Знаешь ли ты, что мы используем детей?

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 17Следующая ⇒

Мы действительно используем своих детей для себя, своих целей. Конечно, никто из нас так не называет то, что происходит в наших отношениях, но от того, называем ли мы это использованием или по‑ другому ‑ смысл наших отношений не меняется.

Мы вообще об этом не думаем, но уже само наше пребывание рядом с ребенком позволяет нам получать чувство душевного покоя, гармонии, внутренней тишины.

Маленький ребенок ‑ абсолютно гармоничное и совершенное существо. Это Божественная душа, данная нам, чтобы мы помогли ей стать человеком. И душа эта действительно гармонична и спокойна, вот почему, когда мы находимся рядом с детьми, спим с ними, играем с ними ‑ мы сами как‑ то успокаиваемся, наше настроение улучшается.

Хотим мы того или нет, но мы как бы питаемся их чистой энергией, уравновешиваемся их чистыми вибрациями. Мы, уже запутавшиеся в суете, негативных мыслях, живущие в низких вибрациях наших тел и наших душ, забираем их чистую энергию, компенсируем наши низкие вибрации.

Мы делаем это за счет детей, не осознавая этого, и потом удивляемся, почему ребенок стал плохо спать, почему после общения с каким‑ то человеком он стал беспокойным или нервным. Потому что его, чистого и совершенного, незаметно для него самого использовали несовершенные взрослые с их грязными энергиями.

Дети действительно гармонизируют все вокруг. Гармонизируют, пока еще могут. Потом они уже не могут переварить нашу агрессивность, нашу депрессивность. И сами становятся такими, как мы ‑ несовершенными и дисгармоничными.

Мало того, дети ‑ естественные и чистые энергосборники. Если мы сами наполнены агрессией или недовольством, тревожностью или печалью ‑ всем этим «добром» мы наполняем и ребенка. Ребенок для большинства родителей ‑ естественный резервуар, куда они сливают свое раздражение и недовольство. Все, чем они наполнены, что льется через край.

Есть еще один «прекрасный» способ использовать ребенка. Именно для этого мы в большинстве своем, хоть и неосознанно, рожаем детей ‑ для утверждения собственной значимости. Для самоутверждения.

Даже сама разница в росте дает это ощущение собственной величины и значимости. А разница в знаниях? Я знаю, что дважды два будет четыре, а он ‑ не знает! Я знаю, что после весны наступит лето, а ему еще нужно объяснить, что такое лето! И я объясняю, и чувствую себя при этом знающим, важным, умным, успешным. И эта возможность подпитываться за счет детей ‑ самое сладостное, что дает нам наличие ребенка.

‑ Кошечку нельзя трогать за хвостик, кошечка маленькая… ‑ говорю я ребенку и чувствую себя просто знатоком кошек и кошачьей жизни…

‑ Видишь, красный свет горит? Это значит, что нельзя переходить дорогу, надо ждать, пока загорится зеленый свет светофора… ‑ важно говорю я и чувствую себя просто инспектором ГАИ!

А наша разница в умениях? Я умею резать колбасу ‑ а он не умеет! Я умею держать иголку, а ребенок ‑ нет! Ребенок начинает что‑ то делать, я вырываю из его рук нож или веник и говорю:

‑ Дай я сама, от тебя никакого толку! Кто так делает? Откуда у тебя руки растут? …

Рядом с такими несмышленышами и неумехами мы ощущаем себя просто мастерами, учителями, гениями. И это происходит естественно, постоянно. Само наличие ребенка рядом дает такую возможность. Как в анекдоте:

Муж, жена и маленький сын возвращаются из гостей. Поздний вечер.

‑ Пап, а пап! А почему луна такая большая?

‑ А черт ее знает, сынок, ‑ задумчиво отвечает папа.

‑ А почему звезды такие маленькие?

‑ Звезды? ‑ задумчиво переспрашивает папа. ‑ А черт их знает, сынок.

‑ Пап, а пап! А почему…

‑ Хватит! ‑ резко обрывает сына мать. ‑ Дай папе отдохнуть, видишь, он устал!

‑ Ничего! ‑ отвечает отец. ‑ Пусть спрашивает, кто ж ему, кроме отца, все объяснит?!

Мы наполняемся ими постоянно. Мы наполняемся даже их внешним видом. Как нравятся нам дети‑ куклы ‑ наряженные, чинные, неживые, которыми все умиляются. Как нравятся нам дети, совершающие хорошие поступки, ‑ вежливые и воспитанные. И каждый раз я горжусь собой, как родителем, ‑ я же такое чудо создала!

Мы чувствуем себя творцами.

‑ Я себя ощущаю Богом, ‑ говорил один папа, ‑ я сотворил ребенка!

Где еще в жизни почувствуешь такое могущество? Могущество творчества?

Есть еще одна прекрасная возможность использовать своих детей ‑ использовать их жизни для проживания того опыта, который ты сам не смог получить.

Мы через своих детей реализуем то, что мы недотанцевали, недопели в детстве. Мы через них получаем то, что недополучили. Мы используем их жизни, чтобы прожить то, что сами хотели прожить.

Я прошла это на собственном опыте воспитания дочери.

Я родилась и выросла в заводском поселке, далеком от города, в котором у меня просто не было тех возможностей заниматься чем‑ то интересным, которые были у городских детей. И я с завистью смотрела по телевизору на юных фигуристов или танцоров, на юных фехтовальщиков или теннисистов.

Я приехала в Москву поступать в университет и столкнулась с московскими юношами и девушками, в чьем распоряжении были лучшие библиотеки столицы и репетиторы. И в их детстве были Дом пионеров на Ленинских горах со всеми всевозможными секциями и кружками, и Лужники со всеми мыслимыми и немыслимыми спортивными секциями, и плавательные бассейны, и теннисные корты, и конноспортивный комплекс «Битца»… И я уже тогда думала ‑ когда‑ нибудь мой ребенок все это обязательно получит!

И когда моя дочь подросла ‑ я, что называется, по полной программе дала ей все эти возможности. Мне сложно сказать сейчас, чем она не занималась. Она ходила на занятия по рисованию, она учила английский язык, она пела в хоре, она занималась бальными танцами. Она занималась синхронным плаванием и играла на фортепиано.

Я гордилась своей дочерью и, конечно же, самой собой ‑ такой замечательной матерью, у которой ребенок так разносторонне развивается.

Но только потом я поняла, что мой первый и главный мотив во всем этом был совсем другим ‑ я хотела через нее получить, прожить то, что мне не было дано. Я просто брала ее, ее жизнь и использовала в своих целях, компенсируя свое неинтересное детство. И наполняя свое чувство ценности.

Потому что я при этом так самоутверждалась! Она ‑ блистала. И я блистала рядом с ней при этом!

‑ Вы куда, такие нарядные? ‑ спрашивала соседка, и я, скромно, но с гордостью в голосе говорила:

‑ У Кати сегодня соревнование по синхронному плаванию…

Или:

‑ Катя сегодня выступает на концерте народного хора…

А как приятно было звонить родственникам и говорить:

‑ У Кати завтра конкурс бальных танцев, приходите посмотреть…

А когда родственники ахали над платьем, которое я ей сшила для конкурса, ‑ какой я себя ощущала матерью! Самой лучшей, самой заботливой.

Мы часто используем жизни детей для компенсации своей нереализованности. Мы используем детей для наполнения собственных амбиций. Используем иногда жестоко.

Каждый раз, видя выступления юных спортсменов, я думаю об этом. Какой страшный труд, какие нагрузки ‑ физические и психологические ‑ переносят эти дети, чемпионами из которых станут единицы. Остальных с какой‑ то жестокостью просто выталкивают на тренировки. Для того чтобы мама с гордостью могла сказать приятельнице:

‑ У моей дочки пять дней в неделю тренировки… Да, у нас скоро чемпионат… Да, она выступает…

Но как часто дети занимаются тем, чем они занимаются, только потому, что это выбор только родителей! Родители лучше знают, чем заниматься ребенку. Потому что родителям самим хотелось в детстве этим заниматься.

Мы используем детей для своих амбиций и самоутверждения. И это ‑ реальность.

‑ Я хочу, чтобы он стал звездой. Чтобы он был знаменит. ‑ Я не раз слышала это от родителей.

‑ Для кого ты этого хочешь? ‑ спрашивала я, и родители недоуменно пожимали плечами ‑ как для кого? Для него…

Но желать этого для ребенка ‑ противоестественно. Лишить ребенка легкого и радостного детства, погрузив его в каторжный труд, какого требует любой спорт, ‑ просто жестоко! Я думаю иногда, надо очень не любить своего ребенка, чтобы желать ему такой «звездной жизни». Что получит он? Награды ‑ ценой собственного здоровья? Известность, которая лишит его спокойной и естественной жизни?

Но думают ли об этом родители, мечтая о звездности для своего ребенка? Или думают о славе, свет которой осветит и их жиз нь? О своих амбициях, гордыне, которые требуют, чтобы ребенок их прославил?

Много лет назад я прочитала рассказ, чем‑ то тронувший меня.

Речь в нем шла об одной далекой планете, в которой воспитанием детей занимались воспителлы. Именно так назывались инопланетянки, которые прибывали на эту планету. И делать они могли только одно ‑ прекрасно воспитывать детей. И вскоре во всех школах и детских учреждениях воспитанием детей занимались только воспителлы. И все родители были довольны этим. Потому что дети их становились воспитанными, милыми, радостными.

Одно только не давало покоя родителям и всем жителям планеты ‑ чем питаются воспителлы? Никто и никогда не видел, чтобы они что‑ то пили или ели. Но всегда они были полны сил и энергии.

И только в конце рассказа становится понятна тайна воспителл ‑ они питались смехом детей. Они наполнялись детским смехом, и именно он давал им силы и энергию…

Как часто, общаясь с родителями, я вспоминала этот рассказ!

Мы питаемся смехом наших детей. Их слезами. Их успехами. Их неудачами. Их энергией. Мы наполняем всем этим свои жизни, делая их наполненными смыслом.

И пока мы рождаем детей для себя и воспитываем их «под себя», мы так и будем использовать детей и делать это неосознанно, не со зла. Просто будем так делать.

Но может быть, придет пора ‑ и мы перестанем это делать? …

Итог. Так ли мы все знаем…

То, что мы знаем, ограничено. То, что мы не знаем ‑ безгранично.

Пьер Лаплас

Я наблюдала это не раз, работая в школе.

Заканчиваются уроки в начальных классах ‑ и на улице уже стоят, ждут своих деток родители. Хорошие, заботливые родители. Они не просто стоят ‑ они собираются в группы, обсуждая: как дети относятся к школе, как делают уроки, как учительница себя ведет по отношению к детям.

Это действительно любящие мамы и папы, я всегда была в этом уверена. Они переживают за детей. Они волнуются. Они с утра кормят их завтраком, они дают детям с собой на продленку бутерброды, чтобы они не ели столовскую еду. Они уже сейчас, придя к школе, готовят яблоко или апельсин, забирают у ребенка портфель ‑ он ведь устал.

Это хорошие и заботливые родители. Только почему у них такие, я бы сказала, неблагополучные и несчастливые дети?

Я столько раз сталкивалась с этим на тестировании, при личных встречах с их детками! Кто‑ то ‑ робок и болезненно застенчив. Кто‑ то ‑ тревожен, напряжен. Кто‑ то одинок и считает, что его никто не любит.

‑ Как же так, ‑ все время думала я. ‑ Как у таких хороших родителей получаются такие неудовлетворенные дети? Что же родители с ними делают? Или чего ‑ нужного, важного ‑ они не делают? ‑ думала я. ‑ Как они любят детей? Или ‑ не любят? Просто думают, считают, «знают», что любят. Может быть, любить ‑ это что‑ то другое? Может быть, для любви не надо так много знать ‑ надо просто чувствовать?

Но, увы, мы так много знаем. И так мало чувствуем.

Меня потрясла однажды история, рассказанная молодым мужчиной, чья хорошая, знающая мама, любя его, руководила его жизнью.

Мама знала, что ребенку полезно жить на природе, быть в хороших руках. И она отдала его бабушке в деревню, на природу, в хорошие руки. И любящая и опекающая ответственная бабушка берегла и воспитывала ребенка. И рос он практически один, без сверстников, которых просто не было в этой деревне. Один в саду, один на пруду, один во дворе. И тот естественный опыт, который должен пройти каждый ребенок, общаясь со сверстниками, учась с ними взаимодействовать, отстаивать свою территорию, просто осознавать через них самого себя, получать от них информацию о мире, ‑ он не получил.

Когда ему исполнилось шесть лет, знающая мама решила, что ему нужно годик побыть в детском саду, чтобы подготовиться к школе. И ребенка ‑ после его изоляции от жизни и от людей ‑ сразу отдали в детский сад.

И долгие годы, его, уже взрослого человека, преследует кошмар этого детского сада. Ему до сих пор снится это состояние ужаса ‑ когда вокруг него столько маленьких детей. И он не знает ‑ как с ними себя вести, и они смеются над ним, издеваются. И этот кошмар длится целый день. А потом приходит мама ‑ кошмар заканчивается, и, ложась спать, он надеется, что это был просто сон, что он заснет и проснется завтра ‑ и нет этого детского сада. Но он просыпался и начинался еще один день кошмара ‑ кошмара жизни, которой он не понимал, не знал, в котором чувствовал себя отверженным. И так каждый день. И до сорока лет ‑ ему снится иногда этот кошмарный сон: он ‑ в детском саду среди детей…

‑ Чем мы руководствуемся ‑ умом или сердцем, принимая решения о том, что нужно, важно нашим детям? ‑ часто спрашиваю я родителей. Конечно же, умом, знаниями нашими, которые кажутся нам такими непреложными, такими правильными, ‑ с грустью признают они.

Сейчас я уверена: решения, принятые умом, ‑ самые далекие от пути истинного, потому что только сердце, душа чувствуют, знают этот путь. А если ты принимаешь решения за другого человека ‑ что правильного можешь ты решить, если не советуешься с ним самим, не слышишь его, не слышишь своего сердца?

Самое удивительное, что пока мы находимся в этих иллюзиях собственного знания, ощущения собственной важности и авторитетности ‑ и идет настоящее воспитание.

Оно происходит ежедневно, ежесекундно, в процессе нашего общения с ребенком, даже просто пребывания рядом с ним. Ты, такой, какой ты есть, воздействуешь на ребенка определенным образом, чаще всего даже не осознавая, что это воздействие происходит.

Ты можешь руководить, запрещать, опекать, но настоящее воспитание происходит скрыто, и, я бы сказала, неотвратимо, неминуемо ‑ не при этом сознательном взаимодействии, а просто во время пребывания ребенка в твоем поле. Когда он живет в твоих картинах мира, в твоих представлениях о жизни. Это впитывание ребенком тебя, твоей жизни ‑ и есть самое естественное, самое мощное, самое неотвратимое воспитание.

Но зная или не зная, что и как ты делаешь по отношению к ребенку, ты все равно формируешь его судьбу. Вся программа его жизни, его выбор работы или партнера, выбор счастья и несчастья, успехов и неудач ‑ закладывается сейчас. Закладывается в общении с тобой.

И это действительно глобальная ответственность ‑ осознавать наше, чаще всего неосознанное влияние. И я хочу, чтобы мы осознанно взяли на себя эту ответственность. А для этого надо понять, увидеть механизмы нашего естественного воздействия на детей.

Для того чтобы мы смогли внести какие‑ то изменения в это воздействие. Прежде всего, в самих себя как источники воздействия.

Чтобы мы в нашем лучшем и чистом варианте себя помогли ребенку «сложить» его будущую счастливую и успешную жизнь.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒