Генетическое сходство и языковая семья

Любые возможные сходства между любыми двумя языками могут быть вызваны одной из трех причин: 1) родство языков, т. е. их общее происхождение (генетический фактор); 2) (взаимо)влияние языков, т. е. сродство — возникновение сходства вследствие кон-

Такие черты и называются универсалиями (от лат. universally — общий, всеобщий). Это, по словам А. Ф. Лосева, «какое-то неожиданное средневековое обозначение» входит в обновленное употребление после конференции 1961 г. в Нью-Йорке, посвященной лингвистическим универсалиям (Материалы конференции составили сборник «Universals of Language», e< J, by /. H. Greenberg, Cambridge (Mass.), 1963). В схоластике X—XIV вв. универсалии трактовались как 'общие понятия'; с различным объяснением природы универсалий — существуют ли они «до вещей» (в качестве их идеальных прообразов), «в вещах» или «после вещей» (в человеческом мышлении) — связаны различия основных направлений в средневековой философии (теория познания Авиценны; реализм, «умеренный» реализм и номинализм в Западной Европе).

тактов языков (ареальный фактор¹); 3) принципиальная общность человеческой природы, проявляющаяся в общих закономерностях языковой коммуникации и общих чертах в строении языков; 4) случайное совпадение.

Генетическая близость языков иллюстрируется рядами слов и корней в родственных языках, восходящих к общему праязыку. Для широких генетических объединений языков (языковых семей), чье языковое единство принадлежит далекой древности, эту близость можно увидеть на довольно ограниченном и специфическом язы­ковом материале — таком, как термины родства, числительные первого десятка, первичные местоимения, некоторые обозначения домашних животных. Генетическая близость языков проявляется также в некоторых общих чертах их грамматического строя. Так, все языки индоевропейской семьи относятся к языкам номинативного строя (о понятии «номинативный строй» см. § 146), они различают имена и глаголы, а в глаголе — словоизменительные категории лица, времени и наклонения.

Чем уже генетическая общность языков (если идти от языковой семьи к группе, подгруппе, подподгруппе и т. д.), тем больше унаследованных одинаковых черт (как древних, так и более поздних) у языков, входящих в соответствующую общность. Так, в любом из современных славянских языков совокупный объем праславян-ского наследства (например, сохранившейся праславянской лексики) существенно больше, чем доля сохранившихся элементов индоев­ропейского праязыка в современных индоевропейских языках. В близкородственных языках (например, в белорусском и украинском) удельный вес общего языкового наследства выше, чем в языках с более отдаленными родственными отношениями (например, бело­русский и словенский). Так что нередко люди, говорящие на близ­кородственных языках, понимают друг друга без переводчика.

Языки, связанные отношениями родства, образуют языковые семьи, а внутри семей — группы и подгруппы более близких в генеалогическом отношении языков. Итогом систематизации языков по родству являются генеалогические классификации языков; о познавательной ценности генеалогических классификаций говорит то, что на их основе строится языковая карта мира, а также карты народов мира. Относительно некоторых соседствующих языков не­известно, какого рода сходство их объединяет — родство или аре-

Ареальный — пространственный, от ареал (лат. area — площадь, пространство); в природоведении ареал — это область распространения какого-либо явления, видов животных, растений, полезных ископаемых. Ареальная лингвистика (или лингвистическая география) изучает территориальное распространение языковых явлений в связи с межъязыковым (междиалектным) взаимодействием.

альное сближение на почве многовековых контактов (палеоазиатские языки, нило-сахарские языки). Родственные связи некоторых языков остаются невыявленными или не доказанными — например, япон­ского, корейского, баскского, бурушаски; такие языки считают ге­нетически изолированными.

Современная компаративистика выделяет примерно 20 языковых семей. Языки некоторых соседствующих семей обнаруживают оп­ределенное сходство, которое может быть интерпретировано как родство (т. е. генетическое сходство). Это позволяет видеть в по­добных широких языковых общностях макросемьи языков. Так, в начале XX в. Хольгер Педерсен (Дания) высказал предпо­ложение о родстве урало-алтайской, индоевропейской и афразийской языковых семей и назвал эту общность ностратиче-с к и м и языками (от лат. noster — наш). В современной науке по-разному определяется состав языковых семей, образующих но-стратическую макросемью. Согласно одной концепции, это афра­зийские, индоевропейские, картвельские, уральские, дравидийские и алтайские языки. Другие исследователи считают афразийские языки отдельной макросемьей, генетически не связанной с ностра-тическими языками. (Реконструкция ностратического языка была предложена В. М. Илличем-Свитычем, см. Иллич-Свитыч В. М. Опыт сравнения ностратических языков. Сравнительный словарь (т. 1—3), М.: Наука, 1971—1984; см. также в ЛЭС 1990 статьи Вяч. Вс. Иванова «Генеалогическая классификация языков», «Языки мира», «Моногенеза теория»; статью В. А. Дыбо и В. А. Терентьева «Ностратические языки».)

• 122. А реальное сходство и языковой союз

Проявления ареальной общности языков чрезвычайно разнооб­разны и разномасштабны. Самый распространенный и элементарный случай — это лексическое заимствование из одного языка в соседний. Иногда, в силу социокультурных обстоятельств, такие заимствования характеризуются значительной географической широтой и прони­кают в отдаленно родственные и неродственные языки. Например, белорусок., русск. и украинск. школа, словенск. sola, польск. szkota, нем. Schule, англ, school, шведск. skola, лат. schola, франц. ecole, венгерск. iskola, финск. koulu, турецк. okul — это общее заимст­вование, через разное языковое посредство восходящее к греч. schole.

Широкое и продолжительное ареальное взаимодействие языков приводит к развитию сходных черт глубокого структурного харак­тера. Так, в ряде «среднеевропейских» языков (чешском, польском,

французском, английском) ударение стало фиксированным на оп­ределенном слоге (Б. Гавранек); в ряде языков Евразии вследствие ареальных факторов развилась оппозиция твердых и мягких соглас­ных (Б. Д. Поливанов).

Ар сальное сходство соседствующих, а иногда и отдаленных, но культурно тяготеющих дрруг к другу языков проявляется на всех уровнях. Кроме прямых лексических заимствований, происходит калькирование (в том числе семантическое калькирование, т. е. развитие новых значений в словах¹), усваиваются морфологические, словообразовательные и синтаксические модели, стилистические оп­позиции, вплоть до отдельных графических приемов² и принципов речевого этикета³. Все это бесчисленные факты конвергенции языков (подробно о конвергенции и смежных понятиях см. ОЯ 1993, § 159).

Многовековые конвергентные процессы ведут к образованию аре­альных общностей языков — языковых союзов. Наиболее вырази­тельные примеры таких общностей — это балканский языковой союз, волжско-камский, кавказский (см. ОЯ 1993, § 161).

Генеалогическая близость языков, с одной стороны, а с другой — ареальные изменения (которые состоят в сближении с одними язы­ками, что оборачивается отдалением от других языков) — это факторы, которые в судьбах конкретных языков противостоят друг другу. Именно контакты, ареальное взаимодействие неродственных или отдаленно родственных языков ведут к ослаблению исконной генетической близости родственных языков и, следовательно, к отдалению, к растущей непохожести и поэтому непонятности род­ственных языков. Например, в словенском, чешском и отчасти словацком языках праславянские числительные, обозначающие «не­круглые» числа после 20 (21, 74, 95), стали образовываться не по праславянской модели («название десятков + название единиц», ср. русск. двадцать пять), а по образцу немецких числительных:

Например, в ряде славянских языков слова со значением 'вкус' (русск. вкус, украинск. смак, словенск. okus) под влиянием (в конечном счете) французского языка развили некоторые переносные значения: 'чувство изящного, способность эстетической оценки'. Белорусский язык для выражения этого значения заимствовал польское слово (восходящее к лат. gustos), а чешский — русское (vkus) при том, что были слова chut' (прямое значение, как в сочетании вкус меда и т. п.) и zaliba (в значении 'склонность, влечение'). В любом случае это сходства ареального происхождения.

2~ Так, под влиянием немецкого письма в словенском, чешском, словацком,

латышском языках порядковые числительные записываются арабской цифрой, .после которой ставится точка (чтобы отличить от соответствующего количественного числительного, т. е. словенск. 1. lekcija-prva lekcija, но 1 lekclja-ena lekcija).

В частности, употребление «вежливого» Вы и соответствующих форм глаголов развилось в ряде славянских языков под французским влиянием.

«название единиц + название десятков»: petindvajset (буквально: '5 и 20'), triinsedemdeset ('3 и 70') и т. д. Если генетическая близость — это постепенно утрачиваемое, истончающееся общее наследство род­ственных языков, то а реальные схождения могут быть самого не­давнего происхождения и, в случае конвергентного развития опре­деленных языков, черты а реальной близости могут усиливаться.

•

123. Типологическое сходство и языковой тип

..

Если одинаковые или похожие явления в разных языках нельзя объяснить ни их родством, ни ареальными причинами, то остается самое общее, но и самое глубокое объяснение: наблюдаемое сходство языков обусловлено принципиальным единством человеческой при­роды и языка человека, т. е. такое сходство обусловлено типо­логически. Поэтому типологический характер некоторого наблюдаемого сходства между языками не надо доказывать — из типологической общности можно исходить, если нет других, более специальных и точных объяснений сходства генетическими или ареальными причинами.

Типологический фактор сходства языков — самый широкий и
общий; его проявления носят вероятностный и множественный ха­
рактер: это все те возможности, которые «разрешены» природой
языка. Среди них есть обязательные черты (это универсалии), но
есть и факультативные явления, проявляющиеся статистически
(т. е. не во всех, а в ряде языков). Ниже приводятся примеры
самой простой разновидности типологических сходств — типологи­
ческих закономерностей (о них и других видах типологических
сходств см. § 130): *

в некоторых языках (литовский, шведский, китайский, японский и др.) ударение является тоническим (музыкальным)

в некоторых языках есть дифтонги

в некоторых языках есть аффрикаты

в некоторых языках имена разделяются на классы (например, по роду, по одушевленности — неодушевленности, или активно­сти — неактивности, исчисляемости — неисчисляемости и т. п.)

в некоторых языках есть определенные и неопределенные артикли

в некоторых языках синтаксическая функция имени выражается флексией (т. е. имеется падеж)

в некоторых языках расположение слов в предложении является несвободным

в некоторых языках некоторые названия инструментов, приспо­соблений, механизмов образовались на основе переносного (мета-

форического) употребления названий животных или представляют собой морфемные производные от таких названий, как, например, русск. лебедка от лебедь, клещи от клещ, змеевик от змея, журавль (вид колодца), собачка (спусковой механизм в огнестрельном ору­жии; приспособление, препятствующее обратному движению зуб­чатого колеса), еж (противотанковое заграждение), волчок (игруш­ка), ерш (щетка), жучок (самодельный предохранитель электро­пробки; скрытое подслушивающее устройство), червячная передача, гусеница (танка), быки (опоры моста) и т. д.. Ср. некоторые межъ­языковые параллели: немецк. Kranich — журавль, Кгап — подъ­емный кран; немецк. Hahn — петух, кран, курок; франц. grue — журавль, подъемный кран; венгерск. daru — журавль, подъемный кран; венгерск. gem — цапля, журавль, стрела, стрелка, при этом gemeskut — колодец с журавлем; словенск. petelnik — петух, флюгер, кран, курок; венгерск. kakas — петух, курок, собачка; турецк. horoz — петух, курок, дверная защелка; венгерск. kutya — собака, вагонетка; турецк. hortum — хобот (слона), шланг; венгерск. kigyo — змея, kigyoktf — змеевик.

Если в ряде языков наблюдаемое типологическое сходство ох­ватывает целый ряд системно связанных между собой явлений, то такие языки можно рассматривать как определенный языковой тип. Серии системных межъязыковых сходств существуют на разных уровнях языковой структуры — фонологическом, мор­фологическом, синтаксическом, лексическом и др. При этом языки, входящие, например, в один фонологический тип, могут быть далеки друг от друга по типу своего синтаксиса или стилистики. Поэтому в типологии не только возможны, но и необходимы несколько различных типологических объединений (классификаций) языков. В этом существенное различие между типологическими и генеало­гической классификациями языков. Компаративисты исходят из того, что родословная у каждой языковой семьи одна (хотя она, конечно, может быть не вполне изучена и поэтому могут существовать, как бы временно, альтернативные варианты генеа­логической классификации языков). Типологи исходят из того, что один язык, с учетом устройства его отдельных уровней, может входить в несколько языковых типов, и поэтому строят типологи­ческие классификации языков на принципиально разных основаниях (подробно см. § 131, 133).

124. Три фактора языкового сходства (сводная сопоставительная таблица)

Рассмотренные ⧧ 121—123 различия между генетическими, ареальными и типологическими факторами в истории языков можно суммировать (табл. 5).

Таблица 5

 

^^\Фактор сходства Генетический Ареальный Типологический ^" ^•^^ фактор фактор фактор ^\^^ (родство языков) (сродство языков) (типологическое Черты сходства ^~^\ сходство) 1 2 3 4 1. Внеязыковые ус- Этническая (родо- Длительное сосед- Принципиальная ловия сходства племенная) об- ство и контакты общность приро-щность народов, народов, говоря- ды человека и говорящих на щих на этих язы- его языка этих языках ках 2. Языковые уело- Медленность язы- Конвергенция «Стремление» вия сходства ковой эволюции, языков на основе языков к дости-сохракяющая эле- массового двуязы- жению (или со-менты праязыка чия представите- хранению) в языках-«потом- лей разных системно-структур-ках» языковых коллек- ной устойчивости тивов в соответствии с природой челове­ческого языка 3. Динамика во вре- Уменьшается в Зависит от мифа- Типологическая мени некоторого направлении от ции и этниче- отнесенность кон-корпуса (масси- прошлого к насто- ских контактов: кретного языка ва) сходных черт ящему при длительных со временем мо-ряда языков контактах сходст- жет измениться; во возрастает универсалии пан-хроничны 4. Вид классифика- Генеалогическая Лингвогеографиче- Ряд построенных ции (систематиза- классификация екая карта языко- на разных основа-ции) языков (родословное дере- вого (диалект- ниях типологиче-во); генеалогиче- ного) континуума ских классифи-ская карта языков каций языков 5. Название класса Языковая семья Языковой союз Языковой тип (объединения) языков 6. Раздел лингвиста- Сравнительно-ис- Ареальная лингви- Типология язы­ки, изучающий торическое языко- стика, лингвисти- ков, лингвистика соответствующие знание (компара- ческая география универсалий сходства тивистика)

125. Методологический экскурс: генетическое,

ареальное и типологическое начала в других

гуманитарных объектах

Различение генетического, ареального и типологического слага­емых в процессах и явлениях существенно для понимания не только языка, но и других самых разных гуманитарных (исторических) объектов. Вот некоторые параллели.

В психологических характеристиках человека существенны, во-первых, наслед­ственность, л также другие биологические параметры человека — его постоянный признак (пол) и признак, закономерно меняющийся во времени (возраст); во-вторых, важна среда (что соответствует контактам и взаимовлиянию); в-третьих, принимается во внимание психофизиологический тип человека (холерик, сангвиник, флегматик, меланхолик).

В исследованиях мифологии, фольклора и литератур также возможны три рода объяснений сходств (а сходство разительное: 2/3 сюжетов в разных фольклорных традициях одинаковы): 1) общий генезис; 2) взаимовлияние культур; 3) общечело­веческий характер (т. е. определенное единство) психофизиологии и сознания людей любой расы или этнической принадлежности. Основные исследовательские школы различались по существу тем, какой из трех указанных факторов в истории фоль-клорно-мифологических представлений признавался главным. Так, мифологическая школа (у ее истоков стояли немецкие романтики братья Гримм, братья Шлегели, в России — Ф. И. Буслаев, А. Н. Афанасьев) объясняла сходство ранних форм словесности индоевропейцев тем, что она развилась из общей для этих народов древнейшей мифологии.

Миграционная теория (еще ее называли теорией заимствования и теорией «бро­дячих сюжетов»; ее основоположником был немецкий филолог Т. Бенфей; в России «бродячие сюжеты» изучали А. Н. Пыпин, В. В. Стасов, В. Ф. Миллер, отчасти Александр Н. Веселовский). Сторонники миграционной теории рассматривали сход­ство фольклорных сюжетов и мотивов как результат контактов человеческих кол­лективов и взаимовлияния 'соседних культур друг на друга, приводившего к заим­ствованию сюжетов, т. е. к их перемещению в пространстве.

Антропологическое (психологическое) течение (британские антропологи и этно­графы Э. Тэйлор, Дж. Фрезер, российские филологи А. А. Потебня, Александр Н. Веселовский, фольклорист и антрополог Д. К. Зеленин) причину сходства в мифо­логии, фольклоре, а также в средневековых сюжетах разных народов видело в единстве человеческой психики. В русле этой школы была выдвинута теория с а-мозарождения сюжетов — на основе сходных первобытных ритуалов и мифологических представлений. Психологическое объяснение общих черт фольклора было поддержано теорией «коллективного бессознательного» (понятие, введенное швейцарским психоаналитиком К.-Г.Юнгом). По-видимому, коллективное бессозна­тельное существует в форме врожденных и универсальных (общечеловеческих) психических структур, которые Юнг называл архетипами. Он постулировал наличие таких структур, как «я», «тень» (антипод, антагонист), «анима» (существо проти­воположного пола), «мать», «мудрый старик» и некоторые другие. Возможно, именно такие генетически наследуемые и бессознательные психические образования моти­вировали первые ритуальные телодвижения и жесты, которые становились опорой для формирования как мифологических представлений, так и языка.

Современная культурология, исследуя развитие человеческого сознания, не считает названные факторы взаимоисключающими. По-видимому, разные совпадающие или сходные явления и черты могут иметь разную природу — или общее происхождение, или взаимовлияние (ареальный фактор), или единство человеческой психики (типологический фактор), однако история сознания в це­лом — это результирующая всех названных сил.

Приведенные параллели говорят о том, что при исследовании гуманитарных объектов различать их генетические, ареальные и типологические аспекты и слагаемые методологически полезно.

ПРИРОДА И ПРЕДПОСЫЛКИ ТИПОЛОГИЧЕСКИХ СХОДСТВ

126. Психофизиологические условия фонации

По определению, типологическая общность языков обусловлена принципиальным единством биологической и психической органи­зации человека в качестве вида Homo sapiens. У человечества общие биологические корни (род Homo) и общая эволюция, которая привела 50—40 тыс. лет назад к выделению из рода Homo совре­менного вида Homo sapiens и обусловила глубинное сходство в последующем' социально-историческом развитии человечества. Эта общая биологическая и психофизиологическая основа сходства язы­ков проявляется в ряде зависимостей между коммуникативно-ин­теллектуальными потребностями и возможностями человека и стро­ением его языка.

Психофизиологические условия фонации (производства звуков речи) и аудирования (восприятия и распознавания звуков) ограни­чивают репертуар звукотипов по ряду признаков: 1) разнообразие звуков и их сочетаемость определяются возможностями речевого аппарата; 2) звуки человеческой речи располагаются в определенном интервале частот (между инфра- и ультразвуками), доступных че­ловеческому уху. Названные факторы, в частности, обусловливают следующие универсалии: число звукотипов (фонем) по языкам мира не меньше 10 и не больше 81; в каждом языке есть два основных класса звукотипов — гласные и согласные, при этом в синтагматике они имеют тенденцию чередоваться (поэтому, в частности, самая распространенная в языках мира структура слога соответствует модели согласный + гласный). Подробнее см. § 56 «Фонетико-фо-нологические универсалии».

127. Пределы оперативной и долговременной памяти человека

Естественная ограниченность памяти обусловливает уровневое строение языка и накладывает ограничения на среднюю длину предложения, на глубину и ширину его развертывания; на структуру грамматических категорий и парадигм; на количество слов в бес­письменных и письменных языках. В частности, никакая память не могла бы удерживать новые обозначения для каждого нового представления, возникающего в сознании говорящего коллектива, если бы такие обозначения в своем большинстве не были семан­тически зависимы от прежних знаков. Поэтому говорящие вынуж­дены использовать один знак для передачи ряда значений — такова одна из психофизиологических предпосылок полисемии (представ­ляющей собой универсальное явление в истории лексических сис­тем). Как заметил Отто Есперсен, язык, лишенный полисемии, превратился бы в лингвистический ад.

128. Универсальные закономерности речевого общения

Универсальная структура коммуникативного акта, выявленная Клодом Шенноном и Романом Якобсоном (см. Якобсон 1975; см. также § 7 в ОЯ, 1993), и общие закономерности самого про­цесса коммуникации обусловливают некоторый обязательный для всех языков «минимум» информационно-коммуникативной яс­ности каждого высказывания. В частности, в высказывании должны быть так или иначе обозначены такие базовые параметры комму­никативной ситуации, как указание на общую функцию (прагма­тику) высказывания (является ли оно приказом, вопросом, ответом или сообщением); как различение говорящего, слушающего и не­участника данного коммуникативного акта; как различение субъекта речи и субъекта действия (о котором сообщается); различение субъ­екта и объекта данного действия. В частности, замечено, что в самых разных языках высказывания, содержащие общий вопрос (требующий ответа Да или Нет), произносятся с повышением тона в конце (что связано с физиологическим напряжением голосовых связок говорящего, поскольку внутренне он еще не закончил ком­муникацию — он ждет ответа). Таким образом, коммуникативно обусловленная физиологическая особенность вопросительных выска­зываний выступает как универсальный показатель вопросительной прагматики.

С постоянной необходимостью различать говорящего, слушающего и не-участника разговора связана такая универсалия, как существование в любом языке личных местоимений, причем с обязательной оппозицией 1-го, 2-го и 3-го лица (т. е.

адресанта, адресата и того, о ком (о чем) идет речь). С категорией лица (реализуемой в оппозициях личных местоимений и оппозициях личных форм глагола) связана также универсальная необходимость обозначить взаимоотношения между участии* ками-не-участниками речевого акта и субъектом действия (о котором идет речь): формы 1-го лица указывают на совпадение субъекта речи с субъектом действия; в глагольных формах 2-го лица представлены действия, которые совершает слушающий; 3-е лицо — формы для действий, которые совершает не-участник разговора. Раз­личение говорящего, слушающего и не-участника разговора представляет собой исключительно глубокую коммуникативно-психологическую универсалию. Не слу­чайно именно это различение лежит в основе главной жанровой оппозиции в искусстве слова — оппозиции лирики, драмы и эпоса.

Философский смысл универсальности личных местоимений и, следовательно, универсальной необходимости для человеческого сознания различать категории 'я'— 'Ты' — 'Он' ('Она', 'Оно') нашел отражение в философской этике выдающегося религиозного мыслителя XX в. Мартина Бубера, который одним из первых (наряду с М. М. Бахтиным) увидел диалогическую устремленность человеческого бытия. Его знаменитое сочинение с характерным «местоименным» заглавием «Я и Ты» (1922), учившее видеть сущность человека в поиске диалога со своими ближними и дальними, начинается такими словами:

«Мир для человека двойствен в соответствии с двойственностью основных слов, которые он может произносить. Основные слова суть не единичные слова, а словесные пары.

Одно основное слово — это пара Я-Ты. Другое основное слово — пара Я-Оно, причем можно, не меняя этого основного слова, заменить в нем Оно на Он или Она.

Тем самым Я человека также двойственно. Потому что Я основного слова Я-Ты другое, чем Я основного слова Я-О но.

Основные слова не обозначают нечто существующее вне их, но, будучи произ­несены, они порождают существование.

Основные слова произносят своим существом.

Если сказано Ты, то вместе с этим сказано Я пары Я-Ты.

Если сказано Оно, то вместе с этим сказано Я пары Я-Оно.

Основное слово Я-Ты можно сказать только всем своим существом.

Основное слово Я-Оно никогда нельзя сказать всем существом.

Не существует Я самого по себе, а только Я-Оно [...].

Быть Я и произносить Я суть одно» (Бубер М. Я и Ты. М.: Высш. шк., 1993. С. 6-7).

Подобная философско-поэтическая глубина стоит за многими лингвистическими универсалиями.

'- '*Щ '•

129. Антропоморфность языковой картины мира

•

•

В семантике естественных языков запечатлена в основном та картина мира, которая была доступна человеческому сознанию в эпоху формирования языка. Эта картина увидена глазами человека, услышана его слухом, осмыслена его обыденным, еще дописьменным и поэтому наивным сознаниек Человеческое зрение, слух, обоняние уже не были так остры, как у зверей и птиц, однако еще и не были усилены приборами. Сознание еще не осложнялось требова-

ниями логики, математическими представлениями о точности и мере; еще не сложилась способность человеческого ума к самореф­лексии. В эпоху формирования языка сознание человека в значи­тельной степени носило мифологический характер: оно легко отож­дествляло часть и целое, предмет и имя предмета; смешивало предшествование во времени и причину, причину и следствие, цель и средство, похожее и тождественное, живое и неживое. Мифопо-этические представления древнего человека основывались на архе-типических смысловых структурах _t> составлявших «коллективное бессознательное» социума (К. Юнг). Архетипы имеют врожденный и общечеловеческий характер. В этом коренятся истоки сходства семантических структур самых разных языков.

Ярким примером антропоморфного видения мира могут служить обозначения частей рельефа: в самых разных языках соответству­ющие названия восходят к названиям частей тела человека, ср.¹: горный хребет, устье и рукав реки, подошва и подножие горы, перешеек, губа 'название морских далеко вдающихся в сушу заливов и бухт на севере* (напр., Обская губа, Онежская губа), бровка 'край канавы, кювета или обочины дороги', жерло (родственно слову горло) вулкана, обочина (от бок), нос (обозначение мыса в географических названиях на севере Евразии, например, Конин нос); ср. также в географических названиях: Лысая Гора, Морское Око (польск. Morskie Oko — озеро в Татрах); англ, ridge — гребень горы и хребет; mouth — рот, уста; устье (реки); вход (в гавань, пещеру, шахту); foot — ступня, нога; основание, опора, подножие, подошва; arm — рука, arm of a river — рукав реки; eye — глаз, око; устье шахты; neck — шея; перешеек, коса, узкий пролив; head — голова; мыс; исток реки; head of a mountain — вершина горы; back — спина; гребень (волны, холма); throat — горло, глотка; узкий проход, узкое отверстие, жерло вулкана; brow — бровь; выступ (скалы), кромка уступа, бровка.

Рассмотренная метафоричность — явление не только широко распространенное, но и живое, продуктивное. Например, относи­тельно недавно в разных языках слова со значением 'легкое (орган дыхания)' развили значение 'массивы зеленых насаждений; пар­ки, скверы', ср. русск. легкие города, англ, the lungs of London и т. п.

В иллюстрации ограничимся примерами из русского и английского языков.

.

Наблюдая подобные антропоморфные метафоры, один итальян­ский автор XVIII в. заметил: «Невежественный человек делает себя мерилом Вселенной» (Цит. по работе Ульманн 1970: 277). Для современного слуха эти сближения, скорее, трогательны и человеч­ны — как сказки детства или бабушкины поговорки.

Первоисточник рассмотренной антропоморфной топографии лежит в космогони­ческой мифологии. Согласно древнейшим индоевропейским мифам, творение мира происходило по воле (слову) бога-демиурга Брахмы: разделялись земля и небо, первоначально слитые в мировом яйце; мир создавался из огромного тела первоче-ловека и первожертвы Пуруши¹, с множеством глаз, голов, рук, ног. Части тела Пуруши становятся основными элементами мироздания: его дух стал луной, глаз — солнцем, дыхание — ветром, пуп — воздушным пространством, голова — небом, ноги — землей, уста — священной рекой Инд рой и огнем... Таким образом, мифологическая картина творения представляла собой цепь уподоблений: элементы макрокосмоса (небо, земля, вода, ветер, солнце, горы, реки...) осознавались как элементы микрокосмоса — тела мифологического существа («первожертвы»), из частей которого и был создан мир (Елизаренкова, Топоров 1984). По-видимому, образно-метафорическое уподобление мира телу человека формировалось как син­кретическая смысловая структура одновременно ив мифопоэтических представлениях древности и в семантике языка.

Метафорический строй мифологии надолго закреплял и делал более частым, продуктивным господствующий в древности способ осознания действительности человеком: на основе образного видения предметов и соответствующей такому видению естественной свободы переносно-образного употребления слов. В итоге складывались, во-первых, универсальные модели семантического развития слов (ме­тафора, метонимия, синекдоха и т. п.) и, во-вторых, одинаковое или сходное смысловое наполнение образных структур мышления. Так, в разных языках наблюдается метафорическое или метони­мическое уподобление молодости и любви весне и цветению, смер­ти — сну или покою, битвы — пиру или жатве, неба — шатру или крыше, речи — течению реки, ума — голове, речи — гортани или горлу, начала — семени или корню, знания или разума — свету, книги — засеянному полю, наставника — сеятелю, поэта — пророку и т. д. Ср. также распространенные в разных языках зооморфные символы мифопоэтического происхождения: змея как символ мудрости или коварства, волк — свирепости, ягненок — кротости, лиса — хитрости или мудрости, пчелы и муравьи — трудолюбия, и т. д.

На ведийском языке это слово означало 'человек' и было образовано от глагола со значением 'наполнять'. Пуруша выступает как материальный «заполнитель» все­ленной (В. П. Топоров).

ЕДИНИЦЫ ТИПОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА НАПРАВЛЕНИЯ ТИПОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

•

130. Классы типологических сходств:

типологическая закономерность, языковой тип, лингвистическая универсалия, лингвистическая фреквенталия

Типологические сходства языков не только многочисленны, но и разнообразны. В основу их систематизации могут быть положены два дифференцирующих признака: 1) степень универсальности и 2) атомарный или системный характер наблюдаемого сходства.

В зависимости от степени универсальности различаются несколь­ко видов типологических сходств. Типологическая закономер­ность — это сходство (негенетического и неареального происхож­дения), которое наблюдается хотя бы в двух языках. Но обычно к типологическим закономерностям относят типологические сходства более широкого распространения, наблюдаемые в ряде языков.

Интересным примером широкой типологической закономерности может служить обозначение зрачка. По данным Ч. Тальявини (С. Tagliavini), во многих языках, в том числе в 20 очень далеких неиндоевропейских языках (например, в суахили, саами, китайском, японском, коми, самоанском, древнеегипетском, древнееврейском), а также во многих индоевропейских (включая древние языки — санскрит, древне­греческий, латынь) обозначение зрачка восходит к слову со значением 'человечек* или 'женщина, девочка' (Ульманн [1961] 1970, 275). Ср.: словенск. puntica — 'девочка, зрачок'; англ, pupil — 'ученик, воспитанник, малолетний; зрачок' и т. д. Если в английском, немецком, словенском данный перенос, возможно, связан с влиянием других языков (ср. лат. papilla — 'девочка, куколка; зрачок, зеница'), то отмеченное в Словаре Даля значение 'зрачок' в словах человечек и мальчик, по-видимому, возникло «само собой» — в силу типологической возможности вот так обозначить зрачок¹.

В отличие от типологических закономерностей, для лингвисти­ческих универсалий характерна максимальная степень представ-ленности соответствующего явления в языках мира — в принципе, во всех языках. Впрочем, рядом с универсалиями иногда выделяют еще два близких класса типологических сходств: почти-универ-салии (или статистические универсалии) — это универсалии, для которых известны один или два языка-исключения (подробно см. § 168); под фреквенталиями (от лат. frequens — частый) понимают типологические явления, встречающиеся в меньшем числе языков, чем это характерно для универсалий, но все же распрост­раненные шире, чем те явления, которые считаются типологиче-

—j-----------

Даль поясняет: «Потому что в чужом зрачке видишь себя, будто бы в толстом

зеркале» (т. IV, с. 588).

скими закономерностями. Понятно, что указанные различия носят градуальный характер.

В познавательном плане различия в распространенности типологических сходств представляют большую ценность. Очень существенна для понимания языка относи­тельная, или сравнительная, частотность сопоставимых явлений. Гак, из двух видов ассимиляции — прогрессивной (звук уподобляется своему левому соседу, например, . палатализация заднеязычных в праславянском под влиянием предшествующих пе­редних гласных¹) и регрессивной (уподобление правому соседу, например, произ­несение русск. ладно как [ланно]) — в языках мира значительно чаще встречается именно регрессивное уподобление. Это связано с неосознаваемым стремлением го­ворящего как бы забегать вперед, опережая или предвосхищая развертываемую речь; в результате артикуляции «следующего» звука начинается «не дожидаясь своей очереди» и тем самым влияет на артикуляцию звука, произносимого в данный момент. Таким образом, данные о разной частотности двух распространенных зву­ковых явлений проливают некоторый свет на закономерности процесса порождения высказывания, кх

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. А. Бытовая рознь и признаки личной или племенной системы в истории нашего права. - Черты прошлого в современном праве. - Сходство и общность права
2. Вопрос 19.Языковая (лингвистическая) классификация
3. Генеалогическая классификация языков. Индоевропейская языковая система.
4. Генеалогическая классификация языков. Понятие о сравнительно-историческом методе. Важнейшие языковые семьи, их языки. Ностратическая макросемья языков.
5. Занятие 1. Общие сведения о языке и языковая таксономия.
6. Индоевропейская семья языков
7. Индоевропейская семья языков (германская и кельтская группы).
8. Картина мира. Языковая картина мира
9. Лексическое значение слова и понятие. Национально-языковая специфика лексического значения, его интерпретационный характер.
10. Лексическое и фразеологическое значения, их сходство и различие. Явления лексико-фразеологической переходности.
11. Лингвокреативное мышление. Языковая игра