Стабильность гражданской службы.

Таким образом, мы видим, что перечни и формулировки принципов в обоих

законах отличаются друг от друга. И это довольно странно. Правда, ответ на

недоумение вроде бы дает п. 2 ст. 3 ФЗ о системе госслужбы, указывающий, что законами о разных видах госслужбы «могут быть предусмотрены также другие принципы построения и функционирования видов государственной службы, учитывающие их особенности». Однако неужели, например, стабильность службы является специфическим принципом только гражданской службы и, наоборот, ей не присущ принцип законности? Так что вопросы все равно остаются.

Но даже если закрыть глаза на разночтения и объединить оба перечня, можно ли судить по ним о тектонических изменениях в нашей государственности, обусловивших совершенно новое место, сущностно иные задачи государственной службы в России?

За редкими исключениями невозможно. Кроме того, в приведенных перечнях смешаны, так сказать, «внутренние» принципы государственной службы и принципы, обрисовывающие социальный вектор государственной службы, нацеливающие ее на выполнение определенных обязательств перед обществом.

Последнее обстоятельство становится особенно важным, если учесть, что

предшествующая, т.е. советская, государственность была настолько иной, что некоторые исследователи справедливо сомневаются даже в том, был ли это этап именно российской государственности. Поэтому, учитывая, что Конституция РФ непосредственно не перечисляет принципы госслужбы, необходимо при выведении таких принципов доктринальным путем вычленить именно то главное, что отличает современную государственную службу от службы советской. Без понимания принципиальных отличий невозможно ни теоретически представить новую сущность российской госслужбы, ни практически настраивать ее на соответствие конституционным декларациям и ожиданиям.

Как же с учетом сказанного сформулировать принципы современной российской государственной службы? Ответ содержится в самой Конституции России: в статье 1 Российская Федерация провозглашена демократическим правовым федеративным

государством с республиканской формой правления. Данные конституционные характеристики и есть те критерии, которые позволяют сформулировать основные принципы государственной службы в России, причем не в качестве «торжественных лозунгов», а в качестве факторов, влияющих на мотивацию государственных и муниципальных служащих.

Есть, правда, еще две конституционные характеристики Российской Федерации: ст. 7 говорит о том, что наше государство является социальным, а ст. 14 –светским.

Однако некоторые из формулируемых ниже принципов государственной службы

предполагают реализацию и этих двух важных характеристик. Итак:

1. Прямое действие норм Конституции.

Названный принцип обычно относят к свойствам Конституции, которая

провозглашает в ч. 1 ст. 15: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации». Однако все же это можно считать и принципом государственной службы, поскольку наибольший объем реализации данной нормы падает, точнее, должен падать на правоприменительную практику, осуществляемую гражданскими, военными и правоохранительными служащими в системе исполнительной власти.

Не секрет, что российскому чиновнику пока привычнее опираться, скорее, на нормы подзаконного акта, нежели на нормы законов, а тем паче Конституции. Юристами еще в советские времена была даже выведена печальная закономерность: чем ниже сила юридического акта, тем больше вероятности, что именно он будет применен. Этот стереотип управленческой деятельности чрезвычайно опасен для государственности, называющей себя правовой. В то же время названный принцип – совершенно новый для нас и потому требуется время и опять-таки соответствующая практика, чтобы следование ему стало привычным. Понимая, что новые принципы требуется разъяснять, Пленум Верховного Суда РФ 31 октября 1995 г. принял Постановление № 8

«О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», специально посвященное внедрению в судебную практику принципа прямого действия Конституции РФ. В нем (п. 2), в частности, указываются четыре момента, когда судам следует применять соответствующие нормы Конституции.

 

1. Когда в Конституции не содержится указание на возможность применения

нормы только при условии принятия федерального закона и соответствующее конституционное положение не требует дополнительной регламентации (это, прежде всего, относится к положениям, регулирующим права, свободы и обязанности человека и гражданина).

 

2. Когда федеральный закон, действовавший на территории Российской

Федерации до вступления в силу Конституции РФ, противоречит ей.

 

3. Когда федеральный закон, принятый после вступления в силу Конституции РФ, находится в противоречии с соответствующими положениями Конституции.

 

4. Когда закон либо иной нормативный правовой акт, принятый субъектом РФ по предметам совместного ведения, противоречит Конституции РФ, а федеральный закон, который должен регулировать рассматриваемые судом правоотношения, отсутствует.

Можно только пожалеть, что данное Постановление адресовано лишь судьям, а у служащих фактически нет подобной юридически оформленной «технологии».

Конечно, грамотный управленец, тем более обладающий хотя бы начатками

юридических знаний, понимает, что такое «юридическая сила акта» и отсюда – какова иерархия правовых актов. Понимая это, он должен и без всяких дополнительных разъяснений ориентироваться, прежде всего, на Конституцию РФ. Однако сама практика управления пока не сильно нацеливает чиновников на соблюдение такой приоритетности. Государственным служащим по-прежнему кажется более «безопасным и выгодным» (в плане дисциплинарной ответственности и должностного роста) следовать, скорее, не нормам, и тем более, принципам Конституции, а требованиям ведомственных актов или просто указанию вышестоящего должностного лица.

Тем самым не преодолена еще инерция распространенной в советское время

практики, составлявшей часть общего понятия «административно-командная система», и основанной на официально провозглашенном принципе «демократического централизма». Этот принцип (ст. 3 Конституции РСФСР 1978 г.) гласил:

«Организация и деятельность Советского государства строится в

соответствии с принципом демократического централизма: выборностью всех органов государственной власти снизу доверху, подотчетностью их народу, обязательностью решений вышестоящих органов для нижестоящих.

 

Демократический централизм сочетает единое руководство с инициативой и

творческой активностью на местах, с ответственностью каждого

государственного органа и должностного лица за порученное дело».

Понятно, что если во главу угла ставится ответственность не за соблюдение

компетенции, а за «порученное дело», то соответственно формируется и мотивация исполнителя, стремящегося не соблюсти правовые нормы, а выполнить указание, директиву вышестоящего органа или должностного лица.

 

Вот этот стереотип и предстоит сломать. Однако призывами здесь не удастся

что-то сделать. Ситуацию можно будет переломить только посредством

соответствующего содержания законов, подзаконных актов, в том числе локальных (например, должностных инструкций и/или административных регламентов), нацеливающих на приоритетность соблюдения норм Конституции, а также соответствующей судебной практики, особенно по делам, связанным с обжалованием решений и действий (бездействия) должностных лиц, нарушающих права и свободы граждан.

2. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина.

Если проанализировать процитированную выше ст. 2 Конституции РФ, то мы

придем к выводу, что содержащаяся в ней императивная норма: «Признание,

соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность

государства» означает не одну из обязанностей, а главную, первейшую. Такой вывод естествен, учитывая, что закреплению такой обязанности непосредственно предшествует норма, провозглашающая человека, его права и свободы высшей ценностью. Юридически обрамляя декларацию о высшей ценности закреплением соответствующей обязанности государства, Конституция тем самым обязывает государственный аппарат в приоритетном порядке заботиться о соблюдении и защите прав людей.

Многое из того, что следовало бы сказать при раскрытии данного принципа, было уже сказано, когда мы рассматривали высшую конституционную ценность. Поэтому скажем лишь, что обязывающая конституционная норма, обеспечивающая приоритет прав и свобод человека, является (должна являться) стержнем государственной службы. А это означает, что институт государственной службы существует не сам для себя, не для олицетворения государственной мощи, не для удовлетворения амбиций тех или иных политических лидеров, не для осуществления мессианских проектов, а, в

первую очередь, для обеспечения такого правового порядка, при котором максимально защищено человеческое достоинство, юридически выражаемое в защищенности прав и свобод человека.

Но ведь действительность демонстрирует, скорее, обратное, возразят нам. В

таком случае следует искать глубинные причины, объясняющие, почему данный конституционный принцип не реализуется или реализуется не в полной мере.

Практическое значение тех или иных конституционных принципов поэтому состоит не только в указании вектора деятельности, основы для правового регулирования, но и в наличии критерия, по которому общество способно сопоставлять конституционные императивы с реальной жизнью и, коль скоро государство объявляет себя демократическим и правовым, требовать через демократические институты приведения реальности в соответствие с конституционными принципами.

 

3. Строгое соблюдение компетенции.

В правовом государстве управление осуществляется, главным образом, не

посредством команд, а посредством права. Реализовать это гораздо труднее, чем выстроить жестко иерархическую систему и управлять ею с помощью не правового принуждения. Однако без этого невозможно вести речь о правовом государстве, о разумном балансе между самостоятельностью и ответственностью, в конечном итоге, о высокой эффективности управленческой деятельности. В свою очередь, управление посредством права предполагает строгое соблюдение компетенции, которая есть

совокупность предметов ведения (функций, задач), установленных для того или иного органа или должностного лица, и полномочий, необходимых для их реализации.

Этот принцип государственной службы непосредственно вытекает из

характеристики России как правового государства и из такого общего принципа современной российской государственности, как разделение властей. В частности, ст. 10 Конституции РФ указывает: «Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны». Это означает, что должны быть установлены компетенционные рамки каждого государственного органа, ответственность в очерченных границах и деятельности исключительно в этих рамках, а также гарантии от вмешательства кого бы то ни было в установленные правовые прерогативы –предметы ведения и полномочия. При этом понятие «полномочия», в отличие от прав и свобод, предполагает, что у органа есть еще и функции, для выполнения которых он не просто вправе, но и обязан применять свои полномочия. И хотя в ряде случаев тому или иному органу предоставляется возможность выбирать вариант решения или действия, сама обязанность выбора также есть разновидность полномочия.

Хотя Конституция РФ говорит только о самостоятельности органов, понятно, что она проявляет себя и в самостоятельности государственных служащих, работающих в данном органе. Значение такой самостоятельности в рамках своей компетенции особенно велико, когда речь идет о служащих, наделенных властными полномочиями, например, должностных лиц органов, осуществляющих государственный санитарно-эпидемиологический надзор, инспекторов безопасности дорожного движения, должностных лиц органов, осуществляющих государственный пожарный надзор, и т.п.

 

Еще одной стороной рассматриваемого принципа, сочетающейся с другими

конституционными принципами госслужбы, является обязанность служащего, которому даются те или иные поручения, не слепо исполнять последние, а рассматривать их в контексте таких принципов, как прямое действие конституционных норм, приоритет прав и свобод человека, а также законности данного поручения в целом. Эта обязанность подкрепляется, хотя и в несколько общей форме, действующим российским законодательством о государственной службе. Так, ст. 15 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации» требует от служащего отказаться от исполнения неправомерного поручения под угрозой дисциплинарной, гражданско-правовой, административной или уголовной ответственности. Это означает, что служащий обязан не просто знать законодательство, но и понимать общую систему правового регулирования в сфере своей компетенции, дабы в спорных, пограничных

ситуациях учитывать иерархию актов по их юридической силе и, в первую очередь, ориентироваться на конституционные императивы.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. Большую роль в формировании новой буржуазной армии и в организации ее побед над королевским войском сыграл Оливер Кромвель, крупный политический деятель и талантливый полководец гражданской войны.
2. Геодезия,как наука,ее связь с другими науками. Задачи, геодезические службы.
3. Глава 2. МАКРОЭКОНОМИЧЕСКАЯ НЕСТАБИЛЬНОСТЬ: БЕЗРАБОТИЦА И ИНФЛЯЦИЯ
4. Государственная служба в гражданской авиации. Должности и категории госслужащих. Нормативная правовая база деятельности.
5. Должности гражданской службы
6. Кадровая политика и кадровая работа в системе государственной гражданской службы.
7. Казахстан в годы гражданской войны. Политика «военного коммунизма».
8. Классные чины государственной гражданской службы.
9. Клещи универсальные, 7-ми ступенчатые со сквозным предохранительным механизмом. Изготовлены из высококачественной инструментальной стали. Хромованадиевое покрытие обеспечивает долгий срок службы.
10. Конкурс на замещение должностей государственной гражданской службы.
11. Личностная нестабильность и подростковые проблемы
12. Макроэкономическая нестабильность и формы ее проявления