Развитие криминологии в рамках теории естественного права

⇐ ПредыдущаяСтр 40 из 48Следующая ⇒

Естественная школа права — научное направление, рассматривающее право как ниспосланные богом императивы, естественные правила, соответствующие природе человека и гармонии окружающего мира. Основой естественного права является справедливость — идеальный порядок, при котором все удовлетворены и умиротворены. В переводе с древнегреческого «справедливость» означает «обычай, » уклад жизни. Теоретики естественного права исходят из того, что высшим разумом порождена идея справедливости. Задача людей — воспринять ее и реализовать в общественном устройстве.

Одним из первых идею справедливости развил китайский мыслитель древности Мо Ди (V в. до н.э.), утверждавший, что «справедливость — высшая драгоценность поднебесной. Небо любит справедливость и ненавидит несправедливость... Того, кто делает людям зло, обманывает людей, небо непременно покарает».[299] Мо Ди во многом предвосхитил ученье Платона об идее (высшей, небесной сущности) как творце земной справедливости.

Одно из наиболее основательных исследований проблем справедливости было сделано Аристотелем. Философ проводит интересную параллель между несправедливым и неправосудным поступком. Причем, «неправосудное может быть по природе или по установлению». [300] Неправосудное по природе — это нарушение естественного права. Анализируя понятие естественного права, Аристотель отмечает: «Оно естественно, если повсюду имеет одинаковую силу и не зависит от признания или непризнания».[301] Философ разработал концепцию правосудия как процесса восстановления справедливости, а наказания как справедливого воздаяния. Миссия судьи заключается в восприятии свыше справедливости. Он оказывается посредником между людьми и справедливостью. Аристотель называет судью «одушевленным правосудием», а выносимый им приговор — правдой. [302]

Теория Аристотеля была реализована в системах правосудия, основанных на прецедентах. Особенно показателен в этом отношении механизм правосудия в Англии, где, начиная с XIV в., параллельно с системой так называемого общего права (основанного на государственных статутах и судебных прецедентах) сложилась оригинальная правовая система — право справедливости. При лорде-канцлере стихийно сформировался «Суд справедливости», который в ходе рассмотрения конкретных дел не был связан нормами общего права и руководствовался лишь интуицией судьи, основанной на принципах справедливости.

В концепции естественного права существенное место занимает положение о неправовых законах. Сам факт божественного происхождения естественного права предопределял его приоритет в случае коллизии с законодательством, основанном на произволе законодателей. По этому поводу Цицерон отмечал, что закон государства, противоречащий естественному праву, не может рассматриваться как закон. Священным является право народа на смещение властителя, попирающего справедливость.

В генезисе человеческих представлений о естественном праве важное место занимает христианская этика. За два тысячелетия многие представления христиан о сущем и должном претерпевали значительные метаморфозы. В своих проповедях Христос вполне определенно дифференцировал вечное и временное, божественное и государственное. Отрицая господствовавшие в Иудее и Древнем Риме порядки, он призывал своих последователей подняться над законами земными и перейти как бы в новое социальное измерение, где господствует божественное право. Атрибутами божественного права являются равенство людей, отрицание собственности, отказ от воздаяния за причинение зла, терпимость ко всем людям независимо от их вероисповедания. Важным аспектом уяснения христианского мировосприятия является то, что оно не отрицает страдание, напротив, оно рассматривается как феномен, развивающий духовную сущность человека. Отсюда достаточно нетрадиционное представление о том, что полезно для человека. Соответственно и христианская концепция истинной справедливости и истинного права «не от мира сего». Восприятие людьми истинного христианства, вероятно, избавило бы человечество от многих пороков, в том числе войн и преступности.

В средние века христианская этика стала основой развития теории естественного права. Однако перейти в новое социальное измерение абсолютному большинству христиан (и в первую очередь их духовным наставникам, клирикам) оказалось не под силу. Уже в третьем веке н.э., когда христианская религия стала государственной, канули в лету практика веротерпимости, принципы равенства, свободы, греховности богатства. Аврелий Августин теоретически обосновал, что светская власть имеет божественное происхождение. Очень важным элементом в теории Августина было положении о божественном откровении как источнике естественного права. Естественное право — одно из проявлений мирового разума. Воспринять его могут лишь святые в периоды особых состояний, когда устанавливается сверхъестественная (трансцендентная) связь с высшим миром (откровение). Таким образом в теологической трактовке Августина, которая была развита и дополнена Фомой Аквинским, естественное право — данная богом в откровениях совокупность императивов, выходящих за пределы познания человека. По Аквинскому только церковь, постигшая истины откровения, может объяснить людям, в чем заключается подлинная справедливость и общее благо. Если тиран не воспринимает божественный промысел, высшая справедливость будет на стороне народа, силой сместившего властителя. С помощью сложных логических построений Аквинский обосновал святость частной собственности, принцип иерархичности, отрицающий равенство, справедливость войн с еретиками и язычниками, благословил жестокость инквизиции. Схоласты Петр Ламбард, Альберт Великий пошли еще дальше. Они утверждали, что бог как источник вечного права в состоянии ликвидировать или приостановить предписания заповедей, данных Христом в Нагорной проповеди. Такой подход не оставлял ничего устойчивого в понимании вечного права и открывал широкие врата произволу сильных мира сего, божественное право становилось не более, чем прикрытием права сильного.

В эпоху Возрождения истины откровения были отвергнуты. Как отметил Ф.Энгельс: «Несправедливость, привилегии и угнетение должны уступить место вечной истине, вечной справедливости, равенству, вытекающему из самой природы, и неотъемлемым правам человека».[303] В этот период достаточно четко дифференцировались концепции вечного и естественного права. Вечное и неизменное право, существующее в высшем мире, и постепенно приоткрывающееся людям, было заменено естественным правом, ориентированным на человеческую природу.

Одной из наиболее основательных работ по теории естественного права была вышедшая в 1625 г. книга голландского юриста Гуго Гроция «О праве войны и мира». Полемизируя с Фомой Аквинским, Гроций отмечает, что «мать естественного права есть сама природа человека, которая побуждала бы его стремиться ко взаимному общению». [304]Голландский ученый развил идею ниспосланного богом человеку чувства справедливости как одного из основных средств правоохраны: «Нельзя сказать, чтобы право, лишенное поддержки силой, не имело никакого действия, ибо соблюдение справедливости сообщает совести спокойствие, несправедливость же причиняет терзания и муки, подобные состоянию души тиранов».[305]

Вслед за Аристотелем Гроций признает существование в мире двух правовых систем: права естественного и права установленного. Главная задача законодателя максимально приблизить второе к первому. Принадлежность нормы к естественному праву может быть выведена логически (a priori — до опыта) или социологически (a posteriori — после опыта). Логическое выведение нормы естественного права есть анализ соответствия правил поведения человеческой природе. Социологическое — исследование, что признается естественным правом у всех народов.

Весьма интересны рассуждения Гроция о праве народа на восстание: «Воля повелевать и воля, направленная на гибель государства, несовместимы. Дело в том, что тот, кто объявляет себя врагом всего народа, тем самым отрекается от царства».[306]

Английский философ Томас Гоббс в 1642 году опубликовал трактат «Основы философии», в котором развил идею договорной природы естественного права. По Гоббсу не совесть удерживает людей от взаимного истребления. «Желание принести вред другому присуще в естественном состоянии всем».[307] «Первое основание естественного права состоит в том, чтобы каждый в силу своих возможностей оберегал собственную жизнь и тело».[308] Отсюда делается вывод вполне в духе идеологии эгоцентризма: «Природа каждому дала право на все».[309] Естественное состояние человечества — тотальная война: «Сочетание естественной склонности людей нападать друг на друга с правом всех на все порождает войну всех против всех».[310] Взаимный страх рождает потребность в союзниках, отсюда возникает идея договора — взаимного ограничения прав и согласия: «Если я не выполню обещания, то не буду противиться моему убийству».[311] Гоббс отбросил идею божественного промысла и вывел естественное право из людского страха взаимоуничтожения. Место божественного разума занял материалистический инстинкт самосохранения.

Из инстинкта самосохранения выводил сущность естественного права и Бенедикт Спиноза: «Естественная мощь, или право людей, должно определяться не разумом, но тем влечением, которое определяет их к действию и которым они стремятся сохранить себя».[312]

Идее Гоббса об общественном договоре была суждена долгая жизнь. Ее развили французские просветители: Монтескье, Вольтер, Руссо, Дидро, Гельвеций. В трудах этих ученых естественное право окончательно утратило вечный характер, оно было ориентировано на интересы общества. Наиболее ярко идею перманентности права высказал Вольтер: «Большинство законов так явно себе противоречат, что мало имеет значения, какими именно законами управляется государство».[313] «Благо общества столь несомненно является единственной мерой нравственного добра и зла, что мы вынуждены бываем в случае нужды изменять все наши идеи, созданные нами себе относительно справедливого и несправедливого».[314] Эту же мысль Руссо выразил тремя словами: «Закон предшествует справедливости» [315]Столь же лаконично раскрыл свое понимание вечной справедливости Дидро: «То, что называют естественным правом, лишь символ всеобщей полезности».[316] Основываясь на этих положениях, Клод Адриан Гельвеций попытался вывести принцип обращения людей к праведной жизни: «Сделать людей добродетельными можно только посредством хороших законов. Все искусство законодателя заключается в том, чтобы заставить людей быть справедливыми друг к другу, опираясь на их любовь к себе самим. А чтобы составить такого рода законы, надо знать сердце человеческое, и прежде всего знать, что люди любят только самих себя и равнодушны к другим и не рождены ни добрыми, ни злыми, а готовы стать теми или другими в зависимости от того, соединяет или разъединяет их общий интерес».[317] «Дурная форма правления — это такая, при которой интересы граждан разделены и противоположны, при которой закон не заставляет их одинаково содействовать всеобщему благу».[318] Рецепт исправления дурной формы правления предлагает Вольтер: «Что касается государей, в руках которых сосредоточена сила и которые злоупотребляют ею, чтобы опустошить мир, которые посылают на смерть одну часть людей и ввергают в нищету другую, то это вина самих людей, терпящих подобные расправы, часто почитаемые ими даже под именем доблести; они должны упрекать в этом одних лишь себя и негодные законы, учрежденные ими, либо недостаток у себя смелости, мешающий им заставить других исполнять законы хорошие».[319] Ратуя за неотчуждаемые права человека (свободу, равенство, братство), просветители, обосновав концепцию нравственной перманентности (вторичности справедливости), по существу сформировали механизм трансформации борцов за народное счастье в кровавых тиранов.

В 1773 г. вышла в свет книга Поля Анри Гольбаха «Естественная политика». В ней философ, как бы предчувствуя, к какому произволу может привести реализация вольтеровской концепции перманентной справедливости (от нее всего один шаг до печально знаменитой: «Нравственно все, что служит делу революции»), попытался возвратить теорию естественного права на прочный фундамент, который не позволил бы манипулировать идеями справедливости в зависимости от интересов политических деятелей. Такую опору Гольбах находит во врожденном нравственном чувстве: «Естественные законы просты, ясны и понятны всем обитателям земли... Мгновенно возникающее в человеке чувство предупреждает его, хорош или плох его поступок, заслуживает ли он любви или ненависти других существ... Когда человек уверен в том, что поступает хорошо, его совесть доставляет ему только приятные чувства, которые обычно называют самоуважением, довольством собой, внутренней удовлетворенностью, гордостью за свои поступки; напротив, когда человек не выполнил своих обязанностей, нарушил свой долг общественного существа, он испытывает тревожные и невыносимые чувства отвращения, презрения к себе, стыда, страха, беспокойства, угрызений совести».[320] Гольбах выработал весьма ценные принципы воздействия на преступность: «Тщетно несправедливое правительство пыталось бы искоренить преступления, которые оно само постоянно порождает; лишь добродетельная политика, бдительно стоящая на страже общественных интересов, может сделать подданных добродетельными. Ни мучения, ни жесточайшие пытки не переделают плохих людей; только с помощью хороших законов и образования можно воспитать достойных граждан... При плохом правительстве тюрьмы всегда переполнены».[321] Философ также, как и его предшественники, признавал право народа на восстание против правителей, о которых никак не скажешь, что они поставлены на трон милостью божьей: «Факт обладания властью не может узаконить злоупотребления этой властью... Когда обществом плохо управляют, оно находится в состоянии болезни; будучи в таком положении, оно вправе искать средств для излечения... Природа наградила каждый народ, как и каждого индивида, неотъемлемым правом защищаться от врага; оба, без сомненья, могут восстать против угнетающего их тирана». [322]

Идеи о внутреннем цензоре как источнике правомерного поведения были положены в основу разработанной И.Кантом теории естественного права. Суть ее заключается в том, что бог ниспослал людям стремление к справедливости, вложив в них определенные врожденные идеи — нравственное чувство, которое не дает человеку покоя при нарушении божественных установлений.

Философ XIX в. Гегель подверг критике попытку найти основание естественного права в самом человеке. Он вполне в духе Августина и Аквинского развил концепцию объективного идеализма, в соответствии с которой право есть проявление абсолюта (мирового разума). Мировой разум постоянно развивается (расширяется и усложняется). Это развитие проявляется во всем, в том числе и в правовой сфере. Человечество постепенно через массу противоречий постигает истину справедливости и приближается к подлинному (вечному) праву. Противоречие — ядро гегелевской теории. Отказавшись от теологической трактовки откровения как источника познания вечного права, философ заменяет его противоречием. Признавая вслед за Гоббсом право всех на все, Гегель обосновывает процесс развития мирового разума как самодвижения права к справедливости. Человек имеет право на убийство, но признавая такое право справедливым, он должен быть готов к тому, что однажды сам будет убит.[323] Нежелание быть убитым отрицает право на убийство. Господствующий класс может закрепить свои интересы в несправедливых законах, ущемляющих права простых людей. Но несправедливость законов влечет отрицательные последствия и для господствующей элиты: они терпят бедствие от преступлений, народный бунт может уничтожить их. Именно поэтому одну из главных миссий полиции Гегель видел в заботе о здоровье народа и поддержании низких цен на товары повседневного потребления.[324]

Преступники и бунтари убивают и грабят, и в этом проявляется их отрицание несправедливости существующего порядка. Господствующему классу несправедливый порядок выгоден, он стремится защитить его. Но чем более несправедливо устроена государственная жизнь, тем менее она действительна, разумна и жизнеспособна — тем больше в стране преступников и бунтовщиков, которых не удается удержать в узде ни тюрьмам, ни виселицам. Стремясь избавиться от преступности и бунтов, господствующий класс вынужден отрицать выгодный ему несправедливый порядок. Если господствующая элита проявляет чрезмерный эгоизм и недальновидность, происходит отрицание несправедливого порядка вместе с господствующим классом (революция). Противоречие между нарушителями порядка и господствующим классом в конечном итоге направляют общество к справедливости. Это движение в отдельные исторические периоды может замедляться, но остановить его невозможно - таков промысел мирового разума.

Гегель был современником французской революции. Он имел возможность воочию убедиться, к чему привела во Франции подмена идеи вечного права естественным, какие реки крови породил источник, называемый перманентной справедливостью.

Таким образом, к XIX в. сложилось несколько подходов к пониманию естественного права:

- естественное право как проявление вечного права, императивов, установленных мировым разумом, которые человечество постигает (через откровения — в теологической трактовке, или через противоречия — в теории Гегеля);

- естественное право как проявление человеческой природы (инстинктов — в материалистическом толковании, или божественного дара — нравственного чувства).

Различные концепции естественного права являются основой большинства современных правовых теорий (исключение составляют социалистические страны). Эти теории исходят из того, что право всегда истинно, разумно, естественно, человечно (в отличии от закона, считающегося явлением политическим, допускающим возможность произвола при его установлении). Среди современных теорий естественного права выделяются несколько направлений:

- теологическое (развитие идей Августина);

- объективистское (развитие идей Гегеля);

- неокантианское (развитие идей Канта);

- интуитивистское;

- экзистенциалистское.

Одна из наиболее интересных неокантианских трактовок естественного права принадлежит представителям научного направления, получившего название радикального гуманизма. Радикальные гуманисты, среди которых наиболее яркая фигура — Э.Фромм, отрицают основы современной цивилизации как основанной на законах, не соответствующих природе человека. В соответствии с теоретическими воззрениями гуманистов-радикалов Homo sapiens обладает определенными задатками, генетическими (экзистенциальными) потребностями, удовлетворение которых необходимо для того, чтобы человек нормально развивался и чувствовал себя счастливыми. Драма современной цивилизации в том, что ее правовые установления абсолютно противоречат человеческому естеству и обрекают его на бессмысленное существование и постоянное проявление жестокости в погоне за эфемерными ценностями.

У человека есть две реальные возможности:

- полностью развернуть свои способности и превратиться в творца;

- остановиться в своем развитии и превратиться в порочное существо.

Преступника можно считать экзистенциальным отступником — человеком, которому не удалось стать тем, кем он мог бы стать в соответствии со своими экзистенциальными потребностями. Отдельным личностям удается полностью развернуть свои способности и в современном обществе, однако для искоренения деструктивности необходимо, чтобы все члены общества были включены в творческий процесс. Лишь обществу, где такое развитие станет нормой, удастся избавиться от преступности. «Садизм — один из возможных ответов на вопрос, как стать человеком (если нет других способов самореализации)».[325] Ощущение абсолютной власти над другим существом, чувство своего могущества по отношению к этому существу создает иллюзию удовлетворения неутоленных экзистенциальных потребностей. Садизм есть превращение немощи в иллюзию всемогущества.

Садизм произрастает из самой сущности эксплуататорского общества: «Власть, с помощью которой одна группа притесняет и эксплуатирует другую группу, часто формирует у эксплуатируемых садистские наклонности (хотя есть много индивидуальных исключений). И поэтому, вероятно, садизм (за исключением особых случаев) может исчезнуть лишь тогда, когда будет устранена возможность господства одного класса над другим, одной группы над другой».[326]

Фромм весьма скептически оценивает возможности улучшения жизни путем ужесточения порядка: «Лозунг " Порядок и закон" (вместо " Жизнь и система" ), призыв к применению более строгих мер наказания за преступления, равно как и одержимости некоторых " революционеров" жаждой власти и разрушения, — это не что иное, как дополнительные примеры растущей тяги к некрофилии в современном мире».[327]

Моделируемое радикальными гуманистами естественное право основано на принципиально новой системе ценностей: место таких ценностей как «власть - собственность - контроль» должны занять «рост - жизнь». Принцип «иметь - копить» должен быть заменен принципом «быть и делиться».

Интуитивистская концепция естественного права во многом сходна с кантианской концепцией нравственного чувства. Одна из ее особенностей заключается в ориентации на интерпретацию процесса принятия судейских решений — обосновании так называемого судейского права. Основой права в данной концепции является правовое чувство, возникающее в момент оценки конкретной жизненной ситуации: ситуативное естественное право служит мерилом справедливости и инструментом устранения дефектов законодательства и правопорядка.[328]

Экзистенциалистская трактовка придает естественному праву не только ситуативный (в этом ее сходство с интуитивизмом), но и индивидуальный характер. Для каждого человека существует свое естественное право. Экзистенциализм опирается на феномен откровения — соприкосновение со сверхъестественной (трансцендентной) сущностью. Это соприкосновение возможно лишь в пограничной (экстремальной) ситуации (например, когда человек оказывается перед лицом смерти, вечности). Экзистенциалисты полагают бытие непознаваемым теоретически и непрогнозируемым, оно может быть постигнуто только чрез самое себя. Чтобы понять правомерен ли поступок, необходимо его совершить (именно так поступает Раскольников, герой романа Ф.М.Достоевского, наиболее авторитетного среди экзистенциалистов писателя). Вполне в духе кантианства экзистенциалисты считают мерилом правомерности поступка чувство внутреннего согласия с самим собой. Теологическое направление экзистенциализма полагает источником права бога, атеистическое — абстрактное ничто, выступающее как глубочайшая тайна экзистенции (существования). Экзистенциальное откровение может повести человека на подвиг, противопоставив личное решение уверткам трусливого разума. Оно же может побудить совершить поступок, который общество оценит как преступление. В любом случае экзистенциальное право отрицает безликое существование в коллективе и движение по течению. Призыв действовать вопреки очевидности и без надежды на успех сделал экзистенциализм идеологией протеста и самопожертвования, идеологией вызова несправедливости окружающего мира. Надежная защищенность сил зла, крепость мира несправедливости не принимаются во внимание экзистенциалистами, прикосновенными к трансцендентальной сущности. Экзистенциализм, также как и христианство, можно считать попыткой человечества выйти в новое социальное измерение, в котором господствуют совершенно иные ценности, доминирует иная логика. При этом создать концепцию справедливости, закрепить индивидуальный экзистенциальный опыт и сформулировать истинное право в виде конкретных норм экзистенциализм не способен. В какой-то мере возникновение этого философского течения можно считать реакцией на социальную ситуацию, влекущую утрату рациональной способности провести четкую границу между добром и злом.

Концепция естественного права оказала и продолжает оказывать во всем мире огромное влияние на процесс правотворчества, правоприменения, на все социальное бытие. Трудно переоценить ее роль в ограничении произвола. Идея вечного права и неуничтожимой справедливости — опора сил добра и предостережение силам зла.

⇐ Предыдущая 35 36 37 38 394041 42 43 44 Следующая ⇒