Глава 19, в которой все переворачивается вверх ногами

⇐ ПредыдущаяСтр 15 из 15

Октября, воскресенье

ПРОДОЛЖАТЬ!!!

Инструкцию к цветам и пр.

Серьезный разговор?

Экстренное собрание – «Шоколадница»

Папе школу

Дашке мусс д/волос с собой

Машину помыть

Ничего я все-таки не умею, ничего не могу. К этому выводу я пришла, в сотый раз пытаясь выполнить последнее и, как сказал Николай, главное мое поручение, которое я должна была закончить до того, как отчалю в далекие края. И с этим поручением у меня были одни проблемы. Состояло оно в том, чтобы расписать по дням и часам, что именно должна делать моя будущая преемница – новая домработница Николая, которую вскоре собиралось прислать агентство. И чего, соответственно, она была делать не должна. Например, должна была добавлять в апельсиновый сок лед, потому что Николай так закалял горло. И не должна была пылесосить, если он дома, – его это раздражало. И таких вещей было, как оказалось, тысячи. Казалось бы, чего проще – вспомнить все, что я делаю день за днем, и просто изложить на бумаге. Вернее, не на бумаге, конечно же, а в виде простого файла Word, однако я стирала уже третий вариант, понимая, что совершенно не знаю, как этот трактат писать, что именно за чем делать и в какой последовательности. То я начинала расписывать, как ухаживать за цветами, и у меня получалась целая отдельная драконовская инструкция, выполнить которую полностью не получилось бы даже у меня самой – так все было непонятно и путано. Я начинала все редактировать и в результате все стирала вообще со словами «к чертям свинячьим! » и принималась изливать мысли относительно ухода за полами и мебелью, только чтобы вскоре осознать, что это-то уж точно и без меня каждый дурак знает. Главное, у меня не было никакой системы, чтобы человек, который придет на мое место, мог просто взять бумажку и тупо исполнять все пункт за пунктом. Один сплошной хаос и головная боль, от которой я устала страшно. А тут еще Николай вчера позвонил и сказал:

– Я тут подумал: перепишите-ка мне все ваши основные рецепты.

– Все-все? – в ужасе переспросила я.

– Ну, основные. Чем больше – тем лучше. Странно все-таки, что я вас отпускаю, – пространно заявил он и повесил трубку.

Тут я, как говорится, приехала окончательно. Как переписать все мои основные рецепты, если я и сама их помню с трудом? Часть я узнала от бабушки. Часть подсмотрела по телевизору или в Интернете, а еще одну, немаловажную часть придумала на ходу и тут же забыла. Как я их-то должна переписать? И потом, как я выбираю рецепт? Если бы знала! Я встаю утром, смотрю за окно, какая там погода, потом иду на кухню, открываю дверцу холодильника и… начинаю готовить. Абсолютная импровизация. Но как я это напишу? Если будет снег, делайте огненно-красный борщ, от него теплее? А в дождливую погоду рекомендую варить глинтвейн или грог? И что, от такого трактата будет какая-то польза? В общем, я мучилась страшно, а под конец не выдержала и решила оставить эту затею.

Я назначила на утро воскресенья внеочередное заседание в «Шоколаднице» рядом с моим домом. Девчонки поломались, но пришли. Еще бы, новость о том, что буквально через каких-то пару недель я отбуду в дальние края, потрясла всех до глубины души.

– Ты что мандражируешь? – Не успела Машка плюхнуться рядом со мной на диванчик, как приступила к оказанию моральной поддержки. – Напиши несколько любых рецептов, и пусть он будет счастлив!

– Несколько? Да я ему постоянно готовила что-нибудь новое. И я вообще не помню теперь – что! – билась я в истерике.

– Рецепты мы тебе сейчас все перечислим. Что ты там делаешь с мясом в вине? Это обязательно пиши. И еще я очень люблю твои круассаны с кремом, как ты только их лепишь, не понимаю, – сказала Любка.

– Пусть перепишет пампкин-пай, и мне вышли копию, – вставила Каринка.

– Так, а мне… мне будь добра рисовую свою хрень с грибами и гребешками напиши, – добила меня Машуня.

Я захохотала.

– Девки, я думала, вы мне поможете. А вы норовите ударить в спину? Теперь я еще и вам все должна написать по тетрадке рецептов?

– А ты как думала? Мы тут привыкли, что ты всегда рядом, под рукой. И к тебе можно забежать, перекусить. Или вообще плотно пообедать, – недовольно заворчала Маша. – А ты куда – в Сочи! Я бы тоже тебя не отпустила!

– Маш, не надо об этом. – Каринка дернула ее за рукав, но, конечно же, было уже поздно. Надавила на больную мозоль. Ведь мой муж за всю неделю так ни разу мне не позвонил и даже не попытался снова объясниться.

– А что ты хочешь, ему же тоже тяжело! Ну не могут мужчины ради женщины все бросить, не могут, – стали увещевать меня подруги.

– Но мог бы хотя бы позвонить, – всхлипнула я. – Ведь ни одного звоночка! Я же уеду с девочками, неужели ему это безразлично?

– А что они-то говорят? – полюбопытствовали все.

Это действительно было интересно, потому что, вопреки обычному, ни Дашка, ни Лилька так и не смогли сказать мне что-то, наводящее хоть на какие-то мысли. Папа ходил по дому, погруженный в себя, питался пельменями собственного производства и с дочерьми говорил пространно, соглашаясь практически на все. Как сказала Дашка, даже если бы она у него сейчас попросила сигаретку, он бы ответил: «Конечно, доченька. Возьми сама, они в куртке, во внутреннем кармане».

– Вот видишь, переживает, – заверила меня Дашка.

– Ну и что? Попереживает да и вернется к Нике. Все они, мужики, такие. Может, передумаешь? Останешься? – качала головой Маша.

Я опустила глаза:

– А ты бы осталась?

– Да ни за что! – хором ответили подруги, после чего мы все-таки сосредоточились на моих инструкциях.

И к обеду на нашем столе появились четыре выпитые (по два раза) чашки кофе, около десяти тарелок из-под пирожных, от которых мне было уже почти плохо, и еще появился черновик – плод наших совместных трудов. Трактат на двенадцати листах, озаглавленный «Инструкция по обслуживанию Николая Эммануиловича, пособие с практическими советами и примерами».

– Как-то все кривовато, не кажется? – чуть-чуть сомневалась я, рассматривая пункты с первого по пятый:

«1. Ни в коем случае никогда не будить по утрам, даже если он сам об этом просит.

2. Всегда быть готовой как минимум к пяти гостям, иметь все для канапе.

3. Внимательно следить, чтобы не кончилось виски (Сергей тоже следит, но он может забегаться, и тогда быть беде).

4. Никогда не трогать хозяйский письменный стол, даже если на нем что-то протухнет (можно сверху попрыскать туалетной водой).

5. Никогда не спрашивать, понравилось ли блюдо, все равно не ответит (можно ориентироваться по хмыканью)».

– Нормально-нормально, – заверили меня подруги и предложили остальное доработать по ходу процесса. – Главное, ты очертила фронт работ. А бытовой раздел вообще получился шикарный. Протирать кафель в ванной не реже раза в неделю. Если учесть, что ванных у вас там две, да еще и гостевой туалет размером с мой гараж, остается только пожалеть твою преемницу.

– Пусть привыкает! – фыркнула Машуня.

К слову сказать, поначалу она делала косвенные намеки, что она и сама была бы не прочь заместить меня на этом сложном и неблагодарном (в кавычках, конечно же) посту. Ну, раз уж надо. Однако чем больше продвигалась наша работа над инструкцией по обслуживанию, тем меньше романтического томления оставалось в ее глазах. Под конец она решила, что все это не окупят даже и десять штук, и в отместку заставила меня вписать туда пункт «перечищать всю обувь до блеска четыре раза в месяц».

– Это же получается, каждую неделю, – возмутилась Каринка. – Зачем перечищать всю? Пусть чистит ту, в которой он ходит.

– Нет, пусть чистит всю! – потребовала мстительная Машка.

Я усмехнулась и подумала, что шанс использования моего трактата в реальной жизни столь мал, что можно вписывать туда вообще что угодно, вплоть до ежедневного надувания шариков для встречи хозяина и выпускания праздничного салюта в честь его приезда. Интересная, кстати, мысль!

– Ладно, девчонки, хватит, – поставила я точку и спрятала листы. – В любом случае мы хотя бы переписали основные блюда. Я могу даже пририсовать сюда схемы в картинках, новая домработница все равно не будет делать все это, как я.

– Конечно, она все будет делать по-своему, – кивнула Люба. – И что тут плохого?

– Я попала к нему в дом, когда мне было так плохо, что я готова была всю себя положить, лишь бы у него в доме стало хоть немного красивее. Хоть немного уютнее. Вряд ли она будет так же его любить.

– Да уж, любить все, что попадется под руку, умеешь только ты, – пожала плечами Машка.

Я улыбнулась.

– Одно жаль, что этого я не могу всунуть в инструкцию. Ладно, мне надо идти, девчонки.

– Но понедельник-то не отменяется? – уточнили подруги. – Ты завтра сможешь?

– Ой, я не знаю. Наверное, смогу. Это все-таки предпоследний понедельник!

– А хочешь, мы сейчас можем встречаться вообще каждый день? Кто нам запретит?

Девчонки старались меня успокоить и поддержать как могли, и я, честное слово, была им за это очень благодарна. Очень благодарна, но… хоть я и старалась как-то держаться, бодриться и делать вид, что совсем не думаю об Алексее, естественно, я о нем думала. Как я могла так ошибаться в нем? Пусть он иногда казался мне вздорным и ворчливым, ленивым и капризным, но все равно он был веселым, ласковым и добрым, а главное, он любил меня. Стоило мне закрыть глаза, как передо мной против воли всплывали наши первые свидания, быстрые горячие объятия в подъезде дома моих родителей. Бурные ночи, когда его родители уезжали на дачу. И тихие, полные нежной любви, пока в маленьких кроватках сопели наши дети. Кто был тот человек, готовый носить меня на руках, когда я, лохматая и растрепанная, выходила из роддома? И кто этот мужчина, который даже не пытается хоть что-то решить? Может быть, спроси он меня еще раз, скажи он, что это по-настоящему для него важно, – я бы и осталась с ним. Не знаю, правда, как, но мы могли бы что-то придумать. Приезжать друг к другу, писать письма, е-мейлы. Любовь можно сохранить, если есть желание ее сохранять. Я не могла поверить, что Лешке это больше не нужно.

Я выходила из «Шоколадницы», когда мой телефон сказал «о-о! » и выбросил на экран эсэмэску. Я даже не сразу решилась вскрыть ее, вдруг почему-то вспомнив, как однажды такой же вот маленький желтенький конвертик на экране другого телефона разрушил всю мою прежнюю жизнь.

– Чего там? Все в порядке? – спросила меня Каринка, заглянув в экранчик через мое плечо.

– Ой, это от него, от Лешки, – тихо выдохнула я, открыв конвертик.

– И чего он хочет? – подскочили ко мне девчонки.

Я прочитала сообщение:

– «Ты сможешь сегодня заехать к нам? Мне надо с тобой поговорить. И ты должна кое-что забрать».

– И что это значит? – нахмурилась Машка.

Я вздохнула и закрыла письмо.

– Ничего это не значит. Будем прощаться и делить имущество, я так понимаю. Мне и правда надо забрать документы девчонок, нужно сделать им выписки из медицинских карт. И я хотела собрать свои драгоценности, так что и вправду заеду, пожалуй.

– Ну, удачи, – со скорбными лицами кивнули подруги, и мы разошлись по машинам.

Я перезвонила Алексею, сказала, что могу заехать прямо сейчас, если он дома.

– Да, я дома, но сейчас не могу говорить, – сухо ответил он.

– А что ты делаешь?

– Не могу сказать. А ты не могла бы приехать часа через полтора-два? – так же напряженно переспросил он.

Я не стала возражать. Зачем? Что мне стоит пока пойти домой и еще пописать инструкцию? Нет, писать после разговора с ним я не могла. У меня не укладывалась в голове мысль – мы с Лешкой и вдруг чужие люди! Разве такое может быть? Разве это правильно? Мы же были вместе, почему мы вдруг оба стали так одиноки?

Я посидела немного у компьютера, делая вид, что работаю, но на самом деле механически перебирала ссылки на свои любимые кулинарные сайты и смотрела разные рецепты, не вчитываясь по-настоящему ни в один, а потом стала собираться. Через два часа я уже стояла на площадке напротив двери своей квартиры. Я позвонила в дверь. У меня был ключ, но я уже не чувствовала себя здесь по-настоящему хозяйкой. И потом, мало ли чем там Лешка занят?

– Леш, ты дома? – громко спросила я, открывая дверь в прихожую.

В доме было тихо, но при этом как-то неприятно пахло. То ли сгоревшей едой, то ли каким-то варевом из неправильных продуктов.

– А, Юлька, ты? – раздался голос моего Алешки. Он был, по-видимому, где-то на кухне. Голос был каким-то сдавленным.

– У тебя все в порядке? – вежливо поинтересовалась я, снимая легкие полуботинки на каблуке.

В нашем доме ничего не изменилось, если не считать странного запаха. Все те же акварели висели в потускневших со временем рамах, их паспарту потемнели, но от этого картины даже выигрывали. Я помнила каждый рисунок, как и когда он был нарисован. Я помнила, как мне приходилось скандалить с прорабом, когда мы клеили обои в нашей квартире, я придиралась к неровным стенам, а прораб убеждал меня, что теперь так модно.

– Проходи на кухню! – крикнул Лешка. – Только руки помой.

– Зачем? – удивилась я.

– Надо, – тоном, не допускающим возражений, приказал он.

Я зашла в ванную, поморщившись немытым зеркалам и грязной раковине. А еще Дашка мне клялась, что они с Лилькой прекрасно справляются. Фу!

– Ну, ты готова? – спросил меня Лешка, всунув неожиданно свою голову в ванную. Он улыбался и был перемазан в какой-то ерунде.

– К чему? – вытаращилась я на него.

И тут… он открыл мне дверь, и я увидела, что перемазан он в каком-то джеме да еще нацепил на себя мой старый фартук в крупную клубничку.

– Что это?

– Это? – усмехнулся Лешка. – Примеряю свою новую униформу!

– Что? – еще шире раскрыла я глаза.

– Ну, я так понимаю, ты хочешь взять меня с собой в Сочи в качестве домохозяйки, так я тут практикуюсь, – как ни в чем не бывало заявил он. – Только пока у меня получается не очень. Но это не значит, что тебе не придется всю эту бурду пробовать!

– Бурду? Ты считаешь, что это… съедобно? – ехидно улыбнулась я, проходя в заваленную грязной посудой и открытыми пачками самых разнообразных продуктов кухню.

– Съедобно или нет, но именно этим тебе придется питаться, когда ты будешь приходить с работы домой. На большее я пока не способен, – с широкой улыбкой Лешка посмотрел мне в глаза и развел руками.

Я же, как была, так и села на кухонную табуретку, не сказав больше ни слова. Меня трясло, слезы сами собой так и полились из глаз. Я смотрела на моего дорогого, родного мужа и думала, что, наверное, вот это и есть самое большое счастье – после всех бурь и штормов сидеть посреди нашей грязной кухни. Сидеть вместе, вдвоем, обнявшись, и смотреть друг другу в глаза.

– Так ты правда поедешь? – еще не веря до конца, переспросила я.

– Если ты это съешь, – невозмутимо ответил Лешка и поставил передо мной блюдо с какой-то невообразимой бурдой.

Это именно у нее был такой странный запах. Я даже не сомневалась, что после этого меня ждет пищевое отравление, но зачерпнула полную ложку сладкой, пригоревшей, но при этом мясной штуки и отправила ее себе в рот. Даже не знаю, как это можно было бы еще назвать. Нет, только штука.

– М-м-м, очень вкусно! – Я старательно изобразила на лице выражение неземного блаженства и с усилием сглотнула.

– Нет, ну это невозможно. Выплюнь немедленно. Я же пошутил. Это есть нельзя, – засмеялся Алексей.

– Ради тебя я хоть живого таракана съем. Так ты едешь?

– Я не могу без тебя жить. Я хожу по пустой квартире и смотрю только на наши фотографии. На тебя. Какая ты была в двадцать лет, как ты сменила прическу, когда родилась Дашка. Как ты забавно потолстела, когда родила Лильку. У тебя тогда была фантастическая грудь. – Лешка от удовольствия чуть прищурился и перевел взгляд на то, что осталось от моей груди.

– У меня тогда молоко просто не иссякало. Я залила весь дом, на мне можно было открывать молочный комбинат. А ты помнишь только, что у меня была фантастическая грудь!

– У тебя и сейчас фантастическая грудь. И попа. И все остальное. И я ни за что не согласен жить без тебя, никакая работа этого не стоит. А скажи, там, в Сочи, все правда так здорово?

– Более чем! – заверила я его.

Я рассказала ему все, хотя было понятно, что словами не передать, что за дом нас там ждет. Не дом, а главный приз. И белые чайки.

– Ты должна пообещать мне одну вещь, – серьезно сказал Лешка.

Я кивнула:

– Все, что угодно.

– Ты должна будешь там очень много рисовать. Я так люблю, когда ты рисуешь. Ты будешь рисовать, а я буду на тебя смотреть, – мечтательно прошептал он и притянул меня к себе.

– Ладно, буду рисовать, – шепнула я, облизнув пересохшие губы.

– Причем ты должна рисовать голая, в одном только фартуке. Или в кружевном белье… М-м-м, может, сейчас нарисуешь пейзажик? – хитро улыбнулся он, а я прижалась к нему и закрыла глаза.

Вот такой он, мой муж. Страстный любовник и непробиваемый истукан. Веселый шутник и невыносимый ворчун. И все это сразу, одновременно. И именно такого я его и люблю. И… как же хорошо, что девочек в этот момент не было дома, ибо то, чем мы занялись прямо на кухонном столе, им видеть не следовало.

– Я люблю тебя, помни это всегда, рыбенок, – прошептал Лешка уже много позже, когда мы лежали в нашей родной, чуть скрипучей семейной кровати, устало прижавшись друг другу. – И ты должна кое-что забрать.

– Что забрать? – удивилась я.

– Вот это. – Он достал откуда-то из тумбочки маленькую бархатную коробочку и торжественно вручил ее мне.

– Это совершенно необязательно, – нахмурилась я. – Мне ничего этого не надо.

– Я думаю, это тебе надо, – кивнул он. – Открой.

– Ой! Это же… мое кольцо! – ахнула я, раскрыв коробочку.

– Я поднял его с пола, когда ты убежала. Тогда, в «Шеш-Беше». Господи, до сих пор не могу простить себе, что так повел себя! Все эти слова…

– Слишком много всего было, – сказала я, нацепив кольцо на палец. – Давай-ка не будем нести это с собой. Предлагаю начать все с чистого листа. Ты как? Согласен?

Вместо эпилога

Счастье – это когда тебя понимают. Если бы еще это можно было объяснить моим подчиненным. С тех пор как я вступила в свою должность, мне постоянно приходится отстаивать свои позиции и объяснять, что если я сказала, что салфетки должны быть свернуты в лебедей, то именно это и придется делать. И что пыль надо стирать с бюстиков и мебели именно каждый день, а красота за обеденным столом необходима всегда, даже когда каких-то особенно важных гостей никто не ждет. Оказывается, быть руководителем гораздо тяжелее и сложнее, чем я думала. Но ничего, я, кажется, справляюсь. И не без помощи мужа, который успокаивает меня, если я взвинчена, и дает весьма ценные практические советы. К примеру, такой:

– Рыбенок, хороший руководитель – не тот, кто все делает сам, а кто сможет ясно поставить задачу и четко проконтролировать ее исполнение.

Все мои планы о том, как я буду жить в славном городе Сочи (вернее, в его пригороде), претерпели значительные изменения. Мы очень-очень счастливы, девочки накупались до одурения в бассейне, а летом в море. Алексей любит меня, а я люблю его, хоть это и не означает, что мы не ругаемся. Но вот от той моей мечты о белом доме с окнами на море наша реальная жизни несколько отличается. Да.

Во-первых, очень много работы, за всем надо уследить, а еще надо успеть забрать девочек из школы и проверить у них уроки. В общем, я устаю так, что по вечерам просто падаю без задних ног.

Во-вторых, через пару месяцев шум прибоя, особенно такой громкий, как у нас, перестает очаровывать и даже иногда немного раздражает. Но это только иногда. В целом я обожаю любоваться морем, но только те пять минут, пока утром чищу в ванной зубы. Дальше мой муж начинает орать, что он потерял галстук или что он возьмет мою машину, потому что опаздывает на работу, а в его машине нет бензина.

– Что бы тебе ее не заправить?! – ехидно интересуюсь я.

Поскольку мой муж не усидел дома и пары месяцев и теперь работает в городе, на производстве дорогой лапши, у нас снова считается почему-то, что его работа важнее моей. Почему – кто бы знал? Зарабатывает он не больше меня. У него доход вообще неравномерный. Но если ему нужна машина с бензином – я отдаю. Чего не сделаешь для мира в семье?

В-третьих, я вообще никогда не бегаю по берегу моря в оздоровительных целях, потому что мне лень. И я нахожу тысячи отговорок, чтобы этого не делать. Тем более что не такая уж я и толстая. А если что, то я, конечно же, сразу возьмусь за себя. Когда-нибудь, да. А пока… пока я обожаю моменты, когда ко мне на каникулы или в отпуск приезжают мои или Лешкины родители, а еще больше я жду, когда приедет кто-то из девчонок. Все они теперь забили на Турцию и Египет.

– Тут такая халява, да еще и наша Юлька! – категорически заявили они, а мой Алексей мужественно терпит их визиты по десять раз в год.

– Пусть бы они приезжали все сразу. Один раз отмучились бы, и все. Так нет, – ворчал он, – только одна уедет, уже и следующая намечается.

– Такова жизнь, – философски замечала я.

Вот из этого и состоит вся наша жизнь – из компромиссов и уступок. Из того, что можно простить и забыть, и из того, чего вообще не было… Это я говорю не просто так. Потому что, как оказалось, кое-чего в моей жизни вообще не было. О, это был самый большой для меня сюрприз. Но обо всем по порядку.

Однажды, в то скорбное время, когда я еще собиралась покидать Москву в полном одиночестве, мой Николай Эммануилович с бокалом виски в руке поинтересовался от скуки, почему я так переживаю из-за мужа. Я тогда тоже немного выпила (нет, не так, чтобы очень, но все-таки) и рыдала в кресле, проклиная саму себя за собственную дурь.

– О какой дури идет речь? – поинтересовался шеф, подливая мне виски.

– О голландце этом вашем, – сквозь слезы ответила я. – Мало мне было в беспамятстве с ним переспать, так я еще и мужу рассказала!

– Зачем? – удивился Николай.

– Чтобы не врать! – еще горше зарыдала я.

Николай Эммануилович удивился, потом зачем-то уточнил, что я действительно имела глупость рассказать об этом инциденте мужу, даже не будучи уверенной в том, что он имел место.

– Все именно так, – подтвердила я, и на этом, собственно, дело-то вроде и кончилось.

А однажды, где-то через месяц после нашего переселения в Сочи, к нам во флигель постучали. Курьер передал мне увесистый сверток.

– Это вам от Николая Эммануиловича, – пояснил он.

Мы с Лешкой развернули сверток, там оказались несколько моих книжек и какой-то компьютерный диск. И записка.

«Инструкция просто великолепная! Я получил огромное удовольствие, читая ее. Теперь хочу, чтобы и вы могли порадоваться. Удачи, Николай».

– Что это такое? – нахмурился Лешка, когда, вставив диск в компьютер, неожиданно увидел, как, практически полуголая, в экране бегаю я и сдираю с себя джинсы.

– Это я, – глупо пояснила я. – У него же в гостиной камеры! Ах, он, значит, меня снял! Ах ты, как же это?!

– И что? – еще больше разозлился мой вредный муж, но я только смотрела на экран (не без отвращения к себе пьяной, надо заметить). Смотрела, и лицо мое светлело, светлело. Вот я стащила джинсы и все остальное, неприлично упав при этом на ковер. Вот я с трудом встала с ковра, вот схватила простыню и путем сложных манипуляций все-таки исхитрилась в нее завернуться и завалиться поперек дивана, кем-то (уж не мной ли самой? ) заранее разложенного. Однако никакого голландца! Никаких признаков.

– А где же он? – удивилась я, но он, конечно же, никуда не делся.

Он появился, где-то через час. В сопровождении второго, Дени. Вместе с ним (о, позор! ) они перетранспортировали меня в другом направлении дивана, чуть не уронив при этом, так как сами шатались не по-детски. На высвободившееся пространство рядом со мной упал тот, безымянный, с худыми плечами.

– Ну, ты даешь. Бревно в чистом виде! – с укоризной заметил Лешка, который тоже уже понял, что, именно перед ним, и смотрел во все глаза. Оставалось только выяснить, чем все это кончится и как на моем голландце оказалась вторая простыня. Вскоре разъяснилось и это. Спал он беспокойно, ворочался все время, причем неромантично затолкав меня при этом в угол. И где-то к утру, часов в пять, он зачем-то вскочил, что-то пробормотал на своем голландском и очень зло выдернул из-под меня простыню, оставив (не по-джентельменски) меня валяться на незастеленном диване. Далее, соответственно, он обернулся ею, принял позу зародыша и задрых дальше. Еще через час видеосъемка безо всяких прикрас показала, как мучительно было мое пробуждение. И как вообще плоха и неживописна я была в то утро.

– Юль, это что, все? – пристально посмотрел на меня муж.

– Ага, – смущенно кивнула я, отводя глаза.

– И из-за этого вот я пережил самые мучительные минуты в своей жизни? – с возмущением переспросил он.

– Ага! – только и могла сказать я. А что сделать, если я сама совершенно ничего не помнила.

– Ну ты даешь! – выдавил из себя он. – Ну что тут скажешь? Пить надо меньше!

Сабурово, 2009

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 11 12 13 1415