Теоретические концепции международных экономических отношений
Анализ развития современных концепций международных экономических отношений по зволяет выделить несколько направлений:
во-первых, остаются популярными и развиваются идеи в рамках теорий, созданных во второй половине ХХ века (концепция «жизненного цикла продукта», международной конкурентоспособности наций, теория внутриотраслевой торговли, теория эффекта масштаба, несовершенной конкуренции);
во-вторых, концепции глобализации, представленные несколькими направлениями (неолиберальная трактовка, трактовка школы международной политической экономии, неомарксистское направление и целый ряд других).
Остановимся на теориях, получивших наибольшее признание. Современные теории международной торговли либо поддерживают принципы классических теорий, распространяя их на более значительное количество стран, факторов производства, товаров, либо изучают те стороны международной торговли, которые классики «обошли» своим вниманием.
Из идей современного подхода сформировалась неотехнологическая школа, которая особое внимание уделяет анализу спроса и предложения на товары в международной торговле, а также преимуществам монопольной фирмы (или страны)-новатора. Отсюда новые подходы к стратегии: выпускать не те товары, которые требуют меньше издержек, а те, которые необходимы всем, но которые никто больше не производит.
На основе данного подхода построена концепция «жизненного цикла продукта», систематическое изложение которой дано в статье американского экономиста Р. Верона «Международные инвестиции и международная торговля в свете цикла жизни продукта» (1966 г.). Толчком к ее появлению послужил анализ экспортной структуры США, в ходе которого было отмечено изменение набора отраслей, обеспечивающих конкурентоспособность страны. В конечном итоге была выявлена прямая зависимость между конкурентоспособностью отрасли и затратами на научно-исследовательские работы. Это, в свою очередь, переключило внимание ученых экономистов с анализа факторов производства в пользу «наукоемкости».
Стало понятным, что такой фактор, как труд, не является единообразным понятием и авторы концепции «жизненного цикла продукта» дифференцировали труд по различным категориям: высококвалифицированный труд инженерных работников, управленческий труд, низкоквалифицированный труд. Таким образом, двухфакторная модель превратилась в многофакторную.
Следующий важный момент концепции состоит в том, что каждый новый продукт проживает свой собственный «жизненный цикл», включающий несколько фаз коммерческого производства: внедрение, организация массового производства, зрелость и старение.
В каждой из фаз значение того или иного вида труда меняется, поэтому авторы теории делают вывод, что наиболее развитые страны должны специализироваться на производстве товаров, находящихся на первой фазе (именно эти страны обладают научными кадрами и высококвалифицированной рабочей силой). Страны со средним уровнем развития специализируются на выпуске продукции второй фазы «жизненного цикла». Производство товаров на третьей фазе отдается на откуп развивающимся странам с неквалифицированной рабочей силой.
Таким образом, если неоклассики сводили проблемы разделения труда и международных экономических отношений исключительно к торговле, то сторонники «жизненного цикла продукта» выступили за необходимость вывоза капитала, передачу технологий и сопровождение «жизненного цикла продукта» деятельностью ТНК. Однако ясно, что ТНК, ставя перед собой цель получения наивысшей прибыли, подавляют развитие промышленности в принимающей стране, эксплуатируют ее население и природные ресурсы. В этом проявляется некоторая однобокость данной теории.
Значительное место в неотехнологической школе занимают исследования американского экономиста М. Портера, который в своей работе «Конкурентные преимущества стран» (1991сформулировал теорию «международной конкурентоспособности нации». Он выделяет четыре главных параметра, определяющих развитие внешней торговли промышленно развитых стран: количество и качество факторов производства, которые не наследуются, а развиваются в процессе воспроизводства; условия спроса на внутреннем рынке, определяющие развитие фирмы; наличие смежных отраслей, влияющих на деятельность фирмы; стратегия фирмы и конкуренция. М. Портер отмечает, что не существует универсальной конкурентной страте-
гии, поскольку любая стратегия согласовывается с действиями конкретной отрасли, наличным капиталом, накопленными профессиональными навыками. Цель такой стратегии - более эффективно и долгосрочно конкурировать в своей отрасли. Завоевание позиций на внутреннем рынке делает успешной деятельность фирмы на внешнем рынке. Исследования М. Портера были официально признаны и использованы в государственной политике повышения конкурентоспособности национальных товаров Австралии и Новой Зеландии.
На основе межстранового анализа была разработана теория внутриотраслевой торговли Б. Баласса, который пытался определить факторы, влияющие на внутриотраслевую торговлю на примере тридцати восьми развитых и развивающихся стран, экспортирующих промышленные товары. Эконометрические оценки по всей группе стран показали, что объемы внутриотраслевой торговли возрастают при увеличении уровня экономического развития (ВНП на душу населения), размеров национальных рынков, открытости национальных экономик.
Подход, который строится со стороны производства, используется в теории эффекта масштаба производства Кэмпа. Сторонниками этого подхода, внесшими свой вклад в формирование теории, являются также Р. Дризе, П. Кругман, Г. Хафбауэр и другие. Согласно этой теории по мере роста масштабов производства затраты на единицу товара снижаются. Происходит это в связи с тем, что, во-первых, углубляется специализация, когда каждый работник в совершенстве владеет определенной операцией, выделенной из производственного процесса; во-вторых, при увеличении масштабов выпуска ряд подразделений, напрямую не участвующих в производственном процессе, остаются без изменения либо растут очень незначительно (управленческий аппарат, финансовый отдел, бухгалтерия); затраты по повышению качества продукции значительно меньше, чем растущая при этом стоимость товара. При этом имеют место внешний и внутренний эффекты масштаба.
Внешний эффект проявляется в увеличении количества фирм, производящих одни и те же товары, но размеры каждой из них не меняются. Рынок остается достаточно конкурентным, а закономерности торговли развиваются в рамках классической модели международной торговли, предполагающей совершенную конкуренцию.
Внутренний эффект масштаба предполагает, что объем производства товаров не меняется, а количество производящих фирм сокращается. Формируется модель рынка несовершенной конкуренции, крайним проявлением которой является чистая монополия. Международная торговля при наличии монополистической конкуренции увеличивает размеры рынка сбыта. В процессе торговли формируется совокупный рынок, который значительно больше, чем простая сумма рынков торгующих стран, как следствие количество фирм возрастает, увеличивается разнообразие предлагаемых товаров, а цена единицы товара понижается.
Развивая отмеченные выше положения, Пол Кругман, анализируя роль, которую играет в международной торговле экономия, обусловленная эффектом масштаба производства, рассматривая рынок несовершенной конкуренции, приходит к выводу, что «международная торговля не обязательно возникает вследствие наличия сравнительного преимущества. В частности, она может установиться в результате действия эффекта возрастающей доходности или эффекта масштаба производства, т. е. при наличии тенденции снижения издержек изготовления единицы продукции при увеличении объема производства. Эффект масштаба производства дает странам стимул для специализации и торговли даже при отсутствии различий в имеющихся у них ресурсах и технологиях».
Теории эффекта масштаба производства и несовершенной конкуренции не являются универсальными, поскольку рассматривают лишь отдельный сегмент внешней торговли. Кроме того, реализация эффекта масштаба производства способствует формированию фирм-моно-полистов, деятельность которых меняет структуру рынков и механизм их функционирования. Это, в свою очередь, тормозит развитие международной торговли на принципах либерализации международных экономических отношений. Рассмотренные теории международной торговли не дают ответа на весь сложный комплекс проблем международной торговли, но позволяют сделать ее более эффективной.
При рассмотрении современного процесса глобализации можно обнаружить разногласия в понимании ее сущности в зависимости от теоретических и идеологических позиций авторов. Если в качестве критерия использовать достижения научно-технического прогресса, то мож-
но выделить «технократическое» и «технопессимистическое» направления.
Представители первого подхода придают первостепенное значение достижениям в науке и технике для решения глобальных проблем современного мира. «Технопессимисты» придерживаются совершенно противоположных взглядов, возлагая всю ответственность за негативные проявления глобализации на научнотехнический прогресс. Если брать за основу качественные изменения в развитии, то в этом случае выделяются позиции гиперглобалистов (революционный подход), эволюционистов (трансформационный подход) и скептиков. Принципиальные разногласия между представителями данных подходов касаются будущего положения национальных хозяйств, вовлеченных в процесс глобализации.
Так, сторонник эволюционного подхода Э. Гидденс в своей работе «Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь» отмечает, что ранее теоретики марксизма предполагали, что развитие науки и техники сделает мир более упорядоченным и стабильным. Однако, как показывает реальная действительность, «... воздействие некоторых факторов, призванных, как предполагалось, сделать нашу жизнь более определенной и предсказуемой, в том числе научно-технический прогресс, зачастую приводит к противоположному резуль-тату».
Сторонниками эволюционного подхода являются также Дж. Розенау, Д. Хелд, А. Мак-Гру. Все они считают, что глобализация является сложным и многосторонним процессом, по-разному воздействующим на различные страны и социальные группы населения. И хотя национальные государства существуют в своем правовом поле, большое воздействие начинают оказывать обязательства и ограничения международного права.
Последователи «гиперглобалистского» подхода (К. Омаи, Ф. Фукуяма, Р. Райх) выступают за стирание национальных границ и исчезновение культурных различий между странами. Для них наиболее важное значение приобретают процессы миграции капиталов, товаров, информации в сфере глобального единого рынка. По мнению К. Омаи, посвятившему глобализации целый ряд работ, национальные государства представляются «неестественными» образованиями в глобальной экономике, где определяющая роль принадлежит финансовым рын-
кам и ТНК. Поэтому, по мнению К. Омаи, на смену традиционным государствам должны прийти «региональные государства» и «естественные экономические зоны».
Эти же положения развивает футуролог Ф. Фукуяма в своих работах «Конец истории и последний человек» (1992 г.) и «Доверие. Социальные добродетели и созидание благосостояния» (1995 г.). Оригинальность его суждений проявляется в особом внимании к «культурному элементу» в мировых интеграционных процессах.
Абсолютизация некоторых сторон реально протекающих экономических процессов, которая характерна для гиперглобалистов, вызвала критику целого ряда авторов, принадлежащих к «скептическому» направлению. В их числе американские экономисты П. Пирст, Г. Томпсон, С. Краснер, С. Хантингтон. Как отмечает д. э. н. Б. Смитиенко «По мнению П. Хирста и Г. Томпсона, в современных условиях изменяются формы и методы управления экономикой -политика в этой сфере становится полицен-тричной, при этом национальные государства превращаются в один из уровней сложной системы параллельно действующих и конкурирующих органов управления. Для того, чтобы управление было эффективным, полагают они, необходимо «переплести» органы управления на международном и национальном уровнях в единую, достаточно хорошо интегрированную систему. Но центральное место в этих процессах «переплетения» должно занимать национальное государство»[.
С. Краснер также считает, что нет никаких оснований предполагать, что глобализация подрывает значение и место национальных государств. Исследование преимущественно экономической стороны глобализации выделило две модели: неолиберальную (американскую, рыночно-капиталистическую) и социально-демократическую.
Неолиберальное направление стало активно развиваться с конца 70-х гг. ХХ века, когда проявил себя кризис «государства благосостояния», появились финансовые и бюджетные проблемы, а также освободившиеся страны стали предпринимать попытки изменить мировой порядок в свою
пользу. Ответом на эти явления и стала неолиберальная модель развития.
Свой вклад в развитие концепции неолиберализма внесли Ф. Хайек, М. Фридмен, М. Планьи, Р. Манделл, А. Флемминг. Работы этих ученых опирались на идеи австрийской экономической школы и теории монетаризма. В основе этой модели лежит доктрина, получившая название «вашингтонский консенсус», разработанная правительством США и международными финансовыми организациями. Основные принципы, заложенные в неолиберальной модели, предполагают саморегулирование рынка при минимальном вмешательстве государства, либерализацию торговли, приватизацию государственных предприятий, ликвидацию законодательных норм, препятствующих развитию бизнеса, борьбу с инфляцией.
В конце ХХ века неолиберальная программа была реализована в Великобритании, США, Китае, России. Однако реализация неолиберальной модели глобализации не всегда соответствует теоретическим разработкам. Развитые страны, пропагандируя идею ослабления роли государства в экономике, сокращают социальные программы для населения, в то же время всячески поддерживают конкурентоспособность отечественных предпринимателей. Чтобы ликвидировать кризис накопления капитала, были снижены налоги на корпорации, сняты некоторые ограничения на концентрацию капитала и на движение капиталов. В связи с этим возможности государств на проведение социально ориентированной политики сократились.
Неолиберальная модель предполагает ускоренный процесс интеграции в мировое хозяйство стран «третьего мира», которым развитые страны навязывают политику экспортноориентированного развития с участием ТНК, либерализации торговли и цен, дерегулирование предпринимательства.
Исследователи неолиберальной модели глобализации отмечают, что «в итоге неолиберального блицкрига за 10-15 лет в капиталистическое товарно-денежное обращение были втянуты огромные новые регионы и сферы человеческой деятельности. Сложились новые пропорции и расстановка сил между хозяйственными и политическими субъектами, государством и корпорациями, производством и финансами. Экономика многих стран стала импортозависимой и экспортноориентированной; исторически обусловленная конкурентная борьба между странами обострилась; возникло также противостояние между государством и ТНК».
Ю. Яковец в книге «Глобализация и взаимодействие цивилизаций» отмечает, что
«. неолиберальную глобализацию с учетом тенденций и перспектив можно было бы с тем же основанием назвать и неототалитарной, и неоколониальной. Это модель, осуществляемая в интересах и под руководством могущественных ТНК и западных цивилизаций, направленная на реализацию однополярного мира, ведущая к углублению пропасти между богатыми и бедными странами, цивилизациями и социальными слоями».
Вывод, который делают многие исследователи процесса глобализации, состоит в том, что неолиберальная модель не считается со сложившимися социально-экономическими условиями и национальными традициями.
Появляется все больше сторонников социально ориентированной (европейской) модели глобализации. Это прежде всего переход от «государства вспомоществования» к «государству социальных инвестиций», где действует принцип вложения в человеческий капитал, подразумевающий прежде всего профессионализм экономически активного населения, здоровье нации. Действует принцип «обучение в течение всей жизни», подтверждаемый системой профессионального образования, его качества и разнообразия. Это в дальнейшем, по мнению сторонников модели, позволит создать общество, основанное на знаниях («информационное общество»).
В сфере социального страхования большое значение придается принципу субсидарности. Общество берет на себя обязанность и заботу о нуждающихся в постоянной помощи через различного рода организации, в том числе благотворительные. В части пенсионного обслуживания - реализация концепции «благосостояние для труда» предполагает, что большая часть пенсии должна зарабатываться индивидуально, в частных пенсионных фондах. Таким образом, модель предполагает распределение бремени ответственности, что по замыслу способствует оптимальному функционированию общества.
Существуют разнообразные модели социально ориентированного развития, среди которых выделяют германскую, шведскую, англосаксонскую, голландскую, французскую, итальянскую и испанскую. Все они демонстрируют разные концептуальные подходы, но в целом отражают общие пути развития современной
социал-демократии. Вместе с тем наибольшим своеобразием с социально-экономической точки зрения отличается шведская модель как модель общества благосостояния с равенством и полной занятостью, с системой социального обеспечения, распространяющейся на всех членов общества и преобладающим государственным сектором социальных услуг. Закрепление и расширение социальных прав рассматривалось не только как улучшение жизненных условий работников, но и как политика сжатия рыночного пространства.
Однако в конце ХХ столетия на условия функционирования шведской модели все большее влияние стал оказывать интернациональный фактор, включающий в себя структурные сдвиги в экономике и обществе, интернационализацию национальных экономик, вовлеченных в процесс
глобализации, индивидуализацию интересов и потребностей в самых разнообразных проявлениях. В результате, оказавшись в ином социально-историческом пространстве, шведская модель должна была изменить свои сущностные признаки, что и произошло в 90-е годы.
Системная совокупность институтов социального выравнивания утратила свою эффективность, на смену государственной монополии в сфере социальных услуг пришло частное и кооперативное предпринимательство. Социальная политика государства начала терять свой институционально-распределительный характер.
«Генезис и становление ШМ как теоретически и практически наиболее продвинутого варианта социал-реформистской стратегии общественного переустройства в огромной степени были сопряжены с уникальностью национальной социально-политической ситуации на протяжении многих десятилетий ХХ в. В целом эта линия была адекватна условиям индустриального общества, но оказалась неэффективной и бесперспективной с переходом к постиндустриальной стадии. Коллективистско-универсалистская парадигма шведского государства благосостояния... пришла в противоречие с новыми реалиями и тенденциями международного и внутреннего развития»[6].
Таким образом, современный этап глобализации заставляет искать новые модели развития, сочетающие национальные и наднациональные интересы.
Наиболее радикальными критиками ранее рассмотренных теорий выступают сторонники
неомарксистской политической экономии. В отличие от традиционного марксизма она разнородна. Значительную роль в становлении данного направления сыграли ученые под руководством аргентинского экономиста Р. Пре-биша, которые выступили с критикой концепций реализма, опирающегося в исследовании экономической ситуации для стран Латинской Америки
и Карибского бассейна на неоклассические идеи «наделенности факторами».
К современным неомарксистам относятся И. Валлерстайн, С. Амин, Й. Галтунг, Р. Кокс, которые в своих рассуждениях оперируют понятиями «мировая система» (мир-система) и «мировая экономика». Неомарксисты считают, что в настоящее время существует только одна система: мир-экономика - капиталистическая, которую они критикуют за сокращение социальных расходов, изменение налоговых систем в пользу богатых стран, отход от политики полной занятости. Государство утрачивает свои социальные функции и населению противостоят ТНК, которые получают элементы государственной власти. В результате происходит расслоение стран в зависимости от экономического развития на центр, периферию и полупери-ферию. Страны ядра имеют самый высокий жизненный уровень и живут за счет других стран.
С. Амин предлагает отказаться от такой «разнузданной глобализации» и призывает создать «фронт антисистемных сил», опирающийся на позитивный национализм и интегрированный регионализм, включающий пограничные страны (страны Латинской Америки, Африки, Арабского Востока). Интеграционные образования вынудят «центр» повернуться к их интересам. В перспективе, по мнению Амина, это будет способствовать переходу от мирового капитализма к мировому социализму через ряд этапов.
И. Валлерстайн, рассуждая о современных мировых проблемах, утверждает: «. нынешняя система не выживет. Но нельзя предсказать, какой новый строй придет ей на смену. Выбор будет результатом бесконечного множества отдельных действий. Но рано или
поздно установится новая система. Она будет не капиталистической, но может быть гораздо хуже (более поляризованной и иерархичной) или намного лучше (относительно демократичной и относительно элитарной). Выбор новой системы - предмет крупнейшего политического
противоборства во всем мире нашего времени».
Определенная неудовлетворенность разработанными теориями и их реальным воплощением в экономической и социальной политике большинства национальных экономик подталкивает исследователей к поиску новой парадигмы. При этом отмечается, что период общественного развития, когда события развивались линейно и линейным оставалось сознание, ушел в прошлое. На смену факторному анализу приходит подход, основанный на взаимодействии всех участников процесса экономического развития: индивидов, хозяйствующих субъектов, банковской системы, финансового капитала, государств, глобальных структур.
Ряд авторов (Р. Гринберг, А. Рубинштейн, Л. Евстигнеева, Р. Евстигнеев) приходят к выводу, что синтез классики и институционализма способен реализоваться в рамках новой научной парадигмы - экономической синергетики как науки о саморазвитии сложных иерархических систем.
Популярное:
