Тема 7. Русская геополитическая школа.

Тема 7. Русская геополитическая школа.

В России, как и на Западе, предпосылки для возникновения геополитических идей формировались в процессе изучения роли природной среды и особенно географического фактора в жизни общества. При этом русская геополитическая традиция полна глубоких оригинальных идей. Среди них современные геополитики, пожалуй, особо выделяют пространственный фактор , который лежит в основе российской истории. Несколько столетий подряд, с самого освобождения от татаро-монгольского ига, русский народ жил, говоря словами Ф.А. Степуна, «неисполнимою мечтою включения охватывающего русскую равнину горизонта в состав Государства Российского». И это была не просто мечта. Это была и созидаемая усилиями россиян реальность. Достаточно в подтверждение этого указать на тот факт, что за 400 лет территория России увеличилась в 36 раз.

Континентальные основы русской геополитики

Идея континентальности в русской школе геополитики была развита евразийцами. Их вклад в разработку русской геополитики трудно переоценить. Именно евразийцы первыми в России начали употреблять термин «геополитика», ввели в научный оборот в русской общественной мысли основные геополитические категории, предложили собственную оригинальную геополитическую модель мира, обозначив национальные геополитические задачи и приоритеты. По своей сути евразийская доктрина является геополитической доктриной, ибо она основана на базовом геополитическом принципе «географии как судьбы». Заслугой евразийцев является то, что они создали весьма реалистический геополитический проект русского будущего как будущего континента Евразии.

В концепции евразийцев Россия является особым этнографическим и культурным миром, занимающим срединное положение (Heartland) между Западом и Востоком, Европой и Азией.

Евразийское движение возникло в среде русской послеоктябрьской эмиграции в начале 1920-х гг. Зародилось оно в Софии, но вскоре переместилось в Прагу, а затем в Берлин.

Основателями евразийства были лингвист и филолог Н.С. Трубецкой (1890-1938), историк Г.В. Вернадский (1887-1973), географ и экономист П.Н. Савицкий (1895—1968), православный богослов, впоследствии священник Г.В. Флоровский (1893-1979), философ Л.П. Карсавин (1882-1952) и искусствовед П.П. Сувчинский (1892-1985).

В 1921 г. в Софии вышел первый евразийский сборник «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения», а в 1922 г. — второй сборник «На путях. Утверждения евразийцев» . В них в сжатой форме излагались основные принципы нового движения. В этом движении на разных его этапах принимали участие лучшие интеллектуальные силы русского зарубежья в лице философа Л.П. Карсавина, историка Г.В. Вернадского, правоведа Н.Н. Алексеева (1879-1964) и ряда других.

Расцвет движения связан с изданием «Евразийского временника», а позже, в 1926 г., — программного документа «Евразийство. Опыт систематического изложения», большая часть которого написана П.Н. Савицким, бесспорным лидером и идеологом этого движения.

На втором этапе (1926—1929) центр движения перемешается в Париж, где продолжают выходить «Евразийские хроники» и начинает издаваться газета « Евразия ».Издание газеты было организационным оформлением «левого» крыла движения.

Пражский центр евразийства, главным теоретиком которого был Л.П. Карсавин, ориентировался на идейно-политическое сближение и сотрудничество с советской властью. Н.С. Трубецкой и П.Н. Савицкий назвали это самоликвидаторством. В 1930-е гг. евразийство как движение перестало существовать. Идеи евразийства были возрождены в 1960-х гг. Л.Н. Гумилевым.

Геополитик П.Н. Савицкий.

Российская геополитика связана с именем Петра Николаевича Савицкого, который был первым, если не единственным, русским автором, имеющим право называться геополитиком. По образованию экономист, ученик В. Вернадского и П. Струве, до войны был близок к кадетам. В 1916-1917 гг. работал в русском посольстве в Норвегии. В 1920 г., будучи секретарем П.Б. Струве, занимал пост руководителя иностранных дел штаба Врангеля. После поражения белой армии выехал в Болгарию, затем переехал в Чехословакию. В 1921 г. вместе с князем Н.С. Трубецким возглавил евразийское движение, в котором геополитические факторы играли центральную роль.

Мировоззрение Савицкого складывалось под влиянием трудов славянофилов, Данилевского и особенно Леонтьева. Славянофильство, как мы уже отмечали, было сопряжено с идеей особости исторической идентичности «великороссов», не сводимой ни к религиозной, ни к этнической славянской сущности. В этом аспекте евразийцы были близки к Константину Леонтьеву, сформулировавшему важнейший тезис — «славянство есть, славизма нет», т.е. « этническая и лингвистическая близость славянских народов не является достаточным основанием, чтобы говорить об их культурном и характерном единстве ».

Несмотря на симпатии к Советам, которые были характерны не только для откровенно просоветского крыла евразийцев (парижский кружок, издававший газету «Евразия»), с которыми Савицкий официально порвал отношения, но и для самых умеренных и «консервативных» элементов, после взятия советскими войсками Праги в 1945 г. Савицкий был арестован и осужден на 10 лет лагерей. В лагерях он познакомился с сыном поэта Николая Гумилева Львом, который стал его учеником, а впоследствии одним из лучших русских этнографов и историков.

В 1956 г. Савицкого реабилитируют, он выходит на свободу и возвращается в Прагу к своей семье. Вскоре в эмигрантской прессе под псевдонимом Востоков появляются тексты, описывающие его пребывание в советских лагерях. В 1961 г. он снова попадает в заключение, но активное вмешательство известного философа Б. Рассела способствует быстрому освобождению ученого. Однако жизненные силы Савицкого были уже на исходе. Гонимый властью, усталый, всеми забытый, он умирает в Праге в 1968 г.

Россия—Евразия. Основная идея Савицкого заключается в том, что Россия представляет собой особое цивилизационное образование, определяемое через качество «срединности». Одна из его статей — « Географические и геополитические основы евразийства » ( 1933 ) — начинается такими словами: « Россия имеет гораздо больше оснований, чем Китай, называться «Срединным государством ».

Если «срединность» Германии (Mittellage) ограничивается европейским контекстом, а сама Европа есть лишь «западный мыс» Евразии, то Россия занимает центральную позицию в рамках всего континента. «Срединность» России, по Савицкому, является основой ее идентичности — она не часть Европы и не продолжение Азии. Она — самостоятельный мир, самостоятельная и особая духовно-историческая геополитическая реальность, которую Савицкий называет Евразией.

Территорию Евразии составляют Восточно-Европейская, Западно-Сибирская и Туркестанская равнины и окаймляющие их с Востока, Юго-Востока и Юга горы: «Средний мир Старого Света можно определить, таким образом, как область степной и пустынной полосы, простирающейся непрерывной полосой от Карпат до Хингана, взятой вместе с горным ее обрамлением (на юге) и районами, лежащими к северу от нее (лесная и тундровая зоны). Этот мир евразийцы и называют Евразией в точном смысле этого слова».

Это понятие обозначает не материк и не континент, но идею, отраженную в русском пространстве и русской культуре, историческую парадигму, особую цивилизацию. Савицкий с русского полюса выдвигает концепцию, строго тождественную геополитической картине Маккиндера, — только абстрактные «разбойники суши» или «центростремительные импульсы, исходящие из географической оси истории», приобретают у него четко выраженный абрис[4] русской культуры, русской истории, русской государственности, русской территории. Россия-Евразия у Савицкого предстает в том же свете, как Raum Ф. Ратцеля, и еще точнее, Grossraum К. Шмитта.

Если X. Маккиндер считает, что из пустынь heartland исходит механический толчок, заставляющий береговые зоны («внутренний полумесяц») творить культуру и историю, то П.Н. Савицкий утверждает, что Россия-Евразия = (heartland Маккиндера) и есть синтез мировой культуры и мировой истории, развернутый в пространстве и времени. При этом природа России соучаствует в ее культуре.

Геополитическое кредо евразийцев Савицкий сформулировал предельно четко: «Евразия цельна». А это значит, что нет России «Европейской» и «Азиатской». Этой части света евразийцы дали еще одно имя — « Ойкумена », что в переводе с греческого означает «вселенная». Русская Ойкумена — это тот материковый массив, на котором развертывалась и развертывается русская история, основной континентальный массив Старого Света, который в то же время есть и «Монголосфера», область, в свое время объединенная монгольской державой (по территориальному протяжению величайшей державой, известной истории). Геополитика России новых веков родилась в лоне державы и стала наследницей монгольской. Если рассматривая идейные истоки русской государственности уместно говорить о византийском наследстве, то применительно к геополитике следует говорить о монгольском наследстве, подчеркивали евразийцы.

Известно, что к областям, составляющим геополитическую сферу Византии, русское государство приблизилось уже к концу XVIII в. (Крым, соответствующие части Кавказа). Но и тогда эти области являлись периферийными для России, как в свое время были периферийными для Евразии. Эта периферийность останется в силе и в том случае, если окажутся вовлеченными в государственную орбиту России-Евразии бывшие основные средоточия Византийской империи. Для геополитического бытия Россия—Евразия, отмечал Савицкий, географическая сфера Византии есть сторонняя сфера.

Напротив, в геополитическую сферу монгольской державы Россия-Евразия погружена в исключительной степени, и именно здесь необходимо искать истоки геополитического единства Евразии .

Россию Савицкий понимает геополитически, не как национальное государство, но как особый тип цивилизации, сложившийся на основе нескольких составляющих — арийско-славянской культуры, тюркского кочевничества, православной традиции. Все вместе создает некое уникальное, «срединное» образование, представляющее собой синтез мировой истории. Великороссов Савицкий считает не просто ответвлением восточных славян, но особым имперским этническим образованием, в котором сочетаются славянский и тюркский субстраты. Этот момент выводит его на важную тему — тему Турана[5] .

Обращение к Турану в качестве позитивной ориентации было скандальным для многих русских националистов. Так, Савицкий косвенно оправдывал монголо-татарское иго, благодаря которому « Россия обрела свою геополитическую самостоятельность и сохранила свою духовную независимость от агрессивного романо-германского мира ».Такое отношение к тюркскому миру было призвано резко отделить Россию—Евразию от Европы и ее судьбы, обосновать этническую уникальность русских».

« Без татарщины не было бы России » — этот тезис из статьи Савицкого « Степь и оседлость » был ключевой формулой евразийства. Отсюда прямой переход к чисто геополитическому утверждению: «Скажем прямо: на пространстве всемирной истории западноевропейскому ощущению моря, как равноправное, хотя и полярное, противостоит единственное монгольское ощущение континента; между тем в русских «землепроходцах», в размахе русских завоеваний и освоений — тот же дух, то же ощущение континента ».

И далее: « Россия — наследница Великих Ханов, продолжательница дела Чингиза и Тимура, объединительница Азии... В ней сочетаются одновременно историческая " оседлая" и " степная" стихия ».

Фундаментальную двойственность русского ландшафта — его деления на Лес и Степь — заметили еще славянофилы. У Савицкого геополитический смысл России—Евразии выступает как синтез этих двух реальностей — европейского Леса и азиатской Степи. При этом такой синтез не есть простое наложение двух геополитических систем друг на друга, но нечто цельное, оригинальное, обладающее своей собственной мерой и методологией оценок.

Россия—Евразия не сводится целиком к Турану. Она — нечто большее. Но в отношении Европы, которая все выходящее за рамки своего «берегового» сознания считает «варварством», самоквалификация русских как «носителей монгольского духа» является провокацией, открывающей историческое и духовное превосходство евразийцев.

Месторазвитие. В теории Савицкого важнейшую роль играет концепция «месторазвитие». Месторазвитие — это взаимное приспособление живых существ друг к другу в тесной связи с внешними географическими условиями, что создает особую гармонию и устойчивость среды.

Термин «месторазвитие» представляет собой точный аналог понятию «Raum», как оно трактуется «политической географией» Ф. Ратцеля. Савицкий в тексте« Географический обзор России—Евразии » пишет: « Социально-политическая среда и ее территория» должны слиться для нас в единое целое, в географический индивидуум или ландшафт ».

Это и есть сущность месторазвития, в котором объективное и субъективное сливаются в неразрывное единство, в нечто целое. Это концептуальный синтез. В том же тексте Савицкий продолжает: «Необходим синтез. Необходимо умение сразу смотреть на социально-историческую среду и на занятую ею территорию».

В этом Савицкий близок к Видаль де ла Блашу. Подобно французскому геополитику, обосновавшему неделимость Франции единством культурного типа независимо от этнической принадлежности жителей Эльзас-Лотарингии, Савицкий считает, что «Россия—Евразия есть «месторазвитие», «единое целое», «географический индивидуум» — одновременно географический, этнический, хозяйственный, исторический и т.д. «ландшафт».

Россия—Евразия есть такое «месторазвитие», которое является интегральной формой существования многих более мелких «месторазвитий». Это — Grossraum К. Шмитта, состоящее из целой иерархии меньших Raum.

Согласно представлениям евразийцев, природа евразийского мира минимально благоприятна для разного рода «сепаратизмов» — политических, культурных или экономических. Недаром в Евразии рождались такие великие политические объединительные попытки, как скифская, гуннская, монгольская. Недаром над Евразией веет дух своеобразного «братства народов », коренящийся в вековых соприкосновениях и культурных слияниях народов разных рас — от германской (крымские готы) и славянской до тунгусско-манчжурской, через звенья финских, турецких, монгольских народов. Это «братство народов» выражается в том, что здесь нет противопоставления «высших» и «низших» рас, взаимные притяжения в нем сильнее, чем отталкивания; в рамках этого братства легко просыпается «воля к общему делу».

Традиции евразийского единения органично восприняла Россия в своем политическом и геополитическом историческом творчестве. Но Савицкий был уверен, что в современную эпоху объединительная миссия России должна осуществляться в новых формах . Он призывает бесповоротно отказаться от прежних методов насилия и войны: «В современный период дело идет о путях культурного творчества, о вдохновении, озарении, сотрудничестве».

Савицкий неустанно подчеркивал определяющее значение самой идеи единства Евразии в мировой геополитике, в общей геополитической картине мира. Он был убежден: если устранить этот евразийский центр, то все его остальные части, вся эта система материковых окраин (Европа, Передняя Азия, Иран, Индия, Индокитай, Китай, Япония) превращается как бы в «рассыпанную храмину ». Этот мир, лежащий к востоку от границ Европы и к северу от «классической Азии», есть то звено, которое соединяет в единство их всех.

Исторические факты и свидетельства позволили Савицкому сделать еще один очень важный геополитический вывод: русский мир силой неустранимых фактов призван к объединяющей роли в пределах Старого Света . Только в той мере, в какой Россия—Евразия выполнит это свое призвание, вся совокупность разнообразных культур Старого материка может превращаться и превращается в органическое целое, стирая различия между Востоком и Западом.

В лице русской культуры евразийцы видели объединительную и примирительную историческую силу. Они подчеркивали, что разрешить свою задачу Россия—Евразия сможет только во взаимодействии с культурой всех окружающих народов. В этом плане культуры Востока для нее также важны, как и культуры Запада. Особенность русской геополитики — в обращенности одновременно к Востоку и Западу .

Значительным выглядит и вклад Савицкого в осмысление традиционного противостояния двух типов цивилизаций в мировой геополитике: цивилизаций Моря и Континента. Савицкий раскрыл глубинные противоречия континентального и морского типов существования, а также их стратегии, обращенные в будущее. Он обратил особое внимание на то, что фактором организации и сплочения морских цивилизаций в современную эпоху становится единый мировой рынок. Благодаря дешевизне и удобству морских коммуникаций страны Моря могут быстро воспользоваться всеми преимуществами мирового рынка при минимальных затратах на перевозку товаров. Напротив, для стран Континента включение в мировой рыночный обмен связано с огромными транспортными издержками. Делая основную ставку на свое включение в мировой обмен, эти страны становятся «задворками мирового хозяйства».

Единый мировой рынок, по Савицкому, сплачивает морской блок, давая ему мощную экономическую основу. Одновременно этот же рынок отбрасывает континентальный мир на периферию мировой экономической и геополитической системы, обрекая его на «догоняющее развитие».

В своей работе « Континент-океан » ( 1921 ) Савицкий приводит конкретные цифры: в расчете на одинаковые расстояния германский железнодорожный тариф перед войной был приблизительно в 50 раз выше океанского фрахта. И даже русские ставки на железных дорогах (которые традиционно ниже себестоимости) в 7—10 раз превосходят стоимость морского транспорта. К сказанному нужно добавить: ныне разница в морских и железнодорожных тарифах остается весьма существенной.

Савицкий напряженно размышлял над тем, как устранить невыгодные последствия континентальности. Он полагал, что путь такого устранения — в расторжении в пределах континентального мира полноты господства принципа океанического мирового хозяйства и в созидании хозяйственного взаимодействия отдельных, пространственно связанных друг с другом областей континентального мира, в их развитии, обусловленном взаимной связью.

Что из этого следует? Для континентальных стран, которые вынуждены нести высокие транспортные расходы, необходимо отправлять товары на близлежащие рынки, опираясь на то, что он называл внутриконтинентальным притяжением.

Внутриконтинентальные притяжения приобретают особое значение в двух случаях:

1) если сфера соприкасающихся континентальных областей имеет наибольшее пространственное протяжение;

2) если эти области являют наибольшее разнообразие экономической и культурной природы.

Факторы первого рода расширяют пространственную зону, в пределах которой действенны внутриконтинентальные притяжения, тогда как факторы второго рода умножают число хозяйственных и культурных благ. Именно поэтому стратегические партнеры России — Китай, Монголия, Иран.

В своей работе «Континент-океан» Савицкий обосновывает важные экономические закономерности включения Римленда в зону влияния континентальной геополитики.

Континентальность — это судьба России, бороться с ней бессмысленно, ее надо понять и полюбить, только тогда мы научимся пользоваться всеми ее преимуществами. Таков, по существу, основной вывод П.Н. Савицкого.

Идеократия. Очень важным аспектом теории Савицкого является принцип «идеократии». Савицкий полагает, что евразийское государство должно строиться, отправляясь от изначального духовного импульса, сверху вниз. И, следовательно, вся его структура должна созидаться в согласии с априорной Идеей, и во главе этой структуры должен стоять особый класс «духовных вождей».

Идеократия — термин, который объединяет все формы недемократического, нелиберального правления, основанного на нематериалистических и неутилитаристских мотивациях. Причем Савицкий сознательно избегает уточнения этого понятия, которое может воплощаться и в теократической соборности, и в народной монархии, и в национальной диктатуре, и в партийном государстве советского типа. Такая широта термина соответствует чисто геополитическим горизонтам евразийства, которые охватывают огромные исторические и географические объемы. Это попытка наиболее точно выразить интуитивную волю континента.

Очевидно, что идеократия прямо противоположна прагматико-коммерческому подходу, доминировавшему в доктринах X. Маккиндера, А. Мэхэна и Н. Спикмена. Таким образом, русские евразийцы довели до окончательной ясности идеологические термины, в которых проявлялось историческое противостояние Моря и Суши. Море — либеральная демократия, «торговый строй», прагматизм. Суша — идеократия (всех разновидностей), «иерархическое правление», доминация религиозного идеала.

Роль П.Н. Савицкого и русского евразийства в целом в развитии геополитики как науки в нашей стране огромна. В лице Савицкого мы имеем совершенно сознательного, ответственного и компетентного геополитика, который полноценно и обоснованно выражает позицию heartland, причем отталкиваясь от наиболее глубинных — русских — его областей. Геополитическая доктрина Савицкого — это прямая антитеза взглядам Мэхэна, Маккиндера, Спикмена, Видаль де ля Блаша и других «талассократов». Причем только в данном случае речь идет о законченном и развернутом изложении альтернативной доктрины, подробно разбирающей идеологические, экономические, культурные и этнические факторы. Если использовать терминологию Карла Шмитта, то Савицкий и евразийцы являются выразителями «номоса Земли» в его актуальном состоянии, последовательными идеологами «теллурократии », мыслителями континентального Grossraum, альтернативного англо-саксонскому Grossraum.

Неоевразийство

У основоположников евразийства — Н.С. Трубецкого и П.Н. Савицкого было немало последователей. Но только с конца 1960-х гг. разрозненное течение евразийцев получило новый мощный интеллектуальный толчок, сформировавшись в качественно иное течение — неоевразийство. И связано это с именем историка, этнографа, географаЛьва Николаевича Гумилева (1912-1992), его идей евразийской пассионарности.

В 1967 г. Гумилев защищает докторскую диссертацию, опубликованную затем в виде монографии «Древние тюрки». После создания НИИ географии при ЛГУ Л.Н. Гумилев, доктор исторических наук, переходит туда на работу в качестве младшего научного сотрудника. В 1974 г. он написал вторую докторскую диссертацию, на этот раз по географии: «Этногенез и биосфера земли». Защита прошла успешно: 20 голосов «за», два_>— «против». Но Высшая аттестационная комиссия признала, что работа по своему уровню «выше, чем докторская, а потому не может быть признана таковой». В этом институте Гумилев проработал до выхода на пенсию (1986 г.) в должности ведущего научного сотрудника.

Главной научной заслугой и делом всей его жизни стало создание новой науки — этнологии. Существовавшая до него этнография изучала народы и народности главным образом описательными методами. Она решала и проблемы происхождения, исторических путей развития народов, взаимодействия их культур.

Л.Н. Гумилев по-новому сформулировал задачи этнологии. По его мнению, этнология — это наука о взаимосвязи географического, исторического и человеческого факторов в биосфере.

Л.Н. Гумилев был близок с П.Н. Савицким, с которым он встретился в 1966 г. на археологическом конгрессе в Праге.

Теория этногенеза и этнических циклов, которую сформулировал Гумилев, явно продолжает линию «органицистского» подхода и отчасти «географического детерминизма» Ратцеля, Челлена, Хаусхофера и др.

Труды Гумилева дают возможность иметь совершенно новое видение политической истории, в которой евразийский Восток выступает не просто как варварские земли на периферии цивилизации (приравненной к западной цивилизации), но как самостоятельный и динамичный центр этногенеза, культуры, политической истории, государственного и технического развития. Гумилев доводит до логического предела общеевразийскую идею о том, что этнические великороссы, русские представляют собой особый этнос, сложившийся на основе тюркско-славянского слияния, что, в общем-то, обосновывает русский контроль над землями, населенными тюркскими этносами. Историческая сущность России, по Гумилеву, состоит в геополитическом сочетании Леса и Степи. Это предопределяет характер ее культуры, цивилизации, идеологии, политической судьбы.

Гумилев, вслед за Шпенглером и Тойнби, выделяет циклы цивилизаций и культур, а также соответствующих этносов. Нации, государства, религиозные общины, с его точки зрения, подобны живым организмам. Они проходят периоды рождения, юности, зрелости и старения, а потом исчезают или превращаются в так называемые «реликты». В этом находит выражение влияние «органицистской философии», общей для всех континенталистских геополитических школ.

Для описания причин этногенеза Гумилев вводит термин «пассионарность», или «пассионарный толчок».

Пассионарность («страсть»), по Гумилеву, — э то атрибут подсознания, врожденная способность организма абсорбировать энергию внешней среды и выдавать ее в виде работы. Пассионарность — это эффект избытка живого вещества биосферы у человека. Энергетическая природа пассионарности посредством ее носителей создает и разрушает ландшафты, народы и культуры. Проявление пассионарности — это есть способность жертвовать собой ради идеала.

Именно пассионарные толчки, по Гумилеву, определили ритмы Евразии. Они обусловили приоритет тех или иных сил в разные периоды формирования единого мегаконтинента — Евразии. Особенно четко сформулированы эти идеи в его статье « Горе от иллюзий ». Он утверждает, что « можно, конечно, продолжать считать, будто история определяется социально-экономическими интересами и сознательными решениями. Но... в жизни человеческой нет ничего более нестабильного, чем социальное положение. ..

Но никакими усилиями и желаниями не может человек сменить свою этническую принадлежность. .. Не заставляет ли это предположить, что в недрах многообразной этнической стихии человечества сокрыты глобальные и объективные закономерности исторических процессов? ».

Как считает Гумилев, отличия одного этноса от другого определяются не «способом производства», «культурой» или «уровнем образования». Этносы отличаются друг от друга стереотипами поведения, которые человек усваивает еще от родителей, а затем использует всю жизнь. В этносе, в отличие от общества, на переднем плане находятся не осознанные решения, а ощущения и условные рефлексы. И человек как представитель своего этноса приспосабливается к географической и этнической среде.

Для создания этноса, как, впрочем, и для того, чтобы этот этнос смог приспособиться к новому окружению, нужна потенциальная энергия, нужны силы. И эти силы этнос черпает из пассионарности, из способности людей «поглощать биохимическую энергию живого вещества биосферы», открытую В.И. Вернадским.

Способности разных людей поглощать эту энергию различны. Гумилев считал, что по этому признаку люди делятся на три типа: 1) наибольшее число людей располагает этой энергией в количестве, достаточном, чтобы удовлетворить потребности, диктуемые инстинктом самосохранения. Эти люди (их чаще всего называют гармоничными) работают, чтобы жить — никаких иных потребностей у них не возникает. 2) Однако есть определенное число людей, наделенных «экстремальной энергетикой». Этот избыток и есть пассионарность. Если пассионарности больше, чем требуется для спокойной жизни, человек пассионарный живет, чтобы работать ради своей идеальной цели. 3) Если пассионарности у человека меньше, чем необходимо для обычной жизни, индивид, называемый субпассионарием, живет, чтобы не работать, и ориентируется на потребление за счет других людей.

В каждом этносе соотношение людей разных типов меняется со временем. Существует как своеобразная совокупность пассионарности на популяционном уровне. Биологической нормой организма считается приспособление ради воспроизводства потомства. Значит, популяция, воспроизводящая биохимическую энергию на уровне нормы, является неагрессивным, вполне довольным в жизни этносом. Но если в такой популяции появляется определенное число пассионариев, то поведение этноса меняется. Избыток энергии на что-то должен быть истрачен. Он может быть истрачен на какие-либо социальные идеи или достижение определенных материальных, политических и других целей.

Л.Н. Гумилев утверждает, что , стремясь к своему идеалу, пассионарные люди часто жертвуют своей жизнью ради других. Происходит синхронный всплеск биологической и духовной энергии, который приводит в движение вялотекущее историческое существование «старых» народов и культур. Высокая и полноценная пассионарность приводит к возникновению суперэтноса, который соответствует не столько национально-государственной форме политической организации, сколько империи.

Вся последующая этническая история связана с обратным процессом — разрушением создавшегося суперэтноса вследствие спада пассионарности. Этот спад предопределяется тем, что энергичных пассионарных людей с каждым поколением становится все меньше, а социальная система, созданная ими, не успевает за этими переменами, так как более инерционна, чем природная среда. Пассионарность постепенно убывает. На смену «пассеизму» (для Гумилева это позитивная категория, которую он приравнивает к «героизму», этническому стремлению к бескорыстному созиданию во имя верности национальной традиции) приходит «актуализм», т.е. озабоченность лишь настоящим моментом в отрыве от традиции и без оглядки на судьбы будущих поколений. В этой фазе происходит «пассионарный надлом» и этногенез входит в отрицательную стадию консервации и начала распада. Далее следует «футуристическая» фаза, в которой доминирует тип бессильных «мечтателей», «фантазеров », «религиозных эскапистов», которые утрачивают веру в окружающее бытие и стремятся уйти в «потустороннее». Гумилев считает это признаком окончательного упадка. Этнос деградирует, суперэтносы распадаются на составляющие, империи рушатся.

Таким образом, согласно Гумилеву, каждый этнос после пассионарного толчка проходит в своем развитии следующие фазы:

• подъема — акматическая (когда выделяется наибольшее количество этнической энергии, выражающейся в стремлении к успеху, победе, экспансии своих идеалов, неподчинении общим установкам). Обычно она заканчивается гражданскими войнами;

• надлом — резкое снижение пассионарности, которое выражается в рассеивании энергии, кристаллизующейся в памятниках культуры и вообще в расцвете культуры;

• инерционную — когда этнос существует благодаря выработанным ранее ценностям;

• обскурации — в обществе начинают доминировать люди с пониженной пассионарностью, субпассионарии, эгоистические потребители;

• мемориальную — этнос сохраняет лишь смутные представления о своей героической истории, существуя в реликтовом состоянии. Такая ситуация продолжается вплоть до нового «пассионарного толчка», когда появляется новый свежий этнос и провоцирует новый этногенез, в котором переплавляются остатки старых конструкций.

Процесс распада этносов может длиться 150-200 лет и более [7].

С помощью приливов и отливов пассионарности и вытекающей из них цикличности жизни любого этноса Гумилев объяснял смену геополитических картин в мире, т.е. постепенное, но неуклонное перемещение границ, исчезновение одних стран и появление новых. Применяя свою теорию к истории России, он сделал вывод, что Киевская и Московская Русь — «два разных потока русской истории», первый из которых, более ориентированный на Византию, уже выработал свою пассионарность и отпущенное ему время жизни. Что касается второго потока, ориентированного на Монгольскую империю, то он, испытав пассионарный толчок ( около 1200 г.), пройдя фазу подъема ( 1200—1500 гг.), заключавшуюся в формировании нового русского суперэтноса, и объединения Великороссии, акматическую фазу ( 1500-1800 гг.), когда Москва объединила под своей властью многие народы Евразии, находился до последнего времени ( до 2000 г.) в фазе надлома, характеризующегося нарастанием внутренних конфликтов. После 2000 г., по Гумилеву, Россия вступила в инерционную фазу, в которой пассионарность убывает медленно и постепенно, а субпассионарии живут спокойно, наслаждаясь благами цивилизации.

Л.Н. Гумилев никогда не называл себя геополитиком. В то же время Гумилева явно роднит с представителями этой науки его географический и исторический подход, поиск ответов на вопросы появления и исчезновения с лица земли целых наций и народностей, изменений границ их проживания, перестройки картин мира.

Особенно важно утверждение Гумилева относительно того, что великороссы являются относительно «свежим» и «молодым» этносом, сплотившим вокруг себя «суперэтнос» Россия-Евразия или евразийской Империи. А. Дугин делает следующие выводы из евразийства Гумилева:

12 3 4 5 6 7 Следующая ⇒
Поделиться:

Популярное:
D. СОЦИОИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИСТЕМА ВЕЩЕЙ И ПОТРЕБЛЕНИЯ
I. Методические принципы физического воспитания (сознательность, активность, наглядность, доступность, систематичность)
I. Определите значение терминов, сгруппируйте их по темам.
III. ТЕМАТИКА КОНТРОЛЬНЫХ РАБОТ
III.3. Система классификационных единиц
MRPII–система как черный ящик
VI. Система оценки результатов освоения Рабочей учебной программы
XI. АВСТРИЙСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ШКОЛА.
А. Лупа. Б. Проекционный аппарат. В. Перископ. Г. Оптическая система глаза. Д. Любой из перечисленных в ответах А — Г систем.
Аварии на коммунально-энергетических системах.
Автоматизированная информационно-управляющая система в чрезвычайных ситуациях
Автоматизированная система оказания услуг в режиме «МФЦ»

Последнее изменение этой страницы: 2016-03-22; Просмотров: 1370; Нарушение авторского права страницы