|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Социологическое направление криминологии
В рамках социологического направления было сформулировано несколько фундаментальных криминологических теорий: - теория аномии (социальной дезорганизации); - теория стигмы (интеракционистский подход к анализу преступности); - теория дифференциальной ассоциации; - виктимология; - архитектурная криминология; - радикальная криминология. Теория аномии Ядром социологического направления криминологии является теория аномии. В качестве истоков преступности она рассматривает глубинные социальные факторы, противоречия, возникающие в результате пороков функционирования различных социальных механизмов. Аномия — религиозный термин (с ударением на втором слоге), используемый английскими теологами в средние века для обозначения пренебрежения божественным правом. В конце XIX в. понятие аномии (с ударением на предпоследнем слоге) ввел в научный оборот французский социолог Э.Дюркгейм. Он использовал этот термин для моделирования ситуации безнормативности, возникающей в процессе разрешения социальных противоречий. В период общественной стабильности (по терминологии Дюркгейма «в нормальное время») существующий общественный порядок в большей мере основывается на: - устоявшейся иерархии социальных ценностей, понятии о добре и зле, справедливости и несправедливости, о том, что можно делать и чего делать нельзя; - оценке людьми существующего порядка в обществе как справедливого и вырабатываемом на этой базе общественном мнении; - религиозных стереотипах сознания и поведения; - семейных связях; - социальных традициях и привычках, системе авторитетов. Последним исследователь придавал особое значение, считая, что авторитет коллектива в значительной мере зависит от авторитета традиций. Живым выражением традиций он считал стариков.[368] Уважение к старикам — показатель уважения к традициям, а соответственно и индикатор прочности общественных устоев. Отсутствие такого уважение — признак аномии. В период стабильности закон является для человека не в виде грубого давления материальной среды, а в образе высшего, и признаваемого им за высшее коллективного сознания.[369] Все эти интегрирующие факторы формируют внутреннюю целостность общества, его единство, сглаживают противоречия между его членами. «В силу этого принципа общество представляет не простую сумму индивидов, но систему, образовавшуюся от ассоциации их и представляющую реальность в собственном смысле, наделенную особыми свойствами».[370] Степень сплоченности общества определяется этими факторами, а уровень солидарности в свою очередь определяет характер многих социальных процессов, в том числе и преступности. Дюркгейм выделяет два вида солидарности. Низший тип — механическая солидарность, высший — органическая. Первый основывается на подавлении человеческой природы, второй на гармонии индивидуального и общественного сознания. Первый предполагает практическое устранение личности (человек сливается с обществом и теряет индивидуальность), вторая возможна только, если всякий имеет собственную сферу действия, т.е. личность. Именно в отсутствии солидарности (дезорганизации) Дюркгейм усматривает источник абсолютного большинства негативных общественных проявлений. В этой связи особое внимание он уделяет анализу социальной дезорганизации (или аномии) как фактору, генерирующему различные негативные социальные явления, в том числе и преступность. «В момент общественной дезорганизации, будет ли она происходить в силу болезненного кризиса или, наоборот, в период бескомпромиссных, но слишком внезапных социальных преобразований, — общество оказывается временно неспособным проявлять нужное воздействие на человека... Прежняя иерархия нарушена, а новая не может сразу установиться. Для того чтобы люди и вещи заняли в общественном сознании подобающее им место, нужен большой промежуток времени. Пока социальные силы, предоставленные сами себе, не придут в состояние равновесия, относительная ценность их не поддается учету и, следовательно, на некоторое время всякая регламентация оказывается несостоятельной. Никто не знает точно, что возможно и что не возможно, что справедливо и что не справедливо; нельзя указать границы между законными и чрезмерными требованиями и надеждами, а потому все считают себя вправе претендовать на все... Те принципы, на основании которых члены общества распределяются между различными функциями, оказываются поколебленными... Общественное мнение не в силах своим авторитетом сдержать индивидуальных аппетитов; эти последние не знают более такой границы, перед которой они вынуждены были бы остановиться... Общее состояние дезорганизации, или аномии, усугубляется тем фактом, что страсти менее всего согласны подчиниться дисциплине именно в тот момент, когда это всего нужнее». [371] Вот еще один из немаловажных штрихов аномии: «Наши верования были нарушены; традиции потеряли свою власть; индивидуальное суждение эмансипировалось от коллектива». [372]В силу рассогласованности указанные выше социальные механизмы не способны эффективно функционировать — происходит замена одних механизмов другими. И в переходный период создается определенный вакуум социальной регуляции. Если в силу неумелого политического руководства этот период затягивается, общество лихорадит, словно больной организм. При этом по мысли автора, кризис не является чем-то исключительным или чрезвычайным: «В промышленном мире кризис и состояние аномии суть явления не только постоянные, но, можно даже сказать, нормальные».[373] Наряду с экономическими факторами аномии Дюркгейм выделяет и физиологические. Здесь он выступает вполне в русле ломброзианства, которое нередко подвергал критике: «В современных нациях существует все увеличивающаяся масса вырождающихся, этих вечных кандидатов на самоубийство или преступление, этих творцов беспорядка и дезорганизации».[374] Дюркгейм разрабатывает общие направления выхода из кризисного состояния аномии: «Лекарство против зла состоит не в том, чтобы стараться воскресить во чтобы то ни стало традиции и обычаи, которые не отвечая более настоящим условиям социального положения, могли бы жить только искусственной и кажущейся жизнью. Что нужно — так это прекратить аномию, найти средство заставить гармонически сотрудничать органы, которые еще сталкиваются в несогласных движениях, ввести в их отношения более справедливости, все более и более ослабляя внешние неравенства, эти источники зла».[375] При этом ученый выдвигает весьма важный принцип постепенности, который отвергает возможность скоротечных перемен в развитии всех социальных процессов, в том числе и преступности, поскольку лежащая в их основе нравственность меняется медленно: «Наше тягостное положение не интеллектуального порядка, как, по-видимому, это иногда думают; оно зависит от более глубоких причин. Мы страдаем не потому, что не знаем более, на каком теоретическом понятии основывать применявшуюся нами до сих пор нравственность, но потому что в некоторых своих чувствах эта нравственность безвозвратно потеряна и что та, которая нам нужна, еще на пути к образованию. Наше беспокойство происходит не от того, что критика ученых разрушила традиционное разъяснение обязанностей, — и, следовательно, не какая-нибудь новая философская система сможет когда-нибудь рассеять его, — но от того, что некоторые из этих обязанностей не основаны более на действительном положении вещей; из этого вытекает ослабление связи, которое прекращается только с установлением новой прочной дисциплины. Создать себе нравственность. Такое дело не может создаться экспромтом в тиши кабинета; оно должно появиться, мало помалу, самопроизвольно под давлением внутренних причин, делающих его необходимым. Рефлексия же может и должна послужить тому, чтобы наметить цель, которой нужно достигнуть».[376] Очень тесно связан с принципом постепенности феномен системности социальных процессов и мер их регулирования: «Нравственность для нас — система реализованных фактов, связанная со всей системой мира. А факт не изменяется по мановению, даже когда это желательно. Кроме того, так как он находится в солидарности с другими фактами, то он не может быть изменен без того, чтобы эти последние были затронуты».[377] Одной из главных причин преступности Дюркгейм считал патологию потребительства: «Безграничные желания ненасытны по своему существу, а ненасытность небезосновательно считается признаком болезненного состояния».[378] Общество может и должно с помощью различных механизмов ограничить желания его членов. Если этого сделать не удается, обществу грозит хаос, дезорганизация, аномия. Дюркгейм отрицательно относился к утопической идее всеобщего равенства. Все попытки его установления он относил к насильственно устанавливаемой механической солидарности — низшему уровню общественной организации (но даже и на этом уровне равенство не является полным). Ученый пытался разработать концепцию справедливого неравенства, которое станет основой органической солидарности. Он достаточно объективно оценивал трудности создания такой общественной системы: «Мы слишком хорошо чувствуем, какое это трудное дело создавать общество, где всякий индивид будет занимать заслуживаемое им место и будет вознаграждаем по заслуге, где всякий, следовательно, самопроизвольно будет сотрудничать для блага всех и каждого».[379] Подобно Мору и Кампанелле, Дюркгейм мечтал об осуществлении идеала человеческого братства, который принесет прогрессивное и справедливое разделение труда. «Наш идеал, — писал он, — ввести как можно более справедливости в наши общественные отношения, чтобы обеспечить свободное развитие всех социальных полезных сил».[380] По мысли философа, все должно быть справедливо распределено, и это распределение должно быть известно всем. Такое справедливое распределение исключит столкновения между группами и водворит общественную гармонию и социальный мир. Главным компонентом в такой справедливости Дюркгейм видел равенство стартовых условий: когда все равны на старте, то результат зависит от индивидуальных способностей и усилий каждого. Создается гармония между способностями каждого индивида и его положением. Лишь при соблюдении этих условий неравенство не будет озлоблять людей и станет восприниматься как справедливое. И это представление о справедливости того уровня возможности удовлетворения потребностей, которого достиг человек, будет ограничивать его притязания и накинет узду на неограниченные по своей природе аппетиты потребительства. Дюркгейм мечтал об обществе, где всякий индивид будет занимать заслуживаемое им место и будет вознаграждаем по заслуге, где всякий, следовательно, самопроизвольно будет сотрудничать для блага всех и каждого. Особую роль он отводит профессиональным корпорациям, которые могут успешно выполнять функции охраны социальной гармонии, умерения страстей, улаживания классовых конфликтов и справедливого распределения. Концепция аномии стала весьма популярной в ХХ в. Она была положена в основу ряда криминологических теорий. В 1938 году в статье «Урбанизация как образ жизни» американский социолог Л.Вирт высказал мысль о том, что городской образ жизни ведет к отчуждению и аномии.[381] В том же году в «Американском социологическом обозрении» Роберт Мертон опубликовал статью «Социальная структура и аномия».[382] В указанной статье Р.Мертон использовал дюркгеймовскую концепцию аномии применительно к проблемам криминологии. Одна из главных идей Р.Мертона заключалась в том, что основной причиной преступности является противоречие между ценностями, на достижение которых нацеливает общество, и возможностями их достижения по установленным обществом правилам. Это противоречие приводит к тому, что человек, не сумевший получить эти ценности по всем правилам, начинает отрицать правила и стремится получить их любой ценой. Статья Р.Мертона дала мощный импульс использованию феномена аномии при объяснении причин преступности. Одновременно со статьей Р.Мертона в 1938 году появилась работа Торстона Селлина «Конфликт культур и преступность».[383] Если Р.Мертон проанализировал конфликт между культурными ценностями и возможностями их получения, то Т.Селлин рассмотрел в качестве криминогенного фактора конфликт между культурными ценностями различных сообществ. Основой его гипотезы стали результаты чикагских исследователей, установивших повышенный уровень преступности в кварталах некоренных американцев (негров, пуэрториканцев, итальянцев). Т.Селлин своей теорией конфликта культур попытался объяснить этот феномен. Его теория оказалась более значимой и позволила объяснить не только преступность эмигрантов, но и раскрыла криминогенность противоречий между различными социальными группами. Социальная жизнь — своеобразная мозаика культур, взаимодействие которых имеет значительный конфликтный потенциал. Социальная дезорганизация, с одной стороны, реализует эти конфликтные потенции культурного взаимодействия; с другой стороны, сам конфликт культур становится фактором социальной дезорганизации. Особый интерес в плане исследования аномии представляет изучение поведения животных в неволе. Биолог Ханс Куммер установил, что агрессивность в зоопарке по сравнению с естественными условиями у обезьян значительно возрастает: у самок в 9 раз, а у самцов в 17, 5 раз. Наблюдаемая в неволе агрессивность у тех же самых животных в естественных условиях не проявляется. На основе этих данных Э.Фромм провел криминологический анализ: «Наблюдения показывают, что приматы на воле малоагрессивны, хотя в зоопарке их поведение нередко деструктивно. Это обстоятельство имеет огромное значение для понимания агрессивности человека, ибо на протяжении всей своей истории, включая современность, человека вряд ли можно считать живущим в естественной среде обитания. Исключение составляют разве что древние охотники и собиратели плодов, да первые земледельцы до V тысячелетия до н.э. «Цивилизованный» человек всегда жил в «зоопарке», т.е. в условиях несвободы или даже заключения разной степени строгости. Это характерно и для самых развитых социальных систем».[384] Процессы урбанизации противоречат человеческой природе: «Обитатели клетки превращаются в злобную массу: напряженность в ней никогда не ослабевает, никто никогда не выглядит довольным, постоянно слышны шипение, рычание».[385] Жизнь в социальном зоопарке, где решетки невидимы, но столь же прочны, является аналогом аномии: «Человек нуждается в такой социальной системе, в которой он имеет свое место, сравнительно стабильные связи, идеи и ценности, разделяемые другими членами группы. «Достижение» современного индустриального общества состоит в том, что оно пришло к существенной утрате традиционных связей, общих ценностей и целей. В массовом обществе человек чувствует себя изолированным и одиноким даже будучи частью массы; у него нет убеждений, которыми он мог бы поделиться с другими людьми, их заменяют лозунги и идеологические штампы, которые он черпает из средств массовой информации. Он превратился в А-tom (греческий эквивалент латинского слова «in-dividuum», что в переводе значит «неделимый»). Единственная ниточка, которая связывает отдельных индивидов друг с другом, — это общие денежные интересы (которые одновременно являются и антагонистическими). Эмиль Дюркгейм обозначил этот феномен словом «аномия».[386] Концепция перенаселения была впервые выдвинута Мальтусом, который видел панацею от всех драм человечества в уменьшении численности населения (гуманными и негуманными способами). В отличие от Мальтуса Э.Фромм видит решение этой проблемы совершенно в иной плоскости: «От аномии индустриального общества можно будет избавиться лишь при условии радикального изменения всей социальной и духовной структуры общества: т.е. когда индивид не только получит возможность жить в приличной квартире и нормально питаться, но когда его интересы будут совпадать с интересами общества, т.е. когда основными принципами нашей общественной и личной жизни станут не потребительство и враждебность, а дружелюбие и творческая самореализация. А это возможно и в условиях большой плотности населения, но при этом нужна другая идеология и другая общественная психология».[387] Концепция аномии сегодня является одной из наиболее популярных. Поиск механизмов гармонизации социальных отношений — наиболее перспективное направление решения проблемы преступности. Теория стигмы Теория стигмы раскрывает один из важнейших факторов социальной дезорганизации — пороки в области социального реагирования на преступления и правонарушения, негативные аспекты соответствующих традиций и общественного мнения, дефекты социальных механизмов, функционирующих в данной области (органы полиции, правосудия, система исполнения наказания). В 1938 году вышла в свет интересная работа ученого из Колумбийского университета Френка Танненбаума «Преступность и общество».[388] Ф.Танненбаум попытался применить к решению криминологических проблем социологическую теорию интеракционизма Чикагского профессора Д.Г.Мида. Джордж Герберт Мид рассматривал общественную жизнь как серию социальных ситуаций и типичных реакций людей на поведение окружающих (интеракций). По Д.Миду каждому индивиду общество определяет какую-то роль, в которую тот «вкладывает себя, как актер», его поведение определяется социальными ожиданиями и стереотипами.[389] Справедливости ради следует заметить, что основная парадигма интеракционистов еще в прошлом веке была сформулирована русским писателем: «Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали — и они родились».[390] Применив эти положения к проблемам объяснения преступного поведения, Ф.Танненбаум достаточно убедительно доказал, что неправильное реагирование общества на преступления является одним из наиболее значимых криминогенных факторов. Он развил мысль М.Ю.Лермонтова и доказал, что если подростка все оценивают негативно, то он утрачивает многое из того положительного, что есть у каждого человека. Отрицательные оценки имеют две стороны: они удерживают от антиобщественных поступков, но при неумелом их применении (Ф.Танненбаум называет этот процесс чрезмерной драматизацией зла) они могут инициировать криминализацию личности. Наклеивание негативных ярлыков нередко приводит к тому, что этот ярлык становится компасом в жизни молодого человека. «Многие общественно опасные деяния совершаются подростками как шалость, а воспринимаются окружающими как проявление злой воли и оцениваются как преступления».[391] Надо заметить, что в конце 30-х годов многими социологами со всей остротой был поставлен вопрос о том, справедливо ли рассматривать в качестве общественно опасных только те деяния, за которые закон предусматривает уголовное наказание. Теоретически схема уголовного законотворчества такова: то или иное поведение расценивается как общественно опасное — принимается закон, запрещающий его под угрозой уголовного наказания. Реально же далеко не все, что запрещается законом под страхом уголовного наказания, представляет опасность для общества. Нередко уголовно-правовые запреты защищают интересы весьма незначительной части общества, и их соблюдение приносит всему обществу не пользу, а вред. Социологи вслед за Р.Горафало пытались найти неправовые определения преступления и преступности. Справедливость и эффективность уголовной репрессии ставилась под сомнение. Разработанная Ф.Таненбаумом концепция «недопустимости драматизации зла» в значительной мере впитала эти идеи. Она легла в основу интеракционистского подхода к изучению преступности, который впоследствии трансформировался в теорию стигмы. Стигма в переводе с латинского означает клеймо. Из истории мы знаем, что клеймение преступников делало их изгоями, и такая мера борьбы с преступностью нередко инициировала новые самые тяжкие преступления как ответную реакцию на социальное отторжение. Этот факт был общепризнанным и его брали за аксиому авторы данной теории. Теория стигмы основывалась на многих философских и социальных теориях. Ее истоки можно увидеть в христианской заповеди «не судите — да несудимы будете». Теоретики анархизма рассматривали государство как начало озлобляющее человека. По их мнению, все религиозные учения призывали человека к доброте, но государство, основанное на насилии, отрицает всеобщую любовь и способствует проявлениям зла.[392] И если критики различных форм стигматизации не заходили так далеко, чтобы отрицать само государство, то многие формы его деятельности по воздействию на преступность они ставили под сомнение, рассматривая их не только как неэффективные, но и как вредные. Значительный вклад в развитие теории стигматизации внесли американские криминологи Эдвард Лемерт и Говард Беккер. Э.Лемерт в 1951 году опубликовал книгу «Социальная патология», в которой он рассмотрел этапы криминализации личности. По Э.Лемерту эти этапы таковы: - нарушение человеком правил поведения; - интеракция окружающих людей в форме отрицательной оценки; - вторичное правонарушение, вызванное чувством обиды и враждебным отношением к окружению; - осуждение, влекущее стигматизацию; - укрепление лица на преступном пути, восприятие роли преступника.[393] Основные положения теории стигматизации сводятся к следующему: - не существует абсолютных признаков преступления, определение того или иного деяния в качестве преступного зависит исключительно от реакции людей; - преступники практически ничем не отличаются от непреступников. Различия между осужденными и неосужденными (выявленными и невыявленными) преступниками более существенны; - воздействие судебной системы и карательного аппарата на преступность носит скорее негативный, нежели позитивный характер, оно причиняет обществу больше вреда, чем пользы; - не следует «драматизировать зло», важна не кара, а меры, которые могли бы удержать человека от преступления, предотвратить раскол общества на два враждующих лагеря: преступников и непреступников. Теория стигмы оказала значительное влияние на практику противостояния с преступностью. Она вновь привлекла внимание к проблеме карательных мер, продемонстрировав их существенные недостатки: избирательную направленность (избирательность, исключающая их воздействие на наиболее опасных преступников); положительный эффект общего предупреждения нередко нейтрализуется отрицательным эффектом стигматизации (негатив массовой стигматизации в обществе может превосходить позитив удержания). Эта теория предполагала коррекцию практики воздействия на преступность в следующих направлениях: - расширение некарательных мер; - поиск и внедрение карательных мер, исключающих стигму (например, телесные наказания); - поиск путей снижения эффекта стигматизации применительно к карательным мерам, отказаться от которых не представляется возможным; - отказ от ряда карательных мер (например, краткосрочного тюремного заключения). В воздействии на преступность представители этого направления предлагают опираться не на машину подавления, а на системную перестройку основных начал общественной жизни: последовательное увеличение справедливости, честности, доброты, человеколюбия в обществе будет отрицать преступность. На начальном этапе значительную роль будет играть система пресечения преступлений (без карательных мер и связанной с ними стигматизацией). В последующем предполагается возможность эффективного воздействия на преступность без жестких мер. Эту устремленность можно считать выражением идеала гуманизма в криминологии. К сожалению, в реальной практике полностью воплотить этот идеал пока не удалось никому. Однако многие рекомендации теоретиков криминологического интеракционизма реализованы на практике и дали положительные результаты: в большинстве стран отказались от краткосрочного тюремного заключения. Само тюремное заключение в ряде стран модифицировали таким образом, что полного отчуждения преступника от общества не наступает (его отпускают домой на выходные, а иногда и после рабочего дня, заключенные участвуют в общественной жизни, встречаются с политическими деятелями, получают образование, развивают творческие способности, для широкой публики организуют выставки работ заключенных и т.п.). Во многих странах возникли общественные движения связи с заключенными и оказания им помощи в период после освобождения из тюрьмы. Процент судебных приговоров, связанных с лишением свободы, в большинстве стран мира неуклонно снижается, соответственно, в обществе уменьшается доля лиц, пораженных стигмой тюрьмы. В ряде стран стало практиковаться неполное заключение, позволяющее заключенному продолжать заниматься своей обычной работой или учебой (в места заключения осужденный обязан являться вечером и в выходные дни). Популярное:
|
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-10; Просмотров: 2412; Нарушение авторского права страницы