СИРИЯ В ПРЕДДВЕРИИ ЭПОХИ ТАНЗИМАТА (1800-1840)

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 9Следующая ⇒

Вплоть до египетского завоевания 1831-1840 гг. Сирия продолжала жить политическими традициями и в атмосфере XVIII в., хотя Порте и удалось с начала XIX в. отчасти преодолеть сепаратистские устремления пашей сирийского происхождения, не допуская их к бесконтрольно долгому пребыванию на посту. В административных центрах к власти пришли знатные сирийские кланы аянов, в своих политических стремлениях они во многом ориентировались на Стамбул, в котором формировалась имперская политика и принимались решения о должностных назначениях и отставках.

Материальная база аянов, состоявшая из служебных земельных пожалований, зиждилась главным образом на их позициях во властных структурах, для них достижение богатства было функцией власти. В мусульманском обществе, где торговля считалась престижным занятием, аяны вкладывали средства в караванную торговлю и городскую недвижимость, сдаваемую в аренду. В общественно-политической жизни сирийских городов уже в XVIII в. просматривается особая роль городских группировок, обычно именуемых по их лидирующим кругам «янычарами» и « ашрафами» (потомки пророка Мухаммеда) Судебные, административные и налоговые привилегии, предоставленные в империи этим статусным группам, и их деловая активность позволили им достигнуть важных позиций в экономической и общественно-политической жизни. Территориально янычары Халеба и Дамаска господствовали в пригородах, обслуживавших караванную торговлю, в которых проживали занимавшиеся непрестижными профессиями маргинальные группы горожан, в том числе бедуины и покинувшие деревню феллахи. За чертой города они имели поддержку среди кочевых племен курдов и туркмен, поставлявших скот на городские рынки. Ашрафы лидировали в старой части города, контролируя ее

продовольственное снабжение и наиболее процветавшее ткацкое производство. Вне города ашрафы имели союзников среди бедуинов. Борьба за источники сельскохозяйственного сырья, рынки сбыта, клиентов, за официальные должности, влиявшие на таможенную политику и установление рыночных цен, составляла существо янычарско-ашрафского противостояния.Вместе с тем янычары и ашрафы нередко объединялись в противостоянии османским властям, когда те ущемляли интересы горожан. Местная должностная элита и паши, желая ослабить эту городскую оппозицию, сталкивали группировки, принимая сторону одной из них.

Горный Ливан, представлявший собой сельское общество, обладавшее к тому же отличной от остальной Османской империи социальной структурой. Относительно закрытый правящий слой Ливана состоял из аристократических семейных кланов, обладателей наследственных титулов и земельных владений — мукатаа. Они пользовались административным, частично налоговым и судебным иммунитетами, за обладание которыми несли службу владетельному ливанскому эмиру-хакиму, собирая поземельный налог и выступая со своим ополчением в поддержку эмира. По этноконфессиональному происхождению они были друзы и поэтому разделяли присущее друзам предубеждение ко всем

занятиям, кроме военного дела и земледелия.

Пост хакима, стоявшего над фракциями, с 1788 по 1840 г. с перерывами занимал эмир Бешир II Шихаб.

Трижды между 1790 и 1800 гг., пока не укрепилась его власть, а также в 1820-1822 гг. и 1825 г. онполучал отставку отчасти из-за интриг членов своего правящего суннитского рода, объединявшихся с

одной из фракций мукатааджиев. Властному и проницательному политику, обладавшему искусством

«ласкового» обхождения, сочетавшегося с безжалостной жестокостью, Беширу II стоило немалых усилий, чтобы по египетскому примеру сокрушить или хотя бы ослабить феодальную оппозицию и

поставить под свое единоличное управление весь Горный Ливан. В этом его поддерживала маронитская церковь. Как и многие члены рода Шихабов, Бешир II скрытно, дабы не подвергнуться казни за отступничество, исповедовал христианство.

Крестьянское, преимущественно маронитское, население, составлявшее к началу века больше половины жителей Ливана, было уже втянуто в новые экономические процессы — растущую специализацию сельского хозяйства на производстве шелка-сырца, рассчитанного изначально на египетский и внутрисирийский спрос, а с конца XVIII в. — на растущий французский рынок. В Ливане формировалась прослойка разбогатевшего крестьянства, торговцев, владельцев ткацких мастерских и рассеянных мануфактур, возникавших в крупных промысловых селениях и поднимавшихся на их основе городах — Дейр-эль-Камар и Захла.

Это не исключало конфликтов между эмиром Беширом и маронитским простонародьем на почве налоговых притязаний. Крестьянское восстание в Центральном и Северном Ливане, приведшее к почти

двухлетней отставке эмира в начале 1820-х годов, свидетельствовало о внутренних социально-политических подвижках, менявших традиционные формы крестьянского поведения. С большими усилиями правящему эмиру удалось подавить восстание.

Политика Бешира II и внутриполитические коллизии, способствовавшие пробуждению общественно-

политической жизни, сопровождались оживлением и ливанской культурной жизни, центром которой

стал двор правящего эмира в Бейт-эд-Дине. При дворе эмира царила_атмосфера веротерпимости, интереса к светской культуре, отмеченной печатью простонародности, живого внимания к событиям

современного мира. Некоторые деятели культуры того времени получили образование в школах, созданных европейскими христианскими миссиями в Горном Ливане, и в середине века своим творчеством способствовали становлению сирийского просветительства.

Вторжение осенью 1831 г. египетской армии во главе с Ибрахим-пашой и признание Портой, согласно Кютахийскому соглашению 1833 г., Мухаммеда Али вопием Сирии придало легитимность власти египтян. Египтяне установили в Сирии авторитарный режим, опиравшийся на расквартированную там

сорокатысячную армию, что позволило им провести общественно-политическое переустройство страны.

В Сирии высшие властные посты были распределены между родственниками и ближайшим окружением египетского правителя. Как и в Египте, военная власть была отделена от гражданского управления.

Египтяне ликвидировали в Сирии систему вилайетов, деливших страну на самостоятельные административно-территориальные образования во главе с самовластными валиями. Страна была превращена в единую провинцию с центром в Дамаске и территориально-административными подразделениями, подчинявшимися этому центру, что позволило распространить на всю страну общий политико-правовой режим. Исключение составил Горный Ливан, чья самостоятельность,

впрочем, была заметно урезана.Дамаск был избран в качестве столицы провинции в силу своего религиозно-политического и военно-стратегического значения.

Реформированию была подвергнута судебная система. По новым установлениям уголовные преступления целиком переходили в ведение административных властей, дела личного статуса сохранялись за шариатским судом и судами христианского духовенства, коммерческие иски и арбитраж передавались вновь созданным органам власти — городским советам, которые заменили османские совещательные советы при местных правителях. В компетенцию новых советов помимо судебного разбирательства входили вопросы городского хозяйства и сбора налогов. Также установление равенства между мусульманским и христианским населением. Отныне христиане освобождались от ограничений, делавших их статус приниженным, им был открыт и доступ к государственной службе.

Централизация власти в Сирии благоприятствовала установлению внутренней безопасности. Хозяйственная политика египтян, способствовавшая освоению феллахами новых земель и оседанию

бедуинов, привела к росту сельскохозяйственного производства. Полагая, что они смогут контролировать деятельность европейцев в стране, египтяне предоставили свободу деятельности в Сирии западным религиозным миссиям, созданию многочисленных консульств европейских держав и проникновению европейского торгового капитала. Впрочем, власти запретили ввоз английского текстиля, не защитив, впрочем, местное производство от конкуренции с египетскими

тканями.

Однако европейское проникновение, отказ от исламских канонических норм в конфессиональной политике, введение рекрутской повинности и подушного налога фирде (мусульмане не знали ни того

ни другого), широкое распространение государственной барщины, помимо того что оскорбляли религиозные чувства мусульман, ложились тяжелым материальным бременем, дискредитируя в глазах

населения египетскую политику преобразований. Рекрутские наборы стали первым поводом для восстаний в Центральной Палестине, Северо-Восточном Ливане в 1834 г. и в Хауране в 1837-1838 гг.

В восстании участвовали члены всех конфессий. Восстание было направлено против египетских нововведений, повстанцы требовали вернуться к старой системе налогообложения и отказаться от государственной барщины и попыток разоружения. Выдвигалось и политическое требование — ввести в состав дивана эмира Бешира представителей от религиозных общин Ливана. Восстание было жестоко подавлено многотысячной армией Ибрахим-паши. Однако отступление египетской армии из Сирии, начавшееся осенью 1840 г. под давлением великих держав и Порты сопровождалось новым восстанием в Ливане и многочисленными вспышками вооруженного противодействия сирийцев, свиде-тельствовавшими о провале египетской политики в Сирии, концу января 1841 г. египетские войска в беспорядке покинули Сирию.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 Следующая ⇒