Развитие смысла, усвоение языка, формирование понятия

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 8Следующая ⇒

Выделение из пра-чувства (Ursinn) отдельных его областей есть развитие запаса понятий, поскольку мы воспринимаем в широком смысле «понятийно», то есть мы воспринимаем то, для чего у нас есть понятийность, иначе она растворяется в восприятии.

Слово «понятийность» вместо «понятия» употребляется потому, что оно обозначает формы, структуры, воспринятые не мышлением, а чувствованием и встречной волей, в то время как слово «понятие» обозначает формы в мышлении. У ребенка структуры возникают сначала в ощущении и желании. Это может происходить наилучшим образом тогда, когда взрослые, окружающие ребенка, пытаются пережить слова и понятия. Обычно мы не переживаем слова в нашем чувствовании и желании. Если ребенок должен понять услышанное слово, то есть воспринять его значение, ему необходимо пережить это значение. Говорящий облегчит ребенку эту задачу, если во время высказывания представит себе образность слова (если она имеется). Ибо образы формируются из чувствования, из чувствующей воли. Слово следует не разлагать на звуки, а представлять как образ. Слова, не являющиеся знаками для того, что воспринимается чувственно, как, например, наречия, могут быть почувствованы как внутренние жесты, и тем легче, чем сосредоточенней мы будем следовать за ходом мыслей при говорении. Эти внутренние жесты (в качестве примеров назовем «но», «или», «хотя») нельзя описать, но их все же можно почувствовать, и это чувствование в говорящем помогает ребенку в чувствующем понимании. Можно развить в себе чувствование внутренних жестов, сосредоточенно сравнивая слова такого рода в их жестовой сущности, не описывая в словах, поскольку они в своем значении как раз возмещают невозможность описания. То же самое можно проделать с другими видами слов: прилагательными (глубокий, красный, тяжелый), существительными (чувствование, боль, прилежание) и так далее. Ясно, что речь идет не о звуках или звуковой структуре, а о значении, от которого слово получает свою эмоциональную окраску. Не следует забывать, что ребенок сначала постигает в словах первичное значение, то, с помощью чего эти слова могут использоваться в совершенно различных связях (например, конец пути, дня, дружбы).

Само собой разумеется, богатство мира восприятия связано с развитием чувственных ощущений. Когда в чувствовании-желании начинается дифференциация пра-чув-ства, пора познакомить ребенка с эмоционально богатым миром восприятия, то есть с природными предметами, природными веществами и тем, что из них создано, ибо для природы мы не имеем понятий, только замещающие эти понятия наименования, и, таким образом, мыслительная сфера не создает помех чувству.

Что касается усвоения языка, то, помимо упомянутого выше, отметим следующий момент: в беседе с ребенком необходима честность. Взрослый должен быть честен (лгать вообще нехорошо) и говорить только то, что он действительно имеет в виду. Если взрослый лжет, это может иметь тяжелые последствия для ребенка. Если говорящий думает, чувствует, желает не так, как говорит, ребенок сбивается с толку — он же схватывает все, что «живет» в душе говорящего. Поскольку в духовном мире не существует притворства и непонимания, ребенок видит нас насквозь, часто еще долго после возникновения у него эгоцентризма.

Взрослый мог бы сформулировать глобальную педагогическую задачу негативно: я должен защитить ребенка от себя самого.

Поскольку маленький ребенок приобретает свои первые понятия не через чувственное восприятие, как это предполагалось в наивной детской психологии (по той же модели, по какой ошибочно представляют формирование понятий у взрослого), а через прямую, беззнаковую коммуникацию, в душе взрослого должны присутствовать порядок и ясность относительно жизни понятия. Взрослому следовало бы ясно различать, что для него понятийно ясно, а что есть только более или менее непрозрачная оболочка слова. В повседневности мы используем большое количество слов, значение которых мы понимаем не полностью. Поскольку ребенок получает свои первые понятия от нас, ему передается и наше незнание. Из-за того, что мы эгоистически-эмоционально цепляемся за полупонятия, они отличаются живучестью и занимают место понимания. Это один из источников путаного мышления у ребенка и у взрослых. Поэтому уместно время от времени проводить сознательную ревизию наших суждений, понятий, употребляемых слов и привычек.

Ясность или прозрачность наших понятий особенно важны для «звездных» детей, поскольку они еще долго после того, как заговорят о себе в первом лице, замечают внутреннюю неуверенность, появляющуюся в говорящем, когда он употребляет слова, за которыми не стоит полного понимания.

Тема для размышления:

23. Поищем то чувство, которое покажет нам, какие понятия неясны для нас.

Тема для медитации:

21. В понимании все есть свет.

Ощущение себя

Развитие ощущения себя (Mich-Empfinden) двулико. Оно, с одной стороны, отделяет сознание от его источника и тем самым делает человека более или менее независимым от сигналов духовного мира, но, с другой стороны, одновременно создает базис для более поздней свободы человека, его истинного самосознания, его истинного Я50.

Чтобы ощущение себя могло возникнуть, силы ощущения должны сначала освободиться из тела ощущений, а погом сложиться во вторичное «тело», в некую форму. Тело ощущения есть форма, ощущающая восприятия и реагирующая на них. Она управляет биологическими процессами в человеке в соответствии с душевным состоянием. Если человек чувствует опасность, то путем неосознанного управления изменяются кровяное давление, пульс, химический состав крови и мозга, дыхание и так далее. С момента рождения под влиянием не осознавшей себя духо-души из всех частей тела высвобождаются силы, которые сначала становятся силами познания, внимания — другими словами, силами любви. Эгоистическое окружение частично накладывает на них свой отпечаток, и этот процесс ускоряется и усиливается, если ставшие свободными силы не находят применения. Процесс освобождения сил можно понять на самом известном примере смены молочных зубов коренными на седьмом году жизни. Жизненные силы, заставляющие расти коренные зубы, освобождаются и могут быть использованы для учебного процесса как силы умственные. (Поэтому смена зубов это знак готовности к школе).

Было бы важно следить за процессом развития новой формы ощущения и влиять на него, поскольку эта развивающаяся новая форма, ощущение себя (ее можно назвать Я-тело) отрицательно влияет на доступ к духовности и прямой коммуникации. Если ребенок к этому времени еще недостаточно глубоко освоил родной язык, позже ему будет сделать это гораздо труднее. Развитие мышления тоже подвержено его влиянию, поскольку сначала мышление вдохновляется, то есть руководствуется, познающим чувством. Чем больше абстрактного, технического, рационального встретит ребенок в возрасте от одного до трех лет, тем раньше и сильнее мышление отделяется от познающего чувствования. Вследствие этого чувствование теряет свой познающий характер, и усиливается импульс к ощущению себя. Мышление становится более холодным и рациональным и менее интуитивным51. Контакт со старшими братьями или сестрами и детьми, у которых уже появился эгоцентризм, ускоряет его появление и у маленького ребенка; поэтому младшие дети в семье созревают, по большей части, быстрее, чем старшие.

Взрослый может влиять на эти изменения, прежде всего при помощи своей собственной «структуры» души, то есть через то, насколько далека от эгоцентризма его собственная жизнь. Другими словами, в какой степени он любящее существо. Помимо этого основного влияния процесс освобождения чувствующих сил может быть естественно усилен в здоровую сторону с помощью картин (иллюстрированные книги) и сказок, поскольку сказки, собственно говоря, и есть ряды картин, и эти картины нужно представить, иначе сказка вообще не воспринимается. Сказки связывают также познающее чувствование с мышлением. Ребенку нужно рассказывать народные сказки, передающиеся из поколения в поколение, а не поучительные истории.

Хороший рассказчик переживает образ сказки в своем чувстве. Этого можно достигнуть при «медитации над образом»52; вследствие этого по отношению к образам может пробудиться познающее чувствование. Каждое теоретическое или мировоззренческое «толкование» сказки противодействует этой способности.

Если воспитатель знает, что происходит с ребенком в период возникновения эгоцентризма, то он сможет соответственно оценить и связанную с этим периодом «фазу упрямства» и справиться с ним. Поскольку оболочка ощущения себя у «звездных» детей тонка, то есть менее развита, чем у «нормальных», на нее затрачивается меньше свободных сил, и образуется их большой избыток. Это проявляется в огромной энергии «звездных» детей, ищущей выхода и применения. Многие из таких детей очень рано вырастают из «возраста сказок», поскольку, с одной стороны, они постигают духовность интенсивней и непосредственней, частично даже живут в ней, а с другой стороны, эта духовность рано хочет ориентироваться на земное — это уже зрелые души. По меньшей мере, часть «звездных» детей рано интересуется наукой и техникой. Многие из них самостоятельно научаются читать, писать и считать еще задолго до школы. Так называемые вальдорфские принципы применимы к ним лишь очень ограниченно; есть случаи, когда они способствовали появлению «трудного» характера у этих детей. Внимательные воспитательницы уже это заметили.

Тема для размышления:

24. Почему для человека нежелателен слишком сильный эгоцентризм?

Тема Зля медитации:

23. Только свет может воспринимать свет.

Религиозность маленького ребенка и забота о ней*

Из того, о чем говорилось в 13-й главе, следует, что взрослому, насколько это возможно, не следует искусственно вмешиваться в религиозную жизнь ребенка — ни подавлять то, что исходит от самого ребенка, ни навязывать религиозные идеи взрослых детскому сознанию. В обоих случаях взрослый направит религиозное чувство в интеллектуальное русло, и религиозность быстро угаснет. Если ребенок задает вопросы, связанные с религией, отвечать на них надо с сознанием того, что для ребенка целый мир, каждая вещь, даже собственное тело есть пред* Написано Анни Кюлевинд. мет чувства единства и благодарности, из которого впоследствии может расцвести любовь.

Долгий пристальный взгляд маленького ребенка есть признак внимания, не находящегося под каким-либо влиянием, свободного от эгоцентризма, открыто и преданно направленного на окружение. Ни вера, ни доверие еще не осознаются и не сгавятся под вопрос. Его сознательность еще не отделена от сознательности других людей, между ними нет разрывов, нечего преодолевать, поскольку еще нет чувства обособленности. Если бы ребенок верил какому-то человеку или считал истиной то, что он говорит, это уже было бы жестом, означающим наличие и преодоление разрыва. Речь не о том, чтобы ребенок внутренне признал правоту взрослых. Все эти позитивные жесты появляются только тогда, когда уже исчезла неосознанная преданность, когда часть свободного, отождествляющего себя внимания уже объединилась с ощущением тела, а сознание взглянуло на мир с этой дуалистической точки зрения.

Молитва родилась из сознания двойственности — согласно апокрифическим евангелиям, Авраам был первым, кто вознес молитву. До него человек жил с ощущением внутренней соотнесенности с божеством в слове. Молитва — это просьба о восстановлении потерянного единства, она возникает из отделенности, обособленности.

Взрослый, за редким исключением, приближается к своей идее Бога через представления, а не через интуицию. Эта идея, поскольку она не познается в опыте, абстрактна и отдаленна. Для чувствующего сознания взрослого движения души в области веры не являются полноценной реальностью. Вере взрослого нужна опора. Если он не способен осознанной внутренней работой снова возродить потерянное младенческое внимание, он ищет помощи в конфессиональных практиках и предписаниях и, попадая к ним в плен, там и остается. Вследствие этого внимание во время молитвы отключается от воли к восстановлению тождества с Богом, и молитва становится более эгоистичной. Предписания сужают сознание, крадут у него возможность спрашивать и искать. Взрослый получает ответы на вопросы, которые он вовсе не задавал.

Что может сделать взрослый, если он хочет продлить время развития детской одаренности сознания, с которой мы рождаемся на свет? Пусть он найдет все, что питает детскую способность к самоотдаче и взращивает ее. Это может получиться, если удастся как-то замедлить течение жизни вокруг ребенка: позволить ребенку удивляться, не объяснять ему определенных вещей заранее, не задавать встречных вопросов. Мысли об области сверхчувственного, сверхъестественного, не прошедшие через опыт, никогда не следует облекать в такие слова как Бог, царство небесное, ангел и так далее (а если уж приходится, то делать это как можно реже, поскольку мысль об этой области не может передать ничего соответствующего действительности. Подождите до тех пор, пока привнесенное с рождением и развивающаяся медленно двойственность соприкоснутся друг с другом — тогда вопросы о «нездешнем» возникнут сами собой. Это редко случается до девятого года жизни. Жак Люссейран (Jacques Lusseyran) в своей книге «Заново обретенный свет» пишет: «Мои родители — это было небо. Я не говорил этого себе так ясно, и они также не говорили мне этого, но это было очевидно. Я знал (и очень рано, в этом я уверен), что в них другая сущность заботится обо мне, говорит со мной. Это другое я не называл Богом — о Боге мои родители заговорили со мной довольно поздно. Я вообще не давал этому какого-либо имени. Оно было тут, и оно было больше. Да, за моими родителями стоял кто-то, и папе, и маме было только поручено передать этот подарок мне из первых рук. Это было начало моей веры и объясняет, по моему мнению, почему у меня никогда не было метафизического сомнения. Кого-то такое вероисповедание может шокировать, но я считаю его правильным, поскольку с его помощью объясняются многие вещи.

Из этой веры возникла моя смелость. Я бегал, не переставая; все мое детство было сплошной беготней. Я никого не догонял, не хотел что-то получить (это представление взрослых, а не ребенка), я бежал навстречу всем видимым и невидимым вещам. Как в эстафете с палочкой, я бежал вперед от доверия к доверию».

За всем и вся ребенок переживает присутствие души и духа, он чувствует, что все сущее озарено еще одной, более далекой и могущественной сущностью. Ребенок познает мир сверхсознательного больше и правдивей, чем взрослый, поскольку для ребенка этот мир не транеценден-тен. Он живет в нем не мыслями и не повседневными чувствами. Если взрослый облекает свою веру в содержание и формы и мыслит сущности, действующие в сверхсознательном интуитивном мире, как божественные персонажи, то душевно-духовная сущность ребенка чувствует себя е этом ландшафте как дома. Широкое внимание ребенка лежит непосредственно в целостном Бытии.

Это единое, целостное бытие не есть «что-то», находящееся за пределами сознания. Душевно-духовная сущность ребенка того же качества, что ее источник и создатель. Из этой тождественности развивается земное разумение.

Способности, направленные на земное, могут получить здоровое развитие, если их объекты не навязываются ребенку. Опасность раннего навязывания навыков и знаний возникает тогда, когда окружение ребенка сугубо интеллектуально. Дети сами учатся считать, читать и писать, причем гораздо лучше, если их к этому не вынуждают. И так же обстоит дело с другими способностями, необходимыми в жизни.

В форме содержания мыслей взрослого проявляется тень его сверхсознательной жизни. Его неосознанная жизнь с божественно-духовным миром проявляется как теневой образ в форме религиозного содержания.

Жизнь сознания ребенка не знает таких теней. Она имеет внепредметную, непосредственную связь со сверхсознательной жизнью, ее источниками и созидательными силами в форме смутного воспоминания. Взрослый не может сообщить ребенку никакого религиозного содержания, поскольку ему не хватает того опыта, который непосредственно имеется у ребенка. Взрослый мог бы научиться у ребенка широкому, свободному вниманию, вере, доверию по отношению к недвойственному миру, в котором духовная и земная жизнь питаемы из одного и того же бытия, и потому едины, когда это единство осуществляется через сознание как опыт, сохраняется ради будущего.

Во внутренней работе, через познающее чувство, взрослому может стать ясным, что он только тогда правильно передает ребенку земное разумение, когда сам входит в соприкосновение с источником этого разумения, идентичным источнику сверхсознательной сущности ребенка и всякого человека. Если родители хотя бы иногда будут достигать этого единства сознания, ребенок сможет почувствовать, что в них просвечивает его собственная духовная родина. Земная родина подготовляется и укрепляется наличием духовной.

Когда взрослый произносит слово «Бог», и это слово присутствует в его речевом намерении, он не должен ничего объяснять — ребенок почувствует и поймет, кто это. Если за словом не стоит интуитивный опыт, возникает неясность земного сознания. Каждый довод, каждое объяснение вредит интуитивному предвидению истины. Идея Бога должна включаться в широкое, свободное от формы внимание — «преподавание» или частое упоминание имени мешают этому. Должно возникнуть широкое понятие, как его описывает Жак Люссейран: «Я вообще не давал ему никакого имени. Оно было тут, и оно было больше... О Боге мои родители заговорили достаточно поздно...»

Когда мы отмечаем религиозный праздник, важно не то, какое именно содержание ребенок чувствует: важно ощутить радость и красоту. Радость — посредник, при котором в человеке появляется сверхсознательный мир. Сло ва радости: «Я могу взлететь»; «Есть нечто большее, чем я»; «Я — это весь мир»; «Любовь льется»; «Я — подарок»; «Мы есть всегда». Важно совместное пребывание, извлеченное из повседневности, обрамленное красотой и своеобразием. Если есть переживание радости, подарок хорошо дополняет праздник.

Чтобы внимание осталось свободным и доверчивым, содержание праздника не следует объяснять с помощью выученных понятий взрослых. Хорошо бы придумать свою сказку, связанную с эмоциональным настроением и эмоциональным содержанием праздника. Этим мы не помешаем ребенку свободно соединяться с тем смыслом, который открывает праздник жителям Земли. Можно, например, рассказать ребенку на Рождество своими словами про пастухов или про волхвов, про младенца в яслях. Может быть, вечерняя молитва — это все, что взрослый рядом с ребенком может пережить действительно глубоко, — все зависит от того, насколько сильно он сможет сконцентрироваться и исключить все остальное из своего сознания. Ничто не должно «останавливать», ни идеи, ни советы других людей. Ребенок поверит лишь в то, во что окружающие его люди верят всей душой.

Во время вечерней молитвы можно преклонить колени и сложить руки. Может случиться, что ребенок захочет остаться один во время молитвы. Может случиться и так, что он довольно долгое время не захочет молиться один, может быть, это не случайность. Если ребенок молится один, не следует его расспрашивать, почему так происходит. Но важно очень точно почувствовать, когда следует прекратить молитву вслух, чтобы она могла стать внутренней речью, бессловесным мышлением-ощущением. Если этот момент упущен (он наступает примерно годам к 7-8), то возникает леность, механическое повторение и насмешка.

Громкую молитву вслух следует заменить тихой прежде, чем ребенок начнет думать о своей телесности. Ребенок осознает, что физическая телесность исключает всякую другую физическую субстанцию. Эгоцентризм, самоощущение увеличивается, мир становится все более двойственным, поскольку душа, становящаяся индивидуальной, и дух, действующий в сверхсознательном, отделяются друг от друга. Теперь сверхсознательный источник в восприятии и мышлении не наполняется, воспринимающий и мыслящий остается один.

Пространство, на котором ранее за всем чувствовалось излучение, теперь занимают иллюзии, сопровождаемые разрастанием чувств. Их нельзя избежать, поскольку они неотъемлемы от человеческой жизни. Вместе с ними начинаются все земные беды и страдания.

После того как детское единство души и духа исчезло, мысли и чувства, чередуясь, должны двигаться в одном направлении. Это направление — надежда: душа может снова объединиться со своим сверхсознательным источником и со своим творцом. Усиление предметного внимания и настоящее художественное воспитание могут пробудить любознательность, интерес к реальности, к субъекту внимания, к тому, кто наблюдает, видит и действует. Чем интенсивнее становится внимание, тем больше расширяется круг, в который может войти духовно-душевное, вплоть до переживания самого его зерна, которое снова может восстановить единство, слияние, целостность со всем сущим. Эта внутренняя деятельность созвучна со стремлением к добру (гл. 3), поддерживается этим стремлением и проявляется в творческом, бескорыстном деянии. Без предписаний, без оков и ограничений, без посредничества в отныне осознанном пробуждении и воскресении детской духовности будет действовать творческая натура любви.

Немного комично бывает, когда взрослый хочет научить детей, особенно «звездных» детей, религиозности. В этой области большинство детей ориентируются лучше своих наставников. Если обучение проходит еще и без внутреннего опыта, то у детей, особенно у «звездных» детей, возникает глубокая антипатия ко всякому религиозному ходу мыслей.

Тема для размышления:

25. В чем различия между сознанием маленького ребенка и сознанием взрослого? Как, исходя из этих различий, должен вести себя взрослый?

Тема для медитации:

24. Чувства — более сильная реальность, чем мышление.

Дети, " звёздные дети" и взрослый

Маленький ребенок кому-то «подражает». Это высказывание следует воспринимать серьезно и глубоко; потом оно укажет взрослому путь в долгой работе над собой, к непрерывному изменению. Ребенок «подражает» тому, что мы есть, а не тому, чем мы должны или хотели бы быть; он подвержен влиянию только того, что мы есть. К счастью, с индивидуальной избирательностью. Для «звездных» детей она характерна в большей степени, чем для «нормальных». Но прав будет взрослый, если придет к глубокому убеждению, что все дети приходят в этот мир с общей настроенностью творить добро и при этом еще со своей полостью индивидуальной миссией. Разница между «нормальными» и «звездными» детьми состоит, пожалуй, только в том, что «звездные» более сознательно и уверенно относятся к обоим импульсам.

Обозначение «звездный ребенок» не следует воспринимать как новую категорию или типологический штамп, поскольку в действительности мы обнаруживаем непрерывный спектр детей, и в нем нет четкого разделения. Но как существуют тьма и свет, хотя мы и не можем провести между ними четкую границу, так же существуют и «звездные» дети.

В соответствии с этим, правильное отношение к «звездным» детям это просто «улучшенное издание» правил поведения по отношению к «нормальным» детям. Речь идет о том, чтобы более строго и бескомпромиссно соблюдать эти общие правила, очевидные для каждого хорошего педагога. Собственно, задача состоит в том, чтобы индивидуализировать эти общие правила относительно отдельных детей и самого взрослого. Это тяжелая, очень ответственная и (поскольку ребенок развивается) долгая работа взрослого. Если он внимателен, то тогда он получает еще и помощь от ребенка, а особенно от «звездных» детей. Поскольку «звездные» дети требуют от взрослых большего изменения, примем за образец именно этих детей. Ребенок это индивидуальность, человек, приходящий в этот мир с очень высокими способностями, которые взрослый утратил. Нет причины не уважать ребенка и чувствовать свое превосходство над ним. Мы имеем перед собой полноценного человека, заслуживающего уважения. Стоит каждый вечер вспоминать, как мы обращались с ребенком в течение дня. Главное — это уважение и искренность. Лживость не имеет смысла: ребенок видит и чувствует нас насквозь.

Уважение означает, что мы не будем ничего навязывать ребенку: никаких обычаев, никаких мероприятий, не объясняя их ребенку или не заручившись его согласием. Он согласится со всем, что правильно, если научится это понимать. Если ребенок еще слишком мал, мы все равно должны «обсуждать» с ним эти вещи, пускай односторонне, — он почувствует доброе намерение. Если ребенок уже говорит, то он должен принимать активное участие в делах, которые касаются непосредственно его самого. Пусть сам предложит что-нибудь относительно дисциплины, гигиены, привычек, распорядка дня. Мы всегда даем ему возможность выбирать, лучше не побуждать его к чему-нибудь, не давая возможность выбора. Выбор нужно всегда обосновать.

Ребенок должен быть не объектом, а партнером в деле своего воспитания. Он не должен (по возможности) получать негативных «приказов», запретов; их всегда можно преобразовывать в позитивные предложения. Вместо «не делай этого» надо сказать «сделай лучше то». Мы хотим становления ребенка — но откуда нам знать заранее, кем он действительно хочет быть. Пусть он сам нам поможет. Если, к примеру, он хочет вместе с нами сделать что-нибудь, для чего у нас нет времени. Объясним ситуацию и спросим: «Ну, так что мне теперь делать? »

Мы должны очертить границы активности детей; они сами должны провести эти границы или помочь нам в этом. «Звездным» детям нужно много пространства для бьющей из них ключом энергии — нам следует спланировать и ограничить это пространство.

Понаблюдайте за детьми во время игр, во время выполнения каких-нибудь обязанностей, во время еды, питья, когда дети чистят зубы и так далее и отмечайте при этом их старательность, их движения, их сноровку или неуклюжесть. Если у нас достаточно интуиции, то нам придут в голову необходимые идеи при наблюдении или позднее при медитации. Давайте понаблюдаем за детьми в кругу других детей и «звездных» детей, когда они общаются друг с другом. Если они становятся упрямыми, заносчивыми, агрессивными, это знак, что им необходимо новое, более ответственное задание. Особенно важно заметить это в классе; учитель может сильно облегчить себе жизнь, если постоянно будет давать «звездным» детям задания, требующие предельного напряжения сил. Новые задания, новые границы — каждый ребенок хочет чувствовать, что дошел до четкой границы. Уступчивость родителей или педагогов — самый худший выбор. Взрослый никогда не должен включать ребенка в какую-то категорию, навешивать ярлык, поскольку, во-первых, он мешает ребенку изменяться; во-вторых, вряд ли сегодня действуют какие-либо типологические рамки и в третьих, ребенок, воспринимая градацию, либо претворяет ее в жизнь, либо стремится ее опровергнуть.

Правила распорядка дня и поведения в школе, вообще все, что относится к жизни в классе, с самого начала (уже с первого класса) уместно будет установить вместе с детьми, по возможности избегая запретов. Если позитив

ное хорошо описано, понято и одобрено детьми, вряд ли ребенок будет делать что-то запретное.

Что учитель может чего-то достичь при помощи одного учительского авторитета, сегодня иллюзия. Действует только то, что он представляет собой как человек. Если учитель достигает внутренней дисциплины с помощью тренировки своего сознания, то и проблемы с дисциплиной школьников будут лучше решаться, чем каким-нибудь другим путем. Если учитель сконцентрирован, дети в классе (конечно с исключениями) тоже будут сосредоточенными. Если сам он не сосредоточен, то почему должны быть сосредоточены дети?

Что касается «звездных» детей, мы можем исходить из установки, что эти дети старше, чем мы сами — часто ощущаешь это осознано; вероятнее всего, они руководят нами, во всяком случае, предостерегают от небрежного обхождения и отношения. Для родителей и воспитателей труднее всего относиться к уже «испорченному», уже «трудному» ребенку так, чтобы исправить повреждение, залечить рану. Но и в этом случае, надо считаться с тем, что «трудный» ребенок по-своему воспринимает наше понимание и наше расположение, хотя мы и не выражаем его вербально. Лучшая, важнейшая коммуникация происходит всегда — также и между взрослыми — без слов и знаков.

Вот я и умолкаю.

Тема для размышления:

26. Как можно быть честным по отношению к себе самому?

Тема для медитации:

25. В сверхсознательном мы в знании связаны друг с другом.

Послесловие и утешение

Автор надеется, что некоторые читатели поймут: новые дети — «звездные» дети — пришли в мир с миссией изменить нашу жизнь к лучшему, им это удастся только тогда, когда взрослые не воспрепятствуют им в этом воспитанием. Поэтому взрослые должны набраться мужества, проявить соответствующее благоразумие и не пожалеть труда.

Даже если мы примем всерьез и попытаемся выполнить все, о чем написано в этой книге, приложив максимум усилий и доброй воли, ошибок не избежать. Но эти ошибки не должны нас страшить и приводить в отчаяние. Дети способны за ошибками и непониманием почувствовать скрытый истинный импульс: они поймут наши промахи и простят нас. Пусть мы и не идеальные воспитате ли, но если мы делаем все, что можем, дети с их чувствительностью все равно пойдут нам навстречу. Самое важное — это искренность и понимание.

Приложение 1 Прощание с детством*

Если взрослый действительно пытается понять, что происходит с ребенком, подходящим к порогу полового созревания — кризису 9-12 лет для каждого ребенка, — то их общение может принять коммуникативный характер. Этот коммуникативный характер создают не познания и не ожидания, но внимательное наблюдение за развитием. В нем и заключается настоящая помощь для ребенка, поскольку оно способствует установлению близких отношений между взрослым и ребенком и действенно там, где напрямую не поможешь.

Чтобы понять, что происходит, взрослый, находящийся рядом с ребенком, должен хорошо постараться. Это старание имеет такое же духовное качество, как и развитие, в котором находится ребенок, — человеческое качество развития. Старание понять есть душевное связующее звено между обеими сторонами. Через непрерывное, полное понимания отношение взрослый может подготовить ребенку почву, в которой тот нуждается, предъявляя свою претензию на взросление. Внутреннее и внешнее движение взрослого следует за внутренними и внешними движениями ребенка, по которым видно «освобождение» от детского возраста. Внутренние движения дают толчок к развитию истинных мыслей, внушают правильные слова и вдохновляют поступки. Что это за движения?

Это радость от того, что в человеческой жизни царит разум, который может привести к изменениям, к развитию, что этот разум активен в ребенке. За изменениями в ребенке нужно внимательно наблюдать и поощрять его индивидуальное развитие. Здесь не должны влиять ни уступчивость, ни желание сохранить все по-старому. В существе ребенка пробуждаются новые вещи, и взрослый должен быть достаточно разумен, чтобы выявить истинное зерно негативного явления — в этом возрасте их слишком много — и позаботиться о добром семени. Так, не следует отвечать на упорство еще большим упорством, стоит поставить ребенку новую задачу, которая отнимет у него больше времени, чем все прежние. Хорошо, если ребенок получит возможность проявить собственную инициативу. Еще лучше, если внимание взрослого достаточно зорко, чтобы, увидеть, почему такого рода упрямство в данный момент необходимо. И уже не закрывать эту дверь понимания, потому что при описании отдельных решений, ока завшихся на пути, надо понимать, что общих решений нет. Каждый должен сам тренировать свое внимание и так понять ребенка, чтобы найти решение, касающееся только его самого и никого другого.

Развитие ребенка, симптомы периодов его взросления часто вводят взрослых в заблуждение. Более ранняя, приятная, детская, душевно-духовная картина разрушается, становится хаотичной. Перед взрослым стоит трудная задача. Свет на эту гущу событий может пролить только ясное, мягкое, нежное внимание. Духовно-душевное развитие проявляется не с такой видимой скоростью, как физическое, оно более скрыто и более сложно индивидуально. Нельзя уберечь ребенка от подросткового кризиса, но нужно знать, что никогда более во взрослом возрасте такого кризиса не будет. Родители и педагоги могут помочь преодолеть этот кризис, если они следят за всей жизнью ребенка и обладают свободным чувством юмора.

Каков ребенок до своего девятого года жизни и в чем состоит основное отличие этого временного отрезка от отрезка, следующего после 9-го года жизни? Что нового появилось между девятью и двенадцатью годами?

Перед школьным возрастом простая радость восприятия есть источник самоориентации в мире, зародыш чувств и мыслей. В этом возрасте дети воспринимают все глубже и основательнее, чем взрослый; восприятие пронизывает все существо ребенка. Это основа доверия ребенка и его благодарности, распространяющейся во всех направлениях. Сама речь, само движение осчастливлено. Между миром и детским Я нет дистанции. Переживание неразделенного (цельного) мира идет рука об руку с радостью воспринимания. Если взрослый может хорошенько понаблюдать, как ребенок знакомится с миром, тогда он в состоянии обеспечить ребенку соответствующее окружение. Если он пытается увеличить пережитую радость при чистом воспринимании и «подсластить» — к примеру, при помощи красивой куклы — но с элементами, соответствующими представлению родителей, а не внутренним реальностям жизни ребенка, тогда скрытое при воспринимании в радости чувство благодарности, доверие и вера начинают разрушаться, даже фантазия может пострадать из-за этого.

Примерно к девятому году жизни чувствование еще взаимодействует с телесным здоровьем и вследствие этого может способствовать развитию тела или тормозить его. В этой области воспитатель несет за ребенка большую ответственность.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 Следующая ⇒