Парфюмер» как постмодернистский роман.

⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 14Следующая ⇒

В восемнадцатом столетии во Франции жил человек, принадлежавший к самым гениальным и самым отвратительным фигурам этой эпохи, столь богатой гениальными и отвратительными фигурами. Его звали Жан-Батист Гренуй

Роман «Парфюмер» («Das Parfum») - уникальное явление в современной немецкой литературе. Выйдя из печати в 1985 году, он добился такой мировой известности, какой в немецкой литературе последними пользовались произведения Т. Манна, Г. Бёлля и Г. Грасса. Тираж только в Германии составил более двух миллионов экземпляров, был осуществлен перевод на 31 язык.

Роман Зюскинда можно без преувеличения назвать первым истинно постмодернистским немецким романом, прощанием с модерном и культом гения. По мнению Виттштока, роман является элегантно замаскированным путешествием по истории литературы. Автора интересует, прежде всего, проблема творчества, творческой индивидуальности, культ гения, который взращивался немецкими писателями со времен романтизма. Безусловно, проблема гения волновала и романтиков в Англии и Франции, и в «Парфюмере» есть аллюзии на литературные произведения этих стран. Но в немецкой литературе гений превратился в культовую фигуру, на произведениях немецких писателей можно поэтапно проследить эволюцию образа гения, его расцвет и деградацию. В Германии культ гения оказался более живучим и, наконец, в XX веке в восприятии миллионов немцев воплотился в зловещей и загадочной фигуре Гитлера и превратился в идеологию. Послевоенное поколение писателей осознавало немалую долю вины, лежащую на литературе, взлелеявшей этот культ. Роман Зюскинда разрушает его, применяя излюбленный прием постмодернизма - «use and abuse», «использование и оскорбление», то есть одновременное использование какой-то темы, стиля, традиции и демонстрация ее несостоятельности, подрыв, сомнение. Зюскинд использует огромное количество произведений немецких, французских, английских писателей, касающихся темы гениальности, и с их же помощью критикует традиционные представления об оригинальности, исключительности творческой личности. Зюскинд вписывает свой роман в традицию культа гения, подрывая ее изнутри.

«Парфюмер» - это характерный для постмодернизма многоуровневый роман. Его жанр, как и любого другого постмодернистского произведения определить непросто, потому что границы жанров в современной литературе размыты и постоянно нарушаются. По внешним признакам его можно отнести к историческому и детективному жанрам. Подзаголовок «История одного убийцы» и репродукция картины Ватто с мертвой обнаженной девушкой на обложке явно рассчитаны на привлечение массового читателя и однозначно дают понять, что это детектив. Начало романа, где указывается точное время действия, описывается жизнь Парижа той эпохи, характерно для исторического романа. Само повествование нацелено на широкий спектр интересов читателей: высоко литературный язык, стилистическая виртуозность, ироническая игра с читателем, описание частных сфер жизни и мрачных картин преступлений. Описание рождения, воспитания, учебы главного героя предполагают жанр романа воспитания (Bildungsroman), а постоянные упоминания о гениальности, неординарности Гренуя, его необыкновенном таланте, который ведет его по жизни и подчиняет все остальные свойства характера и даже организм, намекают на то, что перед нами настоящий Kimstlerroman - роман о художнике, гении.

Однако, ни одно из ожиданий читателя, вызванных намеками на тот или иной жанр, не оправдывается. Для детектива необходимо, чтобы зло было наказано, преступник изобличен, миропорядок восстановлен, ни одно из этих условий в романе не выполнено. В. Фрицен назвал «Парфюмера» реквиемом по криминальному роману. Система ценностей романа воспитания оказывается подорванной. «Учителя» Гренуя не испытывают к нему никаких чувств, кроме неприязни. Образование Гренуя сводится к узнаванию и запоминанию запахов и смешиванию их в воображении. Любовные, дружеские, семейные отношения как факторы формирования личности, без которых невозможно представить роман воспитания, здесь вообще отсутствуют, герой полностью изолирован духовно от окружающего мира. До некоторого времени Гренуй не испытывает вообще никаких чувств, как будто из всех органов восприятия у него существует только обоняние. Тема любви, сострадания, дружбы и прочих человеческих чувств закрыта Гренуем с самого начала, когда он своим первым криком проголосовал «против любви и все-таки за жизнь». «Он был с самого начала чудовищем». Единственное чувство, которое вызревает в Гренуе, - это отвращение к людям, но даже оно не находит у них отклика. Заставив людей полюбить себя, отвергнутого и уродливого, Гренуй осознает, что они ему отвратительны, а значит, их любовь ему не нужна. Трагедия Гренуя в том, что сам он не может узнать, кто он такой, и даже не может насладиться своим шедевром. Он осознал, что люди воспринимают и любят лишь его маску из аромата. Пародийный пастиш или пастиш (комбинирование элементов разных произведений) - пародия на исторический и детективный роман, роман воспитания, на различные жанры романтизма и символизма свободно перетекают из одного в другой, не затрудняя читательского восприятия. Пародии на роман воспитания, детективный, исторический романы рассыпаются в фантастическом, дионисийском финале, где иррациональное берет верх над рассудочным рецептом криминального романа.

«Парфюмера» можно назвать программным произведением постмодернизма, потому что в нем с помощью хорошего литературного языка и захватывающей повествовательной формы воплощаются практически все основные установки постмодернизма. Здесь и многослойность, и критика просвещения, представлений об оригинальности, идентичности, игра с читателем, прощание с модернистской тоской по всеохватывающему порядку, целостности, эстетическим принципам, которые противостоят хаосу действительности, и, конечно, интертекстуальность - аллюзии, цитаты, полуцитаты - и стилизация. В романе воплощены отказ от тоталитарной власти разума, от новизны, свободное обращение с прошлым, принцип развлекательности, признание вымышленности литературного произведения.

Вымышленность главного героя, Гренуя, подчеркивается с первых же строк: «...его гениальность и его феноменальное тщеславие ограничивались сферой, не оставляющей следов в истории». Не мог оставить следов Гренуй и потому, что растерзан и съеден до последнего лоскутка в финале романа. В первом же абзаце автор заявляет о гениальности своего героя, неразрывно связанной со злом, Гренуй - «гениальное чудовище». Вообще, в образе Гренуя автор объединяет многие черты гения, как его представляли от романтизма до модернизма - от мессии до фюрера. Эти присущие одаренной индивидуальности черты автор заимствует из различных произведений - от Новалиса до Грасса и Бёлля. Гротескное соединение этих черт в одно целое напоминает создание доктором Франкенштейном своего монстра. Свое творение автор называет «чудовищем», это лишенное практически всех человеческих качеств, кроме ненависти, существо, отвергнутое миром и само отвернувшееся от него, стремящееся покорить человечество с помощью своего таланта. Отсутствие у Гренуя собственного запаха означает отсутствие у него индивидуальности, собственного «я». Его проблема в том, что, столкнувшись с внутренней пустотой, Гренуй не пытается обрести свое «я». Поиск аромата должен был бы символизировать творческий поиск себя. Однако гений Гренуя способен сотворить лишь искусную подделку человеческого запаха. Свою индивидуальность он не ищет, а лишь маскирует ее отсутствие, что оборачивается крахом и саморазрушением гения в финале. Полная дезинтеграция Гренуя иронически буквально представлена как поедание его бродягами, под влиянием духов сделавшимися каннибалами.

Герой Зюскинда несет гротескные черты дегенерации. Больна его мать, значит, наследственность он получил плохую. У Гренуя горб, изуродованная нога, всевозможные тяжелые болезни оставили свои отметины на его лице, вышел он из клоаки, «он был даже меньше, чем ничто».

Во-вторых, гений антирационален, всегда остается ребенком, его нельзя воспитать, так как он следует своим внутренним законам. Правда, у гения романтиков воспитатель все же был - это природа. Однако Гренуй - свое собственное произведение. Он родился, жил и умер, словно вопреки всем законам природы и судьбы, лишь по своему желанию. Гений Зюскинда, как абсолютный субъект Фихте, создает себя сам. Более того, природа для него - голый материал, Гренуй стремится вырвать у нее душу, разложить на составные части и соединив в нужной пропорции создать свое произведение.

В-третьих, гений и интеллект - не одно и то же. У Гренуя есть уникальный дар - его обоняние. При этом все считают его слабоумным. Только к четырем годам Гренуй научился говорить, однако с абстрактными, этическими и моральными, понятиями у него были проблемы: «...совесть, Бог, радость, благодарность... было и осталось для него туманным». По определению Шопенгауэра, гений соединяет в себе огромную силу воли и большую долю чувственности - о разуме нет и речи. Гренуй настолько одержим работой и желанием достичь могущества, что это подчиняет все его жизненные функции (например, работа у Бальдини, в Грассе).

В-четвертых, гений тяготеет к безумию или, по крайней мере, к эксцентричности, никогда не принимая норм жизни обывателя. Поэтому в глазах бюргера гений-романтик всегда сумасшедший, дитя природы, он не считается с устоями общества. В конце XIX века связь гениальности и безумия становится предметом научного изучения. Для Ницше гений - межвидовое существо, между преступником и безумцем. Гренуй - преступник a priori, приговор ему вынесен уже в подзаголовке - «История одного убийцы», а первое убийство Гренуй совершает только что, появившись на свет, своим первым криком, который стал смертным приговором для его матери. И в дальнейшим убийство будет для него чем-то естественным, лишенным какой бы то ни было моральной окраски. Помимо 26 убийств, совершенных уже в сознательном возрасте, Гренуй магическим образом приносит несчастья людям, связанным с ним: погибают Грималь и Бальдини, исчезает маркиз, казнят Дрюо. Гренуя нельзя назвать аморальным, так как ему чужды всякие моральные понятия, которые он мог бы отрицать. Он - вне морали, над ней. Однако Гренуй вначале не противопоставляет себя окружающему миру, маскируясь с помощью духов. Романтический конфликт переносится во внутреннюю сферу - Гренуй сталкивается с собой, точнее с отсутствием себя, в чем усматривается конфликт постмодернистский.

В-пятых, гений является аутсайдером общества, изгнанником. Гений живет в воображаемом мире, в мире своих фантазий. Однако аутсайдерство Гренуя переходит в аутизм. Из-за отсутствия запаха Гренуя либо просто игнорируют, либо чувствуют к нему непонятное для себя отвращение. Сначала Гренуя это не волнует, он живет в мире запахов. В горах, куда он удаляется от мира, Гренуй создает царство запахов, живет в воздушном замке ароматов. Но после кризиса - осознания отсутствия собственного запаха - он возвращается в мир, для того чтобы войти в него, и люди, обманутые «человеческими духами» Гренуя, принимают его.

В-шестых, гению требуется автономность, независимость. Этого требует эгоцентризм гения: его внутреннее «я» всегда ценнее и богаче, чем окружающий мир. Одиночество требуется гению для самосовершенствования. Однако самоизоляция представляет для художника и большую проблему. Вынужденная оторванность от мира людей трагически воспринималась романтическим героем-гением. Гренуя заставляет замыкаться в себе не окружающий мир, отвергающий его, а внутренняя потребность. Своим первым криком новорожденный Гренуй противопоставил себя внешнему миру и после выстаивал все жестокие удары судьбы с нечеловеческим упорством, с первых лет жизни продвигаясь к цели, даже еще не осознавая ее. Семилетнее пребывание Гренуя в горах, где он погружается в свою экзистенцию, - это доведенная до абсурда аллегория аполитического существования художника, его безответственности и вне-моральности.

Наконец, в образе Гренуя можно выделить и такую черту, как исключительность гения, мессианство, которая подчеркивается на протяжении всего повествования. Гренуй был рожден для некой высшей цели, а именно - «осуществить революцию в мире запахов». После первого убийства ему открылось его предназначение, он осознал свою гениальность и направление своей судьбы: «...он должен был стать Творцом запахов... величайшим парфюмером всех времен». В. Фрицен замечает, что в образе героя Зюскинда проглядывает миф о подкидыше, который должен вырасти в спасителя своего народа, однако вырастает чудовище, дьявол.

Когда Гренуй создает свой первый шедевр - человеческий запах, уподобив себя Богу, он понимает, что может достичь и большего - сотворить сверхчеловеческий аромат, чтобы заставить людей полюбить себя. Теперь он хочет стать «всемогущим богом аромата... - в действительном мире и над реальными людьми». В соперничестве Гренуя с Богом видится намек на любимый романтиками миф о Прометее. Гренуй крадет у природы, у Бога секрет души-аромата, но он использует этот секрет против людей, похищая у них души. К тому же Прометей не хотел замещать богов, свой подвиг он совершил из чистой любви к людям. Гренуй действует из ненависти и жажды власти. Наконец, в сцене вакханалии парфюмер осознает себя «Великим Гренуем», переживает «величайший триумф своей жизни», «Прометеев подвиг».

Кроме того, что герой Зюскинда сочетает в себе практически все черты, которыми писатели от романтизма до модернизма наделяли гения, Гренуй проходит несколько стадий развития - от романтизма до постмодернизма. Вплоть до ухода в горы Гренуй стилизован под художника-романтика. Вначале он накапливает, поглощает запахи, постоянно составляет новые комбинации ароматов в своем воображении. Однако он пока творит без всякого эстетического принципа: он создает и разрушает свои фантазии «как ребенок, играющий в кубики, - изобретательно и деструктивно, без различимого творческого принципа».

Гренуй-художник развивается и встретив свою первую жертву, находит в ней высший принцип, по которому должны строиться остальные ароматы. Убив ее, он осознает себя как гения, узнает свое высшее предопределение. «Он хотел выразить вовне свое внутреннее «я», которое считал более стоящим, чем все, что мог предложить внешний мир». Поэтому Гренуй уединяется в горах на семь лет. Однако там ему не открылись ни тайны мироздания, ни пути самопознания. Вместо обновления Гренуй столкнулся с отсутствием собственной личности. Возрождения через смерть не получилось, так как не было «я», которое могло бы переродиться. Эта внутренняя катастрофа разрушила его мир фантазий и заставила вернуться в мир реальный. Он вынужден совершить обратный побег - от себя во внешний мир. в горы Гренуй уходит как романтик, а спускается как декадент: «На своей «волшебной горе» оригинальный художник состарился, превратился в художника - декадента».

Попав к маркизу-шарлатану, Гренуй учится искусству иллюзии, создает человеческий аромат, маску, которая прикрыла его отсутствие индивидуальности и открыла дорогу в мир людей. В Грассе Гренуй осваивает науку парфюмерии, технику извлечения запаха. Однако цель Гренуя уже не совершить революцию в мире запахов. Первый удавшийся шедевр позволил Греную настолько увериться в собственной гениальности, что он не довольствуется просто принятием его в среду людей, он хочет заставить их полюбить себя как Бога. Гений-декадент деградирует дальше - в фюрера, когда стремление к целостности и единству оборачивается тоталитаризмом. В сцене вакханалии в Гренуе узнается и Наполеон, и Бисмарк, и Гитлер. После распада монархии общество жаждало гения-фюрера и учителя, который должен был вывести из хаоса, объединить. Параллели с Гитлером здесь вполне четкие. В. Фрицен приводит отрывок из речи Геббельса, в которой говорится, что «гений строит новый мир». Документальные кадры публичных выступлений Гитлера свидетельствуют о массовом экстазе, в который он повергал своих слушателей, они в буквальном смысле слова впадали в безумие и испытывали к фюреру огромную любовь. В сцене вакханалии Гренуй, не имеющей собственной индивидуальности, заставляет и остальных терять ее, люди превращаются в стадо диких животных. Произведение искусства должно противостоять хаосу действительности, а Гренуй, наоборот, сеет вокруг себя хаос и разрушение.

Гренуй, наконец, постмодернистский гений. Он творит свои шедевры как истинный постмодернист: не создавая свое, а смешивая украденное у природы и живых существ, тем не менее, получая нечто оригинальное, а главное - оказывающее сильное воздействие на зрителя/читателя. По мнению В. Фрицена, Гренуй - псевдогений (пост) модернизма - творит в собственных целях, крадет чужое, чтобы слепить свое. Постмодернизм гения Гренуя и в том, что он соединяет в себе все исторические фазы культа гения с разочарованием в нем, осознанием его несостоятельности. Творчество Гренуя сводится к тому, что он крадет у природы душу, немногим отличаясь от Бальдини - филистера, который крадет сами произведения. Гренуй - гений-импотент.

«Парфюмер» не случайно навлек на себя обвинения в эпигонстве, модной эклектической стилизации, уже хотя бы потому, что автор как раз и подвергает пересмотру идею гениальной индивидуальности, оригинальности, следуя концепции постмодернизма. Действительно, роман чрезвычайно полифоничен, голоса разных эпох и жанров звучат достаточно отчетливо. Роман соткан из аллюзий, цитат, полу цитат, тем и мотивов немецкой и не только немецкой литературы. Зюскинд использует технику гомогенизации цитат, тем, элементов других текстов - по принципу композиции духов. Роман Зюскинда - не конгломерат цитат, а тщательно выстроенный диалог-игра как с литературной традицией, так и с читателем, точнее с его литературным багажом. Что касается раскодирования текста, то тут немецкий читатель находится в более выгодном положении: большинство аллюзий в романе - на хорошо знакомый немцам с детства литературный канон.

Несомненно, роман Зюскинда и его герой имеют предшественников. Это и «Король и его шут» М. Штаде, и «Глазами клоуна» Г. Бёлля, и «Жестяной барабан» Г. Грасса. Для постмодернистского писателя особенный интерес представляет взгляд на историю и общество глазами аутсайдера. Именно таким аутсайдером, добровольным изгоем является и Гренуй, и Оскар Мацерат Грасса, и клоун Бёлля. Для послевоенной немецкой литературы фигура шута, клоуна, эксцентрика и донкихота была очень актуальной, так как литература с одной стороны утратила веру в воспитательные возможности искусства, а с другой скорбела об этой утрате. Новое мироощущение выразилось в заимствовании техники театра абсурда, главным образом приема «очуждения», и в предпочтении сарказма, даже цинизма, в повествовательном тоне. На наш взгляд, Грасса и Бёлля нельзя однозначно отнести к постмодернизму, тем не менее в их творчестве отчетливо проявляются некоторые постмодернистские приемы и мотивы.

В центре романа – гений. Тема гениальности разрабатывается именно в Германии, нач. 20 в. Ницше: есть стадо и отдельные личности. Гренуй гениален в сфере обоняния. Он комбинирует запахи (стиль постмодерна). Много цитат из «Чрева Парижа» Золя. Преступление его не останавливает. Важно, что мы считаем преступлением, а что нет. Относительность природы преступления – больная тема для немцев. Первым удивительным моментом стала легкость Зюскинда в плане выстраивания изложения. как только в тексте появляется некий новый невторостепенный персонаж, Зюскинд, совершенно не удосуживаясь плавностью перехода, резко обрывает описание событий и полностью и надолго переходит к описанию персонажа.

Основная идея романа в том, что гениальная личность несет человечеству неизбежное зло, не случайно неведомый искусный парфюмер поставлен в один ряд с такими знаменитыми исчадиями ада, как маркиз де Сад, Сен-Жюст, Фуше и Бонапарт, жившие с ним в одно время. Гений в трактовке Зюскинда - натура демоническая. Для Гренуя мир - особая грандиозная знаковая система, состоящая исключительно из запахов. Продолжая традицию Ф. Кафки и А. Камю, П. Зюскинд делает своего героя чужим и чуждым всему человечеству. Зюскинд рассказал весьма актуальную притчу о том, что зло соблазняет и одурманивает, что красота поменялась местами с уродством, ибо прекрасное в обществе, провоцирующем инстинкты потребления, превратилось в нечто искусственное, фальшивое, создаваемое не природой, а сконструированное на компьютерах. Самый главный достаточно прозрачный тезис заключается в том, что злой гений превращает своих поклонников в скопище марионеток, рабов и пленников гения. страшный парадокс: толпа поклоняется кумиру, толпа же и несет гибель гению. Тем самым обыватель невольно, неосознанно, инстинктивно защищает собственную посредственность от избранников природы.

Сама техника письма Зюскинда оказалась сориентированной по центральной метафоре и совпала с технологией парфюмерного дела: роман, как и хорошие духи, сделан на гармонии контрастов. Две основные темы перекликаются в романе: аромат и смрад, жизнь и смерть, все и ничто. В “Парфюмере” описан метод автора “непревзойденного аромата”: “все, все пожирал он, вбирал в себя подряд… постоянно составлял новые комбинации запахов, создавая и тут же разрушая без различимого творческого принципа.”. Подобный творческий принцип лежит в основе романа.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒