Глава III. Серьезные нарушения обязательств, вытекающих из императивных норм общего международного права

⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 10Следующая ⇒

_ 1. Концепция " преступление государства" в доктрине международного

права

_ 2. Концепция " преступление государства" в международной практике

_ 3. Аргументы противников и сторонников концепции " преступление

государства"

_ 4. Концепция преступления государства в Комиссии международного права

ООН

_ 5. Статьи о серьезных нарушениях обязательств, вытекающих

из императивных норм общего международного права

В процессе обсуждения проекта статей об ответственности государств, пожалуй, наибольшее внимание правительств и юристов привлекла к себе проблема выделения наиболее тяжких правонарушений в особую категорию и определение их как преступления*(625). Был поднят вопрос о возможности криминализации международной ответственности государств. Учитывая эти обстоятельства, а также тот факт, что вопрос о криминализации имеет принципиальное значение для понимания природы международно-правовой ответственности, представляется необходимым рассмотреть его более обстоятельно.

Вопрос о возможности квалификации совершаемых государством тягчайших международных правонарушений в качестве преступлений имеет глубокие исторические корни в теории и практике.

_ 1. Концепция " преступление государства" в доктрине международного права*(626)

То обстоятельство, что международно-противоправные деяния могут быть разными по своему значению и иметь разные последствия, сознавалось уже первыми юристами-международниками. Эмер де Ваттель в XVIII в. обосновывал положение, согласно которому, в случае, если государство грубо нарушает права других государств, попирает высший интерес безопасности человеческого общества, это дает право другим государствам объединиться для наказания такого государства*(627).

Во второй половине XIX в. И.Блюнчли делил правонарушения в зависимости от их тяжести на три вида: а) государство просто не выполняет своих обязательств в отношении другого государства; b) более серьезное нарушение, заключающееся в противоправном вмешательстве в правопорядок другого государства или в нарушении порядка пользования им своей собственностью; с) противоправное деяние ведет к нарушению мира в результате применения силы. Соответственно различны и последствия правонарушений. В частности, в последнем случае пострадавшее государство может обладать правом наказать агрессора. Заслуживает внимания следующее положение: " Если нарушение международного права грозит всеобщей опасностью, то не только потерпевшее государство, но и все другие, имеющие достаточно силы для защиты международного права, должны противодействовать ему" *(628).

Это положение почти дословно воспроизведено в Комментариях к Статьям об ответственности государств, где говорится об особой ответственности, которая вытекает из международно-противоправного деяния, представляющего собой серьезное нарушение государством обязательства, взятого перед международным сообществом в целом и имеющего важнейшее значение для защиты его основных интересов (ст. 41.1). В таком случае все другие государства обязаны сотрудничать с целью положить конец нарушению (ст. 42.2). Как видим, потребовалось более века с двумя мировыми войнами для того, чтобы государства начали сознавать необходимость объединенными усилиями бороться против правонарушений, посягающих на их общие интересы.

Большинство авторов, касавшихся последствий правонарушения, практически исключали классификацию правонарушений по степени их серьезности. Во всех случаях единственным последствием считалось возмещение ущерба. В начале XX в. Д.Анцилотти рассматривал нарушение международного права как " основание правоотношений, имеющее целью восстановление нарушенного права пострадавшего" *(629). В данном случае заслуживает внимания понимание ответственности как особого вида правоотношений.

В отличие от И.Блюнчли Д.Анцилотти считал, что независимо от степени тяжести правонарушения только пострадавшее государство вправе применять ответные меры в отношении несущего ответственность государства. Защиту общих интересов он рассматривал не в плане ответственности, а как интервенцию. По его мнению, интервенция является правомерной, если деяния государства, против которого она направлена, расцениваются как серьезная угроза для международного сообщества*(630). Аналогичную позицию занимали и другие авторы, например, Э.Ульман и Ф.Гольцендорф*(631).

Как видим, необходимость защиты коренных общих интересов государств от серьезных правонарушений сознавалась юристами. Но решить ее они пытались не в рамках ответственности, а путем института коллективной интервенции. Объясняется подобное положение неразвитостью института ответственности, который рассматривался как гражданско-правовой институт.

Особое место в развитии концепции ответственности занимают работы двух американских юристов Э.Рута и А.Писли. В опубликованной в 1915 г. статье Э.Рут утверждал, что международное право должно претерпеть ту же эволюцию, что и внутреннее право, провести различие между двумя категориями правонарушений. К первой категории он относил правонарушения, затрагивающие интересы лишь непосредственно пострадавшего государства. Ко второй - правонарушения, затрагивающие интересы всего сообщества государств*(632). К этому А.Писли сделал немаловажное дополнение. Во втором случае наказание должно осуществляться органом международного сообщества, который предстоит создать после окончания войны*(633).

Проблема криминализации международной ответственности государства начала активно обсуждаться после Первой мировой войны, что объяснялось масштабами понесенных в ходе ее жертв. Вполне обоснованно главным преступлением рассматривалась агрессия. В 1928 г. в Бухаресте был издан труд В.Пеллы под названием " Коллективная преступность государств и уголовное право будущего". На первое место среди преступлений государств автор поставил агрессию*(634). В.Пелла разработал план международного уголовного кодекса*(635). Аналогичных взглядов придерживались К.Салданья, Г.Донедье де Вабр и ряд других юристов*(636).

В изданном в 1934 г. в Париже " Дипломатическом словаре" была помещена статья об ответственности государства, написанная известным юристом Л.Ле-Фюром. Автор считал абсолютно необходимым установление уголовной ответственности государства за агрессию, поскольку это наиболее надежное средство предотвратить возникновение новых войн*(637). Видный кубинский юрист А.Бустаманте в 1937 г. писал о " международном уголовном публичном праве", ответственность по которому несут субъекты международного права*(638).

Практически все сторонники международного уголовного права считали необходимым учреждение международного уголовного суда для государств. Нереальность подобного рода проектов была очевидна. Число противников концепции уголовной ответственности государства было значительно. При этом некоторые из них подчеркивали невозможность уголовной ответственности государства при современном международном праве, но не исключали такую возможность для будущего. Интересен в этом плане следующий факт. В вышедшей в 1930 г. книге, посвященной ответственности государства, Ж.Дюма обосновывал концепцию уголовной ответственности государства. В предисловии к его книге Ж.Бадеван писал: " Эти взгляды, несомненно, забегают далеко вперед по сравнению с действующим международным правом" *(639). Подобные взгляды, авторы которых в принципе не отрицают возможность уголовной ответственности государства, но считают ее не соответствующей современному международному праву, высказываются и по сей день.

Заслуживает внимания позиция греческого государственного деятеля и дипломата Н.Политиса. С одной стороны, он считал, что юридически концепция преступления государства нереальна, не может рассчитывать на успех у государств*(640). С другой стороны, он подчеркивал морально-политическое значение признания преступности агрессии: " Чем более государства будут убеждены в том, что война является преступлением, тем больше будет препятствий на пути ее совершения... Когда люди осознают, что, совершая не спровоцированную агрессию, их правительства совершают преступление, то они очевидно станут думать,... что их прямая обязанность в интересах своей страны отказываться выполнять приказы, которые всеобщее сознание считает преступными" *(641).

В межвоенный период состоялся ряд крупных международных форумов, на которых концепция уголовной ответственности государства получила поддержку. Она нашла отражение в документах международных научных и общественных форумов того времени, в частности, в материалах Ассоциации международного права (1922, 1924, 1926 гг.). Конференция Межпарламентского союза в 1925 г. подтвердила положение о том, что уголовное обвинение может быть предъявлено государству в целом. Еще дальше пошли криминалисты. Второй Международный конгресс по уголовному праву в 1929 г. призвал к учреждению международного уголовного суда, который бы осуществлял правосудие в отношении не только физических лиц, но и государств. При этом подчеркивалось, что " государство-агрессор, несущее ответственность за развязывание мировой войны, в сотни раз более преступно, чем человек, виновный в убийстве" *(642).

Все это говорит о том, что концепция уголовной ответственности государства, прежде всего, за развязывание агрессивной войны, нашла поддержку у юристов, да и у значительной части общественности. Процесс этот получил дальнейшее развитие после Второй мировой войны, жертвы которой существенно превзошли жертвы Первой мировой войны.

Показателен в этом плане следующий факт. В 1905 г. Л.Оппенгейм писал, что международный деликт не является преступлением, поскольку государство-правонарушитель, обладающее суверенитетом, не может быть наказано. Тем не менее, автор признавал, что к нему " может быть применено принуждение" для ликвидации неправомерных последствий*(643). Изданный после Второй мировой войны курс Л.Оппенгейма содержит уже иную точку зрения, сформулированную Г.Лаутерпахтом: " Государство, равно как и лица, действующие от его имени, несет уголовную ответственность за такие нарушения норм международного права, которые по своей тяжести, жестокости и проявляющемуся в них презрению к человеческой жизни должны быть отнесены к категории уголовных преступлений, как они понимаются законодательством цивилизованных стран" *(644).

Пионером в рассматриваемой области по широкому признанию был Д.Б.Левин*(645). В опубликованной в 1946 г. статье он обосновывал необходимость различать простые нарушения международного права и международные преступления, подрывающие основы и основные принципы правопорядка в международном сообществе*(646). Аналогичные соображения были изложены Ф.Джессепом в 1948 г., считавшим, что угрожающие миру и правопорядку в международном сообществе правонарушения должны рассматриваться как посягательство на права всех государств*(647).

Последовательно отстаивала выделение в особую категорию правонарушений, ставящих под угрозу мир, доктрина СССР и других социалистических стран. Это работы Д.Б.Левина, Г.И.Тункина, П.Куриса, Л.А.Моджорян, Ю.В.Петровского, Е.И.Скакунова*(648). Аналогичные взгляды обосновывались и многими авторитетными юристами других стран*(649).

В общем, можно сказать, что концепция особой ответственности государства за наиболее тяжкие правонарушения заняла довольно прочные позиции в доктрине международного права. Многие юристы определяли такие правонарушения как " международные преступления". При этом большинство из них подчеркивало, что использование этого термина не означает криминализации международно-правовой ответственности.

Р.Аго имел все основания в своем пятом докладе Комиссии международного права заявить: " Хотим мы того или нет, идея, что в общей категории противоправных деяний необходимо выделять два различных вида таких деяний, постепенно укрепилась в общем сознании" *(650).

Было бы, тем не менее, едва ли оправданно полагать, будто отмеченная идея не имеет серьезных противников. Достаточно напомнить, что на Сиенской сессии Института международного права большинство выступавших утверждали, что международное правонарушение государства дает основание только для политических мер и возмещения ущерба в смысле гражданского права*(651).

В отечественной литературе против уголовной ответственности государства выступили прежде всего криминалисты. А.Н.Трайнин считал, что " под покровом уголовно-правовой формы криминализация ведет к ослаблению всей системы санкций против агрессоров, ибо уголовный процесс связан с целым рядом формальных требований, выполнение которых способно лишь осложнить борьбу с государством-агрессором" *(652). Действительно, юридизация процесса привлечения государства-правонарушителя к ответственности осложняет его. В условиях холодной войны она была нереальной. Процесс носил исключительно политический характер. Вместе с тем, в современных условиях она не только возможна, но и необходима. Свидетельством тому является сам факт принятия Генеральной Ассамблеей ООН Статей об ответственности государства. Подведение правовой основы под процесс привлечения государства к ответственности придает ему особый авторитет и тем самым делает его более эффективным.

Основная ошибка теоретиков состоит в том, что они подходят к анализу международной ответственности с мерками внутреннего права. Одни пытаются рассматривать всю международную ответственность государства как гражданско-правовую, другие - выделяют особый вид ответственности и считают ее уголовно-правовой.

Международная ответственность действительно во многом напоминает гражданско-правовую, поскольку речь идет о правоотношениях между равноправными субъектами. Этим объясняется тот факт, что и некоторые представители государств считают ее гражданско-правовой*(653). Однако специфика этих субъектов - суверенных государств настолько значительна, что определяет качественно иной характер международного права и механизма его действия. Отношения между государствами носят не частноправовой, а публично-правовой характер. Публично-правовой является и международная ответственность.

Не является международная ответственность и уголовно-правовой уже в силу отсутствия надгосударственной власти, способной карать государства. Поэтому и в будущем международная ответственность не будет криминализирована. Сказанное не позволяет согласиться с мнением ряда видных юристов, допускающих возможность установления уголовной ответственности государств в будущем. Так, по мнению специального докладчика Комиссии международного права по теме " Ответственность государств за международно-противоправные деяния", проф. Дж.Кроуфорда, " пока еще нет основы для различия в международном праве" между уголовной и деликтной ответственностью*(654). Аналогичные взгляды высказывались и представителями государств в Шестом комитете Генеральной Ассамблеи ООН при обсуждении проекта ст. 19. Так, представитель США заявил об отсутствии оснований, которые бы " требовали включения в проект концепции уголовной ответственности на современном этапе развития международно-правовых институтов" *(655).

С большой степенью вероятности можно считать, что международное сообщество будет принимать все более решительные меры воздействия к государствам, посягающим на его коренные интересы. Однако это не будет означать установления уголовно-правовой ответственности. Несмотря на возможные новые моменты, ответственность останется международно-правовой с присущими ей характерными чертами. Нельзя забывать, что ответственность, связанная с различными отраслями внутреннего права, также существенно различна, отражая специфику этих отраслей. Достаточно сравнить гражданско-правовую административную и уголовную ответственность.

То обстоятельство, что международно-правовая ответственность носит особый характер, подчеркивалось и правительствами, которые исходят из того, что ответственность государств по международному праву носит характер sui generis, а не гражданский или уголовный характер*(656). Это положение подчеркивается и авторитетными юристами. Польский профессор Г. де Фюмель обосновывает положение, согласно которому понятие ответственности как уголовной, так и гражданской, существующее во внутреннем праве, не подходит для международного права. Международная ответственность должна рассматриваться как особый институт, отвечающий специфике международного права*(657).

_ 2. Концепция " преступление государства" в международной практике

Понятие " преступление государства" известно международной практике. В принятом Советским государством в 1917 г. Декрете о мире говорилось, что Советское правительство считает захватническую войну " величайшим преступлением против человечества" *(658). В представленном Собранию Лиги Наций в сентябре 1923 г. проекте договора о взаимной помощи утверждалось, что " агрессивная война составляет международное преступление" *(659). В преамбуле Женевского протокола о мирном разрешении международных споров, принятом Собранием Лиги в 1924 г., говорилось, что государства принимают его, " признавая наличие солидарности, объединяющей членов международного сообщества, утверждая, что агрессивная война составляет нарушение этой солидарности и международное преступление..." *(660)

Ни Договор о взаимной помощи, ни Протокол о мирном разрешении споров так и не вступили в силу. Тем не менее, содержавшееся в них положение о преступности агрессии находило все новые подтверждения. Оно было подтверждено принятой Собранием Лиги в 1927 г. Декларацией об агрессивных войнах. При этом в Декларации говорилось, что государства обязаны сообразоваться с установленными ею принципами*(661). VI Межамериканская конференция 1928 г. приняла резолюцию, согласно которой " агрессивные войны составляют преступления против человечества" *(662).

Что же касается позитивного права, то оно в основном продолжало соответствовать заключению созданной на Парижской мирной конференции Комиссии по вопросу об ответственности виновников войны и их наказании, которая пришла к выводу, что " агрессивная война не может рассматриваться как акт, прямо противоречащий позитивному праву" *(663). Не следует вместе с тем недооценивать значение упомянутых актов. Они подготовили почву для соответствующих изменений в праве.

Важным шагом в признании агрессивной войны противоправной явился Договор об отказе от войны как орудия национальной политики 1928 г. (Парижский пакт), в котором приняло участие большинство государств. Стороны торжественно заявили, что они " осуждают обращение к войне для урегулирования международных споров и отказываются от таковой в своих взаимных отношениях в качестве орудия национальной политики". В Договоре отсутствует определение агрессивной войны как преступления. Тем не менее, торжественное осуждение войны весьма близко к этому.

Именно таким образом Договор был истолкован в приговоре Нюрнбергского трибунала 1946 г. Показательно, что в приговоре были перечислены приведенные выше неправовые акты и подчеркнуто их значение: " Все эти выражения мнений,...сделанные столь торжественно, усиливают то значение, которое Трибунал придает Парижскому пакту и которое заключается в том, что обращение к агрессивной войне является не только беззаконным, но и преступным" *(664).

Устав ООН подтвердил противоправность применения силы каким-либо образом, несовместимым с целями Объединенных Наций. Государства-члены обязались " поддерживать международный мир и безопасность и с этой целью предпринимать эффективные коллективные меры для предотвращения и устранения угрозы миру и подавлению актов агрессии..." (ст. 1.1 Устава ООН).

Для обеспечения этого положения Устав предусматривает, что не только государства-члены ООН, но и не участвующие в ней государства соблюдали его (ст. 2.6). Возложение столь важного обязательства на не участвующие государства, т.е. без их на то согласия, представляет принципиально новое явление в международном праве, которое, разумеется, может иметь место лишь в исключительном случае.

Глава VII Устава предусматривает возможность применения в соответствующих случаях мер превентивного или принудительного характера. Полномочие определять наличие угрозы миру или акта агрессии предоставлено Совету Безопасности, который располагает значительным арсеналом средств для реализации своих решений. При этом все члены ООН обязаны оказывать ей всемерную помощь во всех действиях, предпринятых ею в соответствии с Уставом, и воздерживаться от оказания помощи любому государству, против которого Организация предпринимает действия превентивного или принудительного характера (ст. 2.5).

Из этого видно, что Устав не только закрепил особый характер ответственности за серьезные нарушения ряда принципиальных норм международного права, но и заложил основы механизма, способного принудительно обеспечить реализацию этой ответственности.

Декларация о принципах международного права 1970 г. содержит совершенно четкое положение по интересующему нас вопросу: " Агрессивная война является преступлением против мира, которое влечет за собой ответственность по международному праву". Как видим, агрессивная война квалифицируется как преступление, которое порождает соответствующую ответственность по международному праву для его субъектов. Особое значение имеет то обстоятельство, что приведенное положение содержится в основном принципе международного права, обладающем высшей юридической силой. Рассматриваемое положение подтверждалось Генеральной Ассамблеей ООН и в дальнейшем. В принятом Ассамблеей в 1974 г. определении агрессии говорится: " Агрессивная война является преступлением против международного мира. Агрессия влечет за собой международную ответственность" (ст. 5.2).

Таким образом, преступность агрессии нашла основательное отражение в позитивном международном праве. Однако это не значит, что не может быть и иных международных преступлений. При определении целей ООН ее Устав на первое место поставил задачу " предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии и других нарушений мира". Как видим, цель сформулирована довольно широко. Речь идет не только об актах агрессии, но и иных нарушениях мира. Это имеет существенное значение и для реализации иных целей ООН, а именно обеспечение уважения принципа самоопределения и равноправия народов, а также обеспечения " уважения к правам человека и основным свободам для всех".

Отмеченная формулировка использована и в гл. VII Устава, согласно которой действия принудительного характера могут быть предприняты по решению Совета Безопасности в случае " существования любой угрозы миру" (ст. 39). В соответствии с Декларацией ООН о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1963 г. " дискриминация в отношении людей по признаку расы, цвета кожи или этнического происхождения... осуждается... как обстоятельство, могущее нарушить международный мир и безопасность" (ст. 1).

В Декларации ООН о принципах международного права 1970 г. в качестве выполнения принципа неприменения силы указывается обязанность каждого государства " воздерживаться от каких-либо насильственных действий, лишающих народы, о которых говорится в изложении принципа равноправия и самоопределения, их права на самоопределение, свободу и независимость".

Начиная с 1960 г. Генеральная Ассамблея и Совет Безопасности ООН приняли целый ряд резолюций, квалифицирующих положение в Южной Африке как " ставящее под угрозу" или " серьезно угрожающее международному миру и безопасности". Генеральная Ассамблея обратилась непосредственно к государствам-членам, предложив им принять меры, которые могли бы заставить Южную Африку отказаться от политики апартеида, в частности, разорвать с ней дипломатические, консульские, экономические, политические и военные отношения*(665).

Решительную позицию занял Совет Безопасности в отношении расистского режима в Южной Родезии. Признав, что положение в стране представляет " угрозу международному миру и безопасности", он решил применить к ней меры на основе ст. 41 гл. VII Устава*(666). Таким образом, речь идет о выделении особого вида правонарушений, которые влекут за собой более серьезную ответственность и соответствующие последствия.

Сказанное находит подтверждение и в конвенциях, заключенных под эгидой ООН. В Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г. речь в основном идет о физических лицах. Вместе с тем в ней говорится и об ответственности государства за совершение преступления геноцида (ст. IX). Каждый участник может обратиться к соответствующему органу ООН с требованием принять в соответствии с Уставом " все необходимые, по его мнению, меры в целях предупреждения и пресечения актов геноцида" (ст. VIII).

Аналогичные положения содержатся в Конвенции о пресечении преступления апартеида и наказании за него 1973 г. Участники определили, что апартеид является " преступлением против человечности" и что бесчеловечные акты, являющиеся следствием политики апартеида и сходной с ним политики, " являются преступлениями, нарушающими принципы международного права... и создающими серьезную угрозу для международного мира и безопасности" (ст. 1).

При обсуждении докладов Комиссии международного права в Шестом комитете Генеральной Ассамблеи ООН проявилась тенденция к определению различных режимов ответственности в зависимости от значения нарушенных обязательств. Представители ряда государств высказались за установление особой ответственности за такие правонарушения, как угроза миру, нарушение мира или акт агрессии, геноцид, апартеид, сохранение с помощью силы колониального господства*(667). Ряд государств, в частности СССР и Румыния, указали на необходимость установления специальных норм ответственности за противоправные деяния особенно серьезного характера*(668).

Выступая при обсуждении доклада Комиссии международного права на тридцатой сессии Генеральной Ассамблеи в 1975 г., представитель СССР подтвердил позицию своего государства, изложенную на предыдущих сессиях. Он заявил о необходимости выделения категории особо опасных противоправных деяний, которые должны квалифицироваться как международные преступления*(669). Аналогичные заявления были сделаны представителями ряда других государств, в частности Индии, Ирака, Кипра, Чехословакии, Сирии, УССР, Венгрии. Показательно, что такой подход не вызвал возражений в Шестом комитете Генеральной Ассамблеи ООН.

Анализ практики международных судебных органов не обнаруживает различного подхода к решению вопросов ответственности в зависимости от характера нарушенного обязательства. Суды ограничивались решением вопросов о возмещении ущерба. В этом нет ничего удивительного, поскольку их юрисдикция определяется соглашением заинтересованных государств.

Представляет определенный интерес следующий факт. После инцидента в проливе Корфу Великобритания внесла в Совет Безопасности ООН проект резолюции, квалифицировавший установку мин в мирное время без оповещения как " преступление против человечности". Принятие резолюции было блокировано голосовавшим против нее Советским Союзом. После этого Великобритания возбудила дело в отношении Албании в Международном Суде ООН. В переданном Суду документе Великобритания подтвердила, что деяния Албании носят характер " преступления против человечности" *(670).

Международные судебные органы всегда признавали право привлечь к ответственности правонарушителя лишь за непосредственно потерпевшим государством. При решении в 1966 г. дела о Юго-Западной Африке Международный Суд отказался признать, что в позитивном международном праве существует нечто подобное actio popularis и что каждый член какого-либо сообщества может возбуждать дело в целях защиты государственных интересов*(671). Однако уже в 1970 г. в решении по делу компании " Барселона Тракшн" Суд занял иную позицию. Касаясь вопроса о субъектах, юридически заинтересованных в соблюдении международных обязательств, Суд определил: " В частности, необходимо установить основное различие между обязательствами государств в отношении международного сообщества в целом и обязательствами, которые проявляются в отношении другого государства в рамках дипломатической защиты. В силу своего характера первые касаются всех государств. С учетом значения указанных прав все государства могут считаться обладающими юридическим интересом в защите этих прав; обязательства, о которых идет речь, представляют собой обязательства erga omnes.

Эти обязательства вытекают в современном международном праве из того, например, что акты агрессии и геноцида поставлены вне закона, а также из принципов и норм, касающихся основных прав человека, включая защиту от рабства и расовой дискриминации" *(672).

Из сказанного следует, что нарушение обязательств erga omnes порождает особый вид правоотношений ответственности, характеризующихся универсальным характером. Поскольку такие нарушения затрагивают обязательства в отношении международного сообщества в целом, то каждое государство считается юридически заинтересованным в реализации соответствующего правоотношения ответственности. Приведенные Судом примеры нарушения такого рода обязательств практически совпадают с теми, которые обычно относят к международным преступлениям.

Международный Суд и в последующие годы подчеркивал особый характер обязательств перед международным сообществом в целом. Он, в частности, подтвердил, что право народов на самоопределение и запрещение геноцида являются обязательствами erga omnes*(673).

Таким образом, международно-правовая практика выделяет особый вид противоправных деяний, представляющих исключительно серьезную угрозу общим интересам государств. Выделение такого вида противоправных действий и установление особого режима ответственности за них определяется жизненными интересами международного сообщества. Вторая мировая война унесла с собой десятки миллионов человеческих жизней, не говоря уже о колоссальных материальных потерях. Новая широкомасштабная война способна поставить под угрозу существование человечества. Интересы обеспечения мира требуют установления особой ответственности не только за акты агрессии, но и за такие преступления, как геноцид, апартеид, колониальное угнетение, разрушение окружающей среды.

Юридической основой выделения определенных противоправных деяний в особый вид является в первую очередь Устав ООН, который, как мы видели, определил основные цели и принципы и установил особый порядок их защиты.

Второй юридической основой является выделение особой категории норм, именуемых императивными, которые обладают приматом в отношении иных норм, поскольку они призваны обеспечить коренные интересы международного сообщества в целом.

Третья юридическая основа состоит в установлении уголовной ответственности должностных лиц государства за нарушение определенных норм международного права. Речь идет о преступлениях по международному праву, за совершение которых должностные лица, лица, выступающие в качестве органов государства, могут привлекаться к уголовной ответственности непосредственно на основе международного права. При этом наказание должностных лиц не освобождает государство, органами которого они являются, от ответственности за международно-противоправные деяния, которые оно в таких случаях несет за поведение своих органов. Вместе с тем, уголовная ответственность должностных лиц ни в коей мере не означает уголовной ответственности государства.

Следует, вместе с тем, подчеркнуть, что выделение особой категории норм не сопровождалось формированием и особой ответственности за их нарушение. Между тем, выделение особой категории норм в значительной мере утрачивает значение, если не сопровождается установлением особого режима ответственности за их нарушение. Этот пробел в определенной мере призваны восполнить принятые Генеральной Ассамблеей ООН Статьи о международной ответственности государств.

_ 3. Аргументы противников и сторонников концепции " преступление государства"

Чаще всего противники криминализации ответственности государств ссылаются на то, что субъектами уголовной ответственности могут быть лишь физические лица. Классик британской юриспруденции XIX в. Р.Филлимор писал: " Говорить о возложении наказания на государство значит извращать принципы уголовного правосудия и юридическую природу корпораций. Уголовное право имеет дело с физическими лицами..." *(674)

Однако в дальнейшем именно в англосаксонской системе права утвердился институт уголовной ответственности корпораций, который оказал влияние и на международное право. На Лондонской конференции 1945 г., разрабатывавшей Устав Международного военного трибунала, США выдвинули предложение о включении в него положений о преступных организациях. Первоначально представители иных правовых систем, делегаты СССР и Франции, выразили определенные сомнения*(675). Однако в дальнейшем они поддержали предложение, в результате чего оно нашло отражение в Уставе Трибунала.

В соответствии с Уставом, " при рассмотрении дела о любом отдельном члене той или иной группы или организации Трибунал может (в связи с любым действием, за которое это лицо будет осуждено) признать, что группа или организация, членом которой подсудимый являлся, была преступной организацией" (ст. 9).

Признание организации преступной имело, в основном, процессуальный характер. Его цель состояла в том, чтобы облегчить привлечение к уголовной ответственности ее членов, физических лиц. Сама же организация уголовной ответственности не подвергалась, в отличие от корпораций, в соответствии с правом тех же США*(676). Следует заметить, что признание возможности привлечения к уголовной ответственности юридических лиц находит признание в разных странах. Думается, что со временем такая ответственность найдет должное отражение и в правовой системе России. Первой ласточкой в этом плане явился Закон о противодействии экстремистской деятельности 2002 г. Закон предусматривает ответственность организаций за такого рода преступную деятельность, а также определяет карательные меры, вплоть до ликвидации несущих ответственность организаций. Институт уголовной ответственности юридических лиц получит дальнейшее развитие в правовых системах государств. Рост могущества корпораций в условиях глобализации диктует необходимость применять к ним и уголовно-правовые санкции.

В приговоре Нюрнбергского трибунала говорится: " Если Трибунал считает доказанной преступную виновность любой организации или группы, он должен без колебания признать ее преступной, не опасаясь того, что теория " преступность группы" является новой..." Одновременно подчеркивается, что " преступная виновность является индивидуальной" *(677).

Концепция преступной организации имела целью облегчить уголовное преследование военных преступников также национальной юстицией. В соответствии с Уставом признание Трибуналом организации преступной дает право государствам привлекать к суду национальных трибуналов за принадлежность к этой организации (ст. 10). Это положение было широко использовано государствами, включая СССР*(678).

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 789 10 Следующая ⇒