Шкала жизнеспособности дерева

1 балл

Дерево здоровое с признаками хорошего роста

и развития..................................................................................

2 балла

Дерево с несколько замедленным приростом
по высоте с единичными сухими сучьями в кроне
и незначительными (до 10—15 см²) наружными
повреждениями ствола без образования гнилей.....................

Дерево явно ослабленное с изреженной кроной, укороченными побегами, бледной окраской хвои у хвойных, наличием дупел и стволовых гнилей, морозобоин и трещин площадью свыше 15 см², с прекратившимся или слабым приростом по высо­те, со значительным количеством сухих сучьев

(1/3 высоты) или суховершинностью.............................................. 3 балла

Усыхающее дерево с наличием сильно распрост­ранившихся стволовых гнилей, плодовыми телами на стволах, сухими ветвями в кроне до 2/3,

с большими дуплами и сухими вершинами................................... 4 балла

Деревья усохшие или со слабыми признаками

жизнеспособности, полностью пораженные

стволовыми гнилями и вторичными вредителями........................ 5 баллов

Как любой врач, ландшафтный эколог должен уметь и прописать ле­карства, они известны уже не одно столетие, меняются лишь материалы и техника их применения:

• лечение и заделка дупел, ран и других повреждений;

• обрезка сухих сучьев и вершин;

• лечение пораженных и засыпка обнаженных корней;

• рыхление почвы;

• антисептирование ран, дупел, их декоративная заделка;

• борьба с вредителями и болезнями.

Соседства» как ландшафтно-

Градостроительные структуры природного

Комплекса города

9.5.1. Параметры оценки ландшафтно- градостроительных структур

Мы уже могли убедиться, что в ходе исторического развития городов определенные фрагменты природной фактуры служили как бы ареной освоения и застройки различных эпох, занимались теми или иными частями городской селитьбы. В результате город­ской ландшафт оказался тесно связанным с различными типами городской среды, различающимися временем появления, плот­ностью строений, представленностью и характером открытых и природных пространств, внутренним членением. Такие фрагмен­ты городской среды осознаются жителями как целостные и не­сомненно отдельные части, поэтому, как правило, в каждом го­роде они имеют свои собственные неофициальные, т.е. бытовые, названия: Черемушки, Родники, Липовая Гора, Суздалка, Пя­терка и т.д. Размеры этих частей зависят от масштаба города: в крупнейших городах — это значительные районы, занимающие сотни гектаров, зачастую давшие начало современным админист-

ративным районам, в небольших и малых городах — это один или несколько кварталов с их ближайшим окружением площадью от

10 до 30-40 га.

В зарубежной географии для «самообразующихся» территорий найдено замечательное слово, которое переводится на русский язык как «соседство», что означает, прежде всего, наличие некой общности жителей, воспринимающих свой ареал именно как це­лое, неделимое и своеобразное пространство, которое они отли­чают от других и даже, порой, испытывают к нему чувство «мест­ного патриотизма». Соседство, как правило, характеризуются од­нородной застройкой, сформировавшейся в рамках одной эпохи освоения, схожей плановой композицией дворов и, что важно для экологии, одновозрастностью зеленых насаждений, состав­ляющих остов городского ландшафта.

Архитекторы называют соседства градостроительными струк­турами, а экологи — урбанистическими градиентами. С точки зре­ния последних, главными причинами существования различных соседств является тип городской застройки (возраст, этажность и материалы, из которых сделаны здания) и внутреннее членение придомовых пространства.

Соседства могут быть распределены по шкале, отражающей об­щее изменение всего комплекса экологических условий при дви­жении от окраины города к его центру. В рамках такой шкалы можно различать отдельные тренды (траектории — оси измене­ний).

Первый тренд — это смена сельскохозяйственных угодий на периферии города садово-парковыми в его центре. Этот тренд назы­вается R-H-градиент (от лат. rusticus — «деревенский» и hortus — «сад»); он сопровождается перемещением почвы (привлечение искусственных почвенно-грунтовых смесей), регулярной ее обра­боткой (рыхление), полной ежегодной ротацией растительного покрова, использованием посадочного материала, закладкой мо­нокультур, обильным удобрением и использованием пестицидов

и полива.

Второй тренд — R-M-градиент (отлат. rapes — «скала» и murus — «стена») — отражает увеличение «скальности» ландшафта, пре­обладание «рельефоидов» — крупных зданий и сооружений из камня, кирпича, бетона, металла и стекла. Эффект «каменистых скал» лучше всего прослеживается на примере орнитофауны: так, на постройках небольшой высоты гнездятся белая трясогузка, го­рихвостка-чернушка, деревенская ласточка; постройки средней высоты (3 —4-этажные жилые дома) заселяют преимущественно черные стрижи, а самые высокие здания (башни, церкви, про­мышленные предприятия) — галки и пустельги [19].

Третий тренд — А-Е-градиент (от лат. arbor — «дерево», eremus — «пустыня») характеризует переход от пригородных ле-

сов через многолетние луговые сообщества городских окраин и пустырей к «сухому» каменистому ландшафту центра с высокой долей искусственных покрытий (брусчатка, гравий, асфальтобе­тон, декоративная плитка). Соответственно происходит увеличе­ние «континентальное™» местообитаний (вспомним в этой связи про городской «остров тепла», вызванные прогревом рельефоидов и возникновением в центре города теплой зоны с пониженным давлением, «подтягивающей» бризы с городских окраин). В городах лесной зоны этот градиент присутствует практически всегда, он определяет широкое распространение видов, приспо­собленных к выживанию на сухом и каменистом субстрате (эпи-литных).

Все эти градиенты по-разному выражены в том или ином со­седстве города, причем особенно важными для биоразнообразия оказываются следующие свойства:

• доля открытых зеленых площадей без искусственного покры­
тия (газоны и пустыри, небольшие рощи и группы деревьев);

• доля асфальтированных или бетонированных и мощенных про­
странств;

• плотность или разреженность зеленых массивов и «островков»
зелени;

• конфигурация насаждений, их возраст и вертикальная ярус-
ность;

• соотношение площади застройки с озелененными простран­
ствами внутри кварталов;

• плотность и вертикальная развитость застройки, т.е. ее этаж­
ность.

Таким образом, для фауны города жизненно важным оказыва­ется наличие незастроенных озелененных площадей; тем не менее и все остальное, что есть внутри любого соседства: жилые дома, служебные здания, складские помещения, производственные стро­ения, — также представляет из себя местообитания, или, точнее, экологические ниши для тех или иных групп живых организмов. С этих позиций любое строение может быть сравнено со скалой или небольшим холмом, поскольку в нем можно выделить от­дельные экологические ниши с определенными параметрами и свойствами (например, жилые дома можно поделить на чердаки, подвалы и этажи — приземные, средние и высокие).

Если напрячь воображение и попытаться мысленным взором охватить свой город, то наверняка можно выделить несколько типов соседств. Безусловно, есть соседства, типичные для всей страны, возникавшие повсюду в силу набравших огромные обороты тех­нологий домостроения, есть местные типы соседств, сформиро­вавшиеся в том или ином городе из-за особенностей местного строительного материала и специфического опыта строительства (таковы, например, районы деревянных «многоэтажных» домов

ASA

на севере страны или кварталы домов из шлакоблоков на про­мышленном юге). Кроме того, в разных городах представленность и сохранность тех или иных исторических типов соседств также неодинакова. Наконец, в настоящее время Россия переживает стро­ительный бум, который, по всей видимости, приведет к исчезно­вению многих старых типов соседств, а в появившихся укрупнен­ных ареалах возникнут новые, связанные с высокоэтажным, круп­нопанельным и цельнобетонным домостроением, а также элит­ной коттеджной застройкой.

9.5.2. Характеристика некоторых типичных соседств ландшафтно-градостроительных структур

Ниже мы приводим описание некоторых исторических соседств, которые, на наш взгляд, можно считать типичными для цент­ральной части Европейской России.

1. Историческая деревянная усадебная застройка из первоначаль­но бревенчатых срубов и слегка (иногда — сильно) измененных деревенских пятистенков — так называемый частный сектор, ко­торый лучше всего сохраняется между промышленными зоной и новыми «спальными» микрорайонами либо на городских окраи­нах, куда застройщики так и не добрались во время эпохи массо­вого жилищного строительства. Зачастую при градостроительном освоении новых территорий такие участки обходились, посколь­ку было проще и дешевле выстроить новый микрорайон «в чис­том поле», чем вторгаться на территорию частников с их садами и огородами, отсутствием канализации, водопровода, централь­ного отопления и т.д. Мелкий «усадебный» масштаб освоения доль­ше всего сохранялся там, где он соответствовал природной плас­тике рельефа и мозаике ландшафта:

• в пределах речных пойм (чередование грив и межгривных по­
нижений);

• на пересеченных эрозионных равнинах, разбитых на неболь­
шие плато водоразделов и разделяющие их овражно-балочные
формы;

• на склонах сложной структуры с «ребрами» и водостоками.

Для этого типа городской среды (рис. 9.3) характерна парал­лельно-перпендикулярная планировка улиц, высокий общий про­цент озеленения за счет плодовых садов и огородов, отсутствие искусственных покрытий (преобладают грунтовые или мощеные дороги). Такие соседства обычно лишены удобств и коммуника­ций, канализация в них зачастую до сих пор не проведена, нет и общего дренажа, поэтому район может утопать в воде во время весеннего таяния снега или осенних дождевых паводков; водо­снабжение зачастую осуществляется из артезианских скважин («ко­лонок»).

Парцеллярной единицей такой среды является не двор, а част­ное владение — дом с окружающим его участком небольшого раз­мера — от трех до пяти соток, ограниченным от соседнего забора­ми и «зеленью». Как правило, участки сильно «нагружены» всяко­го рода подсобками и хозяйственными постройками — от гаражей до летних кухонь и сараев. Усадьбы отделены от улицы заборами (по большей части все еще деревянными), красную линию обра­зуют те же заборы в сочетании с фасадами изб. В иных случаях дома чуть сдвинуты от линии заборов и тогда между фасадной стеной дома и забором разбиты цветники. Плодовые деревья (сад), как правило, расположены вблизи передней части участка, к тыль­ной (задней стороне дома) примыкают огороды и посадки ягод-

ных кустов; такая композиция — прямое наследие «деревенской жизни»,

В таких соседствах природа жива во всех своих проявлениях. Здесь много птиц, соловьиное пение, скорее, правило, чем исключе­ние для частного сектора; в незакрытых грунтах участка обитают грызуны, зачастую можно встретить ежей, кошки и собаки чув­ствуют себя здесь «на воле».

Это обстоятельство позволяет экологам-проектировщикам при расчетах относить частный сектор к категории полуприродных ландшафтов.

2. Дачные участки в черте города — близкий по характеру тип
соседства, который в строгом смысле не является городской се­
литьбой, но, так или иначе, является частью городской среды,
поскольку многие наиболее старые по времени возникновения
садово-огородные участки оказались в пределах разросшихся го­
родов. Дачи можно рассматривать как вариант частного сектора с
эпизодическим режимом пребывания. Небольшие размеры (три-
четыре сотки), примитивные деревянные постройки и обилие зе­
леных насаждений сближают оба этих типа городской среды по
экологическим параметрам; разве что на дачах, как правило, зна­
чительно более богатое видовое разнообразие птиц, питающихся
целой армией насекомых, обилие грызунов, могут встречаться ежи
и даже змеи. Экологический средостабилизирующий эффект дач
напрямую связан с процентным покрытием древесными зелены­
ми насаждениями (деревьями), ярусностью (наличием декоратив­
ных кустарников и плодовых кустов). В этом плане «переосвоен­
ные» дачи, где 90 % земли распахано под картошку или гряды с
клубникой, также далеки от экологического «рая». Тем не менее и
дачные участки в процедуре планирования «приписывают» к по­
луприродным ландшафтам, зачисляя их на положительную часть
территориального экологического баланса.

3. Двухэтажная деревянная застройка жилых заводских посел­
ков 1930-х годов представляет интерес как самая первая попытка
обустройства жилых пространств в эпоху начинавшейся индуст­
риализации. Такие соседства сохранились на периферии старых
промышленных зон — ткацких фабрик и мануфактур, льноком­
бинатов, кирпичных и ликероводочных заводов. Местами они за­
менили подгородские слободы. Их можно увидеть в Ярославле и
Череповце, Вологде и Твери, Гаврилов-Яме и Переславле-Зале-
еском, Иванове и Шуе, как и во многих других средних и малых
городах.

Этот тип городской среды представляет собой несколько улиц с прямолинейно-перпендикулярной планировкой. Деревянные двухэтажные дома в два, редко три-четыре, подъезда выполня­лись по интересным проектам, чаще рационально — без изли­шеств, но иногда с верандами, балконами и балюстрадами. Дома

выстраивались в одном случае фасадами вдоль улицы, тогда с тыльной стороны пространство двора ограничивалось обязатель­ными двухэтажными сараями. В другом случае дома выходят на улицу торцевой частью, при этом двор образуется парой домов, обращенных друг к другу подъездами, а его территория делится хозяйственными постройками пополам. Дворы, которым ныне на­считывается уже более 70 лет, естественно хорошо озеленены — здесь много деревьев, кустов, близ подъездов устроены палисад­ники, защищенные деревянным штакетником, много форм са­модельной дворовой деревянной архитектуры — лавочек, сто­лов, песочниц с качелями и пр. Этот тип городской ткани инте­ресен еще и тем, что, пожалуй, впервые мы видим здесь формы самостоятельной социализации пространства, т.е. обустройства его силами местного сообщества по его же личной инициативе. Ныне эти соседства явно доживают свой век, их активно разру­шают, однако сохранившийся масштаб освоения делает целесо­образным отведение пространства под небольшие дома и кот­теджи.

4. Двухэтажные заводские бараки конца 1930-х — начала 1950-х годов представляют собой эволюцию предыдущего типа, часто первые бараки переделывались из деревянных построек за счет оштукатуривания стен. Однако по большей части бараки возника­ли как жилье для рабочих в самый разгар советской индустриали­зации в конце 1930-х — начале 1940-х годов и даже чуть позднее. Конструктивно эти дома представляли собой шаг назад и не дела­ли чести советской архитектуре (да и едва ли архитекторы были причастны к их созданию). Обычно это строения из плохого кир­пича (первых советских партий) в сочетании со шлакоблоками различного состава, деревянными перекрытиями и штукатуркой по деревянной же «оплетке». Бараки уцелели в современных горо­дах лишь местами, поскольку были разрушены в эпоху строитель­ства хрущевок, но кое-где еще можно встретить эти сообщества (или их остатки) — стоящие в ряд дома с сумрачными дворами. Здесь также господствует организация пространства, связанная со стремлением обитателей держать массу необходимых вещей (разнообразное старье, сельскохозяйственный инвентарь, «лич­ный транспорт» эпохи 1930—1960 годов — мотоциклы и велоси­педы) в подсобных дощатых строениях — сараях. Озеленение и здесь имеет солидный возраст и выраженный характер: отдадим должное рабочим эры довоенного социализма — они не жалели своих сил на субботниках. Пионером зеленого строительства на заре индустриализации страны был уже тополь (неслучайно — «три тополя на Плющихе»). Интересно, что для районов бараков характерно сохранение многих мелких гидрографических форм: жители использовали в своих нуждах и мелкие пруды, и русла малых речек, и многочисленные овраги. И все же несмотря на

4SR

обилие зелени и форм дворовой архитектуры бараки не вызывают у автора ностальгии: слишком уж очевидными были беспросвет­ная нищета обитателей и скудость их ежедневного быта; наравне с яблоневыми садами здесь существовали и безобразные свалки мусора, а в прудах вместе с карасями плавали автомобильные покрышки.

5. Кварталы ценной застройки «купеческих» двух- и трехэтаж­ных домов в исторических центрах городов сохранились практиче­ски в любом русском городе (рис. 9.4). Рассматривая градостро­ительную историю, мы уже упоминали эти кварталы, образован­ные пересечением четырех улиц, ограничивающих прямоуголь-

ный сектор застройки, с каменными домами, фасады которых образовывали и красную линию квартала. Проезды во внутрен­нюю часть застройки осуществлялись через ворота в деревянных заборах, соединявших два соседних дома, либо (при более плот­ной застройке) через арочные со сводовой кирпичной кладкой проезды. Общее внутреннее пространство, таким образом, было замкнутым и делилось брандмайерными кирпичными стенками на несколько дворов. Уцелевшие до нашего времени эти дворы до сих пор сохраняют облик XIX в., здесь найдем мы и остатки бу­лыжной отмостки, и каменные подсобные строения вроде амба­ров и складов, и очень старые деревья с мощными кронами — дубы, вязы, липы.

В последние десятилетия они подверглись реконструкции (ча­сто — разрушению и застройке) практически повсюду и стреми­тельно исчезают с лица земли. Попытки встраивать во внутрь та­ких кварталов современные дома с предварительной расчисткой пространства, закладкой блочного ленточного фундамента или забивкой свай не оставляют никаких шансов для сохранения тех ценных образцов русской градостроительной среды, которая при другом более внимательном отношении к собственной истории могла бы претендовать на специальные проекты и бережное вос­становление.

6. Жилые поселки улучшенного типа конца 1930-х годов представ­лены домами «краснокирпичной архитектуры», которая словно унаследовала некоторые черты стиля русской промышленной ар­хитектуры начала XX в., явившей свои образцы в зданиях первых советских льнокомбинатов, кондитерских фабрик, ликероводо-чных заводов и т.д. Эти дома, спроектированные, как правило, в середине 1930-х годов, были первой попыткой возведения жилья улучшенного типа для рабочих семей. Однако трехкомнатные квар­тиры с лоджиями и кладовками, предназначенные для осуществ­ления нового соцкультбыта, были быстро перепланированы в пер­вые советские «коммуналки», каковыми они и оставались до са­мого последнего времени. П-образные дома, обращенные друг к другу «ножками», с «черными ходами» подъездов («парадные», как правило, наглухо перекрывались) образовывали дворовое пространство с четкими границами, которое дополнительно за­щищалось деревянными или чугунными заборами и штакетника­ми. Объединенные работой, бытом и отдыхом рабочие семьи, ютившиеся каждая в отдельной комнате (! ), устраивали неплохое озеленение своими руками, причем жесткий контроль за форма­ми местного ландшафтного дизайна осуществлялся взрослыми — отсюда сохраняющиеся до сих пор роскошные старые деревья, цветники и клумбы. В конце XX в. в таких соседствах еще можно было встретить и остатки плодоносящих плодовых садов с ябло­нями, грушами и даже вишнями — в этом смысле ландшафтное

обустройство придомовых пространств данного типа городской среды можно считать идеальным — оно осуществлялось «тщани­ем» обитателей, при этом двор безусловно осознавался как ли­чное пространство любым его жителем.

В дворах таких соседств (рис. 9.5) впервые появляется ощути­мое членение пространства на функциональные зоны: здесь нахо­дилось место и для подсобных построек, и для единоличных гара­жей (благо они были тогда редкостью чрезвычайной), и для фрук­тового сада, и для детской площадки, которая, как правило, рас­полагалась в центре двора, окруженная полосами газонов и зеле­ных насаждений (кустов и деревьев), устраиваемых вдоль окон первого этажа на некотором отдалении. Общность соседства опре­делялась наличием объектов общего пользования, которые при-

ходились по одному на весь поселок. Это «веранды» — деревянные подмостки для заезжих агитбригад и артистов, площадки для игр (волейбола и пионербола), детские площадки с песочницами и качелями для самых маленьких, уголки отдыха (почему-то назы­вавшиеся «красными» — в них, видимо, также предполагалось чтение передовиц центральных изданий), для пенсионеров, «за­бивавших козла», т. е. проводивших досуг за любимым занятием —. игрой в домино.

Сохранность этих домов кое-где оказалась уникальной, посколь­ку они были возведены из последних партий красного «царского» кирпича, сделанного по русской технологии начала XX в., очень прочного и надежного.

В предвоенное время, да и сразу после войны обитатели таких домов считали себя счастливцами: они жили в лучших по ком­фортности строениях эпохи и это обстоятельство наложило отпе­чаток на традиции и характер обустройства среды.

7. Малоэтажная каменная послевоенная застройка — «немецкие кварталы» — еще один характерный тип соседства в наших горо­дах, возникших уже в послевоенное время: с 1947 по 1956 г. Не­мецкими (на бытовом уровне) их называют потому, что они обы­чно строились немецкими военнопленными, разбросанными по всей стране, но, разумеется, не только ими. Архитектура их при­мечательна — двухэтажные (реже — трехэтажные) каменные дома с высокой покатой крышей, выступами эркеров и каменными поясками между этажами и лопатками и даже кое-где рустом на­ложенной на кирпич штукатурки действительно в каком-то смыс­ле представляли собой стилевую смесь из русского купеческого каменного дома и коттеджа западно-европейского типа. В трех-, четырехкомнатных коммунальных квартирках с очень маленьки­ми по размеру комнатами селились по несколько семей, так, что коммуналки абсолютно преобладали и здесь. Дома составляли це­лые кварталы и даже микрорайоны; небольшие по размеру, они ограничивали и такие же «игрушечные» дворики с обустройством по типу описанного выше — штакетники с газонами и кустарни­ками непосредственно перед домом и общая дворовая зона с ве­шалами для белья, детскими площадками и лавками-столами для взрослых. Выросшие за полвека выше крыш домов деревья, среди которых много плодовых, определяют общий зеленый облик та­ких соседств, сравнительно низкая плотность застройки и обуст­роенность дворов сохраняют хорошие возможности для реконст­рукции.

Итак, подытоживая типы городских соседств, возникавшие до середины XX в. в отношении ландшафта, можно отметить некото­рые общие черты, которые объединяют их несмотря на явные различия в организации пространства дворов. Это кварталы замк­нутой или полузамкнутой застройки, которая ограничивает и за-

 

щищает внутреннее пространство, с двух-, трехэтажными здани­ями, построенными до середины прошлого века, характеризуют­ся узкими улицами и плотной застройкой. Почвы здесь пережили несколько периодов освоения, среди которых непременно был ранний сельскохозяйственный (распашка и выпас) и поздний садово-огородный, в этой связи они представляют собой смесь природного субстрата с горизонтами, сильно обогащенными гу­мусом и привлеченными насыпными субстратами, в том числе удобрениями и обогащающими смесями (торфяной крошкой, например). Здесь сохранились отдельные садовые участки (типы соседств 1, 2, 3), в прочих озеленение особенно развито у домов с цветниками и кустарниками, много взрослых и старых деревь­ев, а также зарослей самосева, возникающих из-за вегетативного разрастания таких пород, как ясень, тополь, клен, а также все ивовые. Широко распространены садовые сорняки, придорожные растения и виды парковых газонных трав, многочисленные деко­ративные растения и кустарники, единичные однолетники у стен домов и по окраинам газонов. Встречаются адвентивные (занос­ные) виды, выросшие из семян, служащих кормом птицам.

Число видов дикой флоры в общем незначительно, но во внут­ренних дворах сохраняются некоторые виды деревьев, в том чис­ле старых и крупных; такие «кряжистые стволы» способны вы­полнять функцию отдельных местообитаний, выдерживая сонм поселенцев в своих старых дуплах. Многие старые липы к концу жизни сохраняют лишь внешний подкоровой слой древесины, в то время как во внутренних огромных полостях совокупными тру­дами птиц, точильщиков и муравьев скапливаются многие кило­граммы пропитанного гумусом грунта, перемешанного с древе­сным рухляком. Для таких соседств также характерны некоторые виды птиц, гнездящиеся на зданиях: домовой воробей, сизый го­лубь, черный стриж, горихвостка-чернушка. Настоящим бичом подвалов старых домов является серая крыса, а в межэтажных пе­рекрытиях «царствует» домовая мышь.

8. Кварталы «сталинских» домов эпохи конца 1940-х— 1950-х го­дов, как правило, выстраивались вдоль центральных улиц круп­ных городов, часто вдоль новых проспектов или магистралей, со­единявших железнодорожные вокзалы с жилыми районами горо­да (рис. 9.6). Стиль, в котором они выдержаны, называют по-раз­ному: сталинский ампир, советский неоклассицизм, ложный клас­сицизм; некоторые исследователи находят в них признаки конст­руктивизма. Отчасти крупные трех-, четырехэтажные строения соответствуют всем трем стилям: конструктивизм узнается по ра­циональности и геометрической строгости форм, однако обильно встречающиеся «украшательские» детали вроде фронтонов, лож­ных колонн (кое-где венчающихся даже ионическим ордером), пилястров и лопаток, массивных балконов с нелепыми толстыми

«столбиками» и даже скульптур (зачастую безвкусных и явно «им­перских») заставляют все же более склоняться к понятию ложно­го классицизма, явно отягощенного идеологическими штампами тоталитарной эпохи. «Сталинские» дома обычно фасадами выхо­дят на проспект, а между собой соединяются специальными ка­менными въездными воротами с таким же массивным декором. Здесь поселялась элита советской эпохи середины XX в., поэтому обустройство дворов только наполовину принадлежит усилиям горожан, остальное — заслуга государственных горзеленстроев и ЖЭКов (жилищно-эксплуатационных контор). Интересно, что в общей планировке кварталов часто угадывается желание проекти­ровщиков создать замкнутый контур и, когда это желание осуще­ствлялось, внутри кварталов разбивались полноценные парки и

места для отдыха детей, игровые павильоны для взрослых, под­собные сооружения. Соответственно озеленение, как правило, также проводилось по улучшенному образцу, причем в послевоен­ное время был заметно расширен видовой состав насаждений — повсюду появляются различные представители рода ясеней, зани­мает свое место липа сердцевидная, высаживаются вязы, рябины, крупные представители ивовых. Продолжается традиция высадки во дворах плодовых деревьев — яблонь, груш, боярышника.

К сожалению, первоначальный облик таких соседств был силь­но трансформирован, с годами внутреннее пространство кварта­лов «забивалось» новой застройкой, как жилой, так и «социал-кой» (детские комбинаты, прачечные, дома быта, магазины и т.д.); кроме того, в последние годы настоящим бичом таких дворов стали гаражи и стоянки для автомобилей. В результате сама идея создания самодостаточного фрагмента селитьбы с защищенным внутренним пространством в очередной раз были дискредити­рована.

9. Кварталы «хрущевок» знаменуют собой начало следующей эпохи в социалистическом градостроительстве, которая уже не претендовала на создание сколько нибудь новаторской или, уж тем более, комфортной городской среды. Ставилась иная задача: обеспечить соотечественников пусть маленьким и неказистым, но отдельным и собственным жильем. Так возникают целые микро­районы новостроек с трех-, четырехэтажными домами, похожи­ми друг на друга во всех городах СССР, как однояйцовые близне­цы. Общее членение пространства кварталов задавалось нехитрым замыслом планировщиков. По красной линии главных улиц дома выставлялись фасадами, которые разделялись между собой неболь­шими проездами, направленным перпендикулярно к этим ули­цам; далее в глубь жилого массива «хрущевки» выстраивались дом за домом, строго параллельно улице и торцами вдоль проезда, который по мере заполнения полного ряда также получал назва­ние улицы (второго порядка). В результате отдельные дворы воз­никали как свободное пространство между двумя поставленными параллельно четырех-, пятиэтажками; длина двора определялась длиной дома (каковая при четырех подъездах составляла около 70 м). С торцевых частей двор оставался открытым. Типовые проек­ты предполагали массовое оформление дворов: проезды вдоль подъездов замыкались на полукруг с обеих сторон двора, ограни­чивая овал внутреннего пространства, на котором располагалась асфальтовая площадка для сушки белья; на полосе между проез­дами и стенами фасадной части дома создавался газон, защищен­ный деревянными низеньким штакетником и засаженный ку­старниками и деревьями (шиповник, сирень), — на этом обяза­тельный набор проектируемых элементов заканчивался. Оставше­еся пространство овала чаще всего также озеленялось силами жи-

телей — в ту эпоху самыми массовыми породами для посадки были ясень, береза, тополь, рябина и ива, черемуха. Здесь же могла располагаться и небольшая детская площадка, отведенная для самых маленьких, нуждающихся в песочнице и небольших качелях. Вся остальная масса советской детворы той эпохи во дво­рах «хрущевок» поневоле становилась «публикой вне закона»: по­пытки играть в футбол или хоккей на ограниченном пространстве заканчивались битыми стеклами, скандалами и «изгнанием нару­шителей» на пространство строек, железнодорожных депо, втор-черметов и промзон.

«Хрущевские дома», или «хрущобы» (как их еще называли в конце 1960-х — начале 1970-х годов) уступили место «брежнев-кам» — домам повышенной этажности (стандарт — пятиэтажка), сделанными по немного более продвинутому архитектурному шаблону, однако в плане оформления ландшафта придомовых пространств не меняется ничего или почти ничего (рис. 9.7). Разве что кое-где в качестве эксперимента дома ставятся не в парал­лельные ряды, а со сдвигом или углами, или по другой схеме.

Сегодня эти соседства оставляют двоякое впечатление: с од­ной стороны, шаблонность и общая убогость строений подавля­ет, сюда накладываются и не улучшившийся с годами внешний вид стен и крыш, балконов и подъездов; с другой — охраняемая бдительным оком старушек «с первых этажей» зелень пятиэтажек достигла зрелого возраста и иные районы-соседства в летнюю пору выглядят очень зелеными и даже по-своему привлекательными.

Таким образом, если говорить о ландшафте, то для двух после­дних рассмотренных типов соседства (8 и 9) характерно преобла­дание средневысотных строений с большими озелененными пло­щадями на полуоткрытых придомовых пространствах, сохранив­ших все функции дворов. Здесь также распространены сообщества рудеральных местообитаний и затененных парков, не находящих­ся в режиме сенокошения (сныть). В результате меньшего, чем в предыдущих типах, ухода и более сильного вытаптывания высок процент придорожных растений, в самопроизвольно формирую­щихся газонах преобладают злаки (щучка дернистая) и разнотра­вье: тысячелистник, подорожник, лапчатка, манжетка.

10. Эпоха многоэтажного домостроения, с одной стороны, при­вела к появлению придомовых пространств совершенно иного, значительного более крупного масштаба, с другой — ознаменова­ла собой конец «двора» как территории с ощутимыми социальными границами, находящейся под присмотром некой общности лю­дей, именовавших себя добрым словом — соседи. Высокоэтажное кирпичное и крупнопанельное домостроение сформировало но­вые микрорайоны, в которых дома выстраивались по разным схе­мам, определившим и внутреннее членение придомового простран­ства (рис. 9.8). Здесь увидим мы и «колодцы» — застройку из домов повышенной этажности, замыкающих по четырем сторонам об­ширное пространство, и «китайские стены» и гигантские дуги с полузакрытыми с двух сторон придомовыми пространствами, и «ломаные» длинные дома. Сохраняется и типичная «строчная» постановка домов, образующая территории, разомкнутые по противоположным торцевым сторонам домов. Местами получала распространение «точечная» расстановка одно-, двухсекционных многоэтажек, оставлявших свободным от застройки основное про­странство квартала. Одни из этих схем оказались более, другие — менее удачными, однако придомовые пространства в несколько

гектаров площадью практически повсеместно оказались «ничь­ими», выполняя единственную и главную функцию — транзит­ной территории, которую жители предпочитали пересекать по наи­более рациональной траектории — прямой. Это «хождение по пря-

46Я

мой» уже в первый год эксплуатации сводило на нет нехитрые усилия озеленителей, которые при сдаче дома должны были на­сыпать тощий слой плодородной земли, высеять газон и посадить хилые саженцы. Весь этот ландшафт, как правило, нещадно вы­таптывался сотнями жителями, попадал под колеса паркующихся автомобилей. Придумать для таких дворов удачное функциональ­ное зонирование оказалось почти невозможным: на больших от­крытых или полуоткрытых территориях стало неуютно всем: и де­тям, и пенсионерам, и подростками, и взрослым. Обычно зелень сохраняется и преумножается в таких дворах лишь на полосах пе­ред окнами первых этажей, жители которых, как правило, нерав­нодушны к судьбе «пограничной» земли, прочее пространство пре­бывает в запустении.

⇐ Предыдущая16171819202122232425

Поделиться:

Популярное:

1. Гвен замешкалась перед водительской дверью Кадиллака, спотыкаясь о затвердевший от снега подол юбки. Изобель услышала звон ключей от машины. Она побежала быстрее.
2. ДЖОН МЭЙДЖОР ДЖЕНКИНС О МИФОЛОГИИ СВЯЩЕННОГО ДЕРЕВА У МАЙЯ
3. МЕТАФОРЫ ГОРЫ: ЕЩЕ ОДНА СВЯЗЬ ДЕРЕВА МИРА/ЕС
4. Понятие о температуре и температурных шкалах.
5. Тема 12 Метод «дерева решений»
6. Частично упорядоченная шкала
7. Шкала для оценки степени выраженности
8. Шкала интернальности в области производственных отношений (Ип)
9. Шкала оценок коммуникативных и организаторских склонностей
10. Шкала пропорциональных оценок
11. Шкала ситуативной тревожности (СТ)