Ранние этапы освоения ландшафтов лесной зоны Русской равнины

Освободившаяся ото льда примерно 13—15 тыс. лет назад тер­ритория являла взору древнего человека весьма суровый пейзаж. Высокие моренные холмы и гряды еще сохраняли реликтовую мерзлотность, небольшие островки леса из сосны, ели и березы разделялись широкими пространствами тундростепи. Этим стран­ным словом специалисты назвали не имеющие аналогов среди современных биомов растительные сообщества приледниковых «степей» с редкими березовым колками...

Следы самых древних обитателей Евразии — охотников на ма­монта и северного оленя — на территории центра и севера Рус­ской равнины прослеживаются лишь спорадически. Палеолит — древний каменный век — здесь совпал с последним оледенением; 40 тыс. лет назад, когда в эпоху позднего каменного века (палео­лита) в более южных областях уже расселялись люди современно­го типа, на нашей территории все еще сохранялась приледнико-вая обстановка.

По-настоящему люди появляются здесь около 10—12 тыс. лет назад, т. е. в мезолите («среднем каменном веке» — с гр. мезос — «средний», литое — «камень»). Начинается он в X тысячелетии до н.э. одновременно с началом геологической современности — голоцена (рис. 7.1). В это время племена мезолитических культур — охотников и рыболовов — начинают откочевывать на север в по­исках растительной и животной пищи.

Переселению и освоению новых пространств благоприятство­вала и климатическая обстановка. Обширное потепление (в цент­ре Европы было на 2 °С теплее) способствовало продвижению на территорию края широколиственных древесных пород, которые распространялись по богатым моренно-карбонатным грунтам воз­вышенностей. Это привело к резкому разделению ландшафтов и обогащению фаунистического комплекса, ибо в то же время на песчаных пространствах зандровых низин сохранялись сосновые боры и остатки тундрово-степных сообществ. Мамонты вымира-

ют, а другие крупные животные, на которых охотились люди по­зднего палеолита, уходят на север. Мезолитические племена осва­ивают новые орудия и методы охоты в лесах и рыбной ловли в долинах рек. Возросшая продуктивность этих основных занятий древнего человека позволяет перейти к более оседлому образу жизни.

Следующая волна тепла, распространившая «атлантический» климат на всей территории Русской равнины, создала условия для появления неолитических племен (т.е. племен «нового камен­ного века»): с останками неолитических археологических культур мы сталкиваемся практически повсюду. Археологи различают эти культуры по характерному рисунку орнамента на самых древних керамических изделиях. Первую посуду делали, используя при­родную пластичность озерных и моренных глин, которую формо­вали руками, а затем попросту полировали слегка смоченную по­верхность и наносили на нее узоры с помощью кости или дере­вянной палочки (рис. 7.2).

Для нас важно, что многочисленные стоянки племен неолити­ческой культуры явно тяготели к долинам рек и озерным котло-

винам, выполненным легкими супесчаными и суглинистыми от­ложениями. По-видимому, особенное предпочтение отдавалось соснякам на дюнных песках в пределах речных долин. Это легко объяснимо: пески - «теплые» грунты, быстро отогревающиеся весной и избавляющиеся от избытка влаги летом; даже в самые жаркие дни на вершинах речных дюн дует легкий бриз, принося­щий свежесть и избавляющий от комаров и гнуса; рядом, на дне долины, река с чистой пресной водой и обилием рыбы, а значит, с возможностью более или менее стабильной белковой добавки к ежедневному столу.

Трудно представить, но еще несколько тысячелетий назад в пределах лесной зоны Евразии речные долины были практически сплошь покрыты лесами. Залесенные и заросшие непроходимыми зарослями, поймы изобиловали старичными болотами, понора-

Рис. 7.2. Хронология раннего голоцена на пространстве Волго-Окского междуречья по данным археологических и палеогеографических иссле­дований [49]

ми — выходами грунтовых вод, ямами от ветровалов. Реки размы­вали берега и стволы огромных деревьев падали прямо в русло, создавая «заломы» — плотины из растительного мусора, что при­водило к резкому изменению направления течения и «неритми­чному» перемещению излучин.

Такого рода таежные речки и по сей день сохранились кое-где на севере и к востоку от Урала. Геологи и туристы хорошо знают, что продвигаться вдоль таких долин можно лишь, находясь не­посредственно в русле — на байдарках, катамаранах, плотах, либо пешком, если выдалась сухая маловодная межень. Попытки идти берегом (например, при обносах слишком опасных порогов или лесных завалов) чрезвычайно затруднены вследствие непролаз­ного леса с густым подлеском, зарослями кустарников и высоких трав.

Первое серьезное вмешательство в природу речных долин лес­ной зоны было связано с деятельностью бобров. Известно, что бобры по-разному влияют на ситуацию в долине, занимаясь про­кладкой троп и каналов, рытьем нор, но особенно важную роль играют бобровые плотины. Бобры строили плотины для увеличе­ния глубины водотоков и расширения площади водного зеркала, что позволяло им улучшать кормовые и защитные условия место­обитания.

Деятельность бобров существенно изменяла характер развития излучин. Прокладывая транспортные пути через шпору излучи­ны, соединяя с основным руслом многие старицы, бобры как бы упорядочивали и «консервировали» финальные этапы развития речных излучин. С бобрами связывают и значительные изменения растительного покрова долин. Заваливая многие деревья мелколи­ственных пород, они осуществляли масштабную работу по освет­лению и разреживанию пойменных древостоев, словом, бобра вполне можно считать «первопроходцем и мелиоратором» наших речных долин.

Это кажущееся преувеличением положение легко проверить в современных условиях на совершенно заброшенных обезлюдев­ших отрезках речных долин. Такие фрагменты подверглись вто­ричному зарастанию: сначала на лугах после прекращения режи­ма сенокошения вырастают высокие многолетники с толстыми стеблями, затем появляются заросли ольхи и ивняка. За 8—12 лет днища заброшенных долин становятся уже совершенно непрохо­димыми для человека. И опять первопроходцами выступают боб­ры: в высокую воду они прорывают каналы вдоль тыловых швов свежих пляжей на выпуклых сторонах излучин, а также в местах причленения побочней к высокой пойме. Кое-где в результате мно­гократного «пролезания-проскребания» (лапами, брюхом) аллю­вий поймы сдирается до галечника русловой фации. Ширина кана­лов 0, 4 — 0, 5 м, глубина (от поверхности отмели) — 0, 2 — 0, 4 м.

В межень, когда вода спадает, эти каналы осушаются и превраща­ются в тропы, которые используются и другими животными, преж­де всего кабанами и лосями. В результате вдоль русла реки на про­тяжении всего лета разрабатывается и сохраняется настоящая зве­риная тропа. Такая тропа — единственный путь, который может использовать и человек (турист, охотник, изыскатель). Возмож­но, по таким тропам проникали на новые неизведанные участки долин и первобытные люди, вероятно, что такие тропы составля­ли основную часть так называемых «путиков» — особых охотничь­их угодий, на которых финно-угры, а затем и славяне в средние века расставляли орудия самолова.

Многие первобытные стоянки вскрылись в коренных берегах Волги и ее притоков во второй половине XX в., когда после пост­ройки водохранилищ новая «большая Волга» принялась активно перерабатывать свои берега. На прибрежную бечеву и пляжи из срезанных абразией оврагов и осыпающихся уступов высоких пойм и террас стали выпадать костные остатки благородных оленей, лосей, зубров, косуль, бобров. То тут, то там на «стрелках» — устьевых участках впадающих в Волгу рек — обнаружились набро-сы каменного материала с явными следами обработки: кремне­вые скребки со «штриховкой», наконечники копий и стрел.

Озера также «пользовались популярностью» у племен неолита. Зараставшие водной растительностью, с топкими берегами, по­слеледниковые водоемы создавали некоторые сложности: племе­на берендеевской культуры (остатки которой обнаружили под Пе-реславлем-Залесским), предпочитали поднимать свои поселения на сваи — точно так, как это делают до сих пор жители мангровых побережий на островах Океании. Это создавало известную неза­висимость от ненадежных, порой топких берегов и позволяло не слишком отдаляться от главного источника пропитания — озер­ной рыбы. Озера постепенно заиливались и заболачивались, аква­тория их сокращалась, поэтому люди были вынуждены передви­гать свои свайные постройки вслед за смещающейся границей между озером и болотом. Именно по этой причине культурные слои свайных поселений, располагавшихся на берегах послелед­никовых, ныне заболоченных озер, тянутся в виде шлейфа в глубь современной торфяной залежи, где при торфоразработках и были найдены относительно хорошо сохранившиеся останки древних

людей [24].

Дробное деление голоцена связано с выделением климатиче­ских периодов Блитта-Сернандера. В последние годы более деталь­ное расчленение отдельных периодов голоцена для Северной Ев­ропы было разработано Н.А.Хотинским. На территории обшир­ного Волго-Окского междуречья периодизация изменений ланд­шафтов голоцена тесно связана с тремя периодами существова­ния так называемой верхневолжской культуры, разделенной ис-

следователями на три этапа. Первый (ранний) этап датируется от конца первой половины или середины до последней трети V ты­сячелетия до н.э. и характеризуется тычково-накольчатой или не-орнаментированной керамикой с примесью органики, шамота или раковины. В первой половине V тыс. до н. э. леса по-прежнему за­нимали господствующее положение в растительном покрове тер­ритории. Болота хотя и распространялись более значительно по сравнению с бореалом, но занимали подчиненное положение в ландшафте даже на севере Волго-Окского междуречья. Господство­вали березовые и реже березово-сосновые леса, среди которых чередовались зеленомошные и крупнотравные типы. В понижени­ях рельефа обычными были травяные (осоковые, хвощевые и тро­стниковые) болота. На этом этапе как по естественным разрезам, так и археологическим памятникам прослеживаются неоднократ­ные изменения уровня водоемов. Только в конце рассматриваемо­го периода в составе леса несколько возросла роль сосны и пород широколиственного ряда.

Второй этап длится от последней трети V до начала IV тысяче­летия до н.э.; он связан с развитием керамики с ложношнуро-вым, прочерченным и короткозубчатым орнаментом при сохра­нении тычкового. Судя по пыльцевым диаграммам (определение Е.А.Спиридоновой), формирование этого комплекса происходило в атлантический период голоцена, в интервале от 6500 до 6400 лет назад. Характер растительного покрова территории несколько из­менился по сравнению с предыдущим этапом. Так, более разно­образен стал состав неморальной флоры. Доминирующей поро­дой в лесу становится сосна. Климат стал менее влажный и еще более теплый, чем во все предыдущие периоды голоцена.

Третий (финальный) этап верхневолжской культуры развива­ется от начала до конца первой половины или середины IV тыся­челетия до н.э. (т.е. охватывает интервал 6400 — 6000 лет назад) и характеризуется керамикой с гребенчато-зубчатым орнаментом. Исходя из данных палинологического анализа, в то время на ок­ружающей территории вновь стали господствовать березовые леса, в состав которых входили вяз, липа и реже дуб. По понижениям рельефа и окраинам болот возрастало значение черноольшанни-ков. Гидрологические условия также не отличались постоянством, как и в начале существования верхневолжской культуры.

Таким образом, первый, наиболее ранний этап верхневолжской культуры охватывает интервал времени около 7000 — 6500 лет на­зад, когда березовые леса с незначительным участием широколи­ственных пород были господствующими на всем междуречье. Вто­рой этап развития данной культуры был менее продолжительным (6500 — 6400 лет назад) и характеризовался более сухим клима­том, когда широкое распространение получили формации сосно­вого леса. И, наконец, третий этап (6400 — 6000 лет назад) вновь

7ЧЯ

был связан с более влажным климатом и менее устойчивым гид­рологическим режимом основных водных бассейнов. Преобладали березовые леса со значительно большим участием пород широко­лиственного ряда, чем это наблюдалось на ранних этапах разви­тия данной культуры.

Следовательно, палеоэкологические изменения могут служить независимым хронологическим репером, отмечающим этапы су­ществования разных археологических культур. Существенные пе­ремены в природе могут быть причиной смены материальной куль­туры древнего человека, хотя характер этой связи чрезвычайно

сложен.

Охотниками и рыболовами были и другие племена среднего и лозднего неолита; их влияние на ландшафт едва ли могло быть заметным: небольшие поляны на террасовых площадках долин, сеть троп в лесном массиве вокруг стойбища, нехитрые приспо­собления для ловли рыбы типа «заколов» (перегородок из коль­ев) в руслах — все это, разумеется, не могло надолго сохраниться в облике ландшафта. Однако, избрав для жизни пространства реч­ных долин и озерных котловин, племена неолита вынуждены были чутко реагировать на колебания климата и особенно на измене­ния увлажненности территории. А. Н. Никитиным установлено, что слои культур среднего неолита с ямочно-гребенчатой керамикой располагаются в верховьях Волги на уровне первой надпоймен­ной террасы, поскольку в начале IV и первой половине III тыся­челетия до н.э. наблюдались стабильно высокие уровни полово-

дий. Резкий перелом начинается на рубеже III — II тысячелетий до н.э., когда в связи с общим увеличением увлажненности проис­ходит накопление долинного аллювия. Интенсивно развивающие­ся в связи с большим количеством атмосферных осадков верхо­вые звенья речной сети (ложбины, лощины, долины ручьев, ма­лые реки) начинают выносить больше наносов — аллювия в до­лины крупных рек. В свою очередь, крупные реки разливаются сильнее и откладывают больше наилка на поверхности пойм. Со­ответственно люди эпохи неолита были вынуждены постепенно сдвигать свои стойбища на более высокий топографический уро­вень — ближе к надпойменным террасам, в то время как их пре­жние места обитания перекрывались толщей аллювия. Эти-то по­гребенные культурные слои и могут быть обнаружены вниматель­ным изыскателем, путешествующим по речной долине (рис. 7.3).

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. III.1. Методологические основы классификации ландшафтов
2. V.4. Принципы и правила создания культурных ландшафтов
3. VI. Система оценки результатов освоения Рабочей учебной программы
4. XIX век – «золотой век» русской культуры.
5. ІІ. Этапы научного исследования
6. А. Особенности формирования древнерусской культуры
7. Актуальные проблемы русской морфонологии
8. Античное искусство. Общая характеристика. Этапы развития. Римская империя. Греция.
9. Антонова Елена Михайловна, старший преподаватель кафедры классической и русской литературы.
10. Антропогенная динамика ландшафта. Пороговые нагрузки. Обратные связи. Цепная реакция различных ландшафтов.
11. Антропогенные сукцессии: лесопромысловая и пирогенная динамика лесных ландшафтов
12. Антропосоциогенез: проблемы и этапы.