Прости, что мы до сих пор не залечили твою рану. Земля удвоит усилия.

Я не нуждаюсь в помощи.

Ты не хочешь помощи, а это совсем другое дело. Но Земля позаботится и об этом.

Боль в руке стихает, и я тру лицо, пытаясь проснуться.

Небо умолкает, но тепло остается.

Пусть так.

И он широко открывает мне голос, показывая то, что видят сейчас остальные…

Остальные, на которых уже упали первые лучи восходящего солнца…

И тогда я тоже вижу…

Я вижу, что грядет.

И внутри загорается теплая искорка.

БУРЯ

[Виола]

– Скажешь, это не самое безопасное место, дитя мое? – говорит госпожа Койл.

После звонка Симоны мы с Желудем быстро вернулись на холм.

Где «Ответ» сейчас разбивает лагерь.

Холодное солнце всходит над поляной, забитой телегами, людьми и первыми кострищами. «Ответ» уже разбил шатер, где госпожа Надари и госпожа Лоусон раскладывают запасы и выдают еду. Синяя «О» по- прежнему красуется у них на груди и на некоторых лицах в толпе. Магнус и еще несколько моих знакомых ставят палатки, и я машу Уилфу, которому поручили заниматься лошадьми и быками. С ним его жена Джейн; °на так радостно машет мне в ответ, что, кажется, вот-вот потеряет руку.

– Пусть переселенцы не хотят вмешиваться в войну – говорит госпожа Койл, поглощая завтрак; она сидит в телеге возле самого люка корабля-разведчика, где и спала, – но если мэр или спэклы решат напасть, твои друзья будут вынуждены защищаться.

– Ну и наглость! – злобно восклицаю я, все еще сидя верхом на Желуде.

– Да, наглости мне не занимать. – Она отправляет в рот ложку каши. – Именно благодаря моей наглости эти люди выживут.

– Пока вам не захочется принести их в жертву.

Ее глаза вспыхивают:

– Ты возомнила, что знаешь меня. Называешь меня злодейкой и тираном! Да, я приняла немало сомнительных решений, но цель у меня всегда была одна, Виола. Избавиться от этого негодяя и вернуть прежний Хейвен. Я не устраиваю резню ради резни. Не жертвую хорошими людьми безо всякой причины. Мы с тобой, как выясняется, хотим одного, дитя. Мира.

– И ради него вы готовы идти по трупам.

– Ради него я готова на многое. Пусть это будут не самые благородные поступки, но зато эффективные. Поступки взрослого человека. – Она бросает взгляд мне за спину: – Доброе утро!

– Доброе, – отвечает ей Симона, сходя по ступеням трапа.

– Как Брэдли? – спрашиваю я.

– Вышел на связь с караваном, консультируется с врачами. – Она разводит руками. – Пока они ничего дельного не посоветовали.

– Лекарства у нас больше нет, – говорит госпожа Койл, – зато есть народные средства, которые помогут снять тревогу.

– Не смейте его трогать, понятно?

– Я целительница. Виола, нравится тебе это или нет. Кстати, тебе медицинская помощь тоже не повредит. Сразу видно, что у тебя жар.

Симона озабоченно смотрит на меня:

– Она права, Виола. Ты неважно выглядишь.

– Да я близко ее к себе не подпущу! Никогда!

Госпожа Койл тяжко вздыхает:

– Даже если я хочу загладить вину, дитя мое? Даже в знак мира между нами?

Я смотрю на нее – и вспоминаю, как хорошо она лечила людей, как яростно боролась за жизнь Коринн, как умудрилась одной силой воли превратить горстку целительниц и отбившихся от стада жителей Хейвена в армию, способную раз и навсегда сокрушить мэра, если бы не вмешались спэклы.

Но потом я вспоминаю бомбы.

Особенно последнюю.

– Вы хотели меня убить.

– Я хотела убить его. Это совсем другое.

– Найдется еще местечко? – раздается мужской голос за нашими спинами.

Мы дружно оборачиваемся. Перед нами стоит человек в изорванной солдатской форме и с головы до ног покрытый пылью. В глазах – хитрый блеск.

Я узнаю эти глаза:

– Иван!

– Я очнулся в соборе, а вокруг война, – говорит он.

За ним я замечаю других солдат, плетущихся к палатке с едой. Все они помогали нам с Тоддом схватить мэра и пали жертвами его Шума. Последним лишился чувств Иван.

И почему-то я не очень рада его видеть.

– Тодд говорил, что ты всегда встаешь на сторону сильных, – говорю я.

Его глаза вспыхивают:

– Благодаря этому я и выжил.

– Добро пожаловать, – говорит госпожа Койл, как будто она тут главная. Я оглядываюсь и вижу на ее лице улыбку: видно, мои слова о сильной стороне ей понравились.

Ведь он пришел к ней, верно?

[Тодд]

– Разумный ход, – говорит мэр. – На ее месте я бы тоже так поступил. Попытался бы переманить новых переселенцев на свою сторону.

Виола сразу, как только смогла, вышла со мной на связь и рассказала про «Ответ». Я попытался скрыть эту новость от мэра, незаметно придавая своему Шуму невесомость.

Но он все равно меня услышал.

– Нет никаких «сторон»! – говорю я. – И быть не может. Мы все должны объединиться в борьбе со спэклами.

Мэр только задумчиво хмыкает.

– Господин Президент?

К нам подходит мистер О’Хара с очередным донесением. Мэр жадно прочитывает бумагу.

Потомушто все это время ничего не происходило. Он надеялся, что на рассвете начнется новая битва, но холодное сонце встало, а ничего так и не произошло. Сейчас уже почти полдень – и по-прежнему все тихо. Словно вчерашнего сражения вапще не было, (вот только оно было…)

(и до сих пор происходит – у меня в голове…)

(Я – круг, круг – это я, стараюсь думать я как можно легче…)

– Ваше донесение не очень-то проливает свет на происходящее, – говорит мэр мистеру О’Харе.

– Докладывают также о возможных движениях вражеских войск на юге…

Мэр осаживает его, всучивая бумаги обратно:

– А ты знаешь, Тодд, что если враг решится пойти на нас всей своей армией, мы ничего не сможем сделать? Боеприпасы у нас рано или поздно закончатся, солдаты полягут, а спэклов все равно останется столько, что они легко сотрут нас с лица Нового света. – Он задумчиво щелкает зубами. – Так что же они не идут? – Он поворачивается к мистеру О’Харе: – Велите разведчикам подойти ближе.

– Но, сэр… – удивленно пытается возразить Мистер О’Хара.

– Мы должны знать, – перебивает его мэр.

Мистер О’Хара секунду смотрит на него, потом выдавливает: «Так точно, сэр», но любому ясно, что решение мэра ему ни капельки не нравится.

– А может, у спэклов совсем другое на уме, – говорю я. – Может, они не только войны хотят.

Мэр смеется:

– Прости, Тодд, но ты совсем не знаешь своего врага.

– А ты прям знаешь! Ну-ну…

Он перестает смеяться:

– Я разбил их однажды, разобью снова. Даже если они стали умнее и сильнее. – Он стряхивает пыль со своих генеральских брюк. – Они нападут, попомни мои слова, и, когда это случится, я их разобью.

– А потом мы заключим мир, – твердо добавляю я.

– Хорошо, Тодд. Как скажешь.

– Сэр? – На сей раз к нам подходит мистер Тейт.

– Что такое?

Но мистер Тейт на нас даже не смотрит. Он смотрит мимо нас, поверх армии, РЁВ которой постепенно меняется от того, что они видят.

Мы с мэром разворачиваемся.

И в первую секунду я не могу поверить своим глазам.

[Виола]

– Все-таки лучше бы госпожа Койл тебя осмотрела, Виола, – говорит госпожа Лоусон, перевязывая мою руку.

– Вы тоже неплохо справляетесь.

Мы вернулись в импровизированную палату, устроенную на борту корабля-разведчика. Утром мне стало нехорошо, и я нашла госпожу Лоусон, которая, завидев мою руку, чуть не свалилась в обморок от тревоги. Едва спросив разрешения у Симоны, она втащила меня на корабль и принялась изучать инструкции ко всем новым инструментам и лекарствам, какие были на борту.

– Сильнее антибиотиков я не нашла. – говорит она. затягивая новую повязку. По руке расходится приятная прохлада от лекарств, но красные полоски уже поползли от обруча в обе стороны. – Теперь остается только ждать.

– Спасибо, – говорю я, но госпожа Лоусон уже вернулась к изучению лекарственных средств на борту. Она всегда была самой доброй из целительниц. Невысокая и пухлая, госпожа Лоусон лечила детей Хейвена и больше остальных стремилась положить конец людским страданиям.

Я оставляю ее одну и схожу по трапу на улицу, где лагерь «Ответа», над которым висит ястребиная тень корабля-разведчика, уже приобрел обжитой вид: палатки и костры стоят ровными рядами, есть зоны для совещаний и хранения запасов. Всего за одно утро «Ответу» удалось разбить лагерь, который выглядит почти точь-в-точь как тот, первый, куда меня привезли из Нью-Прентисстауна на телеге. Многие обитатели лагеря радостно меня приветствуют, другие отворачиваются и молчат, не зная, какую роль я играю в происходящем.

Да я и сама не знаю.

Я попросила госпожу Лоусон меня подлечить, потому что хочу вернуться к Тодду, но меня одолевает такая усталость, что я боюсь уснуть прямо в седле. Мы с Тоддом уже дважды выходили на связь. Его голос казался металлическим и далеким, а Шума было не разобрать из-за РЁВА армии.

Но я хотя бы увидела его лицо – и то полегчало.

– Все эти люди – твои друзья? – спрашивает Брэдли, спускаясь по трапу за моей спиной.

– О, привет! – восклицаю я и кидаюсь его обнимать. – Как ты?

Очень шумно, говорит он мысленно, а сам выдавливает растерянную улыбку. Надо признать, сегодня его Шум стал спокойней, в нем меньше паники.

– Ты привыкнешь, – говорю я. – Обещаю.

– Не очень-то меня радует такая перспектива.

Он смахивает с моих глаз прядь волос.

Такая взрослая, думает он. И жутко бледная. А потом я вижу в его Шуме прошлогоднюю себя на уроке математики, где я тщетно бьюсь над очередной задачей. Я выгляжу такой маленькой и чистенькой, что невольно прыскаю со смеху.

– Симона выходила на связь с караваном, – говорит он. – Они тоже считают, что мы должны действовать мирно. Надо попытаться вступить в переговоры со спэклами и предложить гуманитарную помощь здешним людям. Меньше всего мы хотим ввязываться в войну, к которой не имеем никакого отношения. – Брэдпи стискивает мое плечо. – Ты была совершенно права, что не захотела вмешивать нас в это, Виола.

– Если б еще знать, что делать дальше, – отвечаю я. Мне неловко от его похвалы, ведь я была так близка к совсем другому решению… – Я пыталась вывести госпожу Койл на разговор о том, как они заключили первый мир, но…

Я умолкаю, потому что кто-то бежит к нам по склону холма, озираясь по сторонам и судорожно вглядываясь в лица. Потом он видит меня и прибавляет шагу…

– Кто это? – спрашивает Брэдли, но я уже отстраняюсь…

Потому что это…

– ЛИ! – Я с криком бросаюсь навстречу ему.

Виола, твердит его Шум, Виола, Виола, Виола, а сам он хватает меня и закручивает в таких крепких объятиях, что из легких вышибает весь воздух.

– Слава богу!

– Ты цел? – спрашиваю я. когда меня ставят на землю. – Где ты? …

– Река! – выкрикивает он, тяжело дыша. – Что стряслось с рекой?

Он переводит взгляд с Брэдли на меня и обратно. Его Шум становится все громче, голос тоже:

– Вы что, не видели реку?!

[Тодд]

– Но как?!

Я таращусь на водопад…

Он становится все тише, тише…

И исчезает вовсе…

Спэклы остановили реку.

– Очень умно, – бормочет мэр себе под нос. – Очень, очень умно.

– Что это такое?! – чуть не кричу я. – Что они творят?

Теперь на водопад смотрят все солдаты без исключения, и РЁВ от них идет такой, что вы не поверите. Водопад превращается в тонкую струйку, бутто наверху кто- то перекрыл кран. Река под ним тоже сужается, и из-под воды выходят грязные берега.

– От разведчиков по-прежнему никаких известий, капитан О’Хара? – спрашивает мэр ничуть не радостным голосом.

– Нет, сэр, – отвечает мистер О’Хара. – Видимо, спэклы построили плотину где-то очень далеко.

– Тогда нам нужно ее найти, не так ли?

– Прямо сейчас, сэр?

Мэр поворачивается к нему, в глазах – огонь. Мистер О’Хара отдает честь и убегает.

– Что происходит? – спрашиваю я.

– Они устраивают осаду, Тодд, – отвечает мэр. – Вместо того чтобы воевать, они отберут у нас воду и дождутся, пока мы ослабнем, а потом растопчут нас. – Голос у него почти злой. – Мы не для этого начинали войну, Тодд. И мы не позволим так с нами обращаться. Капитан Тейт!

– Да, сэр, – откликается мистер Тейт, который все это время стоял рядом.

– Стройте солдат.

– Сэр? … – удивленно переспрашивает мистер Тейт.

– Вы не слышали приказа, капитан?

– Но идти в гору на врага… Сэр, вы же сами говорили…

– Это было до того, как враг отказался играть по правилам. – Его голос начинает наполнять воздух, змеиться и пролезать в головы ближайшим солдатам…

– Каждый мужчина должен исполнять свой долг, – говорит мэр. – Каждый мужчина должен биться до победного конца. Враг не ожидает от нас столь стремительных ответных действий, и мы выиграем сражение благодаря элементу внезапности. Все ясно?

Мистер Тейт отвечает: «Так точно, сэр» и уносится в лагерь, на бегу выкрикивая приказы. Ближайшие к нам солдаты уже строятся.

– Готовься, Тодд, – говорит мэр, провожая его взглядом. – Севодня все разрешится.

[Виола]

– Как? – вопрошает Симона. – Как им это удалось?

– Можете отправить зонд вверх по реке? – спрашивает госпожа Койл.

– Тогда они снова его подстрелят, – говорит Брэдли, набирая что-то на пульте дистанционного управления зондом.

Мы собрались вокруг трехмерной проекции, которую Брэдли развернул в тени под крылом корабля. К нам подошли Симона с госпожой Койл, и по мере того, как расходится весть, подтягиваются все новые и новые люди.

– Вот, – говорит Брэдли, и проекция становится вдвое больше.

В толпе охают. Река почти полностью пересохла. От водопада осталась жалкая струйка. Зонд немного поднимается, но мы видим только пересыхающую реку, а по обеим сторонам дороги – массу спэклов в доспехах белого или глиняного цвета.

– Другие источники воды здесь есть? – спрашивает Симона.

– Очень мало, – отвечает госпожа Койл. – Несколько ручьев и прудов, но…

– Дела плохи, – заключает Симона. – Верно?

Ли растерянно поворачивается к ней:

– Думаете, наши дела стали плохи только сейчас?

– Я же вас предупреждала, их нельзя недооценивать, – говорит госпожа Койл Брэдли.

– Нет, вы предлагали взорвать их к чертовой матери, не попытавшись даже заключить мир.

– Хотите сказать, я была неправа?

Брэдли снова жмет на дисплей пульта, и зонд поднимается еще выше, показывая нам бесконечную армию спэклов, раскинувшуюся вдоль дороги. За нашими спинами раздаются потрясенные охи: «Ответ» впервые видит, насколько велика вражеская армия.

– Всех убить мы бы все равно не смогли, – говорит Брэдли. – И только подписали бы себе смертный приговор.

– Что делает мэр? – напряженно спрашиваю я.

Брэдли меняет угол съемки, и мы видим, как армия

выстраивается в боевые порядки.

– Нет, – шепчет госпожа Койл, – он не может…

– Не может что? – вопрошаю я. – Что не может?

– Атаковать, – говорит она. – Это самоубийство.

Пищит мой комм, и я сразу отвечаю на вызов.

– Тодд?

– Виола!

У меня на ладони – его взволнованное лицо.

– Что происходит? – спрашиваю я. – У тебя все нормально?

– Река, Виола… река…

– Мы все видим. Мы смотрим…

– Водопад! – выдыхает он. – Они в водопаде!

[Тодд]

В тени за исчезающим водопадом возникает полоска огней: они тянутся вдоль прохода, по которому мы с Виолой однажды убегали от Аарона, – скользкого каменистого уступа за ревущей стеной воды, ведущего к заброшенной пещерной церкви. На ее стене сиял белый круг с двумя кружками поменьше – наша планета и два ее спутника. Рисунок видно и сейчас: он белеет над полоской огней, протянувшейся поперек отвесной каменной стены.

– Ты это видишь?

– Подожди минутку!

– Бинокль еще у тебя? – спрашивает мэр.

Надо же, я и забыл, что забрал у него бинокль! Бегу к Ангаррад, которая по-прежнему молча стоит рядом с моими вещами.

– Не бойся, – говорю я ей, копаясь в сумке. – Я не дам тебя в обиду.

Я нахожу бинокль и сразу подношу к глазам, даже не вернувшись к мэру. Жму кнопки, приближаю картинку…

– Мы их видим, Тодд, – говорит Виола по комму. – Группа спэклов на уступе, по которому мы бежали от…

– Знаю. Я тоже вижу.

– Что там, Тодд? – подходя ко мне, спрашивает мэр.

– Что у них в руках?

– Что-то вроде луков, – говорю я, – только вместо стрел…

– Тодд! – вскрикивает она, и я смотрю на водопад поверх бинокля…

Прямо из-под белого символа на стене вырывается огонек и широкой дугой летит над руслом реки…

– Что это? – спрашивает мэр. – Стрелы такими большими не бывают.

Я снова смотрю в бинокль, пытаясь найти огонек, который с каждой секундой все ближе и ближе…

Вот он! …

Кажется, он дрожит, мерцает, то загораясь, то вспыхивая снова…

Мы все неотрывно смотрим, как он летит над пересыхающей рекой…

– Тодд? – кричит Виола.

– Что это? – рявкает мэр. И я вижу…

Огонек начинает спускаться…

Он летит прямо к армии…

Прямо к нам…

И он не мерцает…

А вертится…

Свет – не просто свет…

Это огонь…

– Отступаем, – говорю я, не убирая бинокля от глаз. – Надо бежать в город.

– Оно летит прямо к вам, Тодд! – кричит Виола… Мэр не выдерживает и пытается вырвать бинокль у меня из рук…

– Эй! – воплю я…

И бью его кулаком в лицо…

Он пошатывается – скорее от удивления, чем от боли…

Мы все резко оборачиваемся на крики…

Вертящийся огонь добрался до армии…

Солдаты бросаются врассыпную, скрываясь от пламени…

Летящего к нам…

Летящего ко мне…

Но толпа слишком плотная, люди мешают друг другу…

И огонь мчится прямо сквозь них…

Он летит на уровне голов…

Солдат, которых он задевает, разрывает пополам…

Но он не останавливается…

Он не останавливается, черт возьми…

Даже ни капли не сбавляет скорости…

Он пробивает толпу, и солдаты вспыхивают, точно спички…

Уничтожает все, что встает на пути…

Окутывая все вокруг белым липким огнем…

И летит дальше…

С прежней скоростью…

Прямо ко мне…

Прямо к нам с мэром…

Бежать некуда…

– Виола! – кричу я…

[Виола]

– Тодд! – ору я в комм, глядя сперва на огненную дугу в воздухе, а потом на толпу солдат, в которую врезается пламя…

И пробивает ее насквозь…

За нашими спинами поднимаются крики людей, которые тоже видят происходящее на проекции…

Огонь режет армию легко и непринужденно, словно кто-то чертит в толпе карандашную линию: она рвет солдат на куски, окутывая все вокруг белым пламенем…

– Тодд! – кричу я. – Беги!

Но я больше не вижу его лица, только огонь, вспарывающий толпу, а потом…

Пламя снова поднимается в воздух…

– Что за черт? … – выдавливает Ли.

Оно взлетает над армией и убитыми…

– Что это? – спрашивает Симона госпожу Койл.

– Первый раз вижу, – отвечает та, не сводя глаз с проекции. – Спэклы зря времени не теряли.

– Тодд? – кричу я в комм.

Но ответа нет.

Брэдли рисует на дисплее пульта квадрат, и тут же на проекции появляется прозрачный куб: в отдельном окне рядом с основной проекцией он показывает увеличенное изображение огненного снаряда. Потом картинка замедляется, и мы все видим, что огонь пылает на вертящейся острой штуковине S-образной формы, пылает так яростно и ослепительно, что больно смотреть…

– Она возвращается к водопаду! – кричит Ли, показывая пальцем на проекцию.

Огненная штуковина уже взлетела над армией и с прежней зловещей скоростью мчится назад. Завершая круг, она поднимается над склоном с зигзагообразной дорогой и мчится к уступу, все еще вертясь и полыхая. Теперь мы видим, что у других спэклов на уступе такие же луки с горящими S-образными клинками наготове. Они спокойно дожидаются, пока огонь подлетит прямо к ним, и тут мы замечаем спэкла с пустым луком, сделавшего первый выстрел…

Он вскидывает свое оружие вверх: на одном конце лука большой железный крючок, с помощью которого стрелок ловким, отточенным движением перехватывает бумеранг прямо в воздухе, и тот снова готов лететь в бой, огромный, ростом с самого спэкла.

В свете пламени ясно видно, что кисти, руки и тело стрелка покрыты толстым слоем мягкой глины, защищающей его от огня.

– Тодд? – кричу я в комм. – Ты там? Беги, Тодд, слышишь? Беги! …

Тут спэклы на уступе дружно поднимают луки…

– Тодд!!! Ответь мне!

И в следующий миг все, как один…

Отпускают тетиву…

[Тодд]

– ВИОЛА! – кричу я…

Но комма в моей ладони уже нет, и бинокля тоже…

Их вышибло из рук волной бегущих солдат: они толкаются, кричат…

И горят…

Вертящийся огонь дугой вспорол нашу армию, убивая солдат так стремительно, что они и понять ничего не успевали…

Но буквально в нескольких метрах от меня, не успев снести мне башку…

Огонь взлетел…

Поднялся обратно в воздух…

И начал возвращаться…

К уступу за водопадом…

Я кручусь на месте, пытаясь сообразить, куда бежать…

Но потом сквозь крики и вопли людей…

До меня доносится ржание Ангаррад…

И тогда я начинаю проталкиваться назад, к своей лошади…

– Ангаррад! – воплю я. – АНГАРРАД!

Я не вижу ее…

Но слышу, как она кричит от ужаса…

Я расталкиваю бегущих на меня солдат…

И вдруг меня хватает за шкирку чья-то рука…

– Нет, Тодд! – кричит мэр…

– Мне надо к ней! – ору я в ответ, вырываясь…

– Бежим!

Это слово настолько странно звучит из уст мэра, что я удивленно оборачиваюсь…

Но он смотрит на водопад…

Я тоже поднимаю глаза…

И…

И…

Силы небесные! …

С уступа на нас несется растущая огненная арка…

Спэклы выстрелили из всех луков разом…

Из десятков луков…

Скоро от нашей армии останется одна зола и обугленные трупы…

– Живо! – вопит мэр, опять хватая меня за шкирку. – В город!

Но тут я вижу прогал в стене бегущих людей…

А в нем – вставшую на дыбы Ангаррад…

Она таращит глаза на солдата, который пытается схватить ее за поводья…

Я кидаюсь к ней…

Солдаты тут же заполняют пространство между мной и мэром…

– Я здесь, девочка! – ору я, проталкиваясь вперед…

Но она только истошно ржет…

Я подбегаю и отпихиваю в сторону солдата, который пытался залезть в седло…

Огненная арка все ближе и ближе…

Пламя летит со всех сторон…

Солдаты бегут кто куда: в город, к пересыхающей речке, даже к холму…

Я кричу:

– Бежим, милая!

И тут нас настигают огни…

[Виола]

– Тодд! – снова ору я в комм, видя огни, часть которых летит по дуге над рекой, а часть – над холмами долины…

Они мчатся на армию с обеих сторон…

– Где он?! – визжу я. – Вы его видите?

– В такой сумятице ничего не разглядеть, – отвечает Брэдли.

Госпожа Койл ловит мой взгляд, пристально всматриваясь в мое лицо…

– Тодд? – твержу я в комм. – Ответь, прошу тебя!

– Они настигли армию! – вопит Ли.

Мы все переводим взгляд на проекцию…

А там – бумеранги уже косят бегущих в разные стороны солдат…

Они доберутся до Тодда…

Они его убьют…

Они убьют всех до единого…

– Надо это остановить! – кричу я.

– Виола! – предостерегает меня Брэдли.

– Как ты это остановишь? – спрашивает Симона, и я вижу, что она лихорадочно обдумывает варианты.

– Да, Виола, как? – подхватывает госпожа Койл, глядя мне прямо в глаза.

На поле боя горят и умирают солдаты…

– Спэклы убьют твоего друга, – говорит госпожа Койл, словно читая мои мысли. – На сей раз уж точно.

И она видит мое лицо…

Видит, что я раздумываю…

Снова раздумываю о напрасных смертях.

– Нет, – шепчу я, – мы не можем…

Или? …

[Тодд]

ВЖИХ!

Один из вращающихся огней проносится слева от нас, и солдату, который пытался увернуться, отрывает голову…

Я хватаю поводья Ангаррад, но она снова встает на дыбы, тараща белые от ужаса глаза. В ее Шуме – только истошный крик, невыносимый…

И снова прямо перед нами со свистом проносится еще один огонь, разбрызгивая вокруг себя языки пламени. Ангаррад так напугана, что кидается прямо в толпу солдат, сшибая меня с ног…

– СЮДА! – доносится сзади крик.

Это кричит мэр, и очередной бумеранг превращает в огненную стену солдат за моей спиной

Мои ноги сами разворачиваются в нужную сторону…

Но я заставляю себя вернуться к Ангаррад…

– Давай, милая! – кричу я, пытаясь сдвинуть ее с места, хоть немного, ну пожалста…

– ТОДД! БРОСЬ ЕЕ!

Я оборачиваюсь и вижу мэра, который каким-то чудом снова оказался верхом на Морпете и в последнюю секунду вылетает из-под огненного бумеранга; тот взмывает в небо, чудом не задев его…

– В ГОРОД! – кричит мэр солдатам…

Вкладывая эти слова им в голову…

И в мою тоже…

Низкий гул пульсирует в затылке…

Я швыряю в мэра ответный Шумовой сгусток…

Но солдаты рядом с ним припускают еще быстрей…

Я поднимаю голову и вижу, что вращающиеся огни до сих пор в небе, рассекают воздух точно пикирующие птицы…

Они возвращаются к уступу…

Вокруг горят люди, и все же армия еще жива: солдаты замечают, что огни летят обратно…

А значит, у нас есть несколько секунд до следующей атаки…

Первые, кто кинулся бежать, уже добрались до города, а мэр орет:

– ТОДД! БЕГИ!

Но Ангаррад все кричит и кричит, рвется из рук, брыкается от ужаса…

И мое сердце обливается кровью…

– ДАВАЙ, МИЛАЯ!

– ТОДД! – кричит мэр. Но я не брошу Ангаррад…

– Я НЕ БРОШУ ЕЕ! – кричу я в ответ… Черт подери, я ни за что…

Я уже бросил Манчи…

Бросил его умирать…

Второй раз я так не поступлю…

– ТОДД!

Я разворачиваюсь…

А мэр уносится прочь, к городу…

Вместе с остальными солдатами…

И мы с Ангаррад остаемся одни в пустеющем лагере…

[Виола]

– Ракетный удар – не выход, – говорит Брэдли, его Шум рвет и мечет. – Мы ведь уже договорились и приняли это решение.

– Так у вас есть ракеты? – вопрошает Ли. – Что же вы сидите?!

– Мы хотим заключить мир с коренным населением! – кричит Брэдли в ответ. – Если мы нанесем удар, последствия могут быть катастрофическими.

– А это, по-вашему, не катастрофа? – спрашивает его госпожа Койл.

– Катастрофа, но для армии, которую вы сами хотели разбить, которая развязала эту войну!

– Брэдли… – начинает Симона.

Он резко разворачивается к ней, Шум так и сыпет проклятиями.

– Сюда летят пять тысяч человек, их судьба – в наших руках. Ты действительно хочешь, чтобы они проснулись посреди кровопролитной войны, которую нам никогда не выиграть?

– Но вы уже вмешались в эту войну! – восклицает Ли.

– Нет! – еще громче отвечает ему Брэдли. – И поскольку этого пока не случилось, мы еще можем попытаться вытащить из нее и вас!

– Мы их немного припугнем, и все. Пусть поймут, что бояться им надо не только президентских пушек, – говорит госпожа Койл, почему-то обращаясь ко мне, а не к Брэдли или Симоне. – Первый мир со спэклами. дитя мое, удалось заключить лишь благодаря превосходству нашей армии. Так уж устроены войны, именно так заключаются мирные соглашения. Надо показать врагам силу, тогда они охотнее согласятся на мир.

– А через пять лет вернутся сюда еще более многочисленной армией и перебьют всех до единого, – говорит Брэдли.

– За пять лет мы постараемся наладить мирные отношения и сделаем все, чтобы войны больше не было, – возражает ему госпожа Койл.

– Нуда, вы великолепно справились с этой задачей, как я посмотрю.

– Чего вы ждете? Ударьте по ним ракетой! – подает голос Иван, а с ним и еще несколько человек из толпы.

– Тодд, – шепчу я себе под нос и оглядываюсь на проекцию…

Горящие бумеранги летят обратно к водопаду, где их ловят, заряжают в луки…

И тут я вижу его.

– Он один! – кричу я. – Его бросили!

Армия мчится по дороге к городу, мимо Тодда, ныряя впервые попавшиеся заросли…

– Он хочет спасти лошадь! – кричит Ли.

Я снова и снова щелкаю кнопку на комме.

– Черт возьми, Тодд! Отвечай!

– Дитя! – резко одергивает меня госпожа Койл. – Это переломный момент. Тебе и твоим друзьям выпал второй шанс принять правильное решение.

Шум Брэдли злобно шипит, он поворачивается за поддержкой к Симоне, но та обводит взглядом толпу вокруг нас – толпу, требующую ударить по спэклам…

– Я не вижу другого выхода, – говорит она. – Если мы не ударим, эти люди умрут.

– Если ударим, они тоже умрут, – отвечает Брэдли, исходя удивлением и досадой. – И мы вместе с ними, а потом и все остальные переселенцы. Это не наша война!

– Однажды она станет нашей, – говорит Симона. – Мы должны продемонстрировать силу. Так они охотнее пойдут на переговоры.

– Симона! – обрывает ее Брэдли, и в его Шуме снова звучат ругательства. – Караван хочет, чтобы мы колонизировали эту планету мирно…

– Караван не видит того, что видим мы.

– Они опять стреляют! – кричу я.

Еще одна арка вертящихся огней взмывает в воздух с уступа…

И я думаю про себя: чего бы хотел Тодд?

Первым делом, конечно, чтобы я не подвергала себя опасности…

Тодд хотел сделать этот мир безопасным для меня…

И он сделает, я уверена…

Даже если его самого в нем больше не будет.

Но сейчас он по-прежнему там, в гуще битвы…

Один против сокрушительного огня…

И я не могу выбросить из головы факт, который для меня совершенно ясен…

Это горькая правда…

Опасная правда…

Если его убьют…

Если причинят ему боль…

Тогда на корабле-разведчике попросту не хватит оружия на всех спэклов, которым придется за это ответить.

Я смотрю на Симону, и она тотчас прочитывает мои мысли.

– Пойду готовить ракеты, – говорит она.

[Тодд]

– Пожалста, милая, пойдем…

Вокруг нас валяются тела – груды тел, и некоторые еще кричат…

– Бежим! – ору я.

Но она брыкается, вертит головой, рвется то в одну сторону, то в другую – от дыма и огня, от трупов, от последних бегущих мимо солдат…

А потом падает…

Оседает на задние ноги, заваливается на бок…

И валит меня…

Я падаю рядом с ее мордой…

– Ангаррад, – шепчу я ей на ухо, – ПОЖАЛСТА, вставай!

А потом ее шея как-то странно вздрагивает…

И уши тоже…

Один глаз упирается в меня…

Она смотрит прямо на меня и видит, впервые за долгое время…

И…

Жеребенок?

Дрожащий, тонкий…

Тихий и напуганный…

Но это ее голос! …

– Я здесь, милая моя!

Жеребенок?

Мое сердце подскакивает, наполняясь надеждой…

– Давай, девочка! Вставай, поднимайся!

Я дергаю поводья на себя…

– Пожалста пожалста пожалста пожалста…

Она поднимает голову…

И переводит взгляд на водопад…

Жеребенок!!! – вопит она…

Я оглядываюсь…

Прямо на нас летит еще одна арка огненных бумерангов…

– Бежим!

Ангаррад, шатаясь, встает на ноги и шарахается от горящего рядом трупа…

Жеребенок!

– Бежим, девочка! – кричу я и пытаюсь сесть в седло…

Но тут нас настигают бумеранги… Точно пикирующие огненные орлы…

Один пролетает над Ангаррад – ровно в том месте, где была бы моя голова…

И Ангаррад вдруг бросается вперед…

Повиснув на поводьях, я бегу следом…

Спотыкаясь и кое-как перебирая ногами…

Наполовину бегу сам, наполовину меня тащит…

А бумеранги продолжают сыпаться со всех сторон…

Точно само небо полыхает…

Руки путаются в поводьях…

Ангаррад все кричит: Жеребенок!

И я падаю…

Она волочит меня дальше…

Жеребенок!

– Ангаррад!

А потом я слышу: Сдавайся!

Лошадиный голос…

Падая на землю, я слышу топот копыт…

Это мэр, верхом на Морпете…

Он накидывает тряпку на голову Ангаррад…

Закрывая ей глаза, чтобы она не видела огненный дождь…

А потом тянется вниз, хватает меня за руку…

Поднимает в воздух…

И отшвыривает в сторону, с дороги летящего на меня бумеранга…

– БЕГИ! – вопит он…

Я подскакиваю к Ангаррад, хватаю ее за поводья и тащу за собой…

Мэр ездит кругами…

Увертываясь от огней, падающих с неба…

Следя за мной…

Следя, чтобы я добрался до укрытия…

Он вернулся…

Вернулся, чтобы спасти меня…

– БЕГИ В ГОРОД! – кричит он. – У ЛУКОВ ОГРАНИЧЕННАЯ ДАЛЬНОСТЬ! ДО ГОРОДА ИМ НЕДОСТАТЬ…

В следующую секунду он исчезает в облаке огня и дыма: бумеранг врезается прямо в широкую грудь Морпета…

[Виола]

– Да подумайте же, что вы творите, – говорит Брэдли, и в спину Симоне летят ужасные слова: Ах ты тупая эгоистичная … – Прости, – цедит он сквозь зубы. – Но нам необязательно это делать!

Мы битком набились в рубку, Брэдли с госпожой Койл стоят за мной и Ли.

– Провожу дистанционные замеры, – говорит Симона. На панели управления открывается небольшая крышка, под ней – синяя кнопка. Чтобы нанести ракетный удар, недостаточно нажать одну кнопку. Все должно быть просчитано. Надо четко понимать, что ты делаешь. – Захват цели, – бормочет Симона.

– Поле почти опустело! – говорит Брэдли, показывая на экран монитора над панелью управления. – Похоже, дальность выстрела у этих луков совсем небольшая.

Симона молчит, но ее пальцы неуверенно замирают в воздухе над синей кнопкой.

– Твой друг все еще на поле, дитя, – говорит госпожа Койл. по-прежнему обращаясь ко мне одной – словно я здесь главная…

Но это правда, Тодд еще там, пытается поднять на ноги Ангаррад. Каким-то чудом их не полностью заволокло дымом, и мы все видим: они стоят одни посреди огромного поля, такие крошечные…

– Я знаю, о чем ты думаешь. Виола, – говорит Брэдли, пытаясь сохранять внешнее спокойствие, хотя его

Шум рвет и мечет. – Но что ценнее – одна жизнь или тысячи?

– Хватит разговоров! – вопит Ли. – Стреляйте уже!