Становление и регулирование корпоративной деятельности в России

Одна из самых гибельных наших ошибок -

портить хорошее дело плохим проведением его в жизнь.

У. Пенн

История российских корпораций, хотя и не представляет такого же интереса, как история этого института на Западе, является весьма поучительной и дает возможность сделать выводы общетеоретического и даже социологического характера.

Сама идея корпораций была экспортирована к нам из западноевропейских стран, и дальнейший процесс ее усвоения и практического осуществления происходил под влиянием западноевропейского законодательства и деловой практики.

Практический интерес к корпорациям впервые появился, как и в Германии, в российских правительственных кругах, а не в торговой сфере. Время его возникновения - конец XVII столетия. Определенную роль в этом отношении отчасти сыграло знакомство с английской компанией, действовавшей в России. Но от ознакомления с этой компанией было еще далеко до желания создать подобные объединения в России, так как правительство мало интересовалось в то время торговлей, уделяя большее внимание военным делам. И когда английская королева попросила русское правительство оказать содействие английским купцам, обещая взамен сделать то же в отношении русских купцов, она получила от царя Федора ответ следующего содержания: " А что ты сестра наша писала нам о наших купцах, что наши купцы никогда доселе не торговали в твоем королевстве, и о том за них печалуешь, а о таком малом деле так много говоришь: купцы наши как в прошлое время в твою землю не ездили, так и после в том не будут иметь нужды".

Россия, в известной мере, приполярное государство. В суровых климатических условиях при неразвитом производстве обычно идет речь о создании материальных благ, достаточных хотя бы для собственного потребления. До тех пор пока не появятся их излишки, торговать, следовательно, нечем. Существенно и то, что условия для развития торговли в России создавались очень медленно, и тем не менее в архивах сохранился любопытный документ - доклад царю Алексею Михайловичу, в котором изложен проект устройства китоловного промысла и добычи сала по примеру голландских и французских купцов.

Освоение корпоративной идеи началось при Петре I, который под влиянием заграничных путешествий утвердился во мнении о необходимости перенесения к нам этого института. После возвращения Петра из заграницы был издан первый законодательный акт-призыв, имеющий отношение к корпорациям, Указ от 27 октября 1699 г., где купцам предписывалось создавать, как и в других государствах, торговые компании. Содержание Указа довольно простое: " Московского государства и городовым всяких чинов купецким людям торговать так же, как торгуют в иных государствах торговые люди, компаниями, иметь о том всем купецким людям меж собою с общего совета установления, которые пристойно было бы к распространению торгов их, от чего надлежит быть в сборе к его Великого Государя казны пополнению компаниями".

Из анализа данного Указа видно, что правительство имело смутное представление об этой форме объединения общих усилий, но ему была ясна цель - фискальная.

В Указах от 27 октября 1706 г. и 2 марта 1711 г. повторяется мысль о необходимости для русских людей торговать компаниями по образцу западноевропейских. Хотя все эти указы никаких практических результатов не имели, идея о необходимости перенесения данного опыта не могла исчезнуть, тем более что она связывалась с возможностью пополнить государственную казну.

Но прежде надо было познакомиться с опытом других стран. Русское правительство делало это, ведя переговоры с иностранными правительствами и частными лицами, предпринимателями относительно торговых трактатов, контрактов и привилегий. Однако, преследуя исключительно фискальные цели, оно монополизировало все выгоды этого знакомства для себя самого. И лишь в 1715-1717 гг. интерес стал проявляться у частных предпринимателей.

Сбор зарубежного опыта возлагался правительством на консулов. Тем же целям служили многочисленные проекты, предложения, поступающие из различных источников. Видно, что правительство спешило аккумулировать опыт других стран, но представление о корпорациях у него по-прежнему оставалось неясным. Когда Петр I приказал в 1723 г. коммерц-коллегии прислать ему книги о купеческих порядках в европейских государствах, то их там не оказалось. Что же говорить о других чиновниках?

Для изучения опыта создания корпораций Петр I послал в Европу несколько доверенных лиц и среди них Л. Ланга, шведского инженера, поступившего на службу к Петру Великому. Им-то и был составлен в 1739 г. проект компании для торговли с Китаем. Сенат рассмотрел проект, особо выяснив, какая от него будет польза для казны, и вынес решение о начале записи в коммерц-коллегии всех лиц, пожелавших участвовать в компании, с указанием размера вкладываемого капитала. Однако на призывы правительства никто не откликнулся. То же повторилось в 1740 и 1741 гг. Ученые придерживаются по этому поводу мнения, что крупные капиталисты того времени были поставлены в исключительно привилегированное положение, их свобода была чрезмерна и по существу безответственна. Смысла объединяться не было.

Впервые перешли от проектов к делу в 1757 г., когда была создана Российская Константинопольская компания. В 1758 г. создали компанию Персидского торга.

Постепенно в русском обществе все шире распространялись сведения о новой форме объединений, равно как и осознание ее пользы. Конечно, представление о структуре корпораций оставалось еще довольно неустойчивым. Четким было лишь понятие об уставном капитале, который распадается на равные части - акции. Внесенный капитал, и это осознали все, не мог быть потребован обратно. Наоборот, вопросы управления корпорацией не вызывали особого интереса. На Западе же именно эти вопросы приковывали к себе значительное внимание. Ведь в силу основных начал обязательственного права никто не может быть принужден к действиям, на которые он сам добровольно не выразил согласия, а принятие решений в корпорации большинством голосов нарушает это правило.

Для русских людей, воспитанных на артельных началах, необходимость подчинения меньшинства большинству считалась аксиомой. Поэтому российские юристы нисколько не были обеспокоены вопросами внутренней организации корпораций, полагая, что сами участники компании вправе создать свои внутренние правила, изменить их, а если надо, то и отменить. Правда, один новый момент, непривычный для русских, все же появился: все дело сосредоточивается в руках главных участников, содержателей (учредителей) компании.

Заимствуя известные черты акционерных компаний, правительство, однако, не считало эти управленческие принципы единственно возможными и не настаивало на том, чтобы они были использованы и в других признаваемых им компаниях. В связи с этим следует заметить, что среди созданных к концу XVIII в. компаний более жизнеспособными оказались те, которые были основаны на частной инициативе, а не на силе одного только правительственного акта, предшествовавшего частной инициативе. Преждевременные попытки насаждения у нас корпораций заканчивались полной неудачей. И лишь только проекты, которые подавались правительству учредителями, были жизнеспособны.

В 1794 г. была создана Российско-Американская компания. Отыскивая ценные меха, русские купцы снаряжали экспедиции на Алеутские и Курильские острова. Ввиду значительного риска и больших затрат, сопряженных с подобными экспедициями, русские купцы объединялись в компанию для ведения такой торговли. В уставе компании нашли претворение принципы акционерного строя, разработанные на Западе. Процесс этот, однако, неустойчивый, поскольку допускаются отступления от тех принципов, которые уже успели сложиться. Например, вводится неделимый капитал вместо делимого. Но самое главное, процесс пошел. Большой успех, достигнутый Российско-Американской компанией, содействовал популяризации у нас этой формы ассоциации.

Но еще больше акционерную форму популяризировал Указ от 6 сентября 1805 г., изданный в связи с банкротством Петербургской компании для постройки кораблей. Посредники рассчитывали взыскать с наличных акционеров всю задолженную сумму. Тогда и была разъяснена в Указе суть ограниченной ответственности.

В этом же направлении работал и изданный 1 января 1807 г. Манифест Александра I, содержавший рекомендации организовывать товарищества: полные и на вере, товарищества " по участкам", т.е. товарищества, имеющие складочный капитал. В товарищества, имеющие складочный капитал, согласно Указу допускались участники из всех сословий, а не только те, кто принадлежал к купечеству.

В 1805 и 1807 гг. вышло несколько постановлений, касающихся компаний, но содержание их было довольно бедным. Этим небольшим числом постановлений о корпорациях и пользовались составители Свода законов. Почти полное отсутствие законодательства, регулирующего правовое положение корпораций, неблагоприятно отразилось на их распространении, и они все еще оставались малоизвестными в широких кругах российского общества.

Вот почему в тот момент, когда российскому правительству удалось благодаря выдающимся способностям М.М. Сперанского приступить к созданию законодательной основы для гражданского и прежде всего торгового оборота, оно очутилось перед пустотой. Вдохновение Сперанского питалось законодательным материалом западноевропейских стран, но он это тщательно скрывал. Признаться, что отечественная история оставила мало материала для наполнения собственным содержанием Торгового кодекса, не хватило духу.

Правительство так дорожило новой формой ассоциации, что готово было идти навстречу всякой, даже вздорной, попытке образования корпорации. Пожалуй, здесь было всего лишь два исключения.

Первое касалось учреждения АО для издания и сбыта книг в России, когда правительство указало на учредительных документах, что " учреждение компании будет вряд ли полезным, поскольку для извлечения выгоды она вынуждена будет обратиться к изданию романов, размножение которых бесполезно, даже вредно и не соответствует видам правительства". Однако на это решение царь собственноручно наложил резолюцию: " Разрешить".

Второй случай связан с учреждением компании для торговли хлебом, которая бы закупала хлеб у помещиков и крестьян по средним ценам. Создание ее мотивировалось упадком земледелия. Государь наложил резолюцию: " Боюсь всякой монополии. Отклонить".

Но если не считать этих двух фактов, необходимо признать, что правительство с крайней предупредительностью относилось к подобного рода ходатайствам. Только этим можно объяснить на первый взгляд ненормальное положение, в силу которого до Закона 1836 г. рядом с уставами, более или менее подробно регулирующими вопросы организации компании, ее внутреннего управления, встречаются и уставы, лишенные содержания: все сводилось в них к решению учредить компанию. Этим же можно объяснить и такой любопытный факт: вопросу об уставном капитале компании не придается никакого значения, но представление о том, что основной капитал делится на акции одной и той же стоимости, сложилось твердое. Аналогичное, определенное представление существовало и по поводу того, что акционер не отвечает за пределами своей доли участия. Такому ненормальному положению вещей не суждено было сохраняться долго. Правительство не могло смириться с тем, чтобы преимуществами этой формы ассоциаций пользовались объединения предпринимателей, на деле не желающих ее принимать. Уже выработалось сознание того, что ясно сложившаяся организация благоустроенной компании не есть нечто случайное, а является ее существенной особенностью. В итоге Законом от 6 декабря 1836 г. было осуществлено законодательное регулирование этого института.

Государственный совет исходил из следующих положений:

1) разрешение учредить компанию является само по себе предоставлением известного рода привилегии, поэтому в качестве таковых могут быть зарегистрированы лишь те компании, которые весьма полезны;

2) привилегии не следует даровать предприятиям, которые не могут рассчитывать на успех, и в этом правительство должно быть дальновиднее частных лиц, не разрешая учреждать компании, прежде чем будет известно достоверно, что они могут совершать сделки с выгодой для себя и без разорения для вкладчиков;

3) необходимо принять меры к тому, чтобы не всю выгоду, которую сулит привилегия, захватили одни учредители, и предлагается передать вопросы утверждения устава тем учреждениям, которые дают разрешение на создание компании.

В Законе детально регламентируются следующие вопросы: размер капитала, необходимого для учреждения компании, распределение его на акции, способ оплаты капитала; очень четко говорится об ограниченной ответственности, указывается и на пределы размера акций (не менее 50 и не более 1000 руб.). Внутриорганизационные моменты, вопросы управления компаниями регулируются недостаточно подробно. Но просматривается желание законодателя заинтересовать учредителей в судьбе их предприятия: им разрешено приобретать от 50 до 200 акций, они освобождаются от работ по решению общего собрания. В Законе кратко говорится об общем собрании и правлении компании.

Однако корпоративное нормотворчество, осуществляемое самими компаниями, отклонилось от установок общего Закона. Акционерные объединения получили такое большое распространение, что стали применяться в кондитерских, парфюмерных, прачечных заведениях и даже в сапожных мастерских, что, конечно, вряд ли было оправданно. Компании фактически разрешили хождение предъявительских акций, но при условии, что их не будут называть паями. Внутри компаний стали ограничивать свободу акционера распоряжаться акциями. Но что было уж совсем невероятно, так это то, что акционерам стали угрожать необходимостью осуществления дополнительных платежей. Изменилось на практике и понятие учредителей. По уставам многих корпораций учредителями признавались не те, кто внес большую долю капитала, а те, кто возбудил ходатайство об утверждении устава (а здесь достаточно и одного человека). Деятельность учредителей стала окутываться непроницаемой тайной, и они, по существу, устранились от ответственности.

Получилось так, что Закон о корпорациях существовал сам по себе, а корпоративное право развивалось иначе, как бы независимо от него и даже вопреки ему. Если бы практика была основана на Законе или хотя бы ему соответствовала, социальный эффект от создания компаний был бы гораздо большим. Такое положение противоречило принципам цивилизованного государства, управляемого с помощью законов.

Анализ корпоративного права того периода позволяет обнаружить сходство с ситуацией, наблюдаемой в России сегодня. Использование акционерной формы после нескольких десятилетий всеобщего огосударствления для нас, в сущности, является новым, и общество повторяет те же ошибки, которые совершались ранее. Может быть, знакомство с историей развития корпоративного права в России и других странах позволит избежать этих просчетов в дальнейшем?

Видя сложившуюся ситуацию и понимая, что она неприемлема, правительство предприняло попытки упорядочить корпоративную деятельность. Но последовавшие затем законодательные новеллы оказались безрезультатными, что показало бессилие государства сделать что-либо в области частного права. А ведь каким богатым был опыт западноевропейских стран! Однако он оказался неиспользованным. На Западе придавали большое значение обеспечению уставного капитала, в России большинство компаний создавалось на пустом месте (в результате этого появилось много " дутых" компаний). Там законодатель, может быть даже излишне подробно (особенно в Германии), определял основные позиции внутренних отношений компаний, в России вопросы управления едва намечались в уставе, например, упоминалось о том, что общее собрание является высшим органом компании, но не регулировался вопрос о правилах его созыва, контроле за правлением и т.п. Правительство особенно ясно сознавало угрозу узурпации власти учредителями компании, но не находило возможности бороться с этим, опасаясь затормозить начавшийся процесс.

Именно поэтому Россию не обошла болезнь под названием " надувательство". Сильные приступы этой болезни имели место в 1856 и 1864 гг. и сопровождались банкротствами, ажиотажем, паникой, спекуляциями, самоубийствами. Но все же предпринимательство тогда устояло.

Механизм надувательства довольно прост и до боли знаком нашим соотечественникам: учреждалось АО, собиралась часть уставного капитала, выпускались акции, затем в прессе и околобиржевых кругах муссировались слухи о невероятной доходности новой компании, которая собирается дать очень большой процент (допустим, 100%) при существующих в государственном банке по вкладам 5-6% в год. Публика устремлялась на покупку акций, и на волне ажиотажа они сбывались по очень высокой цене. Учредители АО зарабатывали баснословные суммы. Но проходило время, и выяснялось, что приобретатели акций потеряли все или почти все.

И, тем не менее, число пострадавших в России в период утверждения капитализма по сравнению, допустим, с Англией было относительно невелико.

Во-первых, определенным барьером служили уголовно-правовые нормы. Не вернуть кредит, не оплатить вексель, продать недоброкачественный товар считалось преступлением. (Но существовали другие возможности использования чужих кредитов в собственных интересах, например, продать ценную бумагу по заведомо завышенному курсу.)

Во-вторых, небольшое число махинаций в общей массе акционерных компаний объяснялось еще и тем, что государственная власть зорко следила за фондовым рынком: устав АО утверждался правительством, Министерство финансов придирчиво рассматривало вопрос об эмиссии ценных бумаг и было способно влиять на советы фондовых бирж, решавшие вопрос о том, вводить или не вводить в официальную котировку сомнительные бумаги.

В-третьих, в России номиналы ценных бумаг всегда были высокими. Самая распространенная ценная бумага представляла собой акцию 250-рублевого достоинства, и эта сумма была сопоставима с годовой заработной платой высококвалифицированного рабочего. Делалось это целенаправленно, чтобы биржевой ажиотаж не отразился на малообеспеченных слоях населения и не настроил их против предпринимательства как такового.

Осознавая, что Закон 1836 г. страдает явными недостатками, правительство приступило к разработке нового проекта, завершенного в 1861 г. Однако он провалился. И тогда в 1869 г. был подготовлен еще один проект, в котором учитывалась критика предыдущего. Его постигла та же участь. В 1872 г. последовал новый проект. И ему тоже не суждено было превратиться в закон. Таким образом, неоднократные и настойчивые попытки правительства устранить выявленные недостатки в деятельности корпораций " гасились" Государственным советом, который после обсуждения вновь созданных документов всякий раз находил причины, чтобы их отклонить, или не утвердить, или послать на доработку.

Справедливости ради надо признать, что проекты были далеко не идеальными. Они довольно бессистемно определяли правовое положение корпораций. Различия между ними не имели правового характера. Порой очевиден был несправедливый подход в регулировании отдельных сторон корпораций: очень сильно расширялись права учредителей и управляющих, а рядовые акционеры практически оставались безгласными. Многие важные вопросы в работе корпораций не были урегулированы вообще, т.е. проекты содержали большие пробелы (об управляющих, общем собрании, органах контроля, уголовной ответственности за махинации и др.). По крайней мере, в них не предлагалось установить какие-либо меры против спекуляции акциями. Да и вообще, тот факт, что правительство всегда вставало на сторону учредителей, снижал предпринимательский дух народа и не защищал простых вкладчиков от произвола. Кроме того, отмечалось, что проекты страдают космополитизмом и не отражают русскую специфику. В целом же все они сковывали развитие акционерного дела, а не способствовали ему. Поэтому, стоит ли сожалеть о том, что ни один из проектов не стал законом?

Законодательный массив, упорядочивавший деятельность корпораций, все же изменялся и увеличивался. Были приняты Торговый устав (1903 г.), Свод законов гражданских (1910 г.), Устав промышленности (1913 г.), Устав кредитный (1914 г.), Устав железных дорог и др. Все они содержались в Своде законов, который пополнялся новыми нормативными актами, например Сводным уставом акционерного общества.

Итак, до революции 1917 г. законов, касающихся корпораций, было принято довольно много. Корпоративное же право шло своим, самобытным путем, развивалось, а точнее, " разливалось", подобно реке в период паводка. Такова особенность российского корпоративного права.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒