонов. Еще раньше в 1919 г. в Прагу переехал И.И. Лаппо.

По данным опроса Русского научного института в Белграде, за рубежом к 1931 г. оказалось около 500 русских учёных, из них пять академиков и 140 профессоров. Стремление сохранить свою культуру, свой нравственный идеал с первых же лет жизни в изгнании проявились в огромной активности и поистине подвижнических усилиях русской эмиграции по созданию за рубежом различных курсов, школ и т.д.

Историческая наука в России в 20-е - начале 30-х гг. развивалась в чрезвычайно сложных условиях. Не менее сложна была ситуация в российской исторической науке за рубежом, которая именно в это время переживала процесс становления и организационного оформления.

В методологическом плане российская историческая наука за рубежом представляется явлением многоплановым. Одним из наиболее известных направлений историографии было евразийство (идейно-политическое движение, появившееся в рус.зарубежье в нач. 20-х г.), лидером и идеологом которого был Г. В.Вернадский. В изданной в 1927 г. в Праге монографии «Начертание русской истории» он дал историческую схему российской истории. Вернадским и его близким другом, профессором Гарвардского университета, Михаилом Михайловичем Карповичем был задуман грандиозный по своему масштабу проект: создание многотомной «Историй России». По замыслу авторов серия должна была состоять из десяти томов: первые шесть — до создания Российской империи — пишет Г. В. Вернадский, следующие четыре — с начала XIX по XX век включительно — М. М. Карпович. Несмотря на то, что проект был совместным, авторы в предисловии к первому тому подчеркнули, что каждый из них несет персональную ответственность за свою работу. Вернадский написал пять книг. Первый том — «Древняя Русь» — вышел в 1943 г., второй -" Киевская Русь" — в 1948, в 1953 г. появился третий — «Монголы и Русь», спустя 5 лет — в 1958 г. — четвертый — «Россия на пороге нового времени», и в конце шестидесятых, в 1968 г. — пятый -" Московское царство". Смерть Михаила Михайловича в 1959 году помешала завершить проект, и «История России» Вернадского и Карповича осталась «Историей» одного Вернадского.

Нужда в подобном издании была очевидна, так как «в течение последних десятилетий в области русской истории имело место внушительное накопление новых материалов первоисточников, и в монографической литературе как в России, так и в других странах, выявилось много новых существенных точек зрения». Авторы задались целью «систематически представить общий ход русской истории» с широким «использованием вновь собранного материала, так же как и результатов специальных научных исследований». Грандиозность идеи заключалась в том, что Г.В. Вернадский, впервые в зарубежной литературе, в одиночку, решился проанализировать и синтезировать результаты исследований советских историков того времени. В самом Союзе в этот период аналогов подобному проекту не существовало, а «История СССР с древнейших времен...», над которой трудился весь цвет советской исторической науки, появилась гораздо позже и в незавершенном виде.

Вернадский выступал не только в роли интерпретатора и популяризатора русской истории и советской исторической науки. В своей «Истории...» он развивал историческую концепцию, изложенную им в более ранних работах. Идея взаимосвязи природы и общества как главного двигателя всемирно-исторического процесса легла в основу его исторической концепции. По Вернадскому, своеобразие национального развития русского народа было обусловлено саморазвитием социального организма и влиянием на общество природно-географических факторов. Причем Георгий Владимирович главную роль в прогрессе материальной и духовной культуры отводил саморазвитию общества, а природно-географический фактор рассматривал лишь как элемент своеобразия. В «Истории России» получил дальнейшее развитие и тезис о влиянии «месторазвития» на исторические особенности общественных институтов, изложенный Вернадским в «Начертании русской истории».

Первая книга «Истории России» — «Древняя Русь» — вышла в 1943 году, когда США и СССР были союзниками в войне против фашистской Германии. Интерес к Советскому Союзу, к его истории и культуре был огромен, поэтому выход первой книги, как и последующих, вызвал широкий резонанс в Америке и в СССР. В Соединенных Штатах восторженные рецензии сменяли одна другую, автора называли «крупнейшим знатоком вопроса», говорили о нем как об ученом, который «дал грандиознейшую и увлекательнейшую по схеме, по подробностям и общей манере изложения картину истории евразийского мира, столь судьбоносно включавшего в себя русское месторазвитие»22.

В СССР к работам Г.В. Вернадского отнеслись иначе. Первые отклики появились в 1946 г., когда две великие державы перешли от военного союза к соперничеству в разделе мира. Кроме того, для советской исторической школы концепция евразийства была неприемлема. Тем не менее рецензенты благосклонно отметили многие стороны труда Вернадского и прежде всего масштабность его работы. Позитивную оценку получили «...широкий исторический фон, увязка фактов русской истории с историей других народов и с далеким, античным и первобытным прошлым нашей страны, широкое использование разнообразных источников, особенно археологических, многочисленные ссылки на советскую литературу, вплоть до новейшей, положительные оценки, даваемые автором советской науке и трудам советских ученых»23. «Проф. Вернадский, конечно, прав в том, что начинает историю России с отдаленных первобытных времен. Это внимание к отдаленным эпохам составляет, несомненно, ценную сторону труда проф. Вернадского, так как многие явления позднейших периодов уходят своими корнями в очень отдаленное прошлое»24. Но это, пожалуй, все плюсы, которые подметили советские историки в трудах Г.В. Вернадского. Наибольшей критике была подвергнута концепция Георгия Владимировича. Его ругали, главным образом, за «...последовательное игнорирование важнейшего, что внесла в историографию именно советская наука», за то, что «часто сочувственно цитируя те или иные работы советских ученых (акад. Б.Д. Грекова, проф. Б.А. Рыбакова и др.), автор развивает в своей книге взгляды прямо противоположные концепциям этих исследователей»25. Вернадскому вменяли в вину предложенную им периодизацию истории России, его концепцию смены «народов-господ», подчиняющих и «организующих» другие, более слабые племена, гипотезу о происхождении Русского государства, которую окрестили «новым изданием норманнской теории».26Рецензии советских историков имели явную политическую окраску, впрочем, в 40-х -50-х гг. иначе быть не могло.

Конечно же, «История России» Г.В. Вернадского не бесспорна. В первой книге «Древняя Русь» внимание автора сосредоточено в основном на истории степных народов — скифов, сарматов, готов, гуннов, авар, хазар. Автор настолько подробно прослеживает появление, перемещения и исчезновение этих народов, что создается впечатление, будто он пишет историю юга России, неоправданно мало внимания уделяя истории севера. Трудно не согласиться с мнением академика М.Н. Тихомирова: «...не готы, авары или аланы создали русскую государственность, а славяне. Поэтому славяне и должны были находиться в поле внимания историка России... Между тем истории славян отведено в книге проф. Вернадского поразительно мало места.»27

Некоторые проблемы истории Киевской Руси получили и трудах Вернадского новую интерпретацию. Так, например, основываясь на лингвистических данных, он придерживается гипотезы о единстве славянской (русской) и туранской (восточной) культур. Эта гипотеза и аргументы, ее подтверждающие, не были приняты большинством историков и лингвистов28. Слабым местом работы Г.В. Вернадского является идеализация роли степи и кочевников в прошлом России. Особенно это проявилось в третьей книге «Истории России» — «Монголы и Русь», значительная часть которой посвящена истории монгольской империи, в то время как история Руси представлена фрагментарно, без описания обширных сфер социальной, экономической и культурной жизни России под властью монголов. Стоит, впрочем, заметить, что подобный подход характерен для евразийской концепции. Тем не менее, как бы мы ни относились к евразийству, нельзя отрицать рационализм некоторых наблюдений его последователей. Исследования отдельных сторон евразийской теории убеждают в назревшей потребности «первопрочтения» работ ее идеологов. Ряд трудов евразийцев уже стал достоянием современного читателя, однако они не могут заменить знания фундаментальных работ, содержащих собственно научно-историческую и политико-географическую аргументацию идеологии евразийства. Историческую основу евразийской концепции составляет прежде всего «История России» Г.В. Вернадского, ставшая заметным событием не только в научной жизни русской эмиграции, но и всей культуры России.

Не менее крупным было социологическое направление, развиваемое в трудах Е. Ф. Шмурло, П. М. Бицилли, А. В. Флоровского, А. А. Кизеветтера, А. Л. Погодина, А. Н. Фатеева. Наиболее полно его положения изложены П. М. Бицилли, выступавшим с идеей всемирно-исторического синтеза.

Третьим крупным направлением было теософское, представители которого исходили из философии В. С. Соловьева. К нему с известными оговорками можно причислить Н. А. Бердяев; Л. П. Карсавина. Р. Ю. Виппера. Кроме того, ряд солидных ученых (П. Н. Милюков) держался особняком, развивая традиции «старой школы», схемы В. О. Ключевского.

В 20-е гг. в российской зарубежной историографии с достаточной полнотой была разработана точка зрения о всенародной соборности как исконном элементе истории Русского государства.

В российской исторической науке за рубежом в 30-е гг. начался процесс денационализации. Количество работ на русском языке начинает неуклонно сокращаться (даже Г. Вернадский и П.Милюков все большее число исследований начинают писать по-английски или по-немецки), уменьшилось и число русских, славянских тем и т. д.

Методологически работы основывались на позитивизме, основывается евразийство (идейно-политическое философское течение в эмиграции в 20-30-х). Начало положил сборник статей в Софии «Исход к Востоку» (Савицкий, Флоровский). Основа – идеи Н.Данилевского. Отдавали России срединное положение. Соци и полит развитие евразийской общности определяется борьбой между «степью и лесом», в которой победил лес. Эта борьба и определяет суть евразийской цивилизации. Западные компоненты выглядят чуждыми, т.к. насильственно внесены в Россию. Большевицкая революция – как протест против чуждого влияния.

Евгений Францевич Шмурло (1853-1934) - крупнейший историк русского зарубежья, основатель Русского исторического общества в Праге. Являлся представителем «петербургской исторической школы», учеником Бестужева-Рюмина, преподавал в Петербургском и Дерптском университетах. В 1891 - 1894 годах Ш. предпринял ряд научных командировок для работы в итальянских архивах и библиотеках с целью сбора материалов по русской истории. В 1903-1924 гг. находился в научной командировке в Италии, представляя Российскую Академию Наук. С 1924 г. жил в Праге. Творческая деятельность его в этот период была весьма плодотворной. Им были опубликованы наиболее значимые его труды, такие как: «Введение в русскую историю» (Прага, 1924г.), «Вольтер и его книга о Петре Великом» (Прага, 1929г.), трёхтомный «Курс русской истории» (Прага, 1931-1935гг.) и др. Главный труд историка - «История России 862-1917». Она вышла в Мюнхене в 1922 году и выдержала множество изданий и не утратила своего значения и до сегодняшнего дня. «И. Р.» появилась в период, когда потоки беженцев обрели постоянное пристанище и в основных центрах русского зарубежья начала возникать сеть средних школ и высших учебных заведений. Все русские учебные заведения за границей нуждались в учебниках, поскольку их нельзя было получать из России. Дети эмигрантов, обучавшиеся в этих школах, были не знакомы с реальностями своей Родины, были оторваны от неё. Чтобы облегчить восприятие исторического процесса, необходимо было изменить педагогические приёмы и методы обучения. Эту задачу в какой-то мере решила «И. Р.» Шмурло. В библиографическом журнале «Новая русская книга» за сентябрь 1922 года «История России» Шмурло была объявлена с продажной ценой в значительную по тем временам сумму 1400 марок, тогда как цена остальных книг этого издательства колебалась от 10 до 75 марок за экземпляр. Авторский учебник Шмурло — итог более чем 40-летнего творчества историка, продолжателя лучших традиций дореволюционной отечественной историографии. Он одним из первых в русском историческом зарубежье предпринял систематическое освещение русской истории от образования Древнерусского государства до октябрьского переворота. Книга отличается доступностью излагаемого материала, его хорошей структуризацией. Каждая эпоха разбита на главы, а те в свою очередь на параграфы, в которых пунктами выделены основные моменты. Идеальный учебник для изучения истории. Среди историков русского зарубежья имя Е.Ф. Шмурло стоит особняком.

С.Г. Пушкарёв

Из работ П., опубликованных на русском языке в США, самыми известными являются изданные в Нью-Йорке книги < Обзор русской истории> (1953) и < Россия в XIX веке> (1956; расшир. и доп. пер. вышел под назв., 1963: Эдмонгтон, 1985). В предисловии к первой книге П. писал: < В своем изложении я стремлюсь быть совершенно объективным < докладчиком>, но не прокурором и не адвокатом нашего исторического прошлого, я не окрашиваю его ни в черный, ни в нежно розовый цвет; я не стараюсь втиснуть факты нашей истории в рамки какой-нибудь историософской или социологической схемы, - я даю лишь фактическое изложение исторических событий и описание политического и социального строя в каждом периоде>. Опубликовал 3-ю часть исследования о судьбах общины; отмечал, что столыпинская аграрная реформа должна была открыть для русского крестьянства путь, < которым шли его западные соседи>, тогда как ни политика императорского правительства в XVIII-XIX вв., ни советская социализация земли < не принесли русскому крестьянству ни равенства, ни благосостояния>. Статьи П. печатались в американских и зарубежных русских изданиях (< Новое русское слово>, < Новый журнал>, < Записки Русской академической группы в США>, < Грани>, < Мысль>, < Посев>, , ). Основные их темы - Московская Русь, эпоха Петра Великого, взаимоотношения России и США, внутренняя политика России XIX - начала XX вв. < Странички из воспоминаний> опубликованы в 1980 в < Новом русском слове>. Статьи, посвященные теме октябрьского переворота 1917, составили сборник < Ленин и Россия> (Франкфурт-на-Майне, 1978; 1988); П. доказывал, что революция 1917 - < обвал>, < обрыв> русской истории, явление, чуждое национальным корням русского народа. Два посмертных сборника работ П. - < Самоуправление и свобода в России> (Франкфурт-на-Майне, 1985) и < Роль Православной церкви в истории России> (Нью-Йорк, 1985) - подготовлены сыном П., Б.Пушкаревым. Работы, вошедшие в первый сборник, характеризуют существовавшие в русской истории начала политической свободы и общественной самодеятельности. В предисловии ко второму сборнику протоирей Иоанн Мейендорф подчеркивал ведущую, по его мнению, мысль автора: <...при самых разных...исторических обстоятельствах - Святая Церковь оставалась Церковью, т.е. открывала людям их истинное и единственное назначение - быть гражданами не только земного Отечества, но и Царства Божия, и тем самым обладать подлинной радостью и внутренней неотъемлемой свободой>. П. подготовил многих американских историков. Как вспоминал один из его учеников, П. < предельно использовал те узкие возможности, которые открывались перед русским эмигрантом-специалистом по русской истории>

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 Следующая ⇒