Становление физиологии как науки. Ятрофизика

Рождение физиологии как науки, как правило, связывают с именем У. Гар-вея, которому принадлежит заслуга создания стройной теории кровообраще-

ния.

п..

Уильям Гарвей (William Harvey, 1578 — 1657 гг.; рис. 137) — выдающийся английский врач, физиолог и эмбриолог. В возрасте 21 года он окончил Кемб­риджский университет. В 24 года в Падуе закончил факультет медицины и по­лучил степень доктора медицины. Вернувшись на родину, Гарвей стал профес­сором кафедры анатомии, физиологии и хирургии в Лондоне.

Основываясь на достижениях своих предшественников — Галена, Везалия, Коломбо, Фабриция, — Гарвей математически рассчитал и экспериментально обосновал теорию кровообращения, согласно которой кровь движется в одном направлении, кругообразно по малому и большому кругам, непременно воз­вращаясь к сердцу. По мнению Гарвея, на периферии кровь переходит из арте­рий в вены по анастомозам и через поры тканей, — при жизни Гарвея в физио­логии еще не применяли микроскопической техники, и он не мог увидеть капилляров. Их открыл Марчелло Мальпиги (Marcello Malpighi, 1628 — 1694 гг.) через четыре года после смерти Гарвея.

После многолетней проверки в эксперименте У. Гарвей изложил свою тео­рию в фундаментальном сочинении «Анатомическое исследование о движе­нии сердца и крови у животных» («Exercitatio anatomica de motu cordis et sangvinis in animalibus», 1628 г.) и сразу же подвергся ожесточенным нападкам со сто­роны церкви и многих ученых. Первым теорию Гарвея признал Р. Декарт, за­тем Г. Галилей, С. Санторио, А. Борелли и другие ученые. И. П. Павлов видел в ней не только «редкой ценности плод» научной мысли, но отмечал и «подвиг смелости и самоотвержения» ее автора.

Большое влияние на развитие естествознания (и физиологии) в этот пери­од истории оказала деятельность английского философа и политического дея­теля Френсиса Бэкона (Francis Bacon, 1561 — 1626 гг.). Не будучи врачом, Бэ­кон во многом определил пути дальнейшего развития медицины. Его основной философский трактат «Великое восстановление наук», посвященный вопро­сам формирования науки и научного познания, не был закончен. Однако вто­рая его часть — «Новый Органон» («Novum organum scientiarum») — была опуб­ликована в 1620 г. В этом сочинении Ф.Бэкон, в частности, сформулировал

Рис. 137. Портрет Уильяма Гарвея (1578-1657 гг.); опубликован в 1739 г. Внизу — ри­сунок из труда У. Гарвея «Анатомическое ис­следование о движении сердца и крови у жи­вотных» (Франкфурт, 1628 г.), иллюстрирую­щий опыт по определению направления дви­жения крови в венах предплечья. Москва. Российская государственная библиотека

три основные цели медицины: первая — сохранение здоровья, вторая — излече­ние болезней, третья — продление жиз­ни. Наука представлялась ему основным средством решения социальных проблем общества, — вот почему он был убежден­ным сторонником союза науки и власти.

Основными орудиями познания Ф. Бэ­кон считал чувства, опыт, эксперимент и то, что из них вытекает. Гегель писал о нем: «Бэкон полностью отверг схолас­тический способ рассуждения на основе совсем отвлеченных абстракций, слепо­ту по отношению ко всему, что мы име­ем перед глазами»¹. Прогнозируя разви­тие наук, Ф. Бэкон заглядывал вперед на многие столетия. Так, в области меди­цины он выдвинул ряд идей, реализа­цией которых занимались многие пос­ледующие поколения ученых. К ним от­носятся: изучение анатомии не только здорового, но и больного организма; изобретение методов обезболивания; широкое использование при лечении болезней прежде всего природных фак­торов и развитие бальнеологии. Таким образом, Ф. Бэкон во многом определил пути формирования философского мыш­ления и развитие наук грядущего Ново­го времени.

Большое влияние на развитие наук Раннего Нового времени оказал совре­менник Френсиса Бэкона, выдающийся французский ученый, математик и философ Рене Декарт (Rene Descartes, 1596—1650 гг.; рис. 138), который раз­вивал философское (метафизическое) мышление в естествознании. По словам Гегеля, «Декарт направил философию в совершенно новое направление... Он исходил из требования, что мысль должна начинать с самой себя. Все предше-

¹ Гегель. Соч. Т. XI. Лекции по истории философии. — М.: Гос. изд-во «Соцэкгиз», 1932—1935. — С. 215.

 

Рис. 138. Рене Декарт (1596-1650 гг.) и иллюстрации из его сочинений «DeHominefiguris...»

(1662 г.) и «Tractatus de Homine et formacione foetus» (1667 г.): вверху — представление о

«рефлекторной дуге», внизу — об оптической системе глаза и бинокулярном зрении.

Киев. Национальная научная медицинская библиотека Украины

ствующее философствование, в частности то, которое исходило из авторитета церкви, было, начиная с этого времени, отвергнуто»¹. Именно Декарту при­надлежат знаменитые слова: «Я мыслю, следовательно, я существую» (лат. Cogito

ergo sum).

Р. Декарт явился одним из творцов ятроматематики (греч. iatromathematike; от iatros — врач и mathematike — наука о количественных отношениях) и ятро-физики (греч. iatrophysike; от iatros — врач и physis — природа) — направлений в естествознании и медицине, которые рассматривали жизнедеятельность все­го живого с позиций физики и математики. Ятрофизика изучала явления приро­ды в состоянии покоя и отражала метафизическое направление в философии XVII— XVIII в. По сравнению со схоластическим методом метафизическое мышление XVII в. было явлением прогрессивным. Его корни восходят к философским сочинениям Аристотеля, помещенным в конце его трактата «Наука о приро­де» т.е. после науки о природе (после «физики»; греч. «Meta taphysike»), откуда и произошло название метода мышления и целого философского направления —

¹ Гегель. Соч. Т. XI. - М., 1932. - С. 257.

метафизики. Сочинения Декарта «Рас­суждения о методе» (1637 г.), «Мета­физические размышления о первой философии» (1641 г.) и «Начала фи­лософии» (1644 г.) принесли ему при­жизненное признание и славу.

Рис. 139. Ятромеханические представления о работе суставов и мышц плеча. Таблица из труда Джованни Альфонсо Борелли «О дви­жении животных». Рим, 1680-1681 гг. Москва. Российская государственная биб­лиотека

Механистические взгляды Декарта оказали положительное влияние на дальнейшее развитие философии и ес­тествознания. Так, Декарт считал, что жизненные действия подчиняются ме­ханическим законам и имеют природу отражения (названную позднее «реф­лекторной»). Все нервы он разделил на те, по которым сигналы поступают в мозг (позднее «центростремительные»), и те, по которым из мозга сигналы дви­жутся к органам (позднее «центробеж­ные»), и, таким образом, в простей­шем виде разработал схему рефлектор­ной дуги. Он изучал анатомию человеческого глаза и разрабатывал основы но­вой теории света (см. рис. 138) и открыл закон рефракции.

Однако наряду с естественно-научным пониманием мира Декарт в ряде вопросов придерживался идеалистических воззрений. Так, например, он счи­тал, что мышление является способностью души, а не телесной субстанции.

Другим прогрессивным направлением в естествознании того времени была ятромеханика (греч. iatromechanike; от теспапе — орудие, машина). С позиций ятромехаников живой организм подобен машине, в которой все процессы можно объяснить, применяя законы механики. Основные положения ятромеханики изложены в сочинении «О движении животных» итальянского анатома и фи­зиолога Джованни Альфонсо Борелли {Giovanni Alfonso Borelli, 1608 — 1679 гг.), одного из основоположников биомеханики (рис. 139).

Среди выдающихся достижений эпохи Возрождения, имевших отношение как к физике, так и к медицине — изобретение в конце XVI в. термометра (точнее, воздушного термоскопа). Его автор — один из титанов эпохи Возрож­дения итальянский ученый Галилео Галилей {Galileo Galilei, 1564—1642 гг.), подтвердивший и развивший гелиоцентрическую теорию Н. Коперника (1543 г.). Множество его драгоценных рукописей было сожжено инквизицией. Но в тех, что сохранились, обнаружены рисунки первого термоскопа, представлявшего небольшой стеклянный шар, к которому припаивалась тонкая стеклянная тру­бочка, ее свободный конец погружался в сосуд с подкрашенной водой или вином. В отличие от современного термометра, в термоскопе Галилея расши­рялся воздух, а не ртуть: как только шар остывал, вода поднималась вверх по капилляру.

Почти одновременно с Галилеем профессор Падуанского университета С. Сан-торио {S.Santorio, 1561 — 1636 гг.), врач, анатом и физиолог, создал прибор, с помощью которого он измерял теплоту человеческого тела (рис. 140). При­бор Санторио состоял из шара и длинной извилистой трубки с произвольно

нанесенными на нее делениями; сво­бодный конец трубки заполнялся под­крашенной жидкостью. Испытуемый брал шарик в рот или согревал его руками. Теплота человеческого тела определялась в течение десяти пульсо­вых ударов по изменению уровня жид­кости в трубке.

Прибор Санторио был достаточно громоздким; его установили во дворе его дома для всеобщего обозрения и испытания.

Санторио сконструировал также эк­спериментальную камеру-весы для изу­чения количественный оценки усвояе­мости пищи (обмена веществ) путем систематических взвешиваний себя, пищи и выделений организма. Резуль­таты его наблюдений обобщены в тру­де «О медицине равновесия» («De statica medicina», 1614 г.).

В начале XVII в. в Европе было сде­лано множество оригинальных термо­метров. Первый термометр, показания которого не зависели от перепадов ат­мосферного давления, был создан в 1641 г. при дворе Фердинанда II, им­ператора Священной Римской импе­рии, который был не только покро­вителем искусств, но и сам принимал участие в создании ряда физических приборов.

Рис. 140. Изображение термометрических приборов: вверху — профессора Падуанс-кого университета Санторио Санториуса (1561-1636 гг.), внизу — императора Фер­динанда II (1578-1637 гг.)

При его дворе были выполнены забавные по своей форме термомет­ры, похожие на маленьких лягушат (см. рис. 140). Они предназначались для из­мерения теплоты тела человека и лег­ко прикреплялись к коже пластырем. Полость «лягушат» заполнялась жид­костью, в которой плавали цветные

шарики разной плотности. Когда жидкость согревалась, объем ее увеличивал­ся, а плотность уменьшалась, и некоторые шарики погружались на дно при­бора. Теплота тела испытуемого определялась по количеству разноцветных шариков, оставшихся на поверхности: чем их меньше, тем выше теплота тела испытуемого.

Несмотря на большое количество оригинальных термометрических прибо­ров, проникновение термометрии в клинику стало возможным только в нача­ле XVIII в. (см. с. 383).

Ятрохимия и медицина

Наряду с ятрофизикой и ятромеханикой в эпоху Возрождения широкое развитие получила ятрохимия (греч. iatrochimeia, от iatros — врач и chimeia — химия) — направление в медицине, связанное с развитием химии (врачебная химия).

Ятрохимики считали, что процессы, совершающиеся в организме, являют­ся химическими, поэтому с химией должно быть связано как изучение этих процессов, так и лечение болезней.

Одним из основоположников ятрохимии является выдающийся естествоис­пытатель, врач и химик Раннего Возрождения Филипп Ауреол Теофраст Бом-баст фон Гогенгейм (Philippus Aureolus Theophrastus Bombastus von Hohenheim, 1493—1541 гг.), известный в истории под латинизированным именем Пара-цельс (Paracelsus, от лат. Para-Celsus — «Подобный Цельсу»; рис. 141), которое он принял уже в расцвете сил и научной зрелости (после 1529 г.)¹.

Швейцарец по происхождению, Теофраст фон Гогенгейм получил врачеб­ное образование в университете в Ферраре (Италия). Затем в течение восьми лет (1516—1524 гг.) он много путешествовал, объехал почти всю Европу (вклю­чая земли современной Литвы, Белоруссии и Западной Украины), наблюдая и врачуя болезни людей разных народов и профессий. «Врач много путешество­вать должен, — писал он, — Что ни страна, то страница. Ногами своими ты должен ее пройти, и так должно страницы ее перелистывать». Он посмеивался над «учеными докторами, которые всю жизнь сидят за печкой, книгами себя окружив, и плавают на одном корабле — корабле дураков».

В Страсбурге он был принят в местный цех хирургов (1526 г.) и завоевал большую популярность не только во всем Эльзасе, но и в близлежащем швей­царском городе Базеле, где служил городским врачом. Его пациентами были писатель Эразм Роттердамский (Erasmus von Rotterdam) и видный издатель эпохи Возрождения Йоханн Фробен (Johannes Froberi).

Впоследствии Парацельс (в то время еще — Теофраст фон Гогенгейм) чи­тал лекции в Базельском университете (1527—1529 гг.), сначала на латинс­ком, а затем — на своем родном немецком языке, «чтобы быть понятым воз­можно большим числом слушателей». Перед вступлением в должность профес­сора он опубликовал меморандум, в котором утверждал: «Не заученное повто­рение произведений Гиппократа, Галена и Авиценны в красноречивых выс­туплениях требуется от врачей, а накопление собственных наблюдений, поис­ки и нахождение действительных средств помощи больным... Чтение еще ни­кого не сделало врачом. Медицина есть искусство, и оно требует практики. Если бы, дабы стать хорошим врачом, достаточно было выучиться болтать на латинском, греческом и древнееврейском, тогда, дабы стать великим полко­водцем, достаточно было бы прочитать Ливия... Книга, которую я изучал, была книгой природы, написанной рукою Господа... Я вошел через дверь при­роды, ее свет, а не аптекарский фонарь, освещал мой путь»².

¹ Kastner, Ingrid. Theophrastus Bombastus von Hohenheim, genannt Paracelsus.— 2 Aufl.— Leipzig:
B.G.Teubner, 1989. - 92 p.

² Гартман Ф. Жизнь Парацельса и сущность его учения: Пер. с англ. — М.: Новый Акрополь,
1997.-С. 43-44.

Рис. 141. Парацельс (портрет кисти Квинтена Метеиса, ок. 1466-1530 гг.) и его труд «Большое чудо» на немецком языке. 1566 г.

Парацельс явился одним из основоположников опытного метода в науке. Он учил студентов не только на лекциях, но и у постели больных или во время прогулок за минералами и лекарственными растениями. Он был одновременно и теоретиком, и практиком: «Теория врача есть опыт. Никто не может стать врачом без науки и опыта», — утверждал он и порицал тех врачей, которые собственных знаний (особенно химических) не имели и прописывали лекар­ства «по книгам».

С Парацельса начинается кардинальная перестройка химии (т. е. алхимии того времени) в ее приложении к медицине: от поисков путей получения золота — к приготовлению лекарств. «Правы не те, кто говорят, что алхимия делает золото и серебро, но те, кто говорят, что она создает лекарства и на­правляет их против болезней», — считал Парацельс¹. Его система врачевания основывалась на трех невидимых элементах (или «принципах»): сере, ртути, соли и их соединениях. По его мнению, в каждом органе тела эти три субстан­ции сочетаются в определенных пропорциях². Болезнь понималась как наруше­ние их правильных соотношений. Вот почему врачи и аптекари эпохи Возрож­дения придавали столь важное значение лекарственным препаратам, содержа­щим серу, ртуть и разные соли, и часто сами получали их из природных руд. Парацельс с гордостью писал, что он и его ученики «отдых в лаборатории имеют, пальцы в угли и отбросы и всякую грязь суют, а не в кольца золотые, и подобны кузнецам и угольщикам закопченным».

¹ Штрубе В. Пути развития химии. В 2 т. Т. 1. — М.: Мир, 1984. — С. 204.

² Майер П. Парацельс — врач и провидец: размышления о Теофрасте фон Гогенгейме / Пер.
с нем. Е.Б. Мурзина. — М.: Алетейа, 2003. — С. 126— 127.

Широкое использование минералов при лечении болезней было новатор­ским для медицины эпохи Возрождения, ведь в Древности и в период класси­ческого Средневековья в Европе для лечения больных применяли почти ис­ключительно средства, приготовленные из растений и частей животных. Пара-цельс успешно применял втирания ртути при лечении сифилиса и рекомендо­вал препараты, содержащие сурьму, как эффективные лекарственные сред­ства. Неудивительно, что Парацельса, широко использовавшего минералы, часто обвиняли в отравлении больных ядами. «А знаете ли вы, что есть яд? — возра­жал он, — Все есть яд, и все есть лекарство. Одна лишь доза делает вещество или ядом, или лекарством».

Парацельс был убежден, что природа и вызывает болезнь, и излечивает ее. Следовательно, врач должен понимать происходящие в человеке видимые и невидимые природные процессы. Он критиковал учение древних греков о «че­тырех соках» организма, осуждал злоупотребления кровопусканием и слаби­тельными «очищениями», столь популярные в средневековой Западной Евро­пе, и разработал свою классификацию болезней и факторов, влияющих на здоровье человека (лат. ens, entia), подразделив их на пять видов:

1) болезни, связанные с нарушением естественных функций под влиянием
злоупотреблений или вредных привычек (лат. ens naturale);

2) болезни, вызываемые шлаками, ядами и факторами, привносящими за­
ражение (лат. ens veneni, в современном понимании — отравляющие вещества
и возбудители инфекций);

3) болезни, вызываемые факторами психологического характера (лат. spiritua-
le — желания, страсти, пороки и др. факторы) (важно отметить, что Пара­
цельс не верил в ведьм и исключал возможность их воздействия на здоровье
человека);

4) болезни, вызываемые астральными влияниями (лат. ens astrorum — косми­
ческие, атмосферные и климатические факторы) — «камни являются звезда­
ми Земли, звезды — камнями неба», — считал Парацельс;

5) болезни, в основе которых лежат духовные причины (неподчинение боже­
ственному Закону); к ним обращались, когда действие первых четырех влия­
ний казалось уже исчерпанным (лат. ens deale)¹.

Допускалось, что болезни могут иметь несколько причин.

Как и все великие мыслители переломной эпохи Возрождения, Парацельс не мог избавиться от противоречивого двойственного восприятия мира: с од­ной стороны, утверждение нового опытного метода познания природы, с другой — стремление к магии и познанию воздействия небесных тел на судь­бы людей и их здоровье. Отсюда понятно, почему Иоганн Вольфганг Гёте (1749 — 1832 гг.) избрал реальную фигуру Парацельса как прообраз для своего доктора Фауста, «стремящегося от тьмы к свету»:

Вот почему я магии решил предаться, Жду от духа слов и сил, Чтоб мне открылись таинства природы, Чтоб не болтать, трудясь по пустякам, О том, чего не ведаю я сам,

¹ Гартман Ф. Жизнь Парацельса и сущность его учения / Пер. с англ. — М.: Новый Акрополь, 1997.-С. 188.

Чтоб я постиг все действия, все тайны, Всю мира внутреннюю связь; Из уст моих чтоб истина лилась, Не слов пустых набор случайный.¹

И. В. Гёте

Формально Парацельс оставался католиком и считал врача «наместником бога». В то же время, как уже отмечалось, он решительно отвергал участие врачей в судах и пытках инквизиции: «Врач не смеет быть ни мучителем, ни палачом, ни слугой палача», — заявлял он.

Новаторство Парацельса проявилось и в его отношении к хирургии, которая в те времена в Европе не считалась областью медицины и в университетах не преподавалась (ею занимались ремесленники, см. с. 262), — Парацельс настаи­вал на объединении хирургии и медицины (т. е. терапии, или внутренней ме­дицины) в одну науку, потому что обе они имеют один корень. Сам он с гордостью называл себя «доктором обеих медицин» (нем. «Doktor beider Arzneyen»), неоднократно производил камнесечения и сложные операции при огнестрельных ранениях, искал средства облегчения страданий оперируемых².

Его книга «Большой лечебник (ранений)», или «Большая хирургия» (нем. «Die grossen Wundarzney», 1536 г.) и другие сочинения пользовались большой популярностью в течение многих столетий.

В своих сочинениях он писал также о болезнях рудокопов и литейщиков, связанных с отравлениями серой, свинцом, ртутью, сурьмой, — таким обра­зом, Парацельс заложил основы будущей науки о профессиональных болезнях.

О болезнях рудокопов и их предупреждении писал также в сочинении «О горном деле и металлургии» (1556 г.) современник Парацельса — Георг Бау­эр, известный под псевдонимом Агрикола (Georg Agricola, 1494— 1555 гг.).

Развитие медицинской химии в эпоху Возрождения привело к расширению аптекарского дела.

Аптека как самостоятельное учреждение возникла во второй половине VIII в. на арабоязычном Востоке. (Первая аптека на Ближнем и Среднем Востоке была открыта в 754 г. в столице Халифата г. Багдаде, см. с. 219.) В Европе первые аптеки появились в XI в. в испанских городах Толедо и Кордове. К XV в. они широко распространились по всему континенту.

В эпоху Возрождения размеры аптекарских лавок значительно увеличились: из простых лавок периода Развитого Средневековья, когда вся аптека разме­щалась в одной комнате, они превратились в большие фармацевтические ла­боратории, которые включали помещение для приема посетителей, кладовые, где размельчались и хранились лекарства и сырье, и собственно лаборатории с печью и дистилляционным аппаратом.

С XV в. с особым старанием культивировались аптекарские ботанические сады — сады здоровья (лат. Hortus sanitatis; русское название — вертоград, т.е. сад, цветник лечебных растений). В XVI —XVII вв. вертограды широко распро­странились на Руси.

' Гёте И.В. Фауст/ Пер. Н.Холодковского. — М.: Гос изд. дет. лит., 1956. — С. 54. ² Майер П. Парацельс — врач и провидец: размышления о Теофрасте фон Гогенгейме / Пер. с нем. Е.Б.Мурзина. — М.: Алетейа, 2003. — С. 324—348.

В качестве лекарственного сырья аптекари использовали также мине­ральные вещества и части животных. Большой популярностью в Европе пользовались заморские лекарственные средства, которые привозились, глав­ным образом, из стран Востока.

Представления о лечебном действии многих лекарств в то время часто были далеки от истины. Так, в течение по­чти двух тысячелетий (с I по XX вв.) существовало мнение, что териак яв­ляется универсальным средством про­тив всех болезней. Его составляли сами врачи при большом скоплении народа более чем из 70 компонентов, затем териак выдерживали в течение полуго­да, причем особой славой пользовался териак, приготовленный в Венеции (рис. 142).

Рис. 142. Приготовление териака. Гравюра на дереве. Иллюстрация из книги Иерони-ма Бруншвига «Liber de arte distillandi» (Страсбург, 1512 г.) и фарфоровый сосуд для хранения териака с ручками в виде змей (XVIII в.)

Аптекари эпохи Возрождения, как и другие профессионалы, внесли боль­шой вклад в формирование культуры своего времени. Они занимали высо­кое положение в обществе. Деятель­ность их регламентировалась государ­ством. В середине XVI в. начали появ­ляться первые фармакопеи (рис. 143), в которых перечислялись используемые в данном городе или государстве ле­карства, их состав, применение и сто­имость. Так было положено начало официальному регулированию цен на медикаменты в Европе.

Одним из современников Парацельса и Агриколы был выдающийся польский астроном, математик и врач Николай Коперник (Nicolaus Copernicus, 1473 — 1543 гг.). Высшее образование он получил в Кракове (1491 —1495 гг.), где изу­чал астрономию и математику, затем в Болонье (с 1496 г.) — юридические науки и Падуе (1501 — 1504 гг.), где изучал медицину, слушал лекции Джиро-ламо Фракасторо (см. с. 288) и начинал свою врачебную практику.

Будучи еще студентом Краковского университета, Коперник обнаружил противоречия в системе Птолемея. Свои исследования он продолжил в Ита­лии, а затем у себя на родине в Польше. Обсерватория Коперника во Фром-борке, в которой он работал более 30 лет, сохранилась до наших дней и в настоящее время является музеем. Результаты своих многолетних астрономи­ческих исследований Н. Коперник изложил в трактате «Об обращении небес­ных сфер» («De Revolutionibus orbium coelectium», 1543 г.). Вышедший в свет за несколько дней до смерти Н. Коперника, этот труд в 1616 г. декретом инквизи-

ции был внесен в «Индекс запрещен­ных книг» и оставался под запретом до 1828 г.

Как врач Коперник пользовался широкой известностью. Его пациента­ми были и знатные горожане (еписко­пы, каноники), и бедные люди, кото­рым он не отказывал в помощи и бес­платно раздавал лекарства. В одной из книг библиотеки Коперника сохранил­ся написанный его рукой весьма слож­ный рецепт, включающий 21 компо­нент растительного, животного и ми­нерального происхождения. В него вхо­дили растертые в порошок кораллы, драгоценные камни (изумруд и сап­фир) и металлы (золото и серебро). Трудно определить эффект действия такого лекарства, но еще сложнее оп­ределить его стоимость.

Рис. 143. Страница из немецкой фармако­пеи XVI в. Из книги Босслера «Dialogus des Appostolicums», 1521 г.

Реально осознавая значение предуп­редительной медицины, Коперник был инициатором и руководителем строи­тельства санитарно-технических соору­жений — водопроводов и гидротехни­ческих комплексов в Вармии, Фром-борке, Торуни (родном городе Копер­ника), Ольштыне и других городах Польши. На одной из башен собора во Фромборке сохранилась надпись:

Здесь покоренные воды течь принуждены на гору, Чтоб обильным ключом утолить жителей жажду. В чем отказала людям природа — искусством преодолел Коперник. Это творенье, в ряду других, — свидетель его славной жизни'.

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. A. УДОВОЛЬСТВИЕ КАК КРИТЕРИЙ ЦЕННОСТИ
2. I. При каких условиях эта психологическая информация может стать психодиагностической?
3. II. КАК ПИСАТЬ КУРСОВУЮ РАБОТУ
4. II. Тибетский массаж как наружное печение
5. II. Установление перечня и программ вступительных испытаний,
6. II. Ценности и функции культуры. Человек как творец и продукт культуры.
7. III. КУЛЬТУРА КАК СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ
8. IV. 6. ИСКУССТВО КАК ФЕНОМЕН КУЛЬТУРЫ
9. IV. 7. НАУКА И ТЕХНИКА КАК ФЕНОМЕНЫ КУЛЬТУРЫ
10. IV. КУЛЬТУРА КАК ЗНАКОВО–СИМВОЛИЧЕСКАЯ СИСТЕМА
11. IV. ОТУЧЕНИЕ: КАК ИСПОЛЬЗОВАТЬ ПОДКРЕПЛЕНИЕ, ЧТОБЫ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ НЕЖЕЛАТЕЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ
12. IV. Прочитайте и перепишите следующие предложения. Определите, к какому типу условного предложения относится каждое из них. Переведите письменно предложение.