Справедливость в структуре человеческого бытия

9.2.1. Справедливость в структуре человеческого бытия

9.2.2. Справедливость и природное неравенство

9.2.3. Справедливость и социальное неравенство

9.2.4. Идеал справедливости и его современная конкретизация

Справедливость (хрестоматия 9.2) - образование многомерное, в ней много различных уровней, слоев, граней. И все они в общем-то важны - одни больше, другие меньше - для составления целостной картины этого феномена.

Надо сказать, что отношение к справедливости в философии неоднозначное (рис. 9.2). Амплитуда колебаний в ее оценке самая что ни на есть широкая. Одни исследователи склонны считать справедливость основополагающим принципом, фундаментальной ценностью человеческого бытия, средоточием и в этом смысле синонимом морали, нравственности. Быть моральным существом для них - значит, обладать чувством справедливости и руководствоваться им во всех своих делах и поступках. Другие же вслед за Юмом полагают, что никакой возвышенности, силы и благородства в справедливости нет, да и быть не может. В действительности она изобретена для компенсации недостатков (слабостей и ограниченностей) человеческой природы, для нейтрализации дефектов общественного устройства, социальной жизни людей. Словом, с этой позиции справедливость предстает в качестве инструмента и формы исправления какой-то серьезной " недоделки" мира, средства поддержания и укрепления мотивов к моральной жизни. По Фрейду, например, чувство справедливости питается энергией зависти и ревности. Еще дальше в этом направлении идут те, кто, следуя Ницше, видят в справедливости сплошную деградацию, упадок жизненных сил, оружие и ухищрение слабых в их защите от сильных, способных, удачливых, ловких.

В данной разноголосице мнений несколько особняком стоит религиозная концепция справедливости. Для человека верующего справедливость совпадает в известном смысле с Богом. Вернее так: Бог нужен как раз для того, чтобы справедливость все-таки восторжествовала. В этой, земной, жизни ее, по сути, нет, не хватает. Здесь правит бал несправедливость права сильного. Но в той, другой, загробной, жизни все предстанет в истинном свете, свете справедливости: каждому воздастся по заслугам его. Бог - гарант того, что в единстве земной и загробной жизни несправедливость будет уравновешена справедливостью, что в конечном счете добро возьмет верх над злом.

Различия в осмыслении и оценках справедливости ставят вопрос об ее источниках, объективных основаниях или корнях. Юм, видимо, прав: отпала бы всякая необходимость в справедливости, само это понятие никогда бы не попало в каталог человеческих добродетелей, если бы в обществе было всего в изобилии, не было недостатка ни в материальных, ни в духовных благах, если бы отношения между людьми строились только на основе взаимопомощи, дружбы и великодушия. Иными словами, речь идет о том, что справедливость вырастает из определенной социальной и антропологической необходимости. Причем вырастает в двояком смысле: в смысле " питается соками, получает жизненную силу, опирается как на свое основание" и в смысле " перерастает", то есть становится чем-то иным, более высоким, сильным, важным. Здесь перед нами не столько привязанность к необходимости, сколько духовное и морально-практическое возвышение над ней.

Справедливость, на наш взгляд, возникает как одна из форм социализации человека, как средство формирования и развития культурного потенциала общества. Она обладает замечательным свойством выхода за пределы собственного Я, в жизненный мир Другого (Других). Эгоизм, нарциссизм и тому подобные Я-центризмы ей противопоказаны по определению. Отсюда такой мощный социальный заряд справедливости, отсюда ее цивилизующая, " окультуривающая" роль. Справедливость незаменима в становлении подлинно человеческой коммуникации между людьми, а подлинно человеческой она оказывается лишь тогда, когда вовлеченные в нее стороны видят и признают друг в друге равноправных субъектов, свободных и ответственных личностей. Наряду с другими факторами, справедливость удерживает человека в его субъектно-личностной определенности. И это вытекает из самой природы справедливости: ее " юрисдикция" не распространяется на объекты, мир вещей, она действительна только в пространстве социально-субъективного, в мире людей. Справедливость удачно накладывается на социальные институты - это ее организационное закрепление, структурная материализация. И совершенно прав поэтому американский социальный философ Джон Ролс (Rawls J.) когда пишет, что " справедливость так же необходима для социальных институтов, как истина - для научной системы". Какими бы эффективными ни считались социальные институты, если обнаружена несправедливость, их следует заменить.

9.2.1. Справедливость в контексте " неравенство - равенство"

У справедливости как социально-нравственного образования много сравнений и противопоставлений: равенство, благо, свобода, совесть, честь, достоинство и т. д. Чаще всего, однако, ее сопоставляют с равенством. Сопоставляют по-разному, но принципиальных подходов два: отождествление и противопоставление. То есть философская концепция справедливости может разрабатываться на основе как равенства, так и неравенства.

9.2.2. Справедливость и природное неравенство

Природное, а фактически природно-генетическое неравенство людей не нуждается в доказательстве - оно самоочевидно. Разнообразие, дифференциация исходно-генетического человеческого материала налицо. " Нет ни одной естественной черты, - отмечает в данной связи Дж. Ролс, - по отношению к которой все человеческие существа равны, т.е. которой обладает каждый (или достаточно многие) в равной степени". Генетики, психологи, представители других наук единодушны в том, что люди приходят в мир уже разными, неравными, с неодинаковым жизненным потенциалом (задатками, талантами). Общество развивает, но не создает задатки человека. Они - фактическое обстоятельство, данность, с которой остается лишь считаться (хрестоматия 9.2). Люди бессильны здесь что-либо изменить. Природно-генетические основания человеческого неравенства определяют то, что принято популярно называть потолком в развитии, культурном росте человека. Конечно, можно сказать, что эти основания не актуальны, не релевантны рассматриваемой проблеме, поскольку в создаваемый ими потолок люди в общем-то " не упираются". Не реализуют, не развивают они до конца всех заложенных в них задатков (предрасположенностей, потенций, возможностей). Любой человек может якобы неограниченно, неисчерпаемо развиваться.

В подобных рассуждениях есть резон, и даже не один.

Первый: ни одно из современных (не говоря уже об исторически прошедших) обществ не создало и не имеет реальных условий для действительно всестороннего, исчерпывающе-полного развития всех своих членов или, по крайней мере, их большинства. Что касается меньшинства, то это особый вопрос. У него много преимуществ и льгот, к тому же " темный" фон большинства не стимулирует его " идти до конца", выбирать свои, судьбой данные пределы. Конечно, надо быть реалистом и понимать, что конкретно-историческое общество (уровень развития его институтов) может позволить себе лишь вполне определенного человека, добавим - в массовом, множественном его представлении. В таких условиях люди, как правило, не видят и не оценивают свои собственные пределы, наоборот, пределы и ограничения они оправданно видят на стороне общества. Поэтому чаще всего человек вправе винить общество в том, что оно не обеспечило надлежащих условий для раскрытия всего его внутреннего потенциала-богатства. Но сам этот потенциал, заметим, ограничен в каждом конкретном случае.

Второй резон известной неактуальности природно-генетических оснований человеческого неравенства, людского " многообразия" следующий: человек - существо многостороннее, и какие-то затруднения в одном плане могут компенсироваться неиспользованными резервами в другом. Иными словами, исчерпал себя, свои силы и возможности в одном деле - займись другим. Целостность и внутренняя взаимозависимость различных сторон человеческого существа свидетельствуют именно об этом - о неисчерпаемости, неограниченности его возможностей.

И все же, как нам представляется, приведенные резоны не снимают вопрос об ограниченности или " потолочности" дискретно-индивидуального развития человека. Кроме того, нельзя оставить без ответа и вопрос о тех направлениях или планах деятельности, которые человек почему-то исчерпывает. Как ему относиться к своему пределу-потолку? Тихо согласиться или же всю жизнь бунтовать, к чему призывал А. Камю (правда, в несколько ином плане). Вопросы далеко не банальные, если как следует в них вникнуть. Некоторые, по своему одаренные люди их очень остро переживают.

9.2.3. Справедливость и социальное неравенство

Итак, человек (как индивид) приходит в мир с неравными задатками. И что же дальше? Увы, эстафета неравенства продолжается: мир в свою очередь встречает его тоже " неравно". Новорожденные попадают, как правило, в разные, неравные социальные ниши, создаваемые и охраняемые существующими институтами общества. Главный среди них - институт наследства, наследования. Он очень понятен для родителей: надо же побеспокоиться о своем потомстве, помочь устроить жизнь своему ребенку, - но вызывает много вопросов со стороны " незаинтересованного наблюдателя". Новорожденный субъекта из себя еще не представляет, есть только смутная субъективная перспектива. А социальный статус во многом уже предопределен: социально-культурная среда, в которой (и в которую) рождается человек, становится " повивальной бабкой" всей его последующей жизни.

Речь идет, таким образом, о своеобразных социальных задатках (" социальной породистости" ) индивида. Как и природные, они просто данность, оказавшаяся в человеке (у человека) без всяких личных усилий или заслуг с его стороны. Определенно не его это достоинство. По верному замечанию Дж. Ролса, " мы заслужили нашего места в распределении природных дарований не в большей степени, чем заслужили свое стартовое место в обществе. … Понятие заслуг здесь неприменимо".

Дальнейшая судьба этих задатков (станут ли они полнокровными социальными качествами) зависит, конечно, от индивидуально-жизненной активности человека, но это уже другой, самостоятельный вопрос. Нас же интересует сам по себе факт стартового неравенства социальных условий, социальной среды индивидов. Можно ли изменить эти условия и добиться большего равенства, большей справедливости? Не только можно, но и должно. Опыт истории не подтверждает, в частности, известного пророчества, что богатые будут становиться богаче, а бедные - беднее. Бедность - увы! - не искоренило ни одно из ныне существующих обществ. Развитые страны здесь тоже не исключение. Но у бедности, единой в своей сущностной определенности, есть значительная уровневая дифференциация. Скажем, бедность в XVIII и в конце XX в. - вещи далеко не одинаковые. Разной оказывается бедность и в различных странах.

Выравнивание стартовых социальных условий осуществляется с помощью особых налогов на наследство, поощрения многообразной благотворительной деятельности, разработки и реализации разного рода социальных программ и т. д. Под выравниванием стартовых социальных условий следует, конечно, понимать некую тенденцию, асимптотическое приближение, но отнюдь не состояние " выравненности", т. е. фактически полного равенства. При нынешнем типе общественного развития, при данной человеческой природе равенство начальных социальных условий практически даже вредно, ибо таит в себе опасность убить стимулы к созданию и, особенно, к преумножению самих этих условий. Будет ли смысл напряженно трудиться, создавать богатую инфраструктуру жизни, если известно, что наследникам достанется лишь куцая часть накопленного, что им по существу придется начинать все с нуля, с начала. Такое равенство мешает, во всяком случае - пока, развитию и обогащению социальной связи между поколениями в том или ином роду, ведет к застою и деградации всей общественной жизни.

Казалось бы, неравенство стартовых социальных условий снимается или нейтрализуется равенством возможностей, предоставляемых индивиду (индивидам) демократическим обществом. Но и здесь не все так просто. Возможности действительно могут быть равными - как предложение, открывающийся горизонт, видимая перспектива. Но, как мы уже успели убедиться, люди-то неравные. Равенство, приложенное к неравенству, оказывается в конечном счете тоже неравенством. Для равных в принципе субъектов желательны и справедливы равные возможности роста, жизненного продвижения, карьеры. А для неравных? Надо полагать, неравные… Может быть, ситуацию " спасет" равенство результатов - " каждому - по заслугам (трудам) его"? Вряд ли. В труд непременно вовлечены и факторы, самим индивидом как субъектом не созданные, а как бы положенные судьбою. У каждого человека свои, индивидуально разные силы, но напрягаться, быть задействованными они могут одинаково, в равной степени или мере. Но может быть и наоборот: один трудится, что называется, с полной отдачей, другой - с прохладцей, а результаты оказываются одинаковыми, равными. Иначе говоря, одному все дается легко и непринужденно, а другому любой успех достается крайним напряжением всех сил и возможностей. Как тогда быть с оценкой? Кому как воздавать? Ясно, что проблема здесь не только и не столько в напряжении всех или не всех (и в разной степени) сил человека, сколько в их наличии, в том, откуда они, из чего растут. Если даже все способности, силы являются благоприобретенными, что сомнительно, то и тогда они своими корнями уходят в природно-генетическую почву, неподвластную сознанию и (в меньшей степени) воле человека. Как абсолютный слух у музыкантов, например.

9.2.4. Идеал справедливости и его современная конкретизация

Идеал справедливости играет ничем не заменимую роль в общественной жизни людей. Он помогает налаживать гуманное, нравственно ответственное общение между людьми. Без справедливости того или иного рода человеческие связи, человеческие отношения просто распались бы или так никогда и не вышли бы из состояния дикости, зоологического индивидуализма.

В данной связи примечательна этимология слова " справедливость". Исконно-корневое значение " справедливости" на санскрите можно трактовать как " соединение", " связывание", направленное на обеспечение безопасности и благосостояния людей. Латинское ius, от которого образовано слово justice или justitia, семантически расшифровывается как объединение или сплочение людей посредством соответствующего (в соответствии с законом, должного, адекватного) отношения друг к другу. В английском языке один из этимологических корней слова just (более древняя форма joust), входящего в justice (" справедливость" ) тоже означает " интегрироваться" или " соединяться".

Без справедливости действительно не бывает эффективного объединения людей, то есть мира и согласия в обществе (рис. 9.2.4). " Будь справедлив к ближнему своему" - эта " заповедь" гораздо ближе и понятнее языку жизни, практики, нежели " Возлюби..."

В отличие от любви, всецело идущей как бы изнутри индивидуального субъекта, справедливость имеет более широкий, общественный горизонт, включающий признание изначальной ценности всех и каждого. Здесь нет и не должно быть любимых и нелюбимых. Справедливым надо быть даже по отношению к преступнику. И если любовь утверждает неповторимость существования Другого, то справедливость ищет форму и меру совмещения индивидуально неповторимого существования людей. Это - базовое условие для раскрытия индивидуальной неповторимости человека, исторически определившееся в качестве фундаментальной ценности человеческого бытия. В форме данной ценности равенство внедряется и реализуется в условиях природного и социального неравенства людей.

Лучшая конкретизация идеала справедливости применительно к современным условиям (куда входит и достигнутый уровень постижения этого феномена) принадлежит, на наш взгляд, Дж. Ролсу. В общем плане звучит она так: " … считать распределение естественных талантов в некоторых отношениях общим достоянием и разделять бульшие социальные и экономические выгоды, ставшие возможными за счет взаимно дополняющих аспектов этого распределения. Те, которые одарены от природы, кем бы они ни были, могут пользоваться этим только на тех условиях, что улучшат ситуацию тех, кому не сопутствовала удача. Преуспевающие по природе своей не должны получать просто потому, что они более одарены… Никто не заслуживает ни больших по сравнению с другими природных способностей, ни привилегий в получении более предпочтительного стартового места в обществе" (http: //www.cimla.ru/~ethics/Biblio/B1.html).

Смысл жизни - в чём он?

9.3.1. Гедонистический смысл жизни

9.3.2. Смиренно-стоический смысл жизни

9.3.3. Категорически - императивный смысл жизни

9.3.4. Религиозный смысл жизни

9.3.5. Действенно-гуманистический смысл жизни

Философская рефлексия над миром получает свое завершение, свою полноту и цельность лишь с введением в нее смысложизненной проблематики (хрестоматия 9.3), вопросов смысла и ценности человеческого бытия (существования).

Смысл жизни - только человеческий феномен (http: //elshany.narod.ru/philos/). Никто из живых существ, кроме человека, не задумывается над смыслом бытия, не поднимается выше своих физических возможностей. Проблема смысла жизни реальна только там, где ставится вопрос о целом, целостности жизни, о взаимосвязи ее начала и конца и потому - о том, что после жизни. Как проблема, смысл жизни существует лишь для того, кто задался целью понять до конца свое поведение, свою траекторию жизни. Иными словами, " зачем" жизни (а это и есть смысл бытия) появляется там и тогда, где и когда человек начинает сопрягать ее " откуда" и " куда".

Смысл жизни - это не только ее понимание, но и самооправдание: само по себе (" голое" ) существование не самодостаточно, человека оно не удовлетворяет. Под смыслом жизни скрывается убеждение, что жизнь достойна того, чтобы ее прожить. И совершенно прав здесь А. Камю: " Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, - значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное - имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями - второстепенно". Сама постановка этого вопроса свидетельствует о том, что он рождается из сомнения в существовании такого смысла. Все другие, частные наши сомнения восходят в конечном счете к этому фундаментальному сомнению. Смысл жизни выступает в качестве самого глубокого или главного мотива нашего существования.

Человек - субъект жизни, а значит и ее смысла. В смысле жизни концентрированно выражается сам человек, полнота его бытия. Человек, по общему признанию, бивалентен. Традиционно его изображают в виде оппозиции души и тела, разума и чувств, идеального и материального. В зависимости от того, чему отдается предпочтение, что акцентируется в этой оппозиции, понимается и определяется смысл жизни. Он ищется или в опыте чувств или в опыте разума.

Гедонистический смысл жизни

Смысл жизни, выводимый из опыта чувств, ассоциируется обычно с теми удовольствиями, которые они, т.е. чувства, нам доставляют или поставляют (рис. 9.3.1). Он поэтому называется гедонистическим (гр. hedone - наслаждение). Как концепция гедонистический смысл жизни уходит своими корнями в древнегреческую культуру. Впервые он был развернуто представлен философской школой киренаиков, основанной Аристиппом из города Кирены. Киренаики видели в чувственном наслаждении цель и смысл своей жизни. Оговорки насчет разумности наслаждений, благоразумности в удовольствиях мало что меняли в их общей жизненной установке. Непосредственное физическое наслаждение, учили киренаики, - единственное и подлинное благо в жизни человека. Жизнь есть совокупность моментов настоящего, каждый из которых должен быть наполнен как можно более сильным и острым удовольствием. Будущего в этом смысле нет.

Для умножения и интенсификации удовольствий хороши все средства и пути. Именно удовольствие является критерием добра и зла. Можно манипулировать всем и вся, лишь бы это приносило наслаждение. Богатство, власть, слава и т.п. - все подчинено наслаждению, его достижению и продлению. Наслаждение, удовольствие - главный мотив всех человеческих поступков и деяний.

Смысложизненная доктрина киренаиков по-своему преломилась в учении Эпикура. Как и Аристипп, Эпикур считал наслаждение единственным благом, началом и концом счастливой жизни. Между ними есть, однако, и различия. Если наслаждение у Аристиппа ценно само по себе, уже одним своим наличием, то у Эпикура оно идет как бы со знаком минус - как отсутствие страдания. Лучше сразу избежать страдания, чем искать удовольствия, если оно имеет своим следствием страдание. " Предел величины удовольствия, - отмечал Эпикур, - есть устранение всякого страдания, а где есть удовольствие, там, пока оно есть, нет страдания или печали, или нет и того и другого".

Благоразумие, только намеченное в школе киренаиков, получает у Эпикура дальнейшее развитие. В благоразумии древнегреческий мыслитель видел корень всех других добродетелей. Нельзя жить приятно, не живя разумно, пренебрегая рассудительным самообладанием. Можно, полагал Эпикур, пойти и на страдание, если только за ним последует еще большее удовольствие. Высшей формой счастья, идеалом жизни, по Эпикуру, является атараксия - блаженное состояние свободы от телесных страданий и душевных тревог, от болезней тела и страхов (перед смертью и вообще всем непонятным) души.

Гедонистическая концепция смысла жизни имеет много недостатков или уязвимых точек. Во-первых, многие удовольствия ведут к отрицательным последствиям, причиняют в конечном счете страдания. Во-вторых, многие удовольствия несовместимы друг с другом, т.е. гедонизм как концепция внутренне противоречив. В-третьих, ориентация на поиск одних удовольствий в жизни делает человека рабом как самих этих удовольствий, так и, в особенности, тех обстоятельств, вещей и людей, от которых они зависят. Рабская зависимость от удовольствий - вряд ли это удовольствие. Наконец, что очевидно, в жизни полно малоприятных вещей, рутинной, грязной работы. Участие в военных действиях по защите Отечества, уход за физически беспомощным человеком - эти и подобные им ситуации приятными не назовешь. Но ни отменить их, ни уйти от них в реальной жизни нельзя. Гедонистическая линия поведения, таким образом, вряд ли совместима с достойным человека смыслом жизни. Хотя жизнь без удовольствий - тоже не жизнь.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒