Предмет и методология изучения истории социальной работы

УДК 364(075.8) ББК 65.272 КТК082 Ц 62

Предисловие

Рецензенты:

доктор психологических, кандидат исторических наук,

профессор Л. Г. Лаптев доктор исторических наук, профессор В. А. Сущенко

Циткилов П. Я.

Ц 62 История социальной работы: Учеб, пособие для студентов вузов / П. Я. Циткилов. — Ростов н/Д: Феникс, 2006. - 448 с. — (Высшее образование)

В учебном пособии рассмотрены важнейшие проблемы эволюции форм и методов социальной помощи на материалах российской и зарубежной истории, выявлены тенденции развития социальной работы, исследованы ее современные особенности и модели.

Пособие предназначено студентам и преподавателям факультетов социальной работы, а также практическим социальным работникам, социальным педагогам, всем тем, кто интересуется данной проблемой. Оно может представлять интерес и для студентов, обучающихся по исторической, юридической и социологической специальностям.

УДК 364(075.8) ББК 65.272

ISBN 5-222-07393-9

Циткилов П. Я., 2005 Оформление. ООО «Феникс», 2006

История социальной работы является одной из общепро-фессиональных дисциплин основной образовательной программы подготовки специалиста для данной сферы профессиональной деятельности. Эта дисциплина изучается и в рамках образовательной программы подготовки социальных педагогов. Она может быть использована как вспомогательная, втом числе под названиями «История благотворительности», «История социальной помощи», в ходе реализации образовательных программ подготовки юристов, историков, философов, социологов.

При написании учебного пособия автор исходил из требований государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования применительно к курсу «История социальной работы». В книге получили освещение важнейшие формы и направления становления и функционирования социальной помощи в разные периоды развития человечества. Автором проанализированы современные особенности и модели социальной работы, показана специфика нормотворчества в социономической сфере. При освещении опыта социальной работы за рубежом и в России он стремился показать проблемные вопросы, выявить тенденции, особенности этой социальной деятельности.

Следует отдать должное специалистам, которые внесли значительный вклад в разработку многих проблем истории социальной работы. По отечественной истории социальной работы учебные пособия написаны такими авторитетными специалистами, как М.В. Фирсов, Е.И. Холостова, В.П. Мельников, В.А. Лыткин. Интересной работой является учебное пособие К.В. Кузьмина и Б.А. Сутырина «История социальной работы за рубежом и в России (с древности до начала XX века)», где дано авторское видение крупного периода истории социальной работы до первых лет XX столетия. Определенные аспек-

ты социальной работы за рубежом и в России рассмотрены в книгах: «Теория и методика социальной работы» под редакцией В.И. Жукова, И.Г. Зайнышева, Е.И. Холостовой, «Основы социальной работы» под редакцией П.Д. Павленка, «Социальная работа» под общей редакцией В.И. Курбатова и др.

Настоящее учебное пособие подготовлено с учетом уже имеющихся наработок-. В нем проанализировано большое количество фактологического, документального, нормативно-правового, статистического и иного материала. Автор стремился дать целостную картину становления и развития социальной помощи с древнейших времен до наших дней. При анализе отечественного опыта социальной работы показана не только специфика, характерная для различных исторических этапов, но и выявлены общие тенденции. Освещение современного зарубежного опыта социальной работы не ограничилось показом западных моделей социономичес-кой практики. Выделены и обоснованы такие модели социальной работы, как японская, латиноамериканская и др.

Авторская концепциячлроится на основе цивилизацион-ного осмысления процессов, происходивших в социальной сфере в целом, включая практику социальной помощи и профессиональную социальную работу. Такой подход прослеживается при освещении важнейших сторон зарубежного и отечественного опыта этой деятельности.

Определяя основные модели социальной работы, функционирующие в странах Запада, автор учитывал их цивилиза-ционную специфичность, а также принадлежность к различным видам (моделям) западного общества благосостояния. Была поддержана точка зрения некоторых зарубежных исследователей (нидерландского экономиста А. Хемерийка¹ и др.), выделяющих в рамках западного общества благосостояния три модели общественного устройства: скандинавскую, англосаксонскую и континентально-европейскую. Им, по мнению автора учебного пособия, соответствуют и основные модели социальной работы, характерные сегодня для западных стран.

Цивилизационный подход был положен и в основу осмысления процессов, протекавших в социальной сфере, в области социальной защиты и социальной работы современной России. Автор предпринял попытку цивилизационного обоснования причин социального неблагополучия широких слоев населения России и ряда других стран СНГ. На основе проведенного анализа современного состояния и тенденций развития социальной работы в Российской Федерации определены ее перспективы.

Рассмотрены важнейшие проблемы эволюции форм и методов социальной помощи на материале российской и зарубежной истории. Систематизированный материал дает информацию о том, насколько отечественный и зарубежный опыт приемлем для современной России. Все это делает учебное пособие полезным не только для студентов, но и для практических социальных работников, социальных педагогов, социальных психологов и юристов, занятых в центрах социального обслуживания граждан, в реабилитационных учреждениях, в отделах профилактики правонарушений правоохранительных органов, в отделах социальной защиты, в центрах занятости, в миграционных службах, учреждениях социального страхования, пенсионных фондах и в других социальных службах.

¹ Хемерийка А. Внутренняя трансформация европейской социальной модели // Социал-демократия. Вып. 2. Сб. ст. М., 2003. С. 63—64.

• Тема I

История социальной работы как учебная дисциплина

• Предмет и методология изучения истории соци
альной работы

• Основные группы источников, периодизация и
важнейшие задачи курса «История социальной рабо
ты»

Будучи одной из обязательных дисциплин программы подготовки специалистов по социальной работе и социальных педагогов, история социальной работы дает необходимые знания для успешного усвоения целого ряда как общепрофессиональных (теория, технология социальной работы), так и специальных (геронтология, семьеведение и др.) дисциплин. Отечественный и зарубежный социономи-ческий опыт в определенной мере может быть востребован и в условиях совершенствования системы социальной работы в современной России. Все это актуализирует роль данной учебной дисциплины.

Социальная помощь как цивилизационный феномен.

Религиозные представления о милосердии и благотворительности

• Особенности библейских представлений о помо
щи нуждающимся

• Буддизм и ислам о человеколюбии и милосердии

В основе цивилизационного феномена социальной помощи лежат многовековые религиозные, нравственно-этические традиции и правовые нормы. С незапамятных времен социальная поддержка проявлялась в форме таких обрядов, как поминальная раздача пищи и вещей, безвозмездная помощь при строительстве жилья, уборке урожая и др. Нормы гостеприимства, заботы о немощных стариках и сиротах передавались из поколения в поколение. В глубокой древности стали появляться и первые гражданские акты, призывавшие людей к милосердию, заботе о бедных.

Идеи милосердия, человеколюбия, благотворительности стали неотъемлемой частью зарождавшихся в древности вероучений. Это получило отражение в различных религиозных писаниях и трактатах.

П. Я. ЦИТКИЛОВ

приюта-колонии были 14 мальчиков и 14 девочек в возрасте от 9 до 17 лет.

В российских архивах и документальных источниках, относящихся к рубежу XIX—XX вв., имеется немало материалов, которые свидетельствуют о практике тайной милостыни. Так, в Отчете за 1907 г. Комитета таганрогского мариинского общества «Ясли», состоящего под высочайшим покровительством, наряду с фамилиями благотворителей и указанием соответствующих сумм пожертвований, назывались размеры денежных поступлений от неизвестных людей. В отчетном документе так и записано, что данный взнос внесен «от неизвестных».

По Ветхому завету путь к лучшей жизни и божественному началу лежит через страх перед Богом. «Страх Господень, — сказано там, — ведет к жизни, и кто имеет его, всегда будет доволен, и зло не постигнет его» (Библия. М., 1995. С. 609). Согласно Новому завету основой божественной праведности и всего сущего является любовь. «Любовь, — говорится в святом писании, — никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится... А теперь пребывают сии три: вера, надежда, -любовь; но любовь из них больше» (Библия. М., 1995. С. 1256). Следовательно, человек соблюдающий заповеди и нормы церкви, может быть дальше от Бога, чем человек, не соблюдающий их, но живущий по любви.

По новозаветным представлениям, любовь является не только необходимым условием подлинного приобщения к Богу, но и важнейшим средством искупления грешных помыслов и деяний. В первом соборном послании святого апостола Петра говорится: «Более же всего имейте усердную любовь друг ко другу, потому что любовь покрывает множество грехов» (Библия. М., 1995.'С. 1213).

Новый завет в неразрывном единстве рассматривает такие явления, как любовь и милосердие. Милосердие без любви и душевного сочувствия теряет свой глубокий смысл человеколюбия. Уже отмечалось, что стремление к совершенству возможно лишь при милосердном отношении к людям. Но и этого, судя по новозаветным представлениям, недостаточно. Даже самопожертвование вкупе с милосердием, но ли-

шенные любви, не ведут к божественной праведности, истинному совершенству и душевному возвышению. «И если я, — подчеркивается в Новом завете, — раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (Библия. М., 1995. С. 1256). Лишь одухотворенное любовью милосердие приобретает подлинную свою силу и действенность не только для получающего, но и для дающего милостыню.

В понятие «любовь» Новым заветом вкладывается глубокий и всеобъемлющий смысл. Там дается следующее ее понимание: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не, бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (Библия. М., 1995. С. 1256). Кажется очевидным, что такой подход плохо соотносится с известным житейским высказыванием о том, что от любви до ненависти один шаг. В рамках социологического исследования, проводившегося нами в 2004 г. в Ростове-на-Дону, было предложено студентам, обучающимся по специальности «Социальная работа», высказаться по этому поводу. В небольшом количестве ответов очевидность названного выше противоречия не только не констатировалась, а даже бралась под сомнение. «Нет, — писала одна из студенток, — я не вижу противоречия между названными библейскими суждениями и житейским высказыванием. Любовь может перейти в ненависть, если человек, которого любят, совершит что-то очень плохое. Да, у любви долгое терпение, но оно не без границ. Какой-то ужасный поступок может привести к ненависти. Понятно, что любовь к человеку должна быть бескорыстной, искренней; любящий человек может прощать многое и на многое закрывать глаза, но не на все. Любовь не может быть всепрощающей».

В ответах же большинства студентов, опрошенных в ходе социологического исследования, преобладала иная точка зрения. В соответствии с ней любовь оценивалась как всепрощающее чувство, которое несовместимо с ненавистью. «Любовь, — отмечалось в одном из опросных листов, — если она истинная, конечно же, будет терпеть, ждать, верить и

надеяться. Если любовь исходит от сердца, то к ней все равно придет то, чего она ожидает. Высказывание «от любви до ненависти один шаг» применительно лишь к показной «любви», то есть той, которая исходит от головы, от сознания, но не от сердца. Поэтому такие чувства легко могут меняться в прямо противоположную сторону». Можно привести еще одно высказывание, которое во многом соответствовало позиции большинства опрошенных студентов. «Я считаю, что любовь, — подчеркивалось в ответе, — это то, что даровано Богом. Он создавал нас по своему образу и подобию, а значит, мы ответственны за то добро, которое он вдохнул в нас. Любовь — это способность пожертвовать и даже умереть за другого человека. Поэтому любящий не превозмогает себя, а раскрывает душу перед другим человеком, воспринимая его таким, каков он есть. А то, что в любимом человеке тебя не совсем устраивает, нужно воспринимать с пониманием и терпением. Раз этот человек любим тобою, дорог тебе, значит, он самый лучший и достоин самого лучшего отношения с твоей стороны. А ненавидеть того, кого любишь, невозможно! Может быть лишь желание помочь человеку и сделать его лучше».

Любовь в библейском понимании является наивысшим божественным даром, особой благодатью. Она выше самых добрых и красноречивых слов, выше человеческой мудрости, выше веры. Ведь в отрыве от любви вера теряет свою божественную одухотворенность. «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, — написано в Новом завете, — а любви не имею, то я медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто» (Библия. М., 1995. С. 1256).

Говоря о Библии, следует отметить, что она не только превозносит любовь, милосердие, сострадание, проповедует определенные чтормы морали — заповеди, но также проводит идею покорности властям, получающим свои полномочия якобы от Бога. «Всякая душа, — говорится в Новом завете, — да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установле-

нию. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение» (Библия. М., 1995. С. 1240). По этой логике получается так, что властвующие лица, начальствующие на местах чиновники являются божьими слугами, которым нужно повиноваться. Причем повиноваться им следует не только из страха.на-казания, а еще и «по совести». Такой библейский подход трудно принять, оставаясь на позициях справедливости.

Таким образом, представления о милосердии и помощи нуждающимся занимают важное место в библейских писаниях. В книгах Ветхого и Нового заветов неоднократно проводится мысль о богоугодности благотворительности, заботы о бедных и страждущих. Милостыня нуждающимся рассматривается здесь как религиозный долг.

Следует отметить, что в период раннехристианских общин последователи Иисуса Христа верили, что Господь Бог в великий день Суда узнает своих учеников по шести делам милосердия: накормить голодных, напоить жаждущих, одеть нагих, приютить странников, ухаживать за больными, посещать заключенных. Позже церковь прибавила к этому седьмое богоугодное дело —. провести в последний путь и похоронить умершего. Без этих конкретных дел размывается деятельная суть милосердия. Христианству с самого его зарождения был свойствен не абстрактный, а деятельный подход к благотворительности и состраданию.

Помощь и филантропия

В архаических обществах,

Государствах древнего мира

• Особенности помощи в догосударственный пе
риод мировой истории

• Истоки социальной помощи в древних государ
ствах Востока

• Основы социальной помощи и призрения в антич
ных государствах

Практика помощи и взаимопомощи людей зародилась в первобытнообщинном строе. Тогда без взаимоподдержки было просто невозможно выжить. В архаическую эпоху получили развитие такие формы помощи, как межличностная, общинная, семейная, межплеменная.

В древних государствах общественная жизнь регламентировалась нормами права, которые позволяли предотвращать самосуд, ограничивали кровную месть. Большое влияние на формирование социальной помощи и развитие филантропии оказывали традиционные нормы повседневной жизни и религия. Под влиянием язычества, буддизма, раннего христианства и других религиозных учений, а также морально-нравственного компонента обучения помощь нуждавшимся и проявление сострадания становились внутренней потребностью многих людей.

Социальная помощь

И благотворительность

XVII — начало XX в.)

• Складывание системы государственного при
зрения за рубежом во второй половине XVII — нача
ле XX в.

• Общественное призрение и благотворитель
ность в зарубежных странах в эпоху нового времени

•Появление социальной работы как профессиональной деятельности в конце XIX — начале XX в., проблема ее институционализации

Распространение воззрений гуманизма, Реформация XVI в. способствовали изменениям в общественном сознании, создав идейные предпосылки для перехода от средневековья к новому периоду истории. Этот процесс получил социально-экономическое оформление под воздействием нараставшего в Европе с XVI в. мануфактурного производства и первоначального накопления капитала, мощный импульс которому придала Английская революция середины XVII в. В результате был нанесен сильнейший удар по традиционному аграрному строю и положено начало переходу к индустриальному обществу. Мир вступил в эпоху нового времени.

Изменения в общественном устройстве позитивно сказывались на темпах промышленного производства. Быстро шло накопление капитала. Набирал силу промышленный переворот, связанный с переходом от преимущественно ручного к машинно-фабричному производству. Этот процесс получил свое продолжение в XIX в., способствуя утверждению в

странах Запада новых общественно-политических отношений. Частная собственность, широкомасштабное использование наемного труда, возможностей парламентаризма, активное применение науки и образования в обеспечении прогресса становились важнейшими проявлениями той исторической эпохи.

Идеи просвещения, получившие распространение в XVIII в., ускорили изменения в общественной жизни. Как известно, просветители считали образование главным средством достижения гармонии между обществом, окружающим миром и человеческой природой. Эти идеи, реалии складывавшегося индустриального общества повлияли на процессы благотворительности и призрения, создав предпосылки для зарождения профессиональной социальной работы.

П. Я. Цигкилов

стоматологических услуг. В начале 2000-х гг. эта страховка покрывала оплату лекарств, стоимость которых превышала 400 крон за 12 месяцев.

Из фондов социального страхования, формируемых в основном за счет отчислений работодателей (от величины начисленной зарплаты), финансируются в Скандинавии пособия родителям! Страховые выплаты родителям в Швеции включают в себя: оплачиваемый отпуск по беременности, пособие в связи с рождением ребенка, пособие по уходу за ним, пособие по случаю ухода за больным ребенком в возрасте до 12 лет и др.

Как следует из вышеприведенного материала, корпоративно-страховые механизмы существенно дополняют базовую государственную помощь, являющуюся основой скандинавской модели социальной работы. Значимость этих механизмов в перспективе будет, вероятно, возрастать.

Следующей особенностью универсальной модели социальной защиты является вспомогательная роль муниципалитетов и частных социальных служб в сфере социальной помощи. Деятельность большинства учреждений, занимающихся социальной работой, находится здесь в ведении государственных органов. На правительственном уровне в Швеции, например, этими вопросами занимается Министерство здравоохранения и социальных дел. За ту или иную область социальной сферы отвечают социальные государственные службы — национальные бюро, которые действуют во многом автономно. Взаимодействие министерства с ними проявляется в выделении бюджетных средств, в получении итоговых отчетов по работе бюро и использованию ими выделенных финансовых поступлений. Министерство также назначает руководителей национальных бюро.

Государственные органы, занимающиеся социальными проблемами, многие вопросы решают совместно с муниципалитетами, которые получают на эти цели государственные субсидии. С начала 2000-х гг. шведское правительство увеличило субсидирование местных органов власти — коммун и лэн по статьям здравоохранения, социальной защиты, образования. Значительные средства выделяет государство муни-

ципалитетам для оказания социальной помощи детям и се, -мьям с детьми.

Необходимую финансовую поддержку от государства получают и муниципальные органы Финляндии. Местные коммуны с помощью государственных средств решают вопросы медицинского обеспечения и социальной защиты. Известно, что размер этих субсидий в 90-е гг. составлял от 29 до 63 % затрат коммун.

В деле помощи престарелым и инвалидам, проживающих на дому, важная роль в Швеции отводится муниципальным службам домашних услуг. Заключив соответствующие договоры, они помогают пенсионерам и инвалидам в приготовлении пищи, уборке квартиры, сопровождают подопечных на прогулках, выполняют поручения на почте, в банке, в коммунальных учреждениях. За такие услуги клиенты социальных служб платят весьма умеренную и вполне доступную им сумму.

Муниципалитеты в ряде скандинавских стран большое внимание уделяют вопросам защиты здоровья и организации труда лиц, занятых в особых условиях производства (сельское хозяйство и др.). Так, в Финляндии хорошо зарекомендовала себя практика надомной помощи фермерам специальными «заместителями», нанимаемыми муниципалитетами. Чтобы фермеры могли периодически отдыхать и иметь замену без помощи платной рабочей силы, местные самоуправления содержат в своем штате профессиональных заместителей фермеров. Право пригласить такого «заместителя» имеет фермер, занятый в животноводческом хозяйстве и входящий в пенсионную страховую систему сельскохозяйственных производителей страны. В середине 90-х гг. продолжительность ежегодного отпуска у фермера составляла в среднем 22 дня. Кроме того, фермеру-животноводу на год полагалось 12 выходных дней. В этот период его замещали «заместители», труд которых оплачивали муниципалитеты. К помощи последних могли прибегнуть не только животноводы, но и фермеры-земледельцы на период болезни, при несчастном случае, при родах и прочих подобных обстоятельствах.

Определенную помощь нуждающимся гражданам в скандинавских странах оказывают частные социальные службы

(агентства). Причем наблюдается тенденция увеличения числа частных компаний, предоставляющих социальные услуги (уход за детьми, престарелыми и др.). В Швеции их доля в числе учреждений, занимающихся такой деятельностью, возросла за 90-е гг. с 6 до 12%.Однако в целом роль частных социальных служб в сфере социальной защиты остается незначительной. Они выполняет преимущественно вспомогательные функции. Основными же субъектами социальной помощи являются государственные органы во взаимодействии с муниципалитетами, а также корпоративно-страховые структуры.

Многие социальные гарантии, компенсационные и иные выплаты, технологии их реализации, которые характерны для универсальной модели социальной защиты, могут служить примером для большинства стран мира, включая Россию. Однако не следует забывать, что их комплексное применение возможно в условиях социально ориентированной модели общественного устройства, когда за счет высоких налоговых отчислений, наличия значительного государственного сектора экономики правительство располагает необходимыми средствами для финансирования и субсидирования широкомасштабных мер по социальной поддержке населения.

Об устойчивости скандинавской модели социальной защиты свидетельствует ее способность к саморазвитию и адаптации к глобальным изменениям и вызовам времени. Процесс совершенствования универсальной модели социальной работы идет путем улучшения функционирования системы базовых государственных гарантий и корпоративно-страховых механизмов, а также умеренного внедрения отдельных либеральных компонентов (накопительная составляющая реформируемой пенсионной системы, увеличение численности частных социальных служб и др.).

Несмотря на экономические неурядицы 90-х гг. XX в., универсальность остается определяющей стороной скандинавской системы социальной защиты, пользующейся поддержкой большей части населения своих стран. И это вполне объяснимо. Например, в Швеции к началу 2000-х гг. каждый десятый в возрасте от 20 до 64 лет получал более половины средств к существованию благодаря различным социальным пособиям. Оздоровление экономической ситуации

позволило улучшить и некоторые показатели социальной политики. Подтверждением тому служат следующие позитивные изменения: снижен налог с минимальной пенсии; повышены дотации на оплату жилья для пенсионеров с низкими пенсиями; увеличен размер необлагаемого налогом минимума доходов; улучшены условия жизни инвалидов; продлен оплачиваемый отпуск по уходу за новорожденным ребенком; увеличено родительское пособие и др. Следовательно, скандинавская универсальная модель социальной защиты вполне жизнеспособна и перспективна. Но неумелое, применение ее без учета особенностей, реальных возможностей той или иной страны малоэффективно и не дает должного результата.

В странах Латинской Америки

И Африки

• Развитие социальной работы в латиноамерикан
ских государствах

• Складывание системы социальной защиты в
странах Африки

Становление социальной работы как профессиональной деятельности еще в начале XX в. затронуло и некоторые страны Латинской Америки. В 1920 г. в Чили была открыта одна из первых на этом континенте школ по подготовке социальных работников. Однако тогда процесс институционализации социальной работы не получил широкого развития по причине сложного экономического положения большинства латиноамериканских государств, их зависимости от западных транснациональных корпораций. Многие страны региона не имели необходимых финансовых средств и опыта настройки страховых механизмов на формирование эффективных систем социальной защиты. Еще более тяжелая ситуация была характерна для социальной сферы стран Африки. Будучи в течение длительного времени колониями индустриальных западных держав, они не могли не только проводить социально ориентированную политику, но и обеспечить минимально необходимый уровень социальной защиты. О его наличии даже сегодня можно говорить лишь применительно к нескольким странам этого региона.

Широкие слои населения Латинской Америки и Африки живут в бедности и нищете. Высокий уровень заболеваемости, детской смертности, демографическое и экономическое

неблагополучие усиливают значимость решения социальных проблем. Важную роль призвана играть сфера социальной защиты, эффективность функционирования которой в значительной мере определяется социальной работой.

Развитие системы призрения

И благотворительности

В императорской России

(XVIII—начало XX в.)

• функционирование системы государственного
призрения в Российской империи

• Общественное призрение в России, его станов
ление и развитие в XVIII — начале XX в.

• Частная и общественная благотворительность,
деятельность учреждений «на особых основаниях
управляемых»

Система призрения получила целостное оформление и развитие в эпоху императорской России. Именно тогда государственное призрение стало важным фактором функционирования всей сферы социальной помощи, усиления ее организационного начала. Однако в тот исторический период оно не было главным компонентом системы социальной помощи. Определяющая роль здесь принадлежала общественному призрению, субъектами которого являлись церковь, крестьянские общины, органы местного самоуправления (земства, городские думы, управы) и др. Активно развивалась благотворительность, достигшая наивысшего подъема во второй половине XIX — начале XX в. Это время по праву называют ее «золотым веком». Среди многообразия форм общественной благотворительности следует выделить учреждения «на особых основаниях управляемые», сочетавшие в себе элементы благотворительности и призрения.

Социальные процессы в новой

Работы(90-е гг. XX в. — 2005 г.)

• Россия в условиях цивилизационного надлома,
его социальные последствия

• Складывание современной системы социальной
работы: основные тенденции и перспективы разви
тия

Системный кризис СССР, усиленный рядом субъективных факторов, привел на рубеже 80—90-х гг. XX в. не только к изменениям в общественном строе, но и к распаду союзной государственности. Последствия такого явления, охватившего огромную территорию северо-востока Евразии, сказались на всех сферах общественной жизни России и других стран СНГ. Особенно болезненными они были в социальной области.

Нашей стране и некоторым государствам Содружества к настоящему времени удалось достичь определенной стабильности. Однако держится она преимущественно на таких непрочных факторах, как ценовая конъюнктура на энергоносители, кредиты международных банковских организаций, усиление зависимости от транснациональных финансово-промышленных корпораций, вынужденное игнорирование частью общества моральных принципов с целью выживания, работа «на износ» и др. Не следует забывать и то, что для многих граждан эта стабильность означает на деле «стабильность» бедности. Кроме того, значительные слои общества продолжают находиться в состоянии, близком к хроническому стрессу. Все это многократно усиливает значимость про-

фессиональной социальной работы, способной в какой-то мере компенсировать утрату прежних социальных гарантий и поддержать наиболее нуждающихся в помощи людей. Система социальной защиты, функционирующая в современной России, нацелена на оказание не только срочной материальной помощи бедствующим, но и на осуществление консультативных, реабилитационных, коррекционных и других социальных услуг, а также использование потенциала самопомощи.

14.1. Россия в условиях цивилизационного надлома, его социальные последствия

Исторический путь развития, которым не одно столетие идет наша страна, определяет ее цивилизационный облик. Выдающийся российский философ Н.А. Бердяев верно определил его Востоко-Западом, своеобразным синтезом европейской и азиатской цивилйзационных традиций. Он полагал, что Россия не может определять себя лишь европейской, западной или разновидностью восточной цивилизации. То и другое, по его мнению, ошибочно. В своей работе «Душа России» он писал, что наша страна является Востоко-Западом, соединителем этих двух цивилйзационных миров, а не разделителем¹. По сути дела, Бердяев отстаивал идею особой восточно-западной, или, говоря по-другому, евразийской циви-лизационности России.

Проблема цивилизационной специфичности нашей страны сохраняет свою актуальность и сегодня. Одни исследователи суждения об особом цивилизационном пути России относят к мифам и самообманам, мешающим нам развиваться как «нормальной европейской стране», а другие, напротив, полагают, что творческое прочтение российской цивилизационной специфики возможно при осмыслении проблемы евразийской идентичности.

Определенная часть российской, и прежде всего столичной, интеллигенции глубоко впитавшая в себя западную культуру, уже традиционно отстаивает идею нашей исклю-

¹ Русская идея: Сборник произведений русских мыслителей/Сост Е. А. Васильев. М., 2002.С. 309.

чительно европейской цивилизационной принадлежности. Об этом писал еще в конце XIX в. Ф.М. Достоевский. В своих дневниковых записях за 1881 г. он сетовал на т®, что наша интеллигенция порой без пользы для интересов страны пытается «доказывать Европе, что мы только европейцы» и «созданы, лишь, чтобы служить Европе и сделать ее счастливою». Однако все эти попытки оказались напрасными. Говоря словами Достоевского, европейцы продолжали считать нас «чуждыми своей цивилизации». Схожую ситуацию можно наблюдать и сегодня. Некоторые представители нашей интеллигенции и политической элиты, как, кстати, и ряда стран СНГ, пытаются всячески демонстрировать свой европеизг _мустремленность к единению с Западом. Ради такого признания они готовы идти на различные односторонние уступки, забыть о прежнем многовековом евразийском единении наших народов. Но результат неизменен: Запад приветствует такие устремления и действия как соответствующие его геополитической стратегии, но при этом мы по-прежнему остаемся для него чуждыми и относиться к нам готовы лишь как к «ученикам», которых нужно постоянно учить демократии и «правильному поведению». Это вполне подтверждают многие заявления и решения представителей американского правительства, общеевропейских структур, озвученные и принятые в последние годы в связи с политикой России и других стран Содружества. Такая позиция правящих кругов многих западных стран вполне объяснима: им близка наша прозападная элита, но совершенно непонятны и в значительной мере чужды широкие слои народа огромной провинциальной России, которые вовсе не идентифицируют себя и свою страну с Западом. Подтверждением тому служат материалы многих социологических исследований. Результаты одного из них, которое проводил в начале 2000-х гг. Фонд «Общественное мнение», были опубликованы в журнале «Власть» за 2002 г. № 9. По его данным, 60% населения нашей страны считают, что Россия по своим традициям и культуре не принадлежит ни Европе, ни Азии, а представляет собой особую евразийскую цивилизацию.

Исторически сложилось так, что дореволюционная Россия, а позже и СССР олицетворяли собой не только узел раз-

личных противоречий, практику массового насилия, но и великую культуру, могучую государственность, огромный интеллектуальный потенциал народа, способность власти обеспечить для всего населения определенный достаток и стабильность. Многовековая история соединила наши народы не просто в единое государство, айв особую евразийскую культурно-ци-вилизационную общность. После ее надлома в конце XX в. современная Россия продолжает оставаться стержневой составляющей этой уникальной цивилизации, угроза окончательного распада которой все еще остается высокой.

Евразийская цивилизационная общность отличается от других цивилизаций рядом характерных для нее признаков. К их числу можно отнести: наличие единого суперэтноса; особый менталитет с восточными и западными компонентами духовной культуры; синтезирующий культурно-религиозный архетип, сформировавшийся на основе комплементарности православия и ислама; единство природно-географического ареала, а также общность исторических судеб и геополитических интересов народов северо-востока Евразии.

Предыдущая12 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 Следующая